Жизнь во снах...

***

Весь оставшийся день мы бродили по городу и убегали от фанатов, а в конце прогулки, когда мы уже возвращались домой, Димаш заговорил: — Эва, ты же понимаешь, что я здесь ненадолго? — Да, конечно… — грустно кивнула я. — Я просто хотел сказать, что хочу успеть побольше за эти пару дней. Наобщаться с тобой под самое не могу, впитать тебя, — потерла вдруг защипавший глаз и с удивлением посмотрела на солёную каплю на кончике пальца. — Не плачь, прошу… — Да я вроде и не плачу… — Что-то в глаз попало? — хмыкнул Ди. — Да, точно… Когда уезжаешь? — мы остановились напротив входа в какую-то лавку со сладостями и игрушками, я развернулась к Димашу лицом, взяла за руки. — Может я всё-таки смогу поехать с тобой. — Сегодня какое число? — поинтересовался артист, осматриваясь. — 26 сентября, — вспомнила я. — Двадцать девятого… Через три дня, — заключил он. — Так скоро… Куратор не отпустит… — я чуть подалась вперед, уткнувшись лбом в грудь Димаша, хихикнула. — Ты чего? — он же положил подбородок на мою макушку и тоже хмыкнул. — Никогда не думала, что буду вот так запросто общаться со знаменитостью, с кумиром, — крепко-крепко обняла его, прижавшись всем телом, — ещё и целоваться… — тихо добавила я. — Я надеялся, что с тобой буду отдыхать от славы, — с обидой произнёс Ди, — а ты так меня воспринимаешь. — Нет-нет! — я быстро отошла и замахала руками. — Я не это имела ввиду! Диии… — чёрт! Как так? Думать же надо! Я спрятала руки в карманы куртки и всхлипнула. Ну вот опять я плачу… Я присела на край скамейки у входа в магазинчик, через несколько секунд Ди сел с другого края, засунул руки в карманы. Я изредка поглядывала на него, а он упорно смотрел в противоположную сторону. Ещё и дождь пошёл… Сразу так серо и тоскливо стало. Мы одновременно натянули капюшоны и шмыгнули. Но тут сбоку и сверху звякнул колокольчик — открылась дверь кондитерской, оттуда вышла невысокая полная женщина лет сорока пяти с круглым добрым лицом. — Детки, вы чего это? — она подошла к нам и улыбнулась. — Поссорились из-за ерунды. Так ведь и счастье своё можно разрушить! — женщина взмахнула руками. Я с интересом посмотрела на неё и заметила некоторые едва уловимые знакомые черты. — Эй, парень, обидел девочку свою? — Он не виноват, — робко начала, — это я… — Ты ни при чем, — прервал меня Димаш. — Я, наверное, не так понял. — Но сказала-то я, — возразила и легонько толкнула певца в плечо. — Сказать можно все, что угодно, — Ди поймал мою руку и сплел свои пальцы с моими. — Так, давайте-ка заходите, просохните, а то уже мокрые до нитки оба! — женщина хлопнула в ладоши и указала нам на вход в лавку. Мы стали отнекиваться, но наша «фея-крёстная» буквально схватила нас за шкирку и, как нашкодивших котят, потащила внутрь. Я как будто в сказку попала… С улицы казалось, что в этой лавке лишь всяческие вкусности и плюшевые мишки, но на деле там было все: летающие бумажные самолетики, машинки, которые ездят сами по себе, большущие желейные медведи разгуливали без всяких нитей, шоколадные зайцы выпрыгивали из-за углов… — Ди… Это что? — я уцепилась за рукав куртки парня и быстро глянула на него. — Не знаю, — с благоговением прошептал парень. Его лицо выражало полнейшее замешательство и изумление, а также детскую радость и принятие. Димашу совершенно точно понравилось здесь, как и мне. — Эва, это плата за то, что я помогла вам с обрядом, — неожиданно сказала женщина, и тут я все поняла. Она — та старушка в магазинчике при церкви, которая бесплатно дала нам с Полиной все, что нужно для обряда осознанного сновидения, только она помолодела лет на тридцать и как будто избавилась от тяжёлой болезни. — Так это вы! — не отрывая взгляда от «товаров» лавки, кивнула я. — Но… Я не говорила своего имени. — Не говорила, но я следила за тобой и твоей подругой во сне, направляла, иногда помогала, подталкивала события, — я вспомнила то нечто, что толкнуло меня во сне, а Димаш поймал. — Спасибо вам за все! — поблагодарил женщину Ди, привлек меня к себе, обнял сзади за талию, и так в обнимку мы ещё долго любовались чудесами магазинчика.