Горный перевал

      Огромный альфа лениво зевнул. Его ноги по колено утопали в холодном снегу, с цветом которого сливались волосы и кожа. Вампир протянул руку вперед, касаясь красных, как и его глаза, ягод. Язык скользнул по губам, предчувствуя кислость. Мужчина стоял в паре метров от леса и не подозревал, что за ним пристально наблюдают. В тени ели скрывался волк. Его голодные серые глаза сканировали фигуру альфы, подмечая незащищенное горло. Густая серебристая шерсть помогала охотнику скрывать свое присутствие. Ветер дул в его сторону, это означало, что у сероглазого есть явное преимущество.       Волк выскользнул из своего укрытия и медленно, шаг за шагом, двинулся на мужчину. Глубокий снег был не помехой, зверь разбивал сугробы грудью. Повадки хищника, данные от природы, подсказывали, что все решит один прыжок. Если промахнется, добыча убежит. Тишину леса нарушал лишь тихий скрип деревьев. Волк передвигался бесшумно, а альфа так и продолжал стоять на месте, изредка срывая с веток алые ягоды.       Пальцы мужчины коснулись ветки, оставляя царапины на коже. Те налились кровью — густой, больше похожей на красно-коричневую массу, с трудом текущую, почти выползающую из ранок комочками. За верхней губой мужчины мелькнули два клыка. Альфа втянул в себя запах полу свернувшейся крови, который осел железом на небе. Нужно будет пополнить запасы этой жидкости в теле. Мужчина поднес пальцы к губам и слизнул кровяные комочки, опаляя руки холодным выдохом, который вовсе не был нужен телу. Вампир совсем недавно ел, но чужая кровь уже начала свертываться в его организме.       Когда альфа начинал двигаться, волк замирал и выжидал момент. Вот мужчина увлекся разглядыванием капли крови на ветке. Он так ничего и не заметил. Волк подобрался на расстояние одного прыжка и на несколько мгновений замер. Запах жертвы манил его, заставляя желудок судорожно сокращаться. Пасть наполнилась слюной, но не от голода. Волк оказался поглощен азартом. Опустив хвост меж задних лап и напружинив мышцы, зверь прыгнул.       Он не собирался рычать или лаять. Волк кинулся беззвучно, понимая, что теперь альфа попался. Сильные лапы коснулись спины мужчины. Когти царапнули белоснежную кожу, оставляя после себя алеющие царапины. Оборотень навалился всем телом и повалил мужчину в снег. Горячее дыхание опалило шею альфы. Волк тихо проскулил и коснулся черными губами холодной артерии.       Мужчина охнул, уткнувшись лицом в снег. Холодные крупицы впились в кожу, и альфа дернулся всем телом, желая отпрянуть от земли. Сверху его придавило крупная горячая туша. Альбинос повернул голову в бок, фыркая и выплевывая снег, который попал в рот и не думал таять.       — Может, слезешь?       Волк присвистнул носом и отпустил мужчину. Наклонив пушистую голову, тот провел языком по губам альфы. Альбинос фыркнул и поднялся на ноги, хмурясь и отряхивая снег с тела.       — Не делай так больше. — кратко бросил альбинос, взъерошив ладонью шерсть на загривке омеги.       В ответ волк кратко, но беззлобно оскалился.       — Не злись, Деймон. — оборотень потерся мордой о живот альфы. — Я решил остудить тебя еще сильнее, чтобы потом согреть. Охота удалась и у меня хорошее настроение. — из горла вырвался сиплый выдох, и волк приник к Деймону пушистым телом.       Сегодня удача улыбнулась Йону, и он смог завалить некрупного оленя. Теперь у него был запас еды минимум на несколько дней.       Альфа фыркнул и вплел длинные пальцы в шерсть на загривке, сжимая в кулак кожу, царапая болезненно когтями. Деймон знал, что оборотни-альфы частенько во время течки впиваются зубами в загривки оборотней-омег и подобное доставляет удовольствие. Именно по этой причине Деймон не боялся с силой сжимать плотную кожу в кулаке, вдавливая в нее ногти до небольших ранок.       — Смотри сам не стань добычей, охотник. — фыркнул самодовольно красноглазый нахал и растянул губы в беззлобной усмешке.       Йон высунул язык и облизал верхнюю губу. По позвоночнику прошла крупная дрожь, и оборотень с новым рвением приник к телу вампира. Незамысловатая ласка дала о себе знать.       — Не стану. Меня уже поймали. — омега поднял голову и посмотрел в алые глаза партнера.       Йон был оборотнем, который принял судьбу и стал парой альбиноса-вампира по имени Деймон. Омега не колеблясь покинул стаю и ушел вместе с парой, чтобы создать свою семью. Характер у того, к слову, был не сахар. Деймон от природы очень грубый, вспыльчивый и вечно недовольный с Йоном становился совершенно другим. Безусловно, у них случались ссоры и недомолвки, особенно в первое время, однако Деймон никогда не поднимал руку на омегу.       Их связь можно назвать как случайной, так и закономерной. На периоды течки, которые у Йона проходили тяжело, омега имел постоянного партнера — Курта. Первая же встреча Деймона с Куртом закончилась дракой, за ней последовала еще одна и еще. Что уж говорить, а противостояние рас: оборотней и вампиров, дает о себе знать даже по окончании войны, которая длилась более тридцати лет. В перерывах между драками Йон залечивал раны Деймона, и видимо с той поры начались их отношения. Когда по прошествии определенного времени Ромул и остальные вампиры уезжали из лагеря оборотней, Деймон позвал Йона с собой и получил согласие.       Деймон невозмутимо качнул головой. Ресницы дрогнули, скидывая белые комочки снега, прилипшие к упругим светлым волоскам. Тут вдали от дома альфа чувствовал себя свободнее и спокойнее. Йон, к удивлению Деймона, принял свою пару таким, каким тот был — раздражительным, вечно недовольным, ворчащим, упертым, однобоким в своих взглядах и верным своим привычкам. Это заставило вампира довериться своему омеге и, наконец, расслабиться и осознать, что его больше не будут заставлять соответствовать чьим-то ожиданиям. Деймон не терпел, когда от него чего-то ждали: будь то любезностью или покорностью. У альфы в тот же момент появлялось желание сделать всё наоборот.       