Паршивая овца

Тэхён задумчиво грызёт нащупанный на тумбочке чупа-чупс. Ещё поют птицы, и город едва озаряет занимающееся марево солнца. Утро настает неожиданно. Тэхён почти не сомкнул глаз. Обычно он в это время только ложится. Люди их мира не отличаются ранними подъемами, но последние две недели приучили его вставать крайне рано. Столько всего сделано за это время. Пришлось перетряхнуть всю территорию до последнего кусочка, затянуть гайки. Они хорошо потрудились. Тэхён невесомо проводит пальцем по изящному изгибу шеи лежащего рядом человека. Хосок как всегда вызывает у него непонятные приливы нежности. И Тэхён уже устал корить себя за них, просто давая им право на существование такими вот утрами, или вечерами, когда они забываются друг в друге, оставив все проблемы за порогом. В такие моменты Тэхёну кажется, что он по-настоящему счастлив. Это странно, неестественно, но приятно. Это — то, что Хосок делает с ним. Тэхён уже две недели замечает новенького парнишку, который крутится рядом с Хосоком. Когда-то он бы злился, делал всё, чтобы морально уничтожить этого наглеца. Но сейчас он лишь посмеивается. И это тоже то, что Хосок делает с ним. Ощущение, будто Тэхён взрослеет. На этой мысли он хмыкает и перекатывает чупа-чупс за другую щёку. В это время Хосок переворачивается во сне лицом к нему, и его немыслимо хочется поцеловать. Наверное, Тэхён слишком переживает в последнее время, либо льстит себе насчёт взросления и всё же ревнует к Чимину, но пристаёт к Хосоку намного чаще. Будто хочет впрок запастись. И хотя они оба сторонники разделения дел на рабочие и личные, Тэхён иногда ловит себя на том, что хочет поцеловать его прямо здесь и сейчас. Даже если они посередине собрания. Конечно, он не поддаётся эмоциям, но потом компенсирует с лихвой. Сейчас они только одни, и Хосок в полном его доступе. Сонный, уютный, тёплый, открытый. Его. От такого Хосока что-то свербит внутри грудной клетки, сжимается и рвётся наружу в виде ласк. Такого Хосока хочется целовать без устали, пока губы не распухнут и не потеряют чувствительность. Хочется держать в объятиях и не отпускать. Но слишком жалко будить. Тэхён снова перекладывает чупа-чупса за другую щёку и ложится на спину, глядя в потолок. Айфон оживает мелодией, заставляя вздрогнуть и нахмуриться. Даже не глядя на экран, Тэхён знает, кто звонит. — Всё готово? — сухо звучит в трубке голос отца. — Да. С той стороны слышатся голоса и гудящие звуки — явно уже делами занят. Отец считает правильным вставать рано, ложиться поздно и никогда не расслабляться. Он всегда говорил, что это — залог долгой жизни. Тэхён смотрит на спящего Хосока и ухмыляется своим мыслям. — Не подведи, — говорит Ким Сувон и отключается. Конечно. А когда было по-другому? В последнее время Тэхёну неспокойно, и такое ощущение, что его нечуткий родитель разделяет это чувство. Хотя тут скорее всё дело в наркоте. Отец так давно грезил этим рынком, так хотел обширную сеть с крупными поставками, что боится срыва планов. Не за Тэхёна же волнуется. — Кто это был? — приоткрыв глаз, интересуется Хосок и тут же сам догадывается: — Отец? У него всегда очень чуткий сон. — Угу, — зарываясь в его тёплое плечо, мычит Тэхён. — И он вовремя — рад, что ты проснулся. Он ведёт ладонями по обнажённому под простынью боку, наслаждаясь теплом и плавностью линии. Он бесконечно влюблён в гибкую и сильную фигуру Хосока. В его красоту, в него всего целиком и полностью. — Уже восемь, — сквозь довольную улыбку говорит Хосок. — Ты точно не хочешь, чтобы я съездил и проверил порт в Пусане? — Нет, — целуя его шею, пыхтит Тэхён. — Я могу подождать там, — не давая втянуть себя в поцелуй, настаивает тот. — Это же куда логичнее. Вы всё обговорите здесь, отдохнёте, развлечётесь и с утра поедете на место. Хреново будет, если там что-то не так. — Ты нужен мне здесь. Я хочу представить тебя, как свою правую руку. Они должны ориентироваться в расположении сил. — Ничего не случится, если ты представишь меня в Пусане, — возражает Хосок, отводя тянущуюся к нему ладонь, как бы настаивая на серьёзном разговоре. — В процессе