***
У неё были причины бояться разговора с отцом. Если до событий будущего он пытался оберегать её от преступного мира (в отличие от Реборна, который каждый раз напоминал, что может случиться с милыми беззащитными девочками с пламенем Неба, и тренировал наравне с Иэясу), то после, поняв, что его дочери не удастся избежать мафии, взял с собой в Италию и начал тренировать сам. В своём стиле. Если у Тсуны до этого и были какие-то сомнения в отце, то через пару дней они испарились, потому что Емицу был действительно безжалостен. Не делал скидок на пол, возраст и неопытность (потому что их не будет делать никто), приказывал так же, как и остальным подчинённым, и наказывал наравне с ними, доверял ей сложные дела и переговоры, оставлял разбираться с последствиями, если что-то шло не так, учил брать на себя ответственность за любое слово и действие, в общем, Тсунаёши поняла, почему отец был в таком восторге от Реборна. Потому что сам недалеко от него ушёл. Емицу хотел сделать из неё консильери Десятого Вонголы (когда она приобрела определённую известность в узких кругах, её так и называли), и сейчас все его планы рушились. Тсуна, которая была знакома с истинным лицом Внешнего Советника, несколько опасалась его реакции. Никакие мысли о том, что она не виновата в этой ситуации, не помогали. Девушка несколько раз глубоко вздохнула и постучалась. – Отец, я могу войти? – Проходи. Тсуна помялась на пороге, но затем уверенно вошла в комнату, помня, что Емицу не любит, когда она показывает неуверенность и страх. – Ты хотел меня видеть, – отстранённо произнесла она. – Нам нужно поговорить, – кивнул мужчина. Тсунаёши спокойно встретила его взгляд, пытаясь скрыть бурю в душе. Емицу какое-то время пристально смотрел ей в глаза. Молчание затягивалось. Наконец он тяжело вздохнул, откинулся в кресле и проговорил, глядя куда-то в потолок: – Никогда бы не подумал, что всё получится так. – Я тоже, – пожала плечами девушка. – Но уже ничего не изменить, верно? – Верно, – эхом откликнулся мужчина, выпрямляясь и вновь встречаясь с ней взглядом. – Тсунаёши. Она непроизвольно напряглась: полным именем он звал её очень редко и, как правило, это не несло ничего хорошего. Заметив её напряжение, он горько хмыкнул. – Мне тут кое-что напомнили. То, что я никогда не говорил тебе вслух. Девушка озадаченно моргнула, видя его... волнение? Серьёзно? – Я всегда хотел, чтобы ты имела возможность сама выбирать свой путь. Да, возможно, это не всегда было заметно, – поспешил добавить Емицу, видя скептическое выражение её лица. – Возможно? Не всегда? – не удержавшись, фыркнула Тсуна, мысленно удивляясь его искренности. – Да, возможно и не всегда, – твёрдо произнёс он. – Иэясу и его хранителям уже не отвертеться, и до недавнего времени я думал, что и тебе тоже. Но ты моя дочь, – выражение его лица смягчилось, – и я хочу, чтобы ты была счастливой. Поэтому я рад, что всё сложилось так, и надеюсь, ты сможешь воспользоваться шансом на нормальную жизнь. Тсунаёши поражённо застыла и нервно улыбнулась, глядя на отца. Кажется, о том, что она едет в Йокогаму не просто так, ему никто не рассказал. Интересно, чья это была идея: Реборна или брата?***
После очень странного разговора с отцом (который побил все рекорды по странности, правда, только за последний год), Тсуна в первую очередь пошла на кухню. И сразу наткнулась на ехидную ухмылку Иэясу. – Всё ясно, – закатила она глаза. – И зачем? – Так будет лучше, – пожал плечами брат. Девушка кивнула. Они научились доверять друг другу в таких вопросах едва ли не с рождения, и подобные разговоры, не особо понятные окружающим, не были для них необычными. Реборн называл это "одна клетка мозга на двоих", близнецы же фыркали и утверждали, что они слишком хорошо друг друга знают. Благодаря гиперинтуции их связь была даже крепче и теснее, чем с хранителями: они могли чувствовать сильные эмоции друг друга, даже если находились очень далеко, знать, если кому-то из них грозила смертельная опасность, и понимать друг друга с одного взгляда и жеста. Поэтому сейчас девушка села рядом с братом и обняла, утыкаясь куда-то в шею. – Не хочу