Живу тобой

Я проснулся, когда на часах было восемь минут первого. Тело всё еще болело, но уже не так сильно. Я встал с кровати и направился в ванную комнату, захватив с собой вещи, лежащие на полу. Зайдя в ванную, я бросил одежду в корзину для белья и встал перед раковиной, смотря в зеркало. В нём я не увидел ничего привлекательного: лицо было еще немного сонным, густые рыжие волосы взъерошились, под левым глазом был не большой синяк, губа разбита; тело обычного пятнадцатилетнего подростка, отличающиеся только что несильной худобой, на рёбрах проявились синяки в ширину примерно по пять-семь сантиметров. Я решил не заострять внимание на свой вид — эту картину я видел уже не один год подряд — умылся, расчесался, зашёл обратно в комнату, одел синюю футболку с каким-то замысловатым рисунком и домашние спортивные штаны. Затем пошёл на кухню, в которой мама что-то готовила. — Привет, солнце, — сказала она, широко улыбнулась, посмотрев на меня, — я уже почти приготовила обед, так что садись, скоро будем кушать. На ней был одет серый халат, а поверх него зелёный фартук — самый любимый фартук на свете моей мамы. Как только она его увидела в магазине, то сразу же купила, не разу не пожалев об этом решении.  — Так, что произошло? — немного погодя, спросила она. — Рассказывай, что случилось с твоим милым лицом. — Оно вовсе не милое, — ответил я, придумывая что-то правдоподобное на ее вопросы, — просто с Максом немного повздорили из-за девчонки, вот он и врезал мне пару раз, — ответил я, взял в руки салфетку, и начал ее мять, пытаясь собрать мысли в полную картину. — Но ты не волнуйся, мы уже помирились. — Быстро сказал я, пытаясь унять волнение в брошенном на меня взгляде. Мама не знала, что Витя меня бьёт, унижает и считает за ничтожество. Он ей очень дорог, поэтому я бы не хотел портить иллюзию счастливой семьи — ради этого можно было и потерпеть. Все предыдущие побои оправдывались драками в школе и всё в этом роде — я же мальчик, драки у меня в крови. — А почему ты лежал в прихожей, когда я пришла домой? — Ну… это… Мы просто выпили потом немного, тип за примирение или что-то в этом роде. Ничего лучше я в данной ситуации просто не мог придумать. — Вот и голова болела. Похмелье же… — сказал я самым обычным голосом, пытаясь превратить всё это в некую шутку. — Немного — это столько, что тебе не хватило сил дойти до кровати? — спросила она, разливая, только что приготовленный суп, по тарелкам. — Так получилось, не сердись, ладно? Я подошёл к ней и обнял со спины, затем взял тарелки с супом и поставил их на стол, пока она занималась нарезкой хлеба. — Витя приходил? — спросила она, пытаясь сменить тему. Я ответил, что слышал, как он смотрел телевизор, когда я пришел домой. — Хорошо. Наверное, опять ушел на работу. Она села напротив меня, положила на стол пару ложек и несколько ломтиков хлеба. Я решил проигнорировать то, что она сказала. Во время обеда мы поговорили о школе, уроках, всё ли у меня получается. После чего я поблагодарил маму за вкусный суп и пошёл к себе в комнату. Витя появился в моей жизни относительно недавно — в тот момент мне было двенадцать. За какие-то три года с ним моя жизнь превратилась в борьбу за существование. Я не понравился ему, а он — мне. Ради мамы мы договорились жить более-менее в мире при ряде условий: первое — я не должен был его бесить, раздражать и действовать ему на нервы; второе — я должен был слушаться его, приходить домой не позже десяти, не перечить и не возмущаться — его приказы обсуждению не подлежали; третье — не быть с ним в одной комнате больше пятнадцати минут; четвертое — ни о чем его не просить, так как он ничего мне не должен и не обязан делать что-либо для меня; пятое — улыбаться при нём строго запрещалось. Пятое условие для меня самое простое — одна лишь мысль о нём, его имени или же лицо перед собой, вызывала у меня отвращение. Если же я нарушаю, какое-либо из условий и чем сильнее, по его мнению, я наглею — тем сильнее и дольше удары. Он редко бьёт по лицу, только если очень сильно бесится, а в основном бьёт в живот, чтоб мама меньше видела. Он пытался быть для нее каким-то особенным, самым хорошим и отзывчивым человеком во всем этом прогнившем мире. Этот двуличный ублюдок работает на какую-то строительную компанию и для меня всегда в радость, если он со своей бригадой уезжает на несколько недель в командировку. Но также он часто бывал дома и это меня раздражало. Мне надоело лежать и думать о причине всех моих бед, поэтому я решил отвлечься и взял телефон с тумбочки. Зайдя в «В Контакте», я увидел пару сообщений. Первым делом я проверил сообщение от Маси — он спросил, хорошо ли я себя чувствую и скинул конспекты, сделанные сегодня на уроке. Я написал ему, что всё хорошо и поблагодарил за фотографии, затем зашел в беседу класса и посмотрел, что задали на завтрашний день — было много домашнего задания, а это повод не сидеть целый день без дела. Последним я проверил сообщение от моей одноклассницы Марины. Марина учится с нами с шестого класса. Она перевелась к нам из-за низкой успеваемости трудной школьной программы и плохих оценок в другой школе. Она сидит на третьем ряду, второй парте — достаточно далеко от меня, чтобы не слышать ее писклявый голос и намёки на то, что она ко мне неравнодушна. Я не раз говорил ей, что она мне не интересна, но ее это не остановило, а лишь наоборот — она лишь больше начала ко мне лесть, потому что когда я ее отшивал, то это были единственные моменты моих разговоров с ней. «Привет, Миша). Как ты? Максим сказал учителям, что ты себя плохо чувствуешь, а когда я спросила, что именно случилось, он ответил — не твоё дело. Поэтому я решила написать тебе, потому что весь день очень переживала за тебя. Ответь, пожалуйста». Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул — нужно было что-нибудь ответить. Эх, добрая моя душа… «Привет. Все нормально. Завтра увидимся» Кратко и понятно. Она прочитала, чуть ли не сразу. Знаете таких озабоченных, готовые чуть ли не отрывать глаз от телефона в надежде, что вот-вот придет ответ? Думаю, Марина была из числа этих девушек. «Хорошо. Буду ждать нашей встречи» Не знаю почему, но я улыбнулся, а когда осознал это, то тут же сделал каменное лицо, пытаясь сам для себя сделать вид, что ничего не было. Весь оставшийся день я занимался уроками, читал свою любимую книгу, перечитывая ее уже не один раз, а так же посмотрел пару серий американского сериала и лег спать. Это был неплохой день. Я быстро заснул и мне приснился забавный сон про одного жирафа, который был размером с мою ладонь. Я кормил его травой и был очень счастлив, что у меня есть такое милое создание, как он.