работы всё понятно станет. Тэхёна это не останавливает. Он рывком поднимается и нависает над Хосоком, ногами раздвинув его бёдра. — Будет лучше расставить акценты сразу, — улыбается он, двинув бровями. — Все знают их нравы. Будет неприятно начинать сотрудничество с отрезанных пальцев. — Я оставлю тебе все свои ножи, — кокетливо надувает губы Хосок, подыгрывая. — Правильно, переходи на огнестрел, — начиная работать рукой между их телами, одобряет Тэхён. — Мне и так хорошо, — говорит Хосок и резко подминает его под себя, седлая. В главаре тут же просыпается азарт, они ещё долго возятся, прежде чем терпеть становится невыносимо. Чуткий Хосок чувствует этот момент и замирает в миллиметре от приоткрытых зацелованных губ Тэхёна. Шумное дыхание срывается, кожа блестит, бёдра с трудом удерживаются от движений. Хосок сверху. Тэхён любит, когда Хосок сверху. Он любит его руки фокусника, которые за доли секунды находят, открывают, раскатывают тонкий латекс по ноющему члену и погружают его в себя. Так как Хосок не отдаётся никто: отчаянно, полностью, без остатка. Тэхён может поклясться, что его собственное сердце иногда просто замирает, околдованное им. Но, конечно, не сейчас. Сейчас его разрывает от скорости и страсти, от бешеного желания и огня. Тэхён рычит и сжимает стройные бёдра, закатывает глаза от накатывающих ощущений, и едва сдерживается, чтобы не орать о том, как сильно хочет Хосока, как по-сумасшедшему любит. Этого он не скажет ему никогда. Даже если от чувств разорвёт прямо сейчас. А от них разрывает, и Тэхён больше не может сдерживаться, роняет Хосока спиной на кровать, закидывает его ноги себе на плечи и делает темп невыносимым, вдалбливая, вдалбливая и вдалбливая разгорячённое тело в матрас. Они никогда не закрывают глаз, даже когда размытый фокус делает неузнаваемым лицо в миллиметре от собственного. Они до конца держат замутнённый зрительный контакт, утопая в ощущениях на пару. Лицо Хосока искажается в гримасе удовольствия, и Тэхён тут же теряет его из виду, кончая. Вылезать из кровати неохота, но игра началась и надо поспевать за её событиями. Доносчики уже вовсю трубят о том, что представители мафии проникают в город, но в целом ничего критичного не происходит. Встреча запланирована на вечер, времени осталось много, и Тэхён бы лучше поспал, но знает, что ничего не выйдет. Голова чуть побаливает от длительного недосыпа, и это делает его раздражённым. Хосок уже уехал на проверку места встречи, клуба и ресторана для раздачи дополнительных указаний и отвлекать от страданий было некому. Тэхёну остаются не связанные с вечером хлопоты: долги, конфликт с какими-то недалёкими, решившими устраивать самодеятельность на его территории и пара звонков по поводу окончательно перешедшей под его контроль территории Намджина. До полудня он управляется и всё-таки решает вздремнуть, но сон не приходит. В голову лезет неприятная мысль, что вся эта канитель с предателями как-то не стыкуется. Все отчёты говорят, что гадёныш Шону сдох под развалинами вместе со всеми отчаянными тварями. Тэхён видел фото разной степени размозжённости трупов абсолютно всех, кто тогда был на втором этаже, кроме Шону. И пусть полиция, и Хосок, и эксперты утверждают, что его просто раздавило, Тэхёну неспокойно. Труп Вонхо вообще целёхонький, а они рядом стояли. Если всё же оставить паранойю и личные счёты, то в общем-то разницы нет, жив он или мёртв. Даже уцелей Шону, никакого вреда нанести не сможет: соратников не осталось, а одному устраивать вендетту — чистое самоубийство. Систему безопасности они уже сменили, так что надеяться ему просто не на что. Тэхёна смущает другое. Они с Хосоком так и не нашли никаких посторонних связей, следовательно, всё выглядело так, будто амбиции Шону возросли, он снюхался с бандой Намджина, а Чонсу убили, потому что он что-то увидел. Вроде бы стройно, да и фактов никаких больше накопать не удалось. Но Тэхён лично выбирал Шону, сам сделал лидером района — не мог тот взять и сделать ставку на самодовольного кретина Намджина. В чем смысл менять Тэхёна на него? Хосок предполагает, что