быть так далеко, – пробурчал Иэясу, обнимая её в ответ и зарываясь носом в волосы. – Мне тоже это не нравится, – грустно улыбнулась Тсунаёши: ей не хотелось расставаться с семьёй. Некоторое время они сидели так, наслаждаясь молчаливым спокойствием и поддержкой. Как в детстве, когда у них не было никого ближе и роднее друг друга. – Мы подобрали тебе несколько квартир в Йокогаме, посмотришь варианты? – Уже? – удивилась Тсуна. – Ага, – и, помолчав, он тихо добавил: – Я говорил с Шахматноголовым, у нас есть около двух-трёх месяцев. – Значит, тренируемся, заканчиваем школу и переезжаем? Я в Йокогаму, вы – в Италию, – задумчиво хмыкнула девушка. Иэясу скривился, как будто одна мысль о расставании причиняла ему боль. Тсунаёши его понимала: она чувствовала то же самое. – Послушай, – она мягко сжала его ладонь и заглянула в глаза. – Со мной всё будет хорошо. Мне не тринадцать, чтобы паниковать из-за каждой мелочи... – Это не мелочь! – вспыхнул обычно сдержанный парень, которому было трудно контролировать эмоции, когда дело касалось сестры. – Не мелочь, – согласилась она. – Но и то, с чем мы справлялись раньше, не было мелочью. Я справлюсь, Ясу-кун, – так его могла называть только сестра. – Ты же знаешь Кавахиру, он найдёт способ заставить нас сделать то, что ему нужно. – Тогда пообещай мне, – не отрывая от неё взгляда, произнёс парень. – Пообещай, что будешь осторожна. Что не вляпаешься куда-нибудь, как ты умеешь. Что сообщишь мне, если тебе что-то понадобится... Пообещай, что ты не умрёшь. – Обещаю, – серьёзно кивнула Тсунаёши, подавив порыв скрестить пальцы за спиной. – Ку-фу-фу, как драматично, – хмыкнул внезапно появившийся Мукуро. – Хохлатый, сгинь, – фыркнул Иэясу. – Только вместе с Тсунаёши-чан, – приторно улыбнулся иллюзионист, насмешливо встречая тяжёлый взгляд наследника Вонголы. Савада не мог простить Рокудо похищение сестры, Мукуро же в принципе не признавал других мафиози, кроме своего Неба, и Тсуна поспешила вмешаться, пока их разговор не перешёл на взаимные оскорбления и провокации. – Давай обсудим остальное позже, Иэясу-кун? Мне действительно нужно поговорить с Мукуро-куном. Иэясу, так и не научившийся противостоять просьбам сестры, нехотя кивнул, наблюдая, как девушку окутывал туман.***
– До нас тут дошли интересные слухи, – протянул иллюзионист, вольготно усевшись в кресле. – Ты ничего не хочешь нам рассказать, Тсунаёши-чан? Девушка поёжилась от тона, которым он протянул её имя, и оглянулась. Мукуро перенёс её в дом Шоичи (они вполне успешно работали вместе в неслучившемся будущем и, зная своё беспокойное Небо, продолжили сотрудничество в настоящем), который сидел за компьютерным столом, нервничая, но сохраняя уверенный вид. Тсунаёши никогда не понимала, как ему это удавалось. У окна, облокотившись о подоконник, стоял Базиль, во взгляде которого читался немой укор. Возле двери мрачно хмурилась И-пин, ярче всех проявляя свою обиду. Тсуна, оглядев своих Хранителей, вздохнула, думая, что Реборн был прав и с ними нужно было поговорить раньше. И не игнорировать так и не прозвучавшую, но отчётливо видимую в глазах репетитора угрозу: "Разберись с ними или этим займусь я". – Хорошо, слушайте...***
– И ты планировала заниматься этим одна? Как эгоистично с твоей стороны, Тсунаёши-чан, – голос Мукуро звучал насмешливо, но глаза оставались серьёзными. – Зачем вы взваливаете всё на себя, босс? – укоризненно спросил Базиль. – Неужели мы не заслуживаем знать правду после всего, онэ-сан? – поджала губы И-пин. – Если ты опять решила, что справишься одна, то это глупо, – заметил Шоичи. – В семье все помогают друг другу, ты сама нас этому учила. Тсуна замахала руками: – Подождите, не накидывайтесь так. Да, я признаю, что виновата, мне нужно было раньше рассказать, не через неделю после снятия проклятия... – Мне напомнить, что нам пришлось буквально выкрасть тебя, чтобы поговорить? – язвительно вскинул брови Рокудо. – Не нужно, – девушка опустила глаза. – Просто... Я практически лишилась пламени и подумала, что... Она замялась, не зная, как объяснить зародившиеся в её душе сомнения. Не зная, как высказать их