Чужая кровь

Джон тихо и медленно шёл среди какого-то белого марева, оглядываясь вокруг и пытаясь вспомнить как он попал сюда. «Неужели всё? Неужели я умер? Умираю? Нет, да с чего бы! Я люблю Шерлока и должен к нему вернуться! Но как, каким образом?» — Шерлок! — закричал Джон оглядываясь, — Шерлок! Ты слышишь меня?! — Нет. Отсюда не слышно, — раздался вдруг тихий детский голос и Джон подпрыгнул. — Кто здесь? — Я… мне… нам запрещено разговаривать до «встречи», но я не удержался, прости. Из молочно-белого тумана выступила фигурка. Зыбкая и неясная. Ватсон не мог разглядеть альфа это, бета или омега, да что там, он лица не мог разобрать, разве что по росту незнакомцу было лет двенадцать. — Кто… ты? — холодея спросил Джон. — И где мы? Что это за место? Фигурка осмотрелась. — Не знаю даже как ответить. Сюда можно зайти, когда ждешь своего времени «прийти» и здесь же проходят «уходящие». — Уходящие — это умирающие? Фигурка кивнула. — Так я… умираю? Боже, нет! Нет, пожалуйста! Я не могу… не хочу! Шерлок! — Джон отчаянно вертелся, пытаясь понять, в какую сторону двигаться, чтобы вернуться назад. — Послушай, — с мольбой обратился он к мальчику, — мне так нельзя! Я не могу оставить своего альфу вот так! Не могу оставить его сейчас! Мальчик вздохнул. — Я бы тоже не хотел, чтобы это случилось… тогда я тоже никогда не увижу как оно там, в жизни. Джон осел там, где стоял. — Ты… ты… ты мо… ой… мой ребёнок? Впервые он действительно признал то, что жило в нём, своим ребёнком. Парнишка кивнул. — Можешь звать меня Дин. Я сам придумал это имя. Ну, пока я не «пришёл». Потом можете назвать как захотите. То есть… — он чуть сгорбился, — если я приду, конечно. — Кхм… хорошо, Дин. Ты… можешь подойти поближе? Хочу на тебя посмотреть. — Нельзя, — Дин даже чуть отступил. — Мне вообще приходить не следовало. Просто… просто я ощутил, что ты здесь и не удержался. Папа… скажи, почему ты не любишь меня? Не ждёшь? Не хочешь чтобы я пришёл? Джон не знал, что на это сказать. — Мне так больно, и так страшно. И не понимаю. Я ведь ничего плохого не сделал. Я не вовремя? — Дин… — Некоторые возвращаются, потому что они не вовремя. Они так кричат и плачут, говорят, это очень больно. — Ох… не то чтобы не вовремя… скорее… — Джон не знал куда девать глаза. Как смотреть на этого перепуганного и растерянного паренька и как объяснить ему всё. — Меня не хочет второй папа? — Не знаю. Вот этого я, увы, не знаю, хочет он или нет! — будь рядом хоть какая-нибудь поверхность, Джон стукнул бы по ней. Он попытался ударить кулаком в землю, но только взбил белый не то пух, не то хлопья облаков. — А ты… ты… хочешь? — голос парня дрожал, но также в нём ощущалась решимость. — Не знаю… Ты не виноват! Дин, ты — ни в чём не виноват! Просто… Слушай… у вас тут знают, что такое насилие? — Да… — Дин опустил голову, — некоторых из нас возвращают из-за этого. Ты не хотел, но тебя взяли силой? Теперь я понимаю. — Мальчик чуть повернулся, посмотрел куда-то наверх. — Ты не можешь любить меня. А другой папа… я даже не его, так? — Дин… Мальчик чуть помотал головой. — Мне жаль, что получилось так. Извини. Действительно, мало кто захочет ребёнка после такого. — Дин, послушай. — Я… я буду… совсем-совсем не нужен вам. Наверное… мне лучше… я… как тебя зовут? — мальчик снова повернулся, вглядываясь в лицо Джона. — Джон. Джон Ватсон. — Джон… Красиво. Мне нравится. Что ж. Иди вот туда, — он указал направление. — Если хватит сил, выберешься. Вернёшься обратно в жизнь. А я… наверное, мне лучше остаться здесь, — Дин сел и почти сразу начал погружаться куда-то вниз. — Меня растворит. Будет больно, но если для вас так будет лучше, не буду портить вам… не буду приходить… К концу фразы невысокая и худощавая фигурка исчезла, как в болоте утонула. — Прощай, Джон, — донеслось до Ватсона. — Стой! Подожди, Дин! Дин! Пожалуйста! Дин! — Джон с усилием нырнул туда, внутрь, пытаясь найти, нащупать. Как в манную кашу окунулся. Ватсон боялся, что не найдёт его, потеряет в этом тумане. Боялся, что сам занырнёт так далеко, что уже не выберется, рассматривал даже вариант, что парнишка просто элементарно давит на жалость… но всё равно протискивался дальше и шарил руками в этом мареве. — Подожди же! Я не сказал тебе уходить! Я просто… я сам растерян и напуган, Дин! Но это не повод, вот совершенно не повод… — Ватсон врезался в своего сына совершенно неожиданно и попытался нащупать его руку. — Дин… давай так, — рывок наверх. — Давай не будем ничего делать сгоряча, — ещё рывок. — Пойдём в жизнь вместе. Вместе постараемся выбраться, а ты постарайся прийти, — вроде удалось выползти на поверхность и даже удержаться на ней. — Родись, — Джон пыхтя тянул мальчишку за собой. — А дальше уже разберёмся, что и как. Прав был Майкрофт… или Грегори… кто из них сказал мне это? Ты только наполовину не мой, но на вторую-то ты мой, — передняя половина мальчика оказалась на поверхности, в то время, как нижняя пока сопротивлялась. — И Шерлок… я так и не знаю, что он думает, и не узнаю, если мы не сможем вернуться! Дин перестал висеть снулой рыбой, задрыгал ногами и вскоре оказался на поверхности. — Двоим будет очень трудно, Джон. Одному, наверное, проще. — Не в моём случае, — омега крепко схватил худую руку паренька. Ни лица, ни фигуры разглядеть по-прежнему не удавалось, хотя теперь они сидели, касаясь друг друга коленями. — Покажи ещё раз, куда нужно идти, где тут направление «В жизнь». Дин посмотрел в лицо Джону. Глаз мальчика Ватсон по-прежнему не видел, но губы ребёнка исказила усмешка, которую омега сразу же узнал. Точно также ухмылялся один из тех альф, что наградили этой беременностью. — Ты мне так легко веришь? — тон парня тоже кардинально изменился. Теперь он говорил не как хорошо воспитанный мальчик из приличной семьи, а школьный хулиган, загнавший ботаника в туалет и выбирающий, в какой писуар его впихнуть. — А что если я решу обмануть, убить? Не захочу быть ненужным, и раз уж мне не жить, то и тебе не дам? — А какие есть ещё варианты? — Ватсон испытывал огромное желание выпустить ладонь мальчика, будто обнаружил в руке огромное мерзкое насекомое. — Ну… например, слушай. Слушай, Джон. Уходящих обычно зовут. И направлений тут нет. Тут… это сложно объяснить. Это как бы точка, а как бы и бесконечная сфера и мы в центре её. — фигура ребёнка плыла и меняла очертания, Ватсон также стремительно менял своё мнение о нём. От жалости до омерзения, от сочувствия до чуть ли не ненависти. — Можно в любую сторону идти, всё равно не весть куда придёшь. Понятно? — Не особо. Но… раз надо слушать, давай попробуем. Они замолчали. По ощущению Джона — минут на пятнадцать. Он сдержался и не отпустил своего собеседника. Как бы то ни было, от руки парня шло тепло, а туман вокруг стал ощутимо влажным, противным. Дышать становилось всё труднее. «Манная каша» внизу неприятно колебалась. — Ну, как? — шёпотом спросил Дин. — Не зна… хотя… тихо. Тихо, Дин… я… я что-то слышу… определённо! Грег! Это голос Грегори! Так. Туда! — Джон решительно встал, подтягивая за собой и мальчика. Стоять было трудно, но возможно. — Уверен? — парень явно спрашивал не о направлении. — Нет. Я ни в чём не уверен. Кроме одного. Родись сперва, а уже потом посмотрим, чья кровь возьмёт в тебе верх. — А что скажет твой… он хоть муж тебе? — Мой альфа мне больше чем муж, больше чем друг, больше чем… — Джон замолчал, потому как все силы его дыхания понадобились чтобы двигаться вперёд. — Ясно, — Дин вздохнул. — Я ещё и вне брака. И метки у тебя нет. Не везёт, так не везёт. Джон ничего не стал на это отвечать. Он упрямо шагал вперёд, молясь о том, чтобы Грег не замолчал, а продолжал звать его. Дин послушно двигался следом, не помогая, но и не мешая. — Это будет долгий путь, Джон… — сказал парень, когда по ощущениям бывшего военного они прошагали пару миль и были вынуждены остановиться передохнуть. — Дольше, чем ты можешь себе представить. И дальше. Омега не ответил. Он был готов на каждый шаг этого пути, если он приведёт обратно в жизнь, к его любимому Шерлоку. — Расскажи мне о своём альфе, — попросил Дин.