Шону планировал захватить их территорию вместе с Намджином, а потом избавиться от того, но это имело мало смысла, потому что даже со знаниями изнутри банды силы слишком неравны. Шону не мог не понимать этого. Они что-то упускают, и это не даёт покоя. Тэхён усаживается за материалы, в надежде что-то накопать, и за этим занятием его и застаёт Хосок. — Пора собираться. Он выглядит слегка бледным и усталым — тоже в последнее время мало спит и много думает. — Всё в порядке? — интересуется Тэхён. — Да, всё полностью готово. Костюм уже готов. Стоит, как крыло боинга, но Тэхёну безумно нравится — пиджак в цветах и брюки под холодный металлик отлично перекликались с цветом волос. Шелковая белая рубашка и черный галстук. Хосок тоже принаряжается, даже удосуживается бархатный пиджак надеть на майку, стиляга этакий — весь полностью в чёрном. Тэхён бы одобрил, если бы цвет волос так и оставался красным, но за время краска смылась, оставив лишь лёгкий оттенок. — Бронежилет, — Хосок сосредоточен, как и всегда, когда они идут делать важную работу. В такие моменты у него нет эмоций, и Тэхёна это заводит. Он послушно надевает предложенную деталь, поправляет ему отвороты и заглядывает в тёмные омуты глаз. — Ты красивый, — почему-то захотелось сказать сентиментальность. Это редкость, поэтому на лице Хосока появляется легкое удивление. — Ты намного красивее, — честно говорит он, смущается, выходит из роли сдержанного мафиози и шутливо бьёт по предплечью. — Хватит нарываться на комплименты! Будь серьёзнее. Пошли уже. Тэхён улыбается и чмокает его в нос. — Ты справишься, — заверяет Хосок, глядя в глаза. — Со всем справишься. — А как иначе? — самодовольно хмыкает Тэхён, и они, наконец, спускаются к машине. На месте уже около полусотни людей, и это только со стороны мафии. Тэхён мысленно хвалит себя за выбор именно этой фабрики: высокий забор, пространства много и во дворе и внутри, стоит уединённо — рядом одни поля и пара складов, которые он позже планирует прибрать к рукам. Когда с длительными приветствиями закончено, они, наконец, проходят внутрь. Тэхён и Шао Цзы — лидер гонконгцев — садятся друг напротив друга за стол. Хосок остаётся за спиной, за его плечом Тэхён с неудовольствием отмечает серебристую макушку Чимина среди банды, вставшей дальше на несколько шагов. Мафиози располагаются зеркально. В помещении просторно, но Хосок настоял, чтобы ящики и бочки оставили, только оттащили с середины. Тэхён не спорит, хотя крайне сомневается, что это пригодится: сделка обсуждается давно, обе стороны проявляют заинтересованность, причин для срыва планов никаких нет. Сейчас он кардинально меняет своё мнение и даже слегка жалеет, что не подготовил более серьёзный план отступления. Шао Цзы щуплый невысокий стриженный под ёжик мужчина под сорок. Полиглот, как выяснилось, освоил корейский в совершенстве за год. Пока они стояли, он едва доставал до плеча Тэхёна, но тот будто не чувствует ни малейшего дискомфорта. Напротив, лидер гонконгцев ведёт себя крайне раскованно, будто хозяин, а не гость. Его лукавый взгляд, поведение, приправленное показушной вежливостью и лаской создаёт впечатление тонкой издёвки. Он раздражает. От этого Тэхён лишь более широко улыбается, нагло глядя в глаза компактно устроившемуся на стуле гонконгцу, мол, начинай. — Прежде чем обсудить главный вопрос, позвольте мне развеять некоторые сомнения, — мафиози смотрит исподлобья с подобием неприятной улыбочки, и этот лисий прищур совсем не нравится Тэхёну. — Это правда, что в вашем таборе завелась паршивая овца? — Это всё домыслы, — отвечает Тэхен, закидывая одну ногу на другую и вальяжно откидываясь на спинку стула, — не стоит на них сильно полагаться. — Ваша вера в своих людей похвальна, но эти «домыслы» пересекли слишком большое расстояние. Даже у нас о них слышно. — О всех известных людях ходят слухи, но далеко не все из них правдивы, — приподнимает бровь Тэхён, давая понять, что тема не имеет смысла и порядком раздражает. — Однако, раз вы проявляете такой живой интерес, могу сообщить, что расстояние сыграло свою роль и ваши данные