вслух. – Думала, что мы перестали быть твоими Хранителями? – хмуро спросил Базиль. – Я подумала, что перестала быть вашим Небом, – почти прошептала Тсуна. Хранители переглянулись. – Тоже глупо, – Шоичи покачал головой. – Неужели мы могли отказаться от тебя? – Ты приняла нас такими, какие мы есть, – проговорил Мукуро. – Почему бы нам не принять тебя? – улыбнулся Базиль. – Мы едем с тобой! – весело воскликнула И-пин. – Так, стоп, – Тсуна, до этого слушавшая их со смущённой и виноватой улыбкой, подняла руку. – Нет. Во всяком случае, не все. Ты, – она указала на Базиля, – работаешь в CEDEF. Кто тебя отпустит? Уж точно не отец. Парень нахмурился, но кивнул. Емицу мог отпустить свою почти беспламенную (а значит, бесполезную) дочь, но лучшего ученика – нет. Тсунаёши ткнула пальцем в Шоичи: – Ты вообще поступаешь в МТИ! – Я могу и не поступить, – пожал плечами Ирие, но, видя скептические взгляды остальных, сдался. – Отзову заявку, – с решительным видом выдал он. – Ага, конечно, – фыркнула девушка, которая помнила, как парень все уши ей прожужжал о том, как он хочет там учиться и как будет здорово, если его возьмут. – Кто тебе позволит? Не смей отказываться от своей мечты! Тсуна видела натянутую улыбку Ямамото, с которой он провожал команду по бейсболу (в старшей школе парень решил бросить его и вплотную заняться тренировками с отцом и изредка приезжающим Скуало), Сасагаву, который всё больше времени проводил в подпольных боях и всё меньше – с сестрой и товарищами по клубу, хмурого Хибари, который заканчивал Тодай и осознавал, что ему придётся переехать из любимого Намимори и вообще Японии. Вся их компания (даже Ламбо!) становилась старше, серьёзнее, они всё меньше играли и дурачились, больше – тренировались, учились, готовясь к тому, что их ждёт. Тсунаёши не хотела, чтобы её Хранители отказывались от своих увлечений, от единственного, что приносило им радость. Поэтому она была против того, что Шоичи так легко отказывался от поступления в один из лучших вузов мира. И поэтому сейчас она укоризненно сказала: – Акико-сан говорила, что ты совсем забросил занятия музыкой. – Предательница, – буркнул парень. – В любом случае, я уеду летом. Сейчас декабрь. – Посмотрим, – хмыкнула Тсунаёши и повернулась к И-пин. – Я еду с тобой, – заявила девочка. – Чем я буду заниматься, если вернусь в Китай или вступлю в Вонголу? Убийствами? Я не хочу. К тому же, я говорила с учителем, он не против. Тсуна, подумав, согласилась. И-пин в свои тринадцать была довольно умной и самостоятельной. Из всех Хранителей она приносила наименьшее количество проблем (то есть, она, конечно, периодически взрывалась и была влюблена в Хибари, но первую проблему уже решил Фонг, а вторая была не столь разрушительна. Да и если сравнивать с Мукуро, который хотел уничтожить мафию и избил ради этого друзей Тсуны, похитив её саму, Базилем, который принёс на хвосте Варию, и Шоичи, который своим разрушительным любопытством едва не привёл мир (миры) к уничтожению, всё становилось ясно). С тем, чтобы взять с собой И-пин, проблем не было. А вот с Мукуро... Иллюзионист сладко улыбнулся: – Я тоже еду с тобой, Тсунаёши-чан. Иначе я могу очень расстроиться, захватить тело Дечимо Вонголы и пойти уничтожать мафию. – А потом нас обоих посадят в Вендикаре, потому что я за тебя поручилась, да? – вздохнула девушка. С Туманами, особенно с такими, всё было очень сложно. Им нужен был якорь, чтобы не потеряться в мире иллюзий и воспринимать реальность настолько адекватно, насколько это возможно. Угроза иллюзиониста "пойти уничтожать мафию" была не столько угрозой, сколько предупреждением. – Хорошо, – кивнула Савада. – Ты тоже едешь со мной. – Значит, решили, – хлопнула в ладоши И-пин. – А теперь пойдёмте пить чай. Ирие-сан сказала зайти на кухню, когда мы закончим обсуждать свои "жутко важные дела". – А мы закончили? – уточнил Базиль. – Пока да, – подумав, пожала плечами Тсуна. – У меня нет какого-то плана: найти в Йокогаме квартиру, работу, осмотреться... Решим точнее, когда будет информация от Аркобалено и CEDEF. Тсунаёши в очередной раз за день вздохнула. Им предстояло очень много работы.