На следующий день я вновь приплываю на пирс. Жутко волнуюсь. Людей немного, но я пытаюсь всё-таки быть осторожнее. Николас пришёл в обед вместе с друзьями. Я внимательно вслушивался в их разговоры, пытаясь понять, как устроен здешний мир. Кое-что я знал, а кое-что стало для меня открытием. Они разговаривают о колледже, где они учатся, и о работе, которую им задали на дом. Они сказали, что не станут её выполнять, причём в какой-то грубой форме. Будто это что-то противное, и совсем не хочется к этому прикасаться. Видимо правила людского мира не такие строгие, как наши, и люди ими могут пренебрегать. Хотя кто бы говорил, я тоже ведь нарушил уже кучу правил. Но мне не стыдно…
Время от времени я замечаю, как Николас смотрит в мою сторону. Он знает, что я тут… чувствует. От того мне очень приятно, и я то и дело расплываюсь в неподдельной улыбке. Прежнее горе позади, теперь я воодушевлён и окрылён. Как маленький ребёнок нервно плаваю вокруг пирса и нетерпеливо жду новой встречи с предметом моего желания. Хочу скорее увидеть Николаса, также близко… как вчера.
В голове всплывает минувший вечер, и в груди начинает всё трепетать с новой силой. Хочется вспомнить каждую мельчайшую деталь того мгновения. Чем пахло? Что слышалось? Что чувствовалось… Отчётливо помню сухость его губ на моих до селе неприкасаемых губах. Невольно достаю одну руку из воды и плавно трогаю пальцами эти самые губы. Вновь широко улыбаюсь самому себе.
— Схожу на пирс. Ноги разомну, — вскоре слышу я.
Ах! Он идёт. Ко мне. Что делать? Может, стоит уплыть? Я ещё не отошёл после вчерашнего поцелуя, поэтому мои щёки краснеют ещё до того, как Николас до меня доходит. Моё бледное лицо совершенно не способствует скрытию этого яркого румянца.
— Привет, — шепчет он.
— Привет, — я хоть и смущаюсь, но не могу отвести от него взгляд.
Николас присаживается на край пирса.
— Я знал, что ты здесь.
Я тоже знал, что ты знал. Неловко поднимаю уголки губ.
— Не боишься, что тебя заметят?
Боюсь. Но не увидеть тебя боюсь ещё сильнее. Вслух этого я, конечно же, говорить не осмеливаюсь, поэтому я просто отрицательно качаю головой. Николас мило усмехается.
— Мне кажется, ты очень добрая русалка.
— Почему? — тихо, почти про себя, спрашиваю я, но Николас меня услышал.
— У тебя глаза очень чистые и… наивные.
Я тут же отвожу взгляд и начинаю разглядывать блики на воде. Он протягивает руку, берёт меня нежно за подбородок и поворачивает моё лицо обратно.
— Посмотри на меня.
Сердце так колотиться! Я с ужимками возвращаю свой взгляд. Смотрю прямо в его глаза. Они у него голубые! Как море…
— Так-то лучше, — улыбается он мне.
Я тоже не могу сдержать улыбку. У меня всё внутри переворачивается. Сейчас я хочу, чтобы он меня вновь поцеловал. Но вместо поцелуя последовал вопрос:
— Почему ты уплыла так далеко от дома?
— Дома… проблемы, — не знаю, что ответить.
— Не хочешь поделиться? — заботливо спрашивает он.
— Другие русалки… они…
— Обижают тебя? — заканчивает за меня Николас.
Я утвердительно киваю.
— Разве можно обижать такое невинное хрупкое создание?
В том-то и проблема, что я слишком хрупкий. Немного расстраиваюсь, опустив голову.
— Ладно, не будем о плохом, — улыбается Николас. — Хочешь, расскажу о себе?
Я тоже улыбаюсь и киваю. Очень хочу!
— Буквально в километре от этого пляжа есть небольшой городок. Я там живу и учусь. А сюда прихожу чуть ли не каждый день после учёбы. Так что могу обещать, что видеть ты меня будешь часто.
Ура! То есть…
— У тебя прямо глаза засверкали огоньками от моих слов, — замечает Николас. — Неужели влюбилась?
О, великий Посейдон! Я так смущён! Пока его вопрос ввёл меня в ступор, я и не замечаю, как он приближается и целует меня. Как волнительно! Я вновь не могу совладать со своими чувствами и, разорвав поцелуй, ныряю тут же в воду. Николас успевает схватить меня за запястье.