Вампир медленно и тяжело вздохнул, осознавая, сколь глуп и слеп он был ранее, утверждая, что омеги ужасны, при этом преклоняясь перед Ромулом. Осознание своего лицемерия повергло альбиноса в ужас, ему пришлось столкнуться с тем, что его же взгляды не были правдивы в самосознании. Может именно поэтому Деймон впустил Йона в свой мир и даже сам решился за него бороться, чего прошлый он никогда бы не сделал. От того ли вампир презирал того себя, каким он был — не мог ответить даже сам альфа.       Альфа коснулся теплых ушей волка и пошёл молчаливо вперёд. Он знал, Йон последует за ним и, скорее всего, одобрит идею, которая только что пришла его альфе на ум. Именно по этой причине Деймон не стал ничего спрашивать и объяснять. Ему вдруг захотелось оказаться внутри их дома, который пара за один день превратила в уютное теплое гнездышко. Постепенно их жилище пополнялось разными вещами — то Деймон принесёт откуда-то одежду, статуэтку или картину, то Йон ветки деревьев, кору или необычные камни. Они медленно и верно обставляли свой дом так, чтобы им двоим было тут комфортно находиться всегда.       А ведь совсем недавно они приехали в пустой холодный дом, в котором каждый предмет мебели был больше для красоты и напоминал только о былых хозяевах этого места. Но теперь весь теплый воздух пах хвоей и рябиной, в креслах лежали книги с закладками, пледы и подушки. В кухне на спинке стула осталась небрежно сброшенная рубашка Деймона. Она была заляпана мукой — напоминание о том, как альфа попытался приготовить для Йона лепешки. Те удачно сгорели, но омега не смог их не попробовать, чтобы не задеть гордость Деймона, ведь тот действительно старался. Одеяло в кровати почти постоянно было скомкано вперемешку с покрывалом, с одной стороны на полу лежала еще книга. Деймон её читал тогда, когда его омега спал. На спинке кресла был накинут подаренный Йоном шарф. Альбинос не позволял его убрать далеко и тот нашел свое место тут. На небольшом столике стояла ваза. Вокруг нее по стеклянной поверхности валялись сухие лепестки разных цветов, форм и размеров, в то время как в самой вазе стояли очередные засохшие цветы. Деймон носил их в дом охапками, пока позволяла погода. Опадали они быстро, но альфа и не думал убирать лепестки со столика, те продолжали издавать прекрасный аромат. Но основным местом обитания пары был ковёр у камина. В мягком красном ворсе нередко вечерами альфа и омега утопали в объятиях друг друга. Жар огня и размеренный треск угля успокаивал распаленного Деймона и будоражил спокойного и мягкого Йона.       Омега догадывался, зачем вампир повел его в дом и потому совсем не возражал. На сытый желудок любое действие будет принято со смягчающим положением, тем более такое. Альфа и омега были молоды и потому пребывали в объятиях друг друга практически каждую ночь, иногда и день. Не за горами у Йона была течка, и тот предполагал, что Деймон чувствует ее приближение. Это будет их первая вместе проведенная течка в качестве пары.       После у альфы должен начаться гон. Омега уже мысленно готовился быть покусанным везде, куда только сможет достать его партнер. Что и говорить, Деймон никогда не отличался мягкими повадками касательно секса. Но поскольку Йон относился к расе оборотней, покусы, особенно в районе шеи, приносили ему лишь удовольствие. Часто вампир оставлял на теле омеги незначительные раны, но благодаря быстрой регенерации, дискомфорта они не приносили.       Дом встретил хозяев теплом. Видимо Деймон перед тем как выйти наружу разжег камин. Оборотень блаженно прикрыл глаза и повел носом. Запах горелых поленьев, коры и веточек ели успокаивали. Омега отряхнулся от снега на пороге и прошмыгнул в дом следом за альфой.       Тот факт, что ему больше не стоит беспокоиться в какой форме, волка или человека, находиться, приводил Йона в восторг. Когда омега вместе с оборотнями «гостил» в замке вампиров, этого дозволено не было. В замке действовали четкие правила относительно волков — находиться только в двуногой форме и в одежде. К слову, оборотни из одеяния признавали лишь низ, отдавая предпочтение штанам. Верх, а также обувь, не носили или носили крайне редко.       Оборотень взмахнул хвостом и заглянул в камин, проверяя, все ли поленья догорели. Шерсть у основания хвоста зашевелилась и поднялась дыбом от стойкого ощущения, что за ним наблюдают.       Деймон медленно провел ладонью по волосам. Рука сразу оказалась мокрой от снега, который растаял от жара помещения и превратился в упругие крупные капли. Альфа задумчиво окинул взглядом Йона, который стоял у камина. В этой форме он напоминал вампиру большую дружелюбную собаку. Не то, чтобы альфа всё ещё не понял, что для оборотней сравнения с неразумными сородичами неприемлемо. Деймон не видел в этом ничего обидного. Так же они были далеко от стай, от хладных, от вражды двух рас. Это заметно расслабляло, не нужно было жить с оглядкой на правила поведения, следить за своим языком лишний раз. Конечно, альфа не смел звать омегу собакой, это могло бы обидеть того.       Вампир подцепил пальцами края белого свитера с высокой горловиной и потянул вверх, стягивая его с себя. Тот был одет на обнаженное тело. Горячий воздух колкой щекоткой пробежал по коже и живот Деймона инстинктивно поджался. Альфа выдохнул, закидывая свитер на спинку кресла. Пальцы скользнули по крупной железной пряжке ремня. Та покраснела от сырости и холода. Альбинос резко дернул, расстегивая ремень и оставляя его висеть на поясе.       Йон навострил уши, услышав знакомый чокающий звук, но не двинулся с места. В камине мирно потрескивали черные головешки, изредка бросая алые взгляды на волка. Омега повернул голову к Деймону и демонстративно клацнул клыками. Крупный серебристый волк посреди комнаты произвел бы не лучшее впечатление на любого человека. Однако Деймон не был человеком. Альфа научился понимать настроение своего омеги по мелким деталям: движение хвоста, подрагивание кончиков ушей, поза. Сейчас со стороны казалось, будто оборотень собирался напасть. Уши стояли торчком, хвост был параллелен полу, плечи напряжены. Но омега хотел другого.       