порядком устарели. Инцидент имел место быть, но по итогу мы лишь приумножили территорию, а зачинщик и его сообщники, скажем так, больше не смогут доставить неудобств. — Похвальное достижение, как и ожидалось, — льстиво улыбается мафиози. — Однако мы озаботились вопросом и в качестве залога нашей долгой дружбы провели небольшое расследование. Надеюсь, это не покажется невежливым с нашей стороны. Он поднимает руку, и помощник в поклоне тут же суёт ему картонную папку, немедленно удаляясь на прежнее место. — К сожалению, давние отношения не дали вам до конца оценить ситуацию и главный виновник всё ещё жив. Я вижу его прямо сейчас в этой комнате. Под конец фразы мягкий голос гонконгца становится надрывнее и звучит драматично. Атмосфера сгущается, кажется, даже воздух замирает от напряжения. Тэхён чувствует, как внутри закипает перерастающее в ярость раздражение и от этого только шире ухмыляется зарвавшемуся китаёзе. — Конечно, я не бросаюсь беспочвенными обвинениями и могу предоставить некоторые снимки для подтверждения. Если желаете, — Шао Цзы протягивает папку. — Отчего нет? — склоняет голову набок Тэхён. Он совершенно спокоен внешне, а внутри до безумия хочет прекратить этот балаган, и предпочтительно путём кровопролития. Такой жест можно расценить только как нежелание заключать сделку. А если так — к чему эта потеря времени? Тэхён медленно выдыхает и взывает к своему хладнокровию. Чем бы то не было, он сделает всё, чтобы заключить сделку. Сначала он получит, что хочет, а после жестоко отыграется на посмевших смеяться над ним. В папке оказываются всего три фото. На первом он с Хосоком. При поверхностном изучении ничего криминального: ракурс крайне неудачный почти во весь кадр спина Хосока, закрывающая Тэхёна почти целиком. За исключением лица. И на лице написано всё. Даже будь они раздетыми и друг на друге большего бы фото не сказало. Тэхён не ожидает на своём лице таких эмоций. Не предполагает, что может смотреть на кого-то с такой открытой нежностью одновременно. Оказывается, может и смотрит на вполне определённого Чон Хосока. Без грамма заинтересованности он откладывает снимок и берёт следующий. Что бы не подразумевали гонконгские гомофобы, сухим остатком фото ничего не обличает. Хотя намёк предельно понятен, и он, Тэхён, займётся им, как только выйдет отсюда. Мафия — это другой уровень, и больше поблажек себе давать нельзя. На второй фотографии снова он с Хосоком. В этот раз ещё в самом начале знакомства. Оба смеются, поедая арбуз недалеко от места, где Хосок танцевал со своей группой. Тэхён прекрасно помнит этот момент своей жизни. Помнит горячо любимую Хосоком дурацкую ядерно-зелёную футболку, которую нарочно испортил, чтобы Хосок перестал позориться и наконец-то начал носить ту, которую подарил ему Тэхён. Они смеются, потому что долго искали, на что можно потратить те копейки, которые Хосок получил за выступление, и наконец нашли арбуз. Тэхён даже припоминает его сахарный вкус. Сейчас уже давно не сезон. Он мысленно скрипит зубами — чёртовы китаёзы! Решили выставить всё грёбанной историей любви и заявить, что с пидорами дел не имеют? Но масштаб их связей впечатляет. Где вообще можно было достать такую фотографию? Откладывая этот снимок, Тэхён уже настраивается увидеть следующую совместную фотку и с надменными видом прокомментировать, что ему приятно иметь такой сильный фанклуб, хотя это и лишнее. Но не угадывает. Его на снимке нет. Там есть Хосок, и он не один. Тэхён замирает в потрясении. Маска спокойствия идёт трещинами, но он полностью забывает обо всех присутствующих. Мысли со страшной скоростью проносятся в голове, выстраиваясь — наконец-то! — так поздно и так невовремя в стройную теорию. Вот он — кусок головоломки, которого не хватало. Всё темнеет перед взглядом Тэхёна. На мгновение он теряет себя. Ощущение реального мира. Чувствительность тела. Пол исчезает из-под ног, и воцаряется полный вакуум. И тут же просыпается злость и клокочущей волной накрывает всё внутри, затмевает всё вокруг, застилая глаза алой вуалью. Боль. В грудной клетке всё разрывает чёртовой