— Стоять! – посмеиваясь, он вытягивает меня из воды. — Ну, уж нет. На этот раз я не дам тебе вот так сразу уплыть.
Николас притягивает меня к себе и целует вновь. И на этот раз углубляет поцелуй, но делает это очень осторожно. Ах… я таю. Голова кружится. Мой язык повторяет действия его языка. Кажется, у меня всё получается. А раньше я думал, что это намного сложнее. Мы целуемся очень долго, по крайней мере, мне так кажется. Поцелуй такой… такой… Не описать словами. Я перестал ощущать своё тело от этого блаженного поцелуя. Ещё чуть-чуть и я поневоле уйду под воду…
— Все русалки такие… сладкие? — спрашивает он, когда наш поцелуй заканчивается и одаривает меня обаятельной ухмылкой.
Я вмиг ныряю в воду. Глубже! Смущению нет предела! Пытаюсь взять себя в руки и сижу под водой пару минут, жду, пока сердце перестанет так сильно колотиться. Ох, Николас… Когда выныриваю, он без промедлений вновь меня легко целует. На этот раз в мою румяную от смущения щёку.
— Ты очень милая. И такая красивая.
Все его слова искренни, я в этом более чем уверен. Русалы могут распознать ложь. Поэтому мои глаза с той же искренностью вглядываются в его, давая понять, что я ему верю.
Вот только… я всё ещё ему вру. И эти ласковые слова адресованы не мне, а прекрасной русалке…
— Улыбнись, — просит он меня, видя моё поникшее состояние.
Я тут же поднимаю уголки губ, не в силах устоять перед его просьбой.
— Некоторые люди похожи на солнце, особенно когда улыбаются. И ты одна из таких людей, ну то есть русалок. Яркая и светлая.
Да… я такая… то есть, такой! Я уже совсем забываюсь!
— У тебя даже глаза янтарные, под стать солнцу. А твои волосы…
— Не люблю свои волосы, — признаюсь тут же я.
— Почему?
Я не могу сказать ему правду. Мысль о том, что Николас тут же уйдёт от меня подальше, как только узнает, что я русал, заставляет меня держать язык за зубами.
— В любом случае, мне очень нравятся твои волосы.
Николас берёт одну прядку у моего уха и подносит её к своим губам. Всё моё нутро трепещет от его действий.
— Фэёр, мы знакомы всего ничего, но… — Николас задумался, а потом продолжил, — я просто чувствую, что ты замечательна. Я бы сказал — ты идеальна, так что люби себя.
Он так щедр на комплименты, что я не успеваю благодарить его за каждый из них. Надеюсь мои, как он выразился, янтарные глаза передают всю ту благодарность, что я чувствую. И ту любовь…
***
Я приплываю на пирс каждый день. К Нему. Николас приходит на пирс каждый день. Ко Мне. Наши встречи — лучшее, что происходило в моей жизни. Мне так легко и беззаботно с ним. Николас садится или же ложится животом на причал и говорит со мной. Просто говорит, а также увлечённо изучает меня глазами. Мне так неуютно от этого, но в то же время мне очень нравится. Я всё время улыбаюсь. Не могу не улыбаться. Я по натуре довольно улыбчивый, а тут ещё человек, которому так и хочется дарить свою улыбку. Не это ли счастье?
Так хорошо, когда на пляже нет людей, можно никого не опасаться и проводить время с Николасом в своё удовольствие. Но даже когда они есть, мне не страшно находиться возле пирса, так как Николас всегда начеку. И если что, он выведет меня из моего «влюблённого транса» и скажет, что пора прятаться. Как и было обещано, Николас ни одной душе не рассказывает, что повстречал русалку.
Мы целуемся. Много целуемся. Его губы сухие и потрескавшиеся от солнца, но как же я их люблю. Люблю, когда они прикасаются к моим. Своими чувствительными губами я ощущаю каждую ранку на его губах и от того хочу целовать их ещё чаще.
А сам Николас — он нежный, чуткий, искренний. Хотя хотелось бы узнать какой он вне этого пляжа. Какой он дома, на учёбе, с друзьями. Мне хочется узнать его полностью. Он тоже старается постепенно узнавать меня. Я рассказал ему, как часто меня оскорбляли в моих родных краях, утаив саму причину. Сказал только, что это из-за моей внешности. На что он отреагировал безрадостно и обозвал моих недоброжелателей словами, которых я не знал раньше. А меня в то же время осыпал наоборот приятными, греющими душу, комплиментами. После его слов действительно начинаешь верить, что ты особенный. Что ты волшебный.