Оборотень вильнул хвостом и в два прыжка приблизился к Деймону. Лапы в последний момент заскользили по полу, и омега в попытках остановиться ткнулся носом в бедро альбиноса и только потом выпрямился. Йон приблизил морду к животу альфы, обдавая кожу горячим дыханием, а после провел языком вдоль пупка. Напоследок волчьи клыки сомкнулись рядом с тазовой косточкой. Из груди омеги раздавалось еле слышное рычание.       Деймон приземлился на диван и мягко оттолкнул морду Йона от себя.       — Не надо вешать на меня слюни. Ты же знаешь, что я не люблю это. — пробурчал альфа, устало жмурясь.       Вампир потянулся, разминая мышцы. В спине что-то звучно и громко хрустнуло, и альфа почувствовал тянущую боль. Впрочем, вскоре она сошла на «нет». Деймон похлопал ладонью по мягкой поверхности дивана рядом с собой, приглашая Йона забраться повыше и поближе.       Тот присвистнул носом и покорно забрался на диван. Пушистым телом омега занял всю оставшуюся часть мебели. Голову Йон положил на колени к альфе. На резкие слова омежка не обратил внимания, привык. Настрой на что-то большее, чем поглаживая, не угас.       — Я побуду так? — на всякий случай уточнил омега, навострив уши. Менять форму не хотелось, по крайней мере, не сейчас.       Деймон взъерошил ладонью шерсть на шее Йона.       — Ты поймал оленя. Хочешь, приготовлю из него что-нибудь? — поинтересовался альфа, решив не отвечать на вопрос. Совсем недавно он готовил ужасно, но практика сделала своё дело, и Деймон научился делать кулинарные шедевры. Это занятие даже приносило ему своеобразное удовольствие и покой.       Оборотень шмыгнул носом и с шумом втянул в себя воздух. Если бы альфа наклонился, он бы увидел, что Йон улыбается. В любом виде внимание пары приносило удовольствие.       — Давай на углях. Мясо получается нежным и буквально тает во рту. — волк облизнул себе кончик носа и помахал хвостом.       Тепло дома на удивление быстро разморило омегу, и плотная волчья шкура, словно шерстяное одеяло, придавливало оборотня к дивану. Йон приподнялся и ткнулся мокрым носом Деймону в подбородок.       — Жарко. — пояснил свои действия омега и, спрыгнув с дивана, перекинулся в форму двуногого.       Из довольно крупного волка Йон превратился в невысокого юношу с короткими пепельными волосами и серо-зелеными глазами. Черты лица правильные и довольно приятные не представляли собой ничего свирепого. Из одежды на омеге была только длинная темная кофта, доходящая до бедра.       Деймон впился внимательным взглядом в длинные худые ноги, огибая глазами острые коленки, жилистые бедра, исчерченные сухими мышцами голени, аккуратные пальцы. Альфа видел, как бьются близкие к коже крупные вены на сгибах ног. Там текла кровь. От этой мысли во рту скопилась слюна. Он гулко сглотнул и тяжело выдохнул. Сейчас не хотел тратить время на еду. Деймон помнил, что оборотни, пусть и живут дольше двуногих, но всё же не вечны. Иногда ему каждая минута казалась вечностью, но стоило ей пройти, тут же осознавал, насколько мимолётной та была. Альфа наслаждался каждым мгновением, которое мог провести с Йоном. С каждым днём он всё отчетливее понимал, что рано или поздно останется один. Деймон не знал, как ему стоит поступить в этом случае. Он хотел поговорить об этом со своим омегой, о том, что хочет больше быть с ним, но он не знал, как начать подобный разговор, а ещё въевшееся в голову «альфа должен быть сильным» не давало ему показать подобную слабостью Йону — страх будущего.       Деймон тряхнул головой, понимая, что чем больше он будет думать об этом, тем сильнее разгорится огонь страха внутри него. А что как не страх толкает живых существ на глупости? Вампиру стоит остудить голову и затолкать мысли о быстротечности жизни в самый дальний уголок головы, и начать жить настоящим. Деймон протянул раскрытую ладонь к Йону.       — Иди сюда. Иди ко мне. — негромким голосом бросил альфа. Он не спрашивал, а требовал. Деймон не умел просить. Он мог приказать, заставить. Даже с Йоном это в нём не изменилось. Однако благодаря омеге альбинос стал гораздо покладистее и спокойнее.       Йон растянул губы в улыбке и покорно приблизился к альфе. Правым коленом омега уперся вампиру между ног, но не задевая пах. Руки легли на оголенные плечи, слегка сжимая.       — Не знаю, о чем ты думаешь, но сосредоточенная хмурость тебе не идет. Лучше ворчи и говори. — омега кратко ткнулся лбом в лоб мужчины и отстранился.       Йон не думал о прошлом, он жил настоящим, но так же задумывался о будущем. У них с Деймоном секс был частью их жизни. Редко когда ночами пара спала, ведь есть дело куда более приятное и успокаивающее. Оборотень удивлялся, что он еще не с пузом. Оборотни по природе могут беременеть два-три раза в год. Обычно это происходит во время или после течки. Деймон пометил Йона как раз после течки, тогда же была вязка, но без последствий.       Юноша знал, что альфа понимает, чем грозит незащищенный секс, но упорно продолжал свое дело «внутрь». Омега был не против, однако беременность не наступала. Возможно, тут сыграла роль расы. Деймон носитель гена альбинизма, который также мог тормозить процесс.       Спрашивать вампира напрямую хочет ли тот детей, омега не решался, но всячески намекал и наблюдал за реакцией.       