Чужая кровь

Грег и сам не думал, что он настолько устал. После еды Майкрофт буквально вынудил полицейского прилечь на привезённую по просьбе политика кровать, прямо в палате Джона. — Я присмотрю за ним, обещаю! — уверил Холмс. — Глаз не спущу, в туалет не отойду, на телефон не отвлекусь! И не замолчу ни на минуту, буду разговаривать. Что было делать Лестрейду? Он вымотался, выработал весь возможный ресурс, но не мог объяснить, передать собрату по несчастью то чувство тревоги, что прочно поселилось в душе. Бывает такое у хороших и опытных служителей закона. Вот видишь иногда, сидит перед тобой человек — сама невинность, чистая душа, никакого криминала вплоть до детсада, а чувство это буквально кричит во весь голос: «Ищи, копай, Грегори! Перед тобой негодяй и преступник!» Бывает и наоборот, все улики против человека, а то же чувство шепчет — он не виноват! Спасай, Грег! Не дай умножится злу на этой земле!» Как донести свою тревогу до Майкрофта? И где искать затаившуюся опасность? — Его попытаются убить, снова, — прошептал полицейский. — И под нашим надзором Джон не в безопасности! — Если ты тут от переутомления рухнешь, его это не спасёт! И если уж мы недостаточная защита, то кто? — мягко увещевал политик, чуть поглаживая начавшие седеть виски инспектора. — Грег, — решил он переключить внимание собеседника в другое русло, — когда всё это закончится… ты пойдёшь со мной на свидание? — Май… Я… я очень этого хочу. Хочу поцеловать тебя прямо сейчас. Но всё наше внимание нужно… — Да, знаю. Сдерживаюсь, потому что боюсь одним целомудренным касанием губ я не обойдусь. — Обойдёшься. У тебя потрясающий самоконтроль. Даже для беты. — Уверен? — Майкрофт чуть погладил лицо Грегори обеими ладонями, одну задержал там же, на лице, а другой провёл по телу полицейского и взял за руку. — Два беты… думаешь у нас получится? — Надо попробовать. — Таким как мы не дано создавать пары. — Неправда. — Грег… — М? — Спи. Майкрофт очень осторожно поцеловал Грегори, а когда выпрямился, тот уже глубоко и спокойно дышал. Холмс-старший ещё с полминуты посмотрел на него и вернул своё внимание на Джона. Как и обещал, политик не отвлекался и разговаривал с омегой, до того момента, как медбрат пришёл сделать очередной укол. Майкрофт чуть отошёл, чтобы не мешать ему и… вот почему-то чувство тревоги, что не давало ему покоя уже давно, усиливалось с каждым движением парня. Тот уверенно поднял с передвижного столика пелёнку, достал из лотка наполненный шприц… — Простите, а что именно вы колете? — спросил бета, принюхиваясь. Медбрат тоже был бетой, вполне обычная практика, ничего, что могло бы вызвать подозрение, но Холмс решил, что лучше уж он окажется параноиком, чем проморгает опасность. — Что и всегда, — спокойно ответил медик и принялся протирать кожу Джона спиртом. — Если у вас есть вопросы о проводимом лечении, адресуйте их врачу. Рука Майкрофта перехватила запястье парня, когда игла уже почти коснулась пациента. — ЭЙ! Что вы себе позволяете? Но Холмс уже сорвал с него медицинскую маску, а следом и шапочку. — Ты не… — и едва успел увернуться от уверенного хука в челюсть. — Ах, ты! Потасовка была недолгой. Политик нашарил под кроватью судно, которым пациент не пользовался, но его почему-то не убрали, и жахнул противника, так, что загудело, но и чуть удержавшись от необратимых повреждений. Потом последовал захват, какой, наверно, и Лестрейд в полицейской академии не изучал, и пленник