Богатенький придурок!

Давон и старушка сидели в гостевой комнате. Девушка смотрела на окно, а старушка читала какое-то письмо. Давон накрыло какое-то неприятное чувство и она посмотрела на бабушку. По её щеке спускалась горькая слеза. Девушка подскочила в ноги к старушке и стала спрашивать что случилось. Та молчала, читая письмо. — Это письмо моего сына… Это его последнее письмо. Давон смотрела на неё с большой печалью на сердце, её глаза стали увлажняться, с сердце снижало удары. — Ты так похожа на него… Точная копия… — Мне жаль, простите меня. — Девушка пригнула голову к бабушкиным коленям и стала тихонько всхлипывать. — Ну что ты, милая, не извиняйся. Наоборот, я стала счастливее, я словно увидела его снова. Чонгук едет по пустой дороге, освещённой светом Луны. Деревья покачиваются от прохладного ветра. Чонгук едет быстро, словно бежит от чего-то, но в голове лишь одна мысль. Лишь бы успеть. Лишь бы она выслушала его, лишь бы простила. В доме давно стало тихо. Плач испарился и теперь в доме царит атмосфера тишины и спокойствия. Старушка уснула, а девушка тихонько лежит, поглаживая свой живот. Она думает о будущем, она обязательно найдёт работу и купит хороший дом. Она никогда не обидит свою малышку, ведь она единственная, что у неё есть. Тихий стук. Страх накрывает с головой. Давон тихонько вышла из комнаты, чтобы не разбудить бабушку. Глазка на двери не было, поэтому и узнать кто там, было невозможно. Девушка тихонько приоткрыла защёлку и дверь открылась. На пороге стоит Чонгук. Его лицо освещалось лунным светом, волосы были растрёпанными, а лицо казалось дико вымотанным и уставшим, даже немного опухшим, словно он совсем недавно плакал. Но даже такой, он оставался очень красивым. Давон задержала на нем взгляд, они смотрели друг-другу в глаза, но позже она дернулась, чтобы уйти, скрыться, чтобы больше не плакать, но Чонгук схватил её в объятья. Она стояла лицом к двери, а он обнимал её и дышал прямо в шею, согревая своим дыханием. — Уходи… Пожалуйста. — Девушка чувствовала, что ещё чуть-чуть, и она заплачет. Ей хотелось заплакать, но она дала обещание своему ребёнку. Она должна быть сильной. — Прости, из-за ревности я просто слетел с катушек. Мне не нравится смотреть, как тебя целует другой. — Ты ведь даже не выслушал… — Да, я очень жалею, я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть. Но я всё ещё люблю тебя и нашего ребёнка, пожалуйста, если я не достоин тебя, то разреши мне хотя бы видеться с нашим ребёнком. Девушка слышала в его словах искренность, это был другой Чонгук, даже не тот, с которым она была в парке. Ещё более искренний. Она развернулась к нему лицом и нежно обняла, утыкаясь носом в его грудь. — Это девочка… — Я знаю. И я очень рад… Давон подняла на него взгляд, чистые и сверкающие глаза смотрели на него. Маленькая слезинка пошла по щеке, но на этот раз, это были слёзы счастья. — Я люблю тебя, Чонгук. Чонгук нежно прильнул к её губам и поцеловал самым нежным на свете поцелуем. Он крепко обнял её, а потом спустился к ещё плоскому животику и погладил его своей ладонью. — Ты вырастишь самым прекрасным ребёнком на свете, такой же, как твоя мама. Скрип двери прервал их тихую гавань. В дверях стояла старушка и нежно улыбалась. — Ну что, голубки, спать собираетесь? Все вместе, пол громкий хохот, они зашли в тёплый дом. В мире Чонгука появился свет, который и освещает его серый мир, внося туда кучу красок, которые никогда не исчезнут.