Мужчина скользнул кончиками пальцев по бедрам Йона, щекоча кожу. Он медлил с ответом, всё ещё плавая где-то внутри себя самого. Альфа рассеянно скользнул взглядом по тяжелым каменным стенам и неожиданно осознал, что они больше не кажутся холодными и пустыми, как в тот день, когда они только пришли в этот дом. Всё кричало о том, что тут живёт покой, уют и любовь: странная, но красивая. Деймона больше не угнетало, как когда-то раньше, присутствие омеги. До знакомства с Йоном альфа искренне ненавидел слабый пол, считая их нахлебниками, которые только и могут, что раздвигать ноги. Но с того дня, с появлением в мире вампира омеги, границы сознания альбиноса будто расширились. Он понял, что слабый пол вовсе не слабый, а очень даже сильный. Деймон признал, что ему даже нравится та власть запаха и тела Йона, которая преобладает над всей его — альфьей силой.       Альбинос согнул ногу в колене, притягивая к себе. Красные глаза жадно скользнули по лицу омеги, будто поедая и впитывая каждую черту. Колено уперлось в ягодицы Йона, слегка надавив и заставляя придвинуться ближе. Деймон сейчас не хотел секса. В любом случае ему перепадёт, даже если чуть позже. В последнее время в альфе появилось желание просто обнимать, просто целовать, просто дарить ласку. Это был естественный переход от страсти и влюблённости к устойчивой любви. Уже хотелось говорить не только комплименты, но и обсуждать будущее, взгляды на жизнь, мировоззрение, делиться мыслями.       Альфа видел намёки Йона на детей и понимал, что в том говорит омега. Ранее мысли о кричащих и верещащих комках напрягали того, и альфа понимал, что пока он не готов. Однако сейчас всё чаще казалась заманчивой мысль о сыновьях, всё чаще Деймон утыкался лицом в живот своего омеги, мысленно рисуя в голове картинку беременной пары.       Вампир тягуче втянул в себя теплый воздух, наполненный смесью их запахов. Это было их место, их дом, и всё тут кричало о этом.       — Йон, сядь. — альфа хлопнул ладонью по своей коленке. Что ж, время для разговора действительно пришло. Тянуть дальше не было никакого смысла.       Деймон выстроил в голове примерный план, по которому ему стоит представить свои требования омеге так, чтобы это больше походило на предложения, а не приказы. Наличие второй половинки рождало в его душе желание меняться, становиться лучше.       Пылающая кожа Йона пускала приятные искры в холодную плоть Деймона. Он чувствовал, как где-то внутри груди это тепло отдавало щекоткой, от которой губы покорно растягивались в улыбке. И ничего альфа не мог со всем этим поделать. Не мог вычеркнуть это пьянящее счастье от сладкого запаха Йона, оседающее где-то в глотке. Вампиры могли не дышать, но тот не хотел отказывать себе в таком удовольствии, даже если ни один атом кислорода не проникал в мертвые клетки тела. Он не мог успокоить легкую дрожь в пальцах от гудящей нежности, когда под утро скользил ладонями по спящему, разморенному от секса телу Йона. Деймон не понимал, отчего всегда твёрдая рука была такой непокорной рядом с омегой. Он не мог унять тугого кома, стягивающего живот каждый раз, когда он чувствовал на себе взгляд омеги. Тело невольно напрягалось, плечи расправлялись, показывая ширину спины. Неосознанно он будто старался выглядеть лучше, мужественнее под пристальным взглядом оборотня. Мужчине безумно нравилось чувствовать, что Йон смотрит на него всякий раз, когда альфа отворачивался.       Когда-то давно, до Йона, Деймон чувствовал себя одиноким и потерянным. Альфе всё время казалось, что он каждый день всё глубже погружается в серое мутное болото. Всё чаще в его голове мелькала мысль, что он не сможет выплыть из этого одиночества. Появление Йона стало рывком подальше от илистого дна, ближе к манящей поверхности. Сейчас Деймон, наконец, был на берегу.       Омега тихо рассмеялся. Напыщенная серьезность альфы ему, несомненно, нравилась, но и в тоже время настораживала. Деймон редко когда предлагал «поговорить» сам, скорее Йон был инициатором и тормошил пару. Вампир по характеру был груб, сдержан и немногословен, однако, омеге удалось его изменить. Теперь тот начинал разговор первым, и это стало маленькой победой.       Йон убрал отросшие волосы с лица альбиноса и примостился у того на коленях.       — Сел и внимательно слушаю тебя. — почти пропел омега, прикрывая глаза.       Деймон обхватил руками Йона за пояс, прижимаясь лбом к его плечу. На лице альфы отобразилось смущение и неуверенность. Он будто не знал, что ему следует сказать. В голове было пусто, как на вересковых полях. Возможно, так сказывалась нехватка крови на скорости его мышления?       Альфа тяжело выдохнул, пытаясь прогнать ком, сдавивший грудь. В голове молоточком надсадно стучало беспокойство.       — Я знаю, что ты хочешь детей.       Омега удивленно вскинул брови.       — Хм? — задумчиво протянул он. Йон не ожидал такого подвоха со стороны альфы.       Он уже привык, что Деймон всегда говорит прямо то, что думает, но обычно язык опережает мозг, а не наоборот. В этот раз получилось иначе. По задумчивому и беспокойному лицу альфы Йон понял, что тот подумал перед тем как сказать.       — Детей? — медленно протянул омега, прикрывая глаза. Ладони легли поверх рук альфы. — Рано или поздно все омеги задумываются о них, но у меня иной случай. Я думал, почему еще не с пузом с твоим-то старанием. — оборотень тихо рассмеялся и ласково коснулся губами виска мужчины. — Почему ты заговорил о детях именно сейчас?       Деймон кратко качнул головой.       — Мне показалось, что тебя это беспокоит. — альфа говорил осторожно, медленно, стараясь не быть резким. Взгляд вампира остановился на лице Йона, впиваясь и буравя.       Омега ответил не сразу. На лице отобразилось задумчивое выражение.       — Хм… Беспокоит, да? — медленно начал Йон. — Если только немножко. — оборотень чмокнул альфу в подбородок. — Спасибо, что тревожишься обо мне, Дей. И если говорить честно, то, наверное, да. Я хочу детей. От тебя.       Тот в ответ мягко усмехнулся.       — Мы подумаем над этим.       Омежий запах защекотал легкие, и по телу прошла легкая дрожь. На альфу нахлынули воспоминания, которые он глубоко и тщательно прятал в себе.       