***

— Грегори, тебе нужно поесть, — Майкрофт поставил перед полицейским крохотный поднос, который только и вместил в себя стакан чая и пару бутербродов с сыром, которые пришлось уложить один на другой. — Я не… — Хочешь. Ты днюешь и ночуешь у постели Джона, но это не отменяет необходимости хоть изредка есть и спать, — политик осторожно сел рядом, огляделся по сторонам, и, убедившись, что никто не видит, чуть коснулся кончиками пальцев свободной руки плеча Лестрейда. — Я не стал брать много, но это ты должен съесть. Прошу. — Как Шерлок? — один бета чуть замер и прикрыл глаза, наслаждаясь близостью другого. — Рвёт и мечет. Его уже дважды сажали в карцер. Если бы не мои связи, влияние и личные просьбы — уже забили бы до смерти за непокорность. — Ты сказал ему, что Джон стабилен? — Сто раз. А потом ещё тысячу. Но мы оба знаем, что это значит. Он может пролежать так не один год. И даже не одно десятилетие. — Нет. Он очнётся. Обязательно. Я чувствую, он слышит меня. Можешь не верить, но это правда. И когда я с ним разговариваю, малыш начинает шевелиться. — Я верю, Грег. Давай я с ним поговорю, а ты всё же поешь, хорошо? — Ладно, — Лестрейд чуть потёрся щекой о лежащие на его плече пальцы Холмса. Оба знали и чувствовали, что им хочется большего, но также понимали, что не позволят себе ничего, пока не очнётся Джон. Пока не будет ясно, что с ним и ребёнком всё будет в порядке. Что они станут делать при неблагоприятном исходе оба думать боялись. — Грег… — тихо начал Майкрофт, — я… — С Джоном, говори, пожалуйста. — Ладно. Но… — Я тоже, Май. Тебя. Очень сильно. Просто… сейчас мы не должны. — А потом может не настать, — Холмс осторожно, самую чуточку, сжал плечо Лестрейда. И заговорил с Джоном, рассказывая ему новости о Шерлоке. Грег сделал первый глоток.