— Ты лучшее, что случалось в моей жизни… — говорит он мне.
Я чувствую то же самое. Я скромно ему улыбаюсь, а он засматривается на меня так, что во рту всё пересыхает.
— Фэёр, я прыгну к тебе, — Николас поднимается на ноги.
— Нет, не надо! — тут же отказываю я.
— Почему?
Не знаю. Наверно боюсь, что он поймет, что я парень.
— Тогда поцелуй меня, — просит он и вновь ложится на пирс.
— Что? — у меня закружилась голова от такой просьбы.
— Тебя всегда целую я. Хочу, чтобы и ты меня поцеловала, — поясняет он со своей обаятельной полуулыбкой на лице.
Смущаюсь, опускаю глаза и отрицательно мотаю головой.
— В этом нет ничего сложного… Смотри.
Он берёт меня за подбородок и целует. Потом отстраняется.
— Теперь ты. Не бойся.
Я улыбаюсь, но поцеловать его не решаюсь. Николас издаёт пару смешков.
— Фэёр, ты просто чудо, когда смущаешься…
Да… я твоё чудо Николас. И хочу быть им как можно дольше.
***
На следующий день Николас приносит маленький беленький цветок на пляж. Наверное, сорвал где-то неподалёку. Он садится на край пирса и вставляет стебелёк от цветка в мои волосы, возле уха. Его действия мне нравятся, но вот то, что я всё больше похожу на девочку, меня смутило.
— Разве тебе не нравится? — замечает это Николас.
— Нр-равится, — неуверенно отвечаю я.
— Если не нравится, я уберу.
Он достаёт цветок из моих волос и непринуждённо выкидывает в сторону. Ах! Тут же срываюсь с места и плыву спасать красивый цветочек! Дальше возвращаюсь и делаю то, что желает моё сердце: цепляю этот цветок на волосы Николасу. Ах-хах, так-то лучше! Посмеиваюсь над его нелепым видом. Он смотрит на меня с хитрой ухмылкой. И тут я понимаю, что я только что сам прикасался к Николасу… к его волосам. Ему явно это очень пришлось по душе. Моё сердце замирает.
— Ну же, поцелуй меня, — тихо говорит он, приближаясь к моему лицу.
Я заворожённо смотрю на губы Николаса несколько секунд, а потом ныряю в воду и отплываю подальше.
— Эй, куда ты? — смеётся надо мной Николас.
Я тоже смеюсь. И я рад, что мы с Николасом так сблизились.
— Фэёр… — шепчет он интимно. — Вернись ко мне.
Подчиняюсь и приплываю обратно. Он меня ласково целует. Потом берёт меня осторожно под руки, и лёгким движением вытаскивает из воды, встав на ноги. О, великий Посейдон! Мы целуемся. Моё тело полностью над водой, хвост свисает с края пирса и Николас так крепко меня обнимает! У меня захватывает дух! Я от страха и волнения сжимаю свои руки у него на плечах. Внутри всё трепещет! Как же это романтично!
— Фэёр, — шепчет он мне в губы и продолжает целовать.
Я хочу, чтобы это продолжалось, пока у Николаса полностью не иссякнут силы держать меня над водой, но ещё чуть-чуть, и мой хвост сменится ногами. Поэтому быстро одумываюсь.
— Отпусти меня, пожалуйста, — волнительно молю я его.
— Извини, — вздыхает он и осторожно опускается на колени, погружая меня обратно в воду.
Я ныряю на дно и поправляю нагрудник, который слегка съехал в сторону. Завязки уже так ослабели за то время, пока я общался с Николасом… Ещё немного, и он бы всё понял! Я какое-то время прихожу в себя на дне, пытаясь прийти в чувства, а после с неловкой улыбкой выныриваю.
— Извини, просто мне давно хотелось тебя обнять.
— Ничего.
— В воду к себе ты не пускаешь, чтобы я вынимал тебя из воды ты тоже не хочешь. Тогда… Ты бы не хотела выйти на сушу?
Я мотаю отрицательно головой, хоть в действительности я очень этого хочу. Хочу узнать моего Николаса лучше! Но выйди я на сушу, он может понять, что я парень. Разве что… В этот момент у меня и родилась идея.