Деймон, недовольно насупился и пнул камень. Тот, покоряясь ноге мальчишки, прыгнул вперёд и звонко хлопнул о дорогу. Этот звук тут же утонул в гудящем шуме ветра. Порыв холодного воздуха, засвистев где-то вверху, ринулся к земле и взъерошил белые волосы альфы, растрепав идеально уложенные пряди. Маленький вампир метнул злой взгляд в небо на невидимого злодея, что испортил причёску. День только начался, а Деймон уже чувствовал раздражение. Оно гудело где-то внутри грудной клетки. Тот мог бы поклясться всем богам, что это было даже горячее крови. Но боги безмолвны даже к мольбам, что говорить о просьбах.       Деймон качнул головой и дальше направился по тропинке. Вчерашний спор с братом сейчас показался ему глупой затеей. Кто его вообще толкнул подначивать Демана? Он же знал, что его братец непременно захочет доказать свои слова. Тот был уперт как баран! Нет. Даже ещё упертее, если это вообще возможно. А ведь всё начиналось довольно мирно. Деймон пришёл домой под вечер, как ему было разрешено папой. Он был голоден и немного промок от разбушевавшейся погоды. Больше всего хотелось горячей крови, забраться в кровать и вытянуться под мягким одеялом. Деймон знал, что, когда ему исполнится двенадцать-четырнадцать лет, его организм начнёт меняться. В нем пробудятся окончательно гормоны альфы и природа вампира. Маленькие хладные в отличие от взрослых могли закрыть глаза и погрузиться в сон, присущий всем организмам, кроме живых мертвецов. Вырастая, они теряли способность спать. Почему так происходило, никто не знал, кроме двух прародителей. Но боги мира вампиров держали этот секрет в тайне и никому не раскрывали историю появления хладных. Поэтому все повесили на эту особенность клеймо биологической характеристики вампиров и объяснений с прародителей не требовали.       Деймона пугало то, что вскоре путешествия в удивительную страну снов кончатся. Поэтому сын Ромула Цепеша нырял как можно раньше в кровать и нехотя выбирался из нее по утрам. Время сна, как и все действия в течение дня у юного аристократа были расписаны. Вечерняя прогулка относилась к личному периоду, и ни на что другое Деймон не хотел променять эти вылазки за пределы каменных стен замка.       Деймон добрался тихо до столовой. Он осторожно надавил на дверь и та предательски скрипнула. Он зажмурился, впиваясь ногтями в золотую холодную ручку.       — Заходи. — громыхнул тяжелый голос отца и Деймон судорожно поправил белый воротник рубашки. Он опоздал на ужин и старший альфа очевидно зол.       Его отец — хмурый аристократ, не был легковесной и ветреной личностью. Он создал в доме строгие правила, которым были обязаны следовать все, даже дети. Их своевольный папа Ромул баловал сыновей как мог. Они старались не подводить его, но они были детьми и не могли делать всё безошибочно.       Деймон внутренне сжался от страха за папу. Когда он вошел в зал, то его взгляд быстро скользнул по стульям вокруг длинного стола. За ним сидели только два его брата — Рюк и Деман. Желудок скрутило осознание того, что Ромул наверняка пострадал от задержки сына. Грудь опалила ненависть к отцу. Красные глаза маленького беловолосого мальчика решительно столкнулись с алым мужчиной, сидящего во главе стола. Тот был высок, а его волосы, больше похожие на жидкое золото, лежали в идеальной прическе. Маленький альфа всей своей детской душой ненавидел этого человека и желал ему смерти.       — Сядь за стол, Деймон.       Металл, прозвучавший в голосе отца, заставил альбиноса подчиниться. Он понял по интонации, что если этого не сделает, то придётся отвечать содеянное его любимому хрупкому папе. Ничего, после ужина он обязательно придет к нему, обнимет, поцелует и извинится. Больше альфа точно не будет опаздывать. А ещё Деймон забежит на кухню и принесёт фруктов для малышей Альтара и Ромы. Отец ненавидел омег всей душой и поэтому два ни в чем не повинных мальчишки не могли есть за одним столом с этим мужчиной.       Деймон мрачно прошел к одному из стульев, стоящему рядом с теми, на которых сидели Рюк и Деман. Синие глаза Рагнарюка осторожно скосились вбок, огибая помятую рубашку Деймона красноречивым взглядом.       Деман ел молча и хмуро, усиленно не смотря в сторону брата. Деймон знал, что на самом деле тот просто слишком сильно боится отца. Они все боялись. Ведь тот мог сделать больно их любимому папе, а они были не в состоянии помешать. Их отец был тираном, и маленький альфа отчаянно вынашивал планы мщения за всю ту боль, что их родной отец причинял собственной семье.       Деймон сел за стол и осторожно взял столовые приборы в руки. На идеально белой тарелке лежали тонкие кусочки прожаренного мяса, политые густой бордовой кровью. Та уже засохла в некоторых местах, но запах хуже не стал. С минут пятнадцать вампиры ужинали в глухой тяжелой тишине. Ни один взгляд не поднялся от стола. Они не смотрели друг на друга, а старательно изучали белые тарелки, прозрачные стаканы, как будто это были самые интересные и необычные вещи на всём белом свете. Когда посуда опустела, глава семейства медленно поднялся из-за стола. Деймон со своими братьями ловко отработанными движениями встали по бокам от своих стульев. Отец, вероятно, оказался доволен этим и, не сказав ни слова, вышел из зала. Только тогда альбинос смог нормально выдохнуть. Деман рядом с ним резко опустился на стул так, что тот скрипнул о паркет. Рюк тут же кинул боязливый взгляд на дверь, но та не двинулась, и темноволосый мальчишка расслабился.       — Я схожу на кухню. — буркнул Дей. — Встретимся у папы в комнате.       Он знал, что братья только рады такому раскладу. Отец запрещал сыновьям таскать еду вечером их младшим братьям и папе, тем более, если это какие-то фрукты или сладости. Поэтому любой поход на кухню был довольно опасной авантюрой. Бегали они туда по очереди.       