Эвелина
Через некоторое время дверь студии отворилась, и в комнату зашёл Димаш. — Что с тобой? — я вгляделась в лицо парня. Щеки бледные, губы плотно сомкнуты, глаза выражают полное отсутствие понимания происходящего. Такое ощущение, что Канат Кудайбергенович сказал Димашу что-то такое, что потрясло его до глубины души. — Я… Папа… Он… Мы… — Ди провёл рукой по лицу и закрыл глаза. Вдох, выдох. — Папа благословил нас. — А? — не поняла я. — Благословил, — чуть громче повторил собеседник. — О как… Таки… Вау, — я медленно поднялась с места и, еле волоча ноги, подошла к любимому. — Теперь я могу с лёгкостью сказать всем, что мы пара, — Ди счастливо улыбнулся и обнял меня. Я рассмеялась и обняла его в ответ, уткнулась носом в ворот рубашки и умиротворенно закрыла глаза.***
Димаш записывал песню в студии, а я сидела за стеклом, глядя на него. Игорь Яковлевич переключал какие-то рычажки, нажимал на какие-то кнопочки. Нашу идилию прервал звук рингтона телефона Ди. Он ответил на звонок, поздоровался с человеком на другом конце провода. Тот что-то сказал Димашу, парень нахмурился, с тревогой посмотрел на меня, потом на маэстро. Певец сбросил вызов и вышел из комнаты с микрофоном. — Мне скоро надо будет ехать в Китай, — хмуро сказал он. — Зачем? — протянула я. — Да много всего: концерт, про который я совсем забыл, фотосессия и многое другое. — Тебе точно нужно туда ехать? — не сдавалась я. — Ага, — Ди грустно улыбнулся, посмотрел мне прямо в глаза, и я снова утонула в двух омутах цвета горячего шоколада. — Можно с тобой? — осипшим голосом спросила я. — Нет, — так же тихо ответил парень. — Оставлю вам Айсултана на растерзание, вы же подружились уже. Покажете с подругой ему город. — А если он меня у тебя уведет? — я снизу вверх глядела на этого красивого, высоко, статного молодого человека и понимала, что никто его не заменит. Совсем никто. И если у него появится другая, я не выживу — моё сердце превратится в сотни кусочков льда и больше не сможет любить… — Если уведет, значит не любишь, — процедил он. — Эй, ты чего… Я же пошутила… Просто не хочу, чтобы ты уезжал, не хочу расставаться с тобой. — Сны все ещё с нами, — Димаш снова обнял меня и погладил по распущенными волосам. — Ага… Ты прав. На сколько тебе надо уехать? — Именно в Китай на… Надолго. На месяц. — Что… Смерти моей желаешь??? — я почувствовала предательский ком в горле, глаза защипало. — Малыш, я ведь тоже буду скучать… — ДАК ВОЗЬМИ МЕНЯ С СОБОЙ! Целый месяц быть с тобой только во снах — нереально!!! Раньше я жила как-то без тебя, но тогда я не знала тебя в жизни… Да даже в то время тяжело было… А сейчас… Димаш… Я не смогу! — Чшшш… Я буду с тобой. Незримо, но рядом. Все будет хорошо, девочка моя. — Молчи, молчи, пожалуйста, — слёзы хлынули непрерывным потоком, и вскоре плечо Ди уже было сырым от соленой влаги. — Успокойся, чшшш, — парень отстранился, уложил мою голову в свои руки и заглянул в глаза. — Все. Хорошо. — Нет, — всхлипнула я. — Димаш, ты же знаешь, что делать, — не глядя на нас, пространно сказал Игорь Яковлевич. Певец же только улыбнулся. — Эээ! Запрещенный прием! — закричала я, когда смогла отдышаться после долгого поцелуя. — Неа, — улыбнулся Ди, — ты же моя, и никому я тебя не отдам. Все будет хорошо, — повторил парень. — Завтра я уеду… — ЧТО???!!! ЗАВТРА?????!!! — слёзы полились с новой силой. — ПОЧЕМУ ТАК БЫСТРО? ЗАЧ… — и он снова заставил меня молчать, закрыв рот своими губами. Он горячо целовал меня, а язык так и норовил сплестись с моим, изучал черепушку изнутри, пощекотал нёба, пробежался по губам… — Все, мне собираться пора, — оторвавшись от меня, шепнул Димаш и отправился из студии. Я постояла, осознавая происшедшее, после чего медленно опустилась на пол, обхватила колени руками и спрятала лицо. Ко мне подошёл Игорь Яковлевич. — И чего ты рыдаешь? — он присел на корточки и попытался аккуратно разогнуть мои руки. — Как будто в первый раз, а? — Не в первый… — я хлюпнула носом и осторожно выглянула из-под рук. — А что ты тогда? — Ну… Так в первый… — Как «так»? — маэстро поднял брови, в глазах мелькнули радостные чертята. — Ну… Как бы… По-взрослому… — смутилась я. — Расскажи мне, заноза ты наша, как можно целоваться не по-взрослому? — смешинки из глаз переместились ниже, Игорь Яковлевич улыбнулся. — Ну… Аээ… Я… Он… — моё лицо окончательно залилось краской, и я снова спряталась за руками. — С языком, да? — Угу… — И чего ты так стесняешься? — Да я не стесняюсь, — неуверенно возразила я и рывком встала. — Ты куда? — Куда-нибудь, — скрестив руки на груди, я отправилась на улицу — проветриться. Я отошла от входа в студию и остановилась. — Эва? — послышался смутно-знакомый голос. Я огляделась. Справа ко мне подходил высокий шатен. — Ром? Снова ты! — узнала я одноклассника, с которым случайно встретилась ещё до обряда. — Ага. А ты как сюда попала? — Куда? — В Сочи. — Ааа, — протянула я. — На «Новую волну» приехала. — Так билет же стоит пипец как дорого, не? — А я… Я бесплатно. — Огого! И с кем тебе надо было… — РОМА! Я думала, ты изменился, а ты все такой же пацан семиклассник! — Да я ж пошутил, — Рома хмыкнул. — И все-таки, почему бесплатно? — Ааа… — Эвелина? — к нам подошёл Димаш. — Привет, — поздоровалась я. — Ты уже не уезжаешь? — с надеждой посмотрела на любимого казаха. — Уезжаю, — в глазах парня я заметила злобных бесят, которые надевали боксёрские перчатки. — Ди, т-ты чего? — испугалась я. — Кто он? — кивнул на Рому Димаш. — Одноклассник. — И все? — Ди сжал кулаки. — Д-да… Ты только успокойся, — я подошла к нему, положила одну руку на плечо, второй поправила ворот рубашки. Димаш вдруг стал такой… Внушительный. Хрупкость просто испарилась, и вот передо мной вновь тот самый воитель, который защищал меня от Олега во сне. — Ээ… Димаш? — с запинкой спросил одноклассник. — Ага, — грозно ответил он. Не знаю как, но в это короткое слово Ди сумел вложить все возможное будущее Ромы, если он «не просто одноклассник». Таким опасным он не казался мне даже тогда, когда Олег лежал у его ног бездыханным практически-трупом. — Он правда просто одноклассник, — я переместила руку с плеча на его щеку, с ворота на талию, потом с щеки туда же. Я прижалась к Димашу всем телом и крепко-крепко обняла его. Певец медленно расслабился, мышцы перестали упираться во все возможные и невозможные части тела, он обнял меня в ответ. — Верю.