ядерной боеголовкой, раскурочивая в мясо. Тэхёну хочется кричать. Но ещё больше хочется причинить ещё более зверскую жгучую пронзающую боль, запинать ногами, руками разорвать на кровоточащие ошмётки его. Настоящего предателя. Тэхён срывается с места, выхватывая пистолет, и разворачивается на сто восемьдесят, безоружной спиной к тут же ошеперевшейся стволами мафии. — Сука, — шипит Тэхён упираясь дулом в грудь Хосока. Банда в ступоре. Кто-то несмело зовёт его, но он не слышит. Чёртова боль! Руки трясутся, губы кривятся. Он должен высадить всю обойму в грёбанное лживое сердце и скормить собакам труп. Тэхёна трясёт от всего: от бешенства, от злости, от выжженной, растоптанной и разорванной в клочья души. Он ощущает себя выпотрошенным чучелом, которое набили битым стеклом по самую макушку. А Хосок смотрит на него, не отводя взгляд. Обречённо и с полным принятием. Не пытаясь оправдаться или сбежать. «Стреляй» просят его глаза, и Тэхёна начинает лихорадить. Голову разрывают воспоминания. Это всё не может, никак не может быть правдой! Горло сжимает, и эмоции отключает. Он закрывает глаза, принимая решение. Громыхание выстрела разрывает затянувшуюся тишину. Эхо отскакивает от стен, воспроизводя его бесчисленное количество раз. Становится очень шумно. Тэхён силится открыть глаза, но ничего не выходит — кругом темно. Звуки доносятся издалека, сознание не склеивает получаемые от органов чувств данные. Неожиданно приходит ощущение, что он лежит на полу. Сквозь заливающую глаза кровь, Тэхён видит нависающего над собой Хосока. Тот не отрывает от него тягостного полного отчаянной решимости взгляда, и Тэхён вдруг отчётливо понимает, что умирает. Он почти не чувствует собственного тела. Стреляли в него, а он не успел убить предателя. На душе становится неожиданно легко. Так легко, как было только в те далёкие времена, когда они, дурачась, ели сладкий арбуз. Он чувствует тепло руки Хосока и... *** Чимин выстрелил. Резко, быстро, точно, как он умеет. Прямо в голову, без единого сомнения. За это умение его особенно ценят в родной мафии. Вот только тайминг подкачал в этот раз. Да и босс наверняка сам хотел это сделать, но они это не обговаривали, так что можно будет списать на то, что решил, будто внезапность будет выгоднее. И она была выгоднее. Если бы Шао Цзы нацелил пушку на лидера банды, его ребята мигом бы сделали то же самое, и началась бы кровавая баня. А пока все стоят в полном замешательстве, лишь Хосок и пара ребят подбежали к Тэхёну, но могли бы этого и не делать — там не на что надеяться. Чимин — профессионал. Он с рождения в мафии, и пистолет — органичное продолжение его руки. Поэтому босс и выбирает его, чтобы проверить потенциальных партнёров, которые сладко поют и расширении рынка и больших оборотах, а сами наркоты-то почти не нюхали, фигурально выражаясь: ни точек сбыта толком, ни рабочей сети, которую бы можно было за пару месяцев быстро раскачать. Но самое критичное — это амбиции. Шао Цзы крайне осторожно относился к этому качеству, а Ким Сувон — просто олицетворение стремления к вершине. Поэтому в план сразу была включена возможность свержения главаря и сына, если не проявит нужную долю благоразумия. Вспыльчивый, незрелый, опасный — так охарактеризовал его Чимин пару дней назад, окончательно решая его судьбу. Гонкогцы так не работают. На вершине любой сети должен быть их человек, а местные лишь крышуют в случае необходимости и улаживают проблемы с властями. Сувон же решил открыть свой рот на слишком большой и жирный кусок, поэтому был убит сегодняшним днём. Проникнуть в банду оказывается достаточно легко. Чимин просто находит должника с большим непокрываемым долгом и занимает его место. Если бы Чонсу, который вёл долг настоящего Пак Чимина, пришёл бы за ним сам, то умер бы днём раньше, а гонконгский Чимин дождался бы, когда за ним приедут другие. А так проблему единственного человека, который знал настоящего Чимина в лицо, пришлось решать с бОльшим шумом. Но Чимин справился. Как и всегда. Дальше он присмотрел возможную кандидатуру на роль пешки, чтобы предложить боссу. Шону нашёлся