Деймон на мгновение нерешительно остановился перед дверью. Его тело дернулось само по себе, когда его плеча коснулась теплая ладонь одного из братьев. Маленький альфа обернулся и столкнулся со спокойными синими глазами Рюка.       — Дей, ты не должен бояться. Это не в твоём характере. — заметил старший брат.       Деймон недовольно дернулся. Рюк — зазнайка. Вечно он ведёт себя так, будто обо всём на свете ему уже известно! Но откуда ему знать, что страх преследует альбиноса каждый день, но он умело обращает его в озлобленность и ярость.       — «Глупый зазнайка. Ничего тебе не известно!» — подумай мстительно Деймон, а вслух недружелюбно и мрачно проворчал. — Характер меняется, когда вампир взрослеет. Я не стал трусом, просто задумался о последствиях.       Маленький альфа передернул плечами, скидывая руку Рюка. Ему не нужная эта лживая обеспокоенность брата. Решительно дернув дверь, Деймон вышел из зала и быстрым шагом направился на кухню. Ему стоило делать всё как можно быстрее.       Добравшись до места, маленький альфа быстро набрал фруктов и ягод. Работники упорно делали вид, что не замечали его действий, для них вообще его тут не было. Деймон даже проникся благодарностью к людям, которые теоретически были их едой. Временами они казались ему гораздо толерантнее вампиров по отношению к живым. Но тот не обманывался, он знал, что люди, несмотря на отсутствие клыков, когтей и большой силы, были столь же опасными монстрами, как вампиры или оборотни. И если сейчас они выглядят беззащитными и покорными, это не значило, что завтра они не смогут осмелиться перерезать тебе горло серебряным ножом.       Деймон быстро вынырнул из жара кухни, сжимая большую корзинку в пальцах. В ней под белым полотенцем были аккуратно уложены фрукты и ягоды. Но альбинос кое-что ещё забрал с кухни. Он сделал это так, чтобы даже людишки-слуги не знали. Деймон осторожно держал драгоценную ношу. Под полотенцем среди фруктов и ягод лежал небольшой флакон. В стенках из прозрачного стекла лениво плескалась кровь. Она была для папы. Отец сильно ограничивал своего супруга в этой жидкости, ведь тот был омегой. Волна возмущения прокатилась по телу маленького альфы. Какая вообще разница, кем являлись его папа и братья? Они же его семья! Они особенные!       Деймон бесшумно скользнул по винтовой лестнице. Он уже передвигаться как настоящий вампир — не издавая звуков, когда ноги соприкасались с полом. Отец об этом не знал, а тот ему рассказывать был не намерен. Юный альфа добрался до чёрной двери в конце одного из коридоров. Сердце в груди забилось пойманной птицей, когда из-за неё послышался мягкий голос папы. Деймон прижался лбом к двери, вслушиваясь. Нежность и неукротимая воля всегда звучали в голосе папы, лишь иногда их заменял лёд, способный заморозить само солнце — когда появлялся отец или кто-то чужой. Но сейчас Ромула окружали лишь дети. Деймон толкнул дверь. Его грудь сразу наполнилась нежным сладким запахом. От него в груди осели тепло и щемящая радость.       — Деймон пришёл! — радостно взвизгнул маленький мальчишка, который сидел рядом с черноволосым Рюком, привалившись к его боку. Голубые глаза малыша загорелись счастьем. Он сдул со лба шоколадные прядки и слез с кровати, подбегая к брату и обхватывая его пояс пухлыми ручками.       На кровати помимо Рюка сидел их папа. Розоватые волосы Ромула были идеально зачесаны назад, а мягкий взгляд голубых глаз горел чистой любовью по отношению к сыновьям. Рядом с ним калачиком свернулся Альтар. Светлые кудряшки малыша торчали в разные стороны. Деймон знал, что тот, скорее всего, не спит, а смотрит в пустоту своими светло-голубыми слепыми глазами. Деман невозмутимо сидел в кресле и сверлил глазами вошедшего брата. Альбинос ответил ему хмурым недовольным взглядом. На корзинку навалился Рома, и Дей опустил кроваво-красные глаза на шоколадную макушку. Малыш с интересом сунул ладошки под полотенце и издал радостно удивленный возглас. Из корзинки двумя пухлыми ручками был извлечен рыжий румяный персик. Полукровка подпрыгнул на месте от переизбытка чувств.       — Спасибо, Деймон! — выпалил шатен и вгрызся в сочную рыжую мякоть зубами так, что сок брызнул ему на лицо и на светлый воротничок рубашки. Альфа помимо воли облизнулся, представляя, как сладкие кусочки кладутся на язык, забиваются в щеки. Альтара видимо заинтересовал восторг Ромы и он, наконец, приподнялся, отстраняясь от Ромула и поворачивая голову. Деймон видел, как брат облизнулся и потянул носом.       — Это нам? — удивленно и восторженно спросил тот, чувствуя запахи разных свежих фруктов и ягод. Деймон постарался на славу и принёс много.       — Да! То есть, нет. Тут есть ещё для папы. — протараторил альбинос и поставил корзинку на кровать.       Ромул насторожился и Деймон, смущенно улыбнувшись, извлёк из корзинки пузырёк с кровью. Он видел, какой жаждой и радостью вспыхнули голубые глаза папы. Маленький альфа протянул пузырёк, но длинные худые руки Ромула притянули его к себе, обнимая за пояс. Мягкие губы омеги коснулись лба сына.       — Спасибо, снежинка моя. — пробормотал Ромул. Деймон уткнулся носом в ключицы папы, втягивая его родной запах и нежась в тепле рук.       — Папа! — Деман подполз к Ромулу и альбинос тихо недовольно рыкнул на брата, желая, чтобы сейчас ласка и внимание Ромула доставались только ему. Но того нисколько не спугнуло поведение младшего.       — Да, солнышко? — Ромул протянул руку к золотистым волосам второго сына и заправил за ушко выбившуюся прядку. Деман, как котёнок, прильнул к холодной нежной ладони скулой, зажмурившись от удовольствия.       — Я познакомился сегодня с человеком. Ему столько же, сколько и мне и глаза у него зелёные-презеленые! А ещё он умеет стрелять в уток. — радостно поделился ребенок.       Деймон даже от удивления отстранился от груди папы. Чтобы трусишка Деман познакомился с кем-то, да ещё и с человеком? Да быть такого не может!       — Ты врёшь. — прямо заявил альбинос, не дав Ромулу сказать ни слова. В голубых глазах Демана зажегся огонек обиды. Он вскочил с кровати. Щеки мальчика покраснели.       — Немедленно извинись! — почти взвизгнул тот. Его грудь судорожно вздымалась от возмущения, которое клокотало в теле.       Деймон недовольно фыркнул и нахмурился. Его братец точно не мог ни с кем познакомиться и ему просто нужно убедиться в лживость слов Демана.       — Докажи. — маленький альфа растянул губы в бойкой вызывающей ухмылке. Он видел, как побелели губы брата, а в глазах появилось смятение. Но почти сразу он сжал ладони в кулаки и гордо вскинул голову.       — Завтра на рассвете у белых камней! И не смей опаздывать. С пятым лучом солнца мы уйдем. — круто развернувшись, Деман вышел из комнаты, щелкнув дверью. Все оставшиеся проводили мальчишку изумленными взглядами.       — Деймон, нельзя так делать. — упрекнул Ромул сына, неодобрительно качнув головой. Тот в ответ лишь фыркнул и насупился. Он докажет, что брат врунишка!       Вчерашние события теперь грузом висели за спиной Деймона. И зачем он только подначивал Демана! Вставать вот теперь рано пришлось. Дурацкий Деман. Не мог он что ли своего воображаемого друга разбудить чуть позже? И зачем вообще тащиться так далеко, чтобы опозориться?       Альбинос сунул руки в карманы брюк и увереннее направился по узкой тропке к виднеющимся уже вблизи белым утесам. Там, на фоне красновато-розоватого неба была отчетливо видна одинокая мальчишеская фигура. В этом тощем существе Деймон признал своего брата. Белая рубашка в фиолетовую узкую полоску была идеально застегнута на все пуговицы. Деман стоял в серых шортах на столь же серых подтяжках. На ногах виднелись чёрные ботинки и белые носки.       Деймон издал недовольное »снуф». Его братец всегда одевался как щёголь. Он следил за тем, что принято носить в аристократических семьях и всегда был будто при параде. Ни одного пятнышка грязи не виднелось на его вещах и идеально белой коже. Деймон предпочитал простую одежду, а главное, закрытую. Он не понимал, чем так удобны шорты, ведь можно упасть и пораниться. В чем хороши светлые рубашки с воротником-стоечкой, ведь те марались, а ещё обязательно плотно обхватывали шею, будто удавка. Но Деман всегда был странным, а ещё вечно подражал отцу, что не вызывало ничего, кроме глухого раздражения.       Альбинос, уже предвкушая победу, рысцой вбежал на холм. В зеленой траве уютно расположились белые крупные камни, образуя кольцо вокруг мягкой полянки.       — Ну, что, где тво… — начал Деймон, но изумленно замолк.       Прямо рядом с Деманом лежал на траве мальчишка. У него были светлые, чуть грязноватого цвета волосы. По одежде юный альфа понял, что тот из обеспеченной семьи, но человеческой. Да, среди людей иногда встречались семьи, что могли приравниваться к вампирам. Они были богаты, образованы, как хладные. Мальчишка распахнул глаза и Деймон пораженно выдохнул. Брат не соврал, когда сказал о невероятности их цвета. Радужка показалась вампиру малахитово-зеленой, ненастоящей. Наверное, в крови этого мальчика были не только люди, ведь не может быть таких точеных идеальных черт, такого цвета глаз у ребёнка, рожденного от союза обычных людей!       — Натаниэль. — мальчик поднялся с земли и вежливо представился, протягивая худую костлявую руку. Юный альфа ещё раз цепко пробежался по другу брата и кратко кивнул.       — Деймон. — фыркнул альбинос, вскидывая голову и надменно смотря на человека.       — Мой братец настоящая заноза-колючка. Не обижайся на него. — Деман улыбнулся, и на лице Натаниэля отобразилось радостное удивление. Деймон ревниво насупился. С каких это пор брат стал так дружелюбен с людьми?!       Деман махнул ладонью, отворачиваясь от мрачного альбиноса и хватая друга за руку. Деймон недовольно засопел и направился следом за мальчишками. Чем-то ему не нравился этот Натаниэль или же это было просто дурное предчувствие, связанное с этим человечком? В любом случае ему стоило убедиться, что всё будет хорошо.       — Куда мы идём? — буркнул тот, прерывая болтовню идущей впереди парочки обалдуев.       — К одной женщине. — Натаниэль обернулся. — Говорят, она ведьма. Я думаю, это будет весело.       Деймон выгнул брови и фыркнул.       — Ведьма? Весело? Надеюсь, действительно весело… Если нет, то я вздерну вас за ноги над костром.       Деман лишь радостно рассмеялся над словами брата. Он-то знал, что эта колючка никому ничего не сделает.       Их троица свернула в сторону небольшого леса. Деймон недовольно поморщился от холодного ветра, что дул в спину. И приспичило их куда-то идти. Скользнув под серо-зеленые ветки деревьев, ребята почти сразу наткнулись на небольшой домик.       — Это тут? — фыркнул вампир, сузив глаза. Его голос эхом отдал в лесу.       Натаниэль гордо кивнул и подошел к двери. Рука взметнулась, и костяшки кулака методично ударились о серое гнилое дерево. Они немного подождали, но никто не откликнулся. Тогда зеленоглазый постучал громче. А потом ещё. И так несколько раз. Но из домика никто не ответил. Натаниэль толкнул дверь носком ботинка, и та с глухим скрипом приоткрылась.       — Пусто? — взволнованно спросил Деман.       Деймон нетерпеливо отпихнул брата и ткнул Натаниэля в спину.       — Ну, где твоя ведьма?       Натаниэль растерянно качнул головой.       — Не знаю… Может она старая и находится глубже?       Альбинос демонстративно закатил глаза и решительно направился вглубь серой избушки. Дверь, не придерживаемая никем, захлопнулась и все трое одновременно вздрогнули. Деман и Натаниэль засеменили за альбиносом, решительно шагающим вперёд к серой стене.       — Никого. — Деймон оглянулся и выгнул брови. Тут его взгляд уловил еле заметное движение рядом с дверью. — Сзади!       Нос уловил запах взрослого омеги, а глаза выцепили рыжеволосого мужчину, который занёс над мальчишками топор.       Вампир резко вынырнул из своих воспоминаний. Он знал, что их спас Ромул. Он же унёс Натаниэля, которого с того дня они больше не видели. Он же доставил сыновей домой. Деймон никогда не задавался вопросом, как папа узнал обо всём, как успел их спасти. А ещё альфа помнил, что Йон не тот омега. Альфа прижался губами к виску своей пары и тяжело выдохнул. Всё будет хорошо.       — Как скажешь. — тихо рассмеялся Йон. — Но знай, что теперь тебе придется стараться еще лучше.       

