look ahead, don't turn around

Моросящий дождь стекал по мутным окнам, зашторенным плотной синей тканью. Батарея на нуле — наверное, именно поэтому так холодно. Укутавшись в колючий плед, Сяо Чжань сидит на полу и не отводит взгляда от старого телевизора, свет которого холодно отражается в его зрачках. — Будешь чай? Чжу ЦзяньЦзинь услужливо предложил писателю пожить на его квартире, ведь сам он живёт вместе с Хайкуанем. Эта же квартира пустует, лишь редко сюда заглядывает хозяин, чтобы прибраться. Он бы сдавал её, но всё никак не решится. Здесь много всего того, с чем не хочется расставаться. Например, книжный стеллаж, на полках которого до сих пор лежат пыльные листки чужих стихов и афоризмов; скрипучая кровать, которая помнит вес двух тел и их стоны; те изношенные и потрёпанные жизнью, как и их хозяин, пуанты или поцарапанный рояль, стоящий в углу. — Если тебе не трудно… За столом не так темно: на гладкой деревянной поверхности лежит бледная, широкая полоска света. Фарфоровая чашка греет руки. Как жаль что этот горячий чай не может обдать теплом тот лёд, что сковывает внутри. Растопить те осколки, что порой мешают говорить. — Почему ты не забрал его? — Сяо Чжань кивнул на запылившийсяя рояль. Танцор печально посмотрел на поцарапанную крышку инструмента и со вздохом ответил: — Для него не нашлось места. В любом случае, это уже не так важно… Скоро мы вернёмся в Шанхай. В его глазах Сяо Чжань находил отражение не только той радости, что бывает только у молодожёнов, но и холодной тоски. Чувствует ли он такой же холод? Так или иначе, у него есть человек, который всегда согреет. Слова о возвращении в родную страну удивили писателя, но он решил ничего не уточнять и не вторгаться в чужие дела. Он любил проявлять излишний интерес к чужой жизни, но только не сейчас, когда не мог разобраться даже в своей. Если хорошенько подумать, то на самом деле Сяо Чжань знает свою жизнь отрывками, неполноценными картинами, но помнит некоторые свои книги наизусть. Для него жизнь — лист бумаги. Но дело в том, что каждый лист — черновик. Сяо Чжань встал с места и направился в дальний угол большого зала. Проведя рукой по чёрной крышке рояля, мужчина сдул с кончиков пальцев налёт пыли и открыл инструмент. Стул неприятно скрипнул под весом его тела. Клавиши под его пальцами зазвучали знакомой мелодией. — «Луная соната» — буркнул себе под нос ЦзяньЦзинь. Сяо Чжань выглядел напряжённым. Через звуки клавиш можно было услышать его крик, вселенскую тоску его мира. Пальцы быстро перебирали шестнадцатые и восьмые, останавливались на паузах, а глаза оставались закрытыми. «Сяо Чжань» прозвучало чужим голосом у него в голове. Писатель неосознанно начал набирать скорость и в итоге сбился с ритма. «Почему… Я не могу перестать думать о тебе?» — Интересно, ему сейчас также холодно? — Сяо Чжань согнулся на стуле, опустив низко голову. Резкий неприятный звук смешанных нот разрезал воздух. Танцор подошёл сзади и поддерживающе сжал плечо друга. Наверное, сейчас стоит оставить Сяо Чжаня одного. Именно поэтому Чжу ЦзяньЦзинь направился к выходу и стал обуваться. — Кстати, я оставил на столе приглашение на свадьбу. Надеюсь тебя там увидеть. Хлопок двери и угнетающая тишина, которая поглотила темноту холодноводной квартиры. ****** Свадебный день. Солнце нагрело воздух к полудню. Блестящие пылинки летали в этом воздухе и постоянно попадали в глаза. Многие гости оборачивались, недоумевая, почему этот высокий мужчина с маленькой книжкой в руках всё время вытирает непрошеные слёзы и сидит один. Но Сяо Чжань ничего не мог с этим сделать, ведь не знал, что на свадьбе друга будет столько пионов, на которые у него аллергия. Надеясь продержаться до вечера, он отсел подальше от цветов и в уединении ждал начало свадебной церемонии. Пока вокруг сновали гости, мужчина открыл записную книжку, которую купил по дороге сюда. Он слегка ослабил галстук и достал ручку из кармана пиджака, но в нерешительности замер. И что написать? Первая страница его чистовика сияла белым светом, а рука не двигалась, сжимая пальцами всё сильнее эту несчастную ручку. — Разбито сердце? — Пошутил мужчина, подошедший совсем внезапно к писателю и предложивший бокал французского напитка. Когда Сяо Чжань посмотрел на него с укором и не стал пить предложенное вино, незнакомец отчего-то немного расстроился. Он поставил бокалы на стол и сел рядом. — Пожалуй, моя шутка была неудачной. Меня зовут Ван Чжо Чэн, Вы не против, если я составлю Вам компанию? Сяо Чжань вновь пробежался по мужчине взглядом и закрыл тетрадь. Чжо Чэн был похож на человека, который также, как и он, проявлял интерес к мужской натуре. Его выдавала обольщающая улыбка, характерные жесты руками