почти сразу. Он планировал уйти из банды, потому что перерос нынешний уровень и был готов править своим, а не пресмыкаться. При этом рассудительности у него было больше, чем самолюбования, и амбиции в разы скромнее Тэхёна. Так что Чимин как раз планировал сделать ему интересное предложение, когда так удачно встретил Вонхо, пока следил за Хосоком и Тэхёном. На самом деле идеальным кандидатом для задуманного боссом, Чимин бы без раздумий выбрал Хосока. Этот человек безусловно во вкусе Шао Цзы — гибкий, умный, в меру жестокий, да ещё и умелый в плане обращения с оружием. Но он был предан Тэхёну словно пёс. Возможно, именно это качество так подкупило в нём Чимина. Возможно, оно спасло. На этом часть его работы была полностью закончена, и Шао Цзы быстро принимает эстафету, поднимаясь со стула, пока обезглавленная банда не устроила бессмысленную бойню. Сейчас он заговорит им зубы, раздаст наркоты на пробу и сбыт, и собрание, наконец-то, будет закончено. Кто-то из банды неожиданно берёт Чимина в захват сзади с рыком «крыса». Пистолет выбивают из рук, а по лицу прилетает увесистая оплеуха, тут же разбивая в кровь губу. Глава мафии легко запрыгивает на стол и неожиданно звонким голосом начинает: — Господа, прошу не горячиться и воздержаться от лишних жертв. Как видите, нас поровну, и если откроете огонь, отсюда уйдут лишь единицы. Зато есть дадите мне пару минут, уйдёте домой пораньше и с заманчивым предложением, которое уже через месяц удвоит ваши доли, — он выдерживает паузу и добавляет: — Мне есть, что вам сказать и что предложить. — Да пошёл ты! — выкрикивает удерживающий Чимина, чтобы все желающие могли вдоволь потешиться. Но его останавливает тихий, почти потусторонний голос Хосока. — Замри и дай ему сказать. Он не поворачивает головы, так и сидит на полу, глядя на коченеющее тело Тэхёна, держа его руку в своих. Его авторитет неоспорим. И больше Шао Цзы не перебивают. Чимин быстро и незаметно уходит на сторону мафии, не сводя глаз с потухшего лица Хосока. К нему очень хочется подойти, надавать по щекам и увести — он сидит в самом центре помещения, и если что-то пойдёт не так, его просто сметут. Босс распинается о выгодах работы с мафией, и в её нужде в толковых людях с этой стороны, но Чимин не вслушивается. Он неотрывно вглядывается в лицо Хосока. Ждёт взгляда, жеста, признательности в конце концов за спасение. Инстинкт самосохранения должен сработать рано или поздно. Хосок слишком хороший боец. Но он будто не здесь. Чимин не хочет верить, что тот действительно любил Тэхёна. Он делал кучу фото для шефа с доказательствами этого, но сам не верил ни на грамм. Хосок не мог любить такого человека. — Также скажу, что по большому счёту для вас ничего не изменится. Вы продолжите заниматься тем же, чем и раньше, да и с нами видеться лишний раз не придётся. Ваш хороший знакомый Шону возьмёт на себя эту задачу. То есть делая то же самое, вы будете получать... — Внимание! Это полиция. Вы окружены! — прерывает тираду Шао Цзы усиленный голос снаружи. Гонконгцы тут же устремляются к дверям, занимая позицию. — Просим вас выходить с поднятыми руками по одному. Кто-то из мафии со смехом выпускает очередь прямо в закрытую дверь, решетя её, и тут же по помещению рассыпаются гранаты со слезоточивым газом. Чимин пригибается и успевает рассмотреть, что экипированные полицейские с масками появляются из-за расставленных по всем углам бочек и прочего инвентаря. Засада уже была здесь всё это время. Но кто? Через полчаса всё заканчивается. Садясь в машину, Чимин вдруг замечает, как Хосока заворачивают в плед и суют в руки горячий чай полицейские, что-то с улыбками говоря, пока тот в полной прострации сдержанно кивает головой. — Давай уже, — грубо пихают Чимина внутрь салона к остальным и закрывают дверь. Вот значит кто был настоящей паршивой овцой. И её не раскрыл ни Тэхён, ни он сам. От осознания этого становится горько. Он ещё раз смотрит в сторону Хосока и вдруг понимает, почему тот никак не отреагировал на своё спасение — он собирался умереть там с Тэхёном. В этой игре больше всех потерял именно он.