***

      — Добро пожаловать в обитель оживающих покойников. Добро пожаловать в место, где не похоронят заживо ваш великолепный ум. Вы безумец? Вы гений? Тогда добро пожаловать к нам. Добро пожаловать в место, где могут воплотиться самые нереальные ваши мечты, где оживут ваши кошмары, где восстанут… Что за глупец писал этот текст?       Мужчина, лежащий в широкой кровати, откинул от себя белые листы. Те с шелестом упали на идеально белое одеяло. Тот тяжело выдохнул и уткнулся лбом в свою ладонь. Зелёные глаза скрылись под ворохом светлых гибких ресниц. Его кожа казалась бледной в окружении белых стен. Напротив кровати стояли гигантские часы. Черная лакированная коробка периодически издавала монотонный хмурый звон. Каждый раз, когда металлические легкие часов хрипели и булькали в отведенное время, стеклянная дверца дребезжала и скакала на месте. Механизм шумел, брыкался и ежедневно нарушал тишину корпуса, в котором находился мужчина. Маятник издавал столь громкий звук, что он проникал на два этажа вверх и вниз от его расположения. Но за часами исправно следили, протирали мягкой тряпочкой крышки, смазывали жирными блестящими кистями механизм. Смятение и тревога, что вызывал хриплый звук маятника, очень нравились хозяину комнаты и всей лаборатории. Несмотря на его одержимость белым цветом, тот всё же оставил эти цвета нетронутыми.       Мужчина откинул одеяло и медленно поставил ноги на пол. Холод пробежал по стопам и поднялся к коленям. Тут пол под ногами задрожал. Где-то очень глухо и тихо раздался звук, будто что-то тяжелое упало с большой высоты. Мужчина вскинул голову. Его губы сжались в тонкую полоску. Взгляд помрачнел. Хозяин комнаты встал с кровати, подходя к большому белому комоду. Медленно дернув за ручку, он тут же до побеления вцепился в ящик пальцами. Пол под его ногами затрясся. Очередной грохот раздался где-то вдалеке. Белки глаз налились кровью от еле сдерживаемой злобы. Он тяжело и медленно вдохнул и выдохнул, успокаивая бушующую внутри ярость.       Небрежно стянув белые ночные брюки, он достал из комода идентичного цвета рубашку и черные штаны. Быстро натянув их и накинув сверху белоснежный халат, он быстрым шагом подошёл к двери. Когда рука потянулась к ручке, по ту сторону кто-то четко и аккуратно два раза стукнул костяшками по поверхности. Мужчина нахмурился и открыл дверь, сталкиваясь взглядом с серыми глазами.       — Хоун? — одна бровь на лице мужчины медленно выгнулась приподнимаясь.       Стоящий по ту сторону оказался невзрачным парнем лет двадцати с короткими русыми волосами и карими глазами. Он поспешно отпрыгнул от двери, как ужаленный и сунул руки в карманы своего мятого халата. Тёмные глаза бегали из стороны в сторону, не желая останавливаться на лице светловолосого мужчины.       — Д… Док-ктор Т-Торн… — Хоун заикался и блеял, трясясь под пытливыми зелёными глазами как осиновый лист. Ему ли не знать, как страшен гнев Доктора, когда кто-то что-то делает не так. А утро в целом пошло не так. Да у них что не день, всё не так. Вся жизнь не так. Но говорить это вслух Хоун не отважился бы никогда. Торн и так всегда ходил с видом, будто ему не доложили мяса в тарелку.       — Что у вас? — фыркнул доктор Торн. — Я слышал взрывы со стороны западного крыла.       Хоун отступил, когда Торн вышел из комнаты и направился вперёд по коридору, выхватив из рук юноши стопку бумаг. Его зелёные глаза впились в текст, изучая.       — Неудача с экспериментом… — пробормотал Хоун, тяжело вздыхая.       Вот уже сколько времени доктор работает над живыми организмами, тщательно изучая их, улучшая. Е-197 был одним из самых сложных и долгих экспериментов. Торн пытался создать существо, кожа которого могла бы воспламеняться без вреда организму самого зверя. Однако уже который раз эксперимент обрывался неудачей. Они шли маленькими шажками и всё никак не могли совершить тот нужный прыжок, который создаст идеальный результат. Торн предпочитал работать быстро, завершая проекты один за другим, постоянно находя, что нового добавить в организм идеального создания, к которому он так стремился. В создание Е-197 они смогли добиться только того, что существо могло выделять вещество порами кожи, которое воспламенялось на воздухе, однако это вредило его организму. Но Хоун верил, что доктор Торн и его верный соратник Язуро смогут сделать невозможное, завершив этот эксперимент.       — Опять. — Торн нахмурился. — Язуро уже там? — зеленые глаза на миг оторвались от бумаг, когда сотрудники, среди переплетений коридоров, подошли к широкой резной белой двери. Перед ней стояли два существа около двух метров в высоту. У них была коричневая шерсть, широкая грудная клетка, тонкие узловатые лапы, короткие хвосты. Морды существ были опущены, а за короткими мелкими ушами возвышались бугристые горбы. На морде из отверстий были лишь два провала ноздрей и широкий рот, не имеющий губ, от того зубы и десны были вечно оскалены в улыбках. Больше всего эти существа напоминали волков. Они сидели по разные стороны от двери и настороженно принюхивались, однако с места не двигались.       Торн без малейшего намёка на страх подошёл к двери и веско толкнул её рукой, проходя в широкий белый зал. Хоун пугливо взглянул на существ и юркнул внутрь следом за хозяином.       — Да!       Торн и Хоун вошли в просторный зал. Все стены были белыми, однако их украшали разноцветные картины. Посреди зала стоял длинный стол. Ножки были из серого в черное пятнышко камня, а