Лабиринт

      — Привет. — В палату к Ингрид зашли Тилль и Деро. — Мы сейчас тебя забираем и отвозим домой. — Гои кратко улыбнулся. — Рада?       Ингрид отрешенно кивнула. Даже по её глазам можно было догадаться, что вчера произошло. Все ее действия слегка были заторможены. После ухода Тилля вечером, Ингрид столкнулась с реальностью и осознанием случившегося. Пропал аппетит и желание что-либо говорить. Поэтому Деро отвёл Тилля в сторону.       — Слушай, мы так долго будем. Может, здесь поговорить?       — Думаю, не стоит. Ты классный психолог, но больница — не место для этого. — Линдеманн взглянул на Ингрид, которая крайне медленно застегивала принесенные ей туфли. Ее безразличное лицо с выделявшимися синими венками на висках, наспех уложенными волосами, за которые все еще цеплялось утреннее солнце… Все это толкало на мысль, насколько сильно Швейриг ошиблась в его отношении, своем выборе. Тилль понимал это, но ничего в себе менять не собирался.       — Да, ты прав. Но сделай что-нибудь. Она передвигается, как черепаха. У меня есть и другие дела помимо разговора с ней. — Конечно, ради друга и общего плана Деро не мог отказать в помощи, но он не планировал убить на это весь день.       — Хорошо. — После этих слов Тилль подошёл к койке и, подняв Ингрид на руки, отнес в машину. Швейриг никак не отреагировала на данное действие. Ее глаза также были полны тоски. Руки, обычно с радостью обвивавшие шею Тилля, сухо лежали на его плечах. Линдеманн чувствовал ее дыхание, сердцебиение, но она находилась далеко от него. В такой ситуации раньше она ластилась бы к нему, улыбалась и радовалась моменту. Тилль нахмурился.       Линдеманн жил сравнительно недалеко от больницы, поэтому дорога не заняла много времени. Ингрид отвели в спальню. Она села на обустроенном низком подоконнике. Проносились автомобили; народ куда-то спешил; счастливые мамочки проходили мимо, держа детей за руку. Линдеманн устало плюхнулся в большое кожаное кресло с характерным скрипом и закурил. От дыма, быстро наполнившего комнату, Ингрид закашлялась, но Тилль не обратил внимания, погрузившись в свои мысли.       — Тилль, можешь выйти? — попросил подоспевший Деро. Линдеманн поднялся и молча прошел на кухню.       — Ингрид, скажи, все хорошо? — На ее глазах образовались слезы. Увидев это, Деро прижал ее к себе. Ее тело словно вытянулось в струну. Каждая мышца налилась свинцом. — Все хорошо, можешь плакать. Ты не виновата. Главное запомни это. — Гои ощутил, как стал намокать его мундир. — Солнце, посмотри на меня. — Он мягко приподнял большим пальцем подбородок Ингрид, вглядываясь в заплаканное лицо. — Я понимаю твою боль.       — Как ты можешь её понимать? — с недоверием произнесла Швейриг и закачала головой.       — У меня у самого дети, Ингрид. Когда моя жена в первый раз забеременела и потеряла ребенка, мы тоже были ужасно надломлены. Она находилась на грани. Не могла даже смотреть на меня. Но потом успокоилась. Не забыла, не смирилась, а просто мы стали жить дальше. И сейчас, спустя время, у нас двое прекрасных сыновей. Понимаешь, к чему я? — Ингрид внимательно слушала, кивая. — Ты молодая, у тебя есть муж. Пойми, сейчас ты полечишься, потом родишь уже здоровых детей. Ты меня услышала? — Бархатный голос Гои гипнотизировал, давал ощущение безопасности. Ингрид прижалась к Деро, а он, приобняв, провел ладонью по мягким волосам. — Уверен, что Тилль, что бы ни говорил, тоже хочет детей.       Спустя пару минут в комнату зашёл Линдеманн.       — Твой муж пришел, — Деро шепнул на ухо Ингрид, и она подняла глаза, слабо улыбаясь.       — Тилль, нам нужно поговорить, но я боюсь оставлять ее… — Гои провел ладонью по спине Ингрид.       — Со мной все хорошо, правда. — Швейриг сжала руку Деро, отстраняясь при этом.       — Уверена? — В ответ на вопрос Тилля Ингрид кивнула и вновь улыбнулась.       Линдеманн с Деро прошли в коридор. Оттуда они спокойно могли наблюдать за Швейриг. Предварительно Тилль осмотрел спальню, проверив отсутствие табельного оружия. На всякий случай…       — Рассказывай. Все получилось? — напряженно поинтересовался Линдеманн. Долго переживать за шаткое психологическое состояние Ингрид и по поводу, что она может убить себя в какой-либо момент, оставшись без присмотра, совершенно не вписывалось в планы.       — Я поделился с ней одной историей. — Деро довольно улыбнулся.       — Правдивой или… — Гои отрицательно покачал головой.       — Враньём чистой воды. Но она глупенькая, поэтому поверила. — Гои хмыкнул, а Линдеманн пожал плечами.       — Думаешь, она будет нормально функционировать? — Его интересовал этот вопрос не меньше, чем психологическое состояние Ингрид. Секс являлся для него, непременно, самой важной составляющей, пусть и странного случайного брака.       — Как грубо, Линдеманн. — Деро осуждающе цокнул языком, сдерживая смех. — А вообще, вполне. — Задумавшись, Гои добавил: — Ах, да. Доктор сказал, что любую близость с проникновением вам следует исключить.       — Почему нельзя выразиться более по-человечески? — фыркнул Тилль. — И когда можно?       — Когда пройдут кое-какие дни. Надеюсь, какие объяснять не надо?       — Нет, — отмахнулся Линдеманн, скривившись.       — Ну, а вдруг подумаешь, что когда полнолуние пройдет. Ретроградный меркурий… Только тогда. — Деро прекрасно знал, что Тилль не оценит замечание, но не мог сдержаться.       — Дебильные шутки. — Линдеманн нахмурился.       — Зато правдивые. Кстати, про правду. Что там с… — Деро наклонил голову вперед, подняв брови.       — Думаю, завтра она заберёт. — Тилль хотел в это верить. Больше играть в примерного семьянина у него могло не хватить терпения.       — Хорошо… Я тогда пойду. Нужно подготовиться.       Тилль проводил Деро, выкурил с ним по сигарете, стоя на пороге дома, и затем вернулся к Ингрид.       — Как себя чувствуешь? — спокойно и с небольшим волнением поинтересовался Линдеманн. В голове плохо укладывалось, что он собственноручно привел в свое холостяцкое жилище женщину. Еще никто не обладал такой привилегией. Чем же эта рыжеволосая девчонка миловидной внешности, живущая искренними эмоциями, заслужила такое?       — Хорошо, — тихо ответила Ингрид. Хотя это больше смахивало на шепот.       — Останься здесь, — попросил Линдеманн. — Не стоит идти на работу. — Ингрид кивнула и вернулась на приглянувшийся подоконник. — Завтра тоже здесь останешься. — Швейриг подтянула колени к подбородку, переключившись на вид за окном. Это успокаивало ее.       Поведение Ингрид разительно отличалось от привычного. И Тилль, с одной стороны, понимал причину таких изменений, а с другой — он привык к ластящейся и уютной Ингрид. С ее горящим взглядом, когда она смотрела на него. Швейриг всегда растворялась в Линдеманне, буквально смотрела ему в рот. Пусть она частенько и раздражала этим, но все же было лучше, чем холодный усталый взгляд и молчание. Он нуждался во внимании и желал получить его. Тилль присел рядом и, поразмыслив, провел тыльной стороной ладони по стройной ножке, но никакой реакции не последовало. Тогда Линдеманн приблизился и приподнял лицо Швейриг.       — Эй, — прошептал он и, подавшись вперед, хотел поцеловать Ингрид, но она вздохнула и поспешила отвернуться. Тилль замер, пытаясь осознать произошедшее. — Ингрид? — позвал он, дотрагиваясь до её щеки.       — Тилль, — выдохнула Швейриг, даже не повернувшись, — Давай не сейчас.       Но Линдеманн не хотел признавать, что его прикосновения и даже поцелуй могли не оказывать должного воздействия. Он предпринял очередную попытку сбить леденящее безразличие. Тилль был обязан получить желаемую реакцию и решился на то, что никогда не позволял с Ингрид. Скользнув рукой к груди Швейриг и аккуратно сжав ее, он едва коснулся ее шеи губами. Швейриг послушно подняла голову, открываясь ему. Тилль медленно выцеловывал ее гладкую кожу, изредка легко прикусывая. Он закрыл глаза, получая наслаждение даже от такого контакта. Но внезапно Тилль остановился и взглянул на Ингрид. Она не сопротивлялась, не возражала, но будто замерла, вынужденная терпеть его ласки. Принуждение не входило в планы Линдеманна. Поднявшись, он отошел в сторону и вцепился в волосы.       — Да что, блять, я не так делаю?! — вырвалось у него. Ингрид вздрогнула, но промолчала. Схватив сигареты, Линдеманн вышел на кухню. Даже привычный никотин не приносил успокоения. Тилль искренне не понимал сложившуюся ситуацию. Иных вариантов не оставалось. Ведь он прекрасно знал, что если он начинал отчасти видеть, что виноват, то обычно это ни к чему хорошему не приводило.       — Деро, мать твою! Что не так с ней? Только не говори, что причина во мне. Даже не смей озвучивать, если это так. — Тилль выдохнул дым и потушил недокуренную сигарету. Гои тактично молчал. — И какого хрена ты молчишь?       — Ты просил не говорить, если дело в тебе.       — Хватит ломать комедию, Деро. Ты можешь помочь? — Линдеманн ковырял окурком в пепельнице. Он понимал, что спрашивать совета у Гои было верным, но весьма опасным решением. Обычно после таких звонков Тилль злился, даже после того как вопрос решался.       — Сам подумай, — устало ответил Гои. — Или у тебя мозги перекочевали из головы в пах? Ей плохо, успокой ее.       — Каким образом? Я уже и так и эдак, а ей все равно. — Тилль отшвырнул от себя пепельницу из цельного малахита, но, быстро спохватившись, успел поймать ее на краю стола.       — Что именно ты делал? Решил ей в трусы залезть? — После молчания Тилля Деро не сдержался, догадавшись, что попал в точку своей догадкой: — Да ну, Тилль! Я же говорил… — Раздался смачный хлопок.       — Да не лез я ей в трусы, успокойся, — поспешил оправдаться Линдеманн.       — Я тебя слишком хорошо знаю. — Глубокий вздох.       — Просто скажи, что мне сделать. Я не за нотациями позвонил, — огрызнулся Линдеманн.       — Для начала: достать мозги из члена и поместить их в голову. — Деро прекрасно понимал, что этот совет никоим образом не найдет понимания, но озвучить его он был должен.       — Как смешно. — Тилль уже подумывал повесить трубку и плюнуть на возможное налаживание общения с Ингрид и продолжение привычных для него отношений.       — Было бы, если б не было так грустно.       — Деро, начинаешь бесить, — предупредил Тилль. Он закурил очередную сигарету, пытаясь откинуть дурные замечания Гои.       — Ты сам позвонил, терпи. А вообще: просто скажи ей пару ласковых.       — Матом крыть прикажешь? — Тилль хмыкнул, выдыхая дым. Но Гои явно не являлся ценителем его юмора.       — Идиот, — еле слышно выдохнул Деро. — Скажи, что любишь ее. Что хочешь детей и что они будут у вас, но позже. Пообещай ей то, что ей нужно сейчас. Потом обними.       — Да ты издеваешься! — Тилль чуть не вскрикнул, прокручивая в голове данные фразы.       — Слушай, так ты ее хоть на минет уломаешь. Только делай это крайне искренне. Расположи ее. В идеале — внуши, что ты страдаешь не меньше. И поцелуй.       — Я пытался. — Тилль накрыл глаза ладонью и опёрся на локоть. Он всего лишь хотел вернуть прежнюю податливую Ингрид как можно быстрее, но такие способы ему не особо нравились.       — В лоб, в щеку, но не в губы и шею. — Деро прекрасно представлял, пообщавшись с Ингрид, в чем именно она нуждалась. Ее всего-навсего обуревали страхи, которые Линдеманн и подпитывал.       — Понял. — Тилль кивнул.       — А теперь повтори, что я сказал. — Тон Гои не терпел пререканий.       — Деро. — Тилль сомкнул челюсти, прикусив дымящуюся сигарету.       — Я сказал: повтори. Или начну брать с тебя, как семейный психолог.       — Хорошо, — недовольно отозвался Линдеманн. — Сказать ей, что люблю, наврать про желание иметь детей и поцеловать в лоб или щеку.       — И не забудь обнять. Это самое главное. — Деро прыснул от смеха, но успел отодвинуть от себя трубку. Ему нравилось слышать грозного и непреклонного Тилля таким покорным. Гои вспомнил их совместную учебу, детские годы. Именно научившись управлять таким, как Линдеманн, Деро понял для себя, чего хотел от жизни.       — Хорошо, — смирился Тилль.       — И не веди себя как конченный мудак, — попросил Деро. Ему так или иначе было жаль Ингрид. — Ей сейчас действительно важна твоя поддержка.