забился на полу, едва сдерживая крик. — Изменю вопрос. Кто ты? — УуууЙЙЙЙ! Я на тебя в суд подам, псих ненормальный! Я здесь работаю! — Не сомневаюсь. А теперь отвечай на вопрос. Ответил герой только после общения с людьми из особого отдела, которых вызвал Майкрофт. О чём он рассказал проснувшемуся через двенадцать часов Грегори. — Любовник одного из тех альф, которых покалечил мой не в меру горячий брат. Уверяет, что это личная месть и Шерлок сам виноват. Что их никто не подсылал, просто так сложилось. — Ты в это веришь? — Верю-не верю, какая разница. Он правда здесь работал и заступил на смену. Грег… как нам уберечь Джона и его ребёнка, если вообще никому веры нет? Руководство клиники клянётся, что ни сном ни духом об его интрижках, что этот бета одиночка, никому и в голову прийти не могло, что у него любовные связи есть. — Ага. Все твёрдо уверены, что чувства доступны только горячим альфам и трепетным омегам. Но ты молодец, среагировал. Что он хотел ввести? — Препарат, вызывающий преждевременные роды, если плод нежизнеспособен. Тройную дозу. Чтобы угробить и родителя. А ещё это дорогое руководство подало на меня в суд. Я не имел права сам обезвреживать, должен был вызвать охрану. И плевать, что времени не было, я нарушил инструкцию, а перед законом все равны. — Майкрофт чуть потёр веки. — Мы забираем Джона отсюда. Я уже договорился со своим личным врачом, поместим его в… словом, подальше, и под другим именем. Допуск будет только по специальным пропускам, но… — Но без помощи вам не обойтись, хорошие мои! Политик и полицейский обернулись на этот весёлый и беззаботный голос. — Джим? Тебя какими ветрами занесло? И как тебя пропустили? — Ну… видимо моя сила убеждения сильнее, чем твоя! — Мориарти чуть вытянулся, и посмотрел на Ватсона, как курица на высунувшегося из земли червячка. — Да… крепко досталось бедолаге. — Май, предложение. Омежкой займусь я. Всё будет, и медики и охрана. С вами двумя бедолаге дожить до родов не светит. Как бы ты его не прятал — найдут, ибо он будет рядом с тобой. И поверь, у той троицы альф не один любовничек найдётся, если покопать. Властьимущие никогда не оценивают здраво возможности обычных людей. Особенно когда речь идёт о мести. — И что попросишь за помощь? Опять потребуешь с тобой переспать? — Увы, барашек мой рыжий. Хотелось бы, но нет. Мне платит другой. В рассрочку. — Адлер? — Вот удивительно, да? — Что с ним? — Живёт и процветает, не беспокойся. Можешь навестить и убедиться. А ты, пчёлка моя, соглашайся. Доставим в лучшем виде, беременность будем вести, будто рождения принца ждём. А главное… — Джим обошёл застывших мужчин. — Спокойно, руками не трогать! — он поднял свои в извечном жесте мира и добрых намерений. — Омежка-омежка, подъём! — наклонился и поцеловал Джона в губы. — Что вы?.. — Джим! Практически тут же приборы, подключённые к Джону, запищали, энцефалограмма стала стремительно меняться. — О, Боже! — ахнул Майкрофт. — Как ты?.. — Сказок в детстве не читали? Уснувшего омежку можно разбудить только поцелуем прекрасного альфы! И раз твой братец сейчас не доступен, используем то, что есть! Прибежавшие медики оттеснили всех троих к противоположной стене, но и оттуда Майкрофт разглядел, как Джон открыл глаза. Какое-то время шарил ими по лицам, что склонились над ним, пытался что-то спрашивать, но вот увидел Майкрофта, что возвышался над всеми, как каланча. — Шерлок жив, с ним всё хорошо! — выкрикнул старший