и огонёк в глазах, хорошо знакомый Сяо Чжаню. Хоть они оба были китайцы, что несомненно упрощало диалог, но у писателя не было настроения для флирта, поэтому он холодно и незаинтересованно ответил: — Нет необходимости. — Ну что вы, я же вижу, что вы отличаетесь от всей скучной толпы, — улыбнулся собеседник и писатель даже подумал, что этот мужчина вполне в его вкусе, но вот только потом в его голове всплыл образ парня-проводника. Удушающее чувство вины сжало всё его нутро и он тут же откинул эту мысль, найдя её мерзкой. — Что вы имеете ввиду? Ван расстегнул единственную пуговицу на сером пиджаке и нагнулся к лицу писателя. Взглядом он не переставал исследовать его лицо. — Вы же тоже предпочитаете мужчин? — Вы такой наблюдательный, — после недолгой паузы ответил Чжань и встал с места. На самом деле хотелось забыться. Снять номер в мотеле и вечером уйти туда с мужчиной, как и раньше. Лишь бы это заглушило внутри него вопль, подавило чувства в клетке из рёбер, — ещё чуть-чуть и кости сломаются — гадкое липкое чувство вины. Приходится сдерживать это желание, ведь внутри всё ещё борется что-то похожее на слово «любовь», — Извините, но там уже начинается церемония, давайте подойдём поближе. Всю церемонию они больше не общались. Сяо Чжань наблюдал за тем, как его друг, освещая своей улыбкой всё и всех вокруг, шёл навстречу счастью. Облачённые в белое мужчины взялись за руки и произнесли клятву; уста слились в трепетном и счастливом поцелуе под громкие апплодисменты гостей; ЦзяньЦзинь, переполненный светлым чувством, подошёл к микрофону: — Я рад что сегодня вы смогли оказаться рядом со мной в такой важный момент, безумно благодарю каждого, — он сильнее сжал руку Хайкуаня, — Просто хочу сказать, что этот букет, — немного пошуршав цветами, улыбнулся, — я не буду кидать, а хочу отдать своему старому другу, бывшему однокласснику. Сяо Чжань, поднимись пожалуйста. Писатель не ожидал такого от друга, но всё же поднялся на небольшой пьедестал. Это были все те же пионы из-за которых глаза снова начали чесаться. Слёзы подступили комком в горле. — Я хочу, чтобы твоя любовь тоже была счастливой, такой же прекрасной, как эти пионы, — букет вскоре оказался в его руках. — Ах, извините, — он с улыбкой вытер ладонью мокрые дорожки непрошеных слёз, рассмеявшись, — у меня аллергия на пионы, — гости тоже невольно засмеялись и подарили тихие апплодисменты в поддержку, — Я очень признателен и благодарен тебе за заботу. Надеюсь, ваши отношения будут ресурсными и долголетними. — Спасибо, — добавил уже Хайкуань. Народ вновь аплодировал. Близился вечер. Весь оставшийся банкет Сяо Чжань замечал, что Чжо Чэн не сводит с него глаз. Под его пристальным взглядом мужчина чувствовал себя совсем не комфортно, поэтому как только выдалась возможность он отвёл его за локоть в сторону, подальше от любопытных глаз и ушей. — Вам что-то от меня нужно? Мне неудобно когда Вы так на меня смотрите. — Вам правда интересно? — Чжо Чэн наклонился к чужому уху и опалил горячим дыханием, — Может после этого всего заскочим ко мне домой, попьём чай? Сяо Чжань удивился такой настойчивости, но он был рад, что мужчина не ходил вокруг да около. Он отступил на шаг и похлопал его по плечу, поджав губы. — Извините, я отказываюсь, — на лице отчего-то появилась самая искренняя улыбка какая у него была, — снимите себе мальчика или девушку. Он уже собирался уходить, как услышал сказанное в спину: — А что если я хочу именно тебя? — крикнул Чжо Чэн, не смущаясь привлеченного внимания гостей, — Только тебя. — А я уже занят, — с улыбкой ответил писатель и, встретившись взглядом с удивленным ЦзяньЦзинем, кивнув на прощание головой, ушёл с небольшой лужайки, где сегодня с утра до вечера веселились люди и пахло свежими пионами. Выйдя по парку к автобусной остановки, он отправился на вокзал. По дороге в пункт назначения он быстро набрал сообщение и отправил Чжу, попросив не беспокоиться. Сегодня он всё для себя решил, теперь он знает что делать. "Прости, я уехал толком ничего не сказав и не попрощавшись. Я верну своё счастье, обещаю". flashback Бледное отражение смотрит на Ибо с вызовом. Холодная вода капает с его мокрой чёлки, размеренной дробью стуча по каменному кафелю. Он выключает кран, наполнивший ванну, и снимает с себя всю одежду. Смотреть на себя больше нет сил, отвратно. «Почему, почему, почему» — мысли свинцом стискивают его голову; кажется, взрыва не миновать. Ван погружается с головой в холодный океан безнадежности. А люди за окном всё также ходят, день всё также сменяет ночь, месяца друг друга, земной шар всё так же крутится и только он застыл во времени, не дыша под водой. Ведь ничего не изменится, мир не рухнет. end flashback