Холмс. Ватсон улыбнулся. Говорить у него не получалось, но в иных случаях, этого и не требуется. — Хорошо, Джим, — сказал Майкрофт. — Я принимаю твоё предложение. — Уаля! — тот поклонился, как фокусник, после удавшегося трюка. — Расчехляйся, Адлер! Сегодня тебе предстоит… — Джим… — Угум? — Оставь Итана в покое. Услуга оказана мне, мне и расплачиваться. Назови время и место. И что привезти. — Май… — выдохнул полицейский. — Ты же понимаешь, Грегори. Тебя прошу остаться с Джоном. Проследить, чтобы всё было в порядке. — Будет, — усмехнулся Джим. — Оки, пчёлка моя. Нас ждёт насыщенная жизнь! Вечером того же дня Майкрофта привезли в один неприметный, но дорогой отель на окраине города и провели в номер. Вполне средний, как он сумел оценить. Открыл Мориарти сам. Одетый только в шёлковый бордовый халат. Даже без обуви. — Присаживайся! — он кивнул на кресло около кофейного столика из чёрного стекла, где обнаружились два бокала вина, точно такого же цвета, что и его халат, сырная нарезка и несколько сортов винограда. — Угощайся. Политик не стал спорить. Обошёл стол и сел. Взял бокал. Пригубил. — Ну как? — Джим сел тоже. — Ждёшь, что я назову сорт и год? Я не настолько хорош, прости. И для дальнейшего лучше сохранять ясную голову. Ты же не хочешь чтобы твой партнёр отрубился в самом разгаре процесса? — Боишься что я подсыпал какую дрянь, так и скажи, — Джим выпил примерно половину из своего бокала, сунул его Майкрофту, а его бокал забрал себе. — Ты и так готов на всё, зачем? — Мориарти наколол на специальную палочку кубик сыра. — Мой любимый, с плесенью. Есть и с голубой и с белой. Вкуснота! — Согласен. — Расслабься и насладись хоть немного. В мои планы не входит тебя мучить. — Не может не радовать, — Майкрофт по примеру Джима попробовал сыр, а затем виноград. — Шерлок считает, что цель не он, а Джон, — сказал политик и сам удивился этим словам. — Разумеется, — Джим сделал ещё глоток, посмаковал и сделал следующий. — А у тебя были сомнения? — Вот хватит тут умничать! Я не глупее вас двоих! Только под другое заточен! — Холмс в два глотка допил оставшееся вино. — Ох… а вкусное. Расскажешь, что это? — В магазинах не найдёшь. Это делают исключительно для домашнего употребления, в одной крохотной деревушке в Ирландии. Специально для меня. — Вау. И с чего такое почтение? — Ну… мои родители как ни как. — Ох… — Типичная пара альфы и омеги. Поженились когда одному было шестнадцать, другому четырнадцать. По велению семей. От них ждали много детей. Крепеньких и здоровых, что продолжат и расширят семейное дело. Но родился только я. Альфа, ростом с омегу и такой же хилый. В школе учился лучше всех, но к тяжелой работе на винодельне был непригоден. И своим рождением испортил омеге матку. Ну, так заявил местный костоправ, зубодёр и акушер в одном флаконе. Больше детей у моих родителей быть не могло. Что меня не забили в детстве милые соседские ребятишки, нужно сказать спасибо одному бете. Местному дурачку. Чем уж я ему приглянулся — без понятия. Но он всегда меня защищал. Приносил разные вкусняшки, пару раз поцеловал. На большее не осмеливался. Парень феноменально крупный и сильный для своего пола, но знаешь, — Джим сделал паузу, чтобы допить свой бокал и закусить сыром, — даже самые мощные кулаки слабее интеллекта. Эти пиздюки заманили его в ловушку и забили арматурой. — Джим… — А я потом доказал, что мои мозги получше будут. Убил их всех. Подстроив каждому своё. Меня заподозрили конечно, но прямых доказательств не нашли. А пока искали — я уехал. Объяснив, что если кто тронет мою семью — я вернусь. И пожалеет вся деревенька. С тех пор возвращаюсь периодически, вот, винцом угощают. Детей у них так и нет, справляются своими силами пока. Плюс я подрядил на помощь кое-кого. В ком уверен, что стариков моих не обидят и за могилой того беты приглядят. У него даже имени не было. Только оскорбительные прозвища. — Мне жаль… — Мне тоже, — Мориарти сунул в рот пару ломтиков и виноградину. — Любовь, вообще, странная штука. Вот я ничего хорошего для него не сделал, а он меня любил и защищал. Шерлок твой для Итана как недостижимая мечта, а наш бедняга готов для сыщика на всё. Ты вот, от братца не видел ничего, кроме горя, а в лепёшку расшибаешься, чтобы помочь. Лестрейд твой… Вот что ты сделал, чтобы он на тебя такими глазами смотрел? Между вами стоять больно. Холмс не отвечал. Только сидел и слушал. Ну и ещё иногда ел. Когда все блюда опустели, Джим чуть вытянулся на своём кресле, сложил руки на животе. — Пора? — спросил Майкрофт и встал. — Да. Поздно уже. Машина тебя ждёт, я распорядился. Спасибо за вечер. Холмс чуть поморгал. — Но… как же… мы же ничего не сделали. — Разве? — Джим глянул снизу вверх. — Я тебе тут душу раскрыл между прочим. Рассказал, что никто не знает, а для тебя это «ничего»? — Прости. Просто я думал… — А ты не думай. Хоть иногда. Надо мне больно что б ты меня трахал через силу. Итан хоть изобразить может, что тоже хочет. — Ты поэтому любишь бет, из-за того твоего друга? — Видимо. Альфы избить или изнасиловать пытались, омеги травили. — Но почему снизу? Джим пожал плечами. — А почему я люблю сыр, вино и виноград? Это что, преступление? — Нет. Ладно. Раз так… спасибо тебе. Вот правда, от всего сердца. Только бы найти эту тварь, что всё затеяла. Я спать не могу спокойно. Мне постоянно снится, то будто Шерлока в тюрьме убивают, то Джона в больнице. — Мда. Видимо, придётся помочь тебе и с этим, моя офигенно умная пчёлка, с мозгами, заточенными под иное. Поспрашивай Джона о его прошлом. — Я его бывших первым делом проверил, как только Шерлок сказал, что дело в омеге. У Джона было два альфы с длительными отношениями и четыре короткие интрижки. Ни к одному нити не ведут. — О, дайте мне терпения, не ткнуть мою пчёлку мордочкой в нектар! А проверить тех, с кем он не был, но кто очень хотел с ним быть? И не только альф, гений мой. — Да был там один бета, Мэрри Как-Его-Там. Фамилию забыл. Помню, что родом вроде из Агры. Но… но… но… — Майкрофт замолчал глядя в глаза всё ещё сидевшему Джиму. — Бет никогда не воспринимают как людей, способных думать и действовать самостоятельно. Только быть орудиями альф, или даже омег. Сам через это прошёл. — Именно. Уж это-то ты должен… — Джим не договорил, потому что Майкрофт наклонился к нему и с чувством поцеловал прямо в пахнущие вином и сыром губы. — Спасибо! Джим! Повторяюсь, но от всей души спасибо! — Пожалуйста, — чуть улыбнулся тот. — Этот искренний поцелуй мне дороже целой ночи траха из-под палки. Прав был Итан. Эх… Ладно. Иди. — Мориарти закрыл глаза, видимо, ожидая когда Холмс его покинет. Но политик постоял ещё немного и сел обратно. — Знаешь… у меня в детстве и юности тоже много всякого дерьма происходило. Джим открыл глаза. Достал из-за своего кресла начатую бутылку и корзинку с сыром и виноградом. — Ягоды мытые, а сыр нужно порезать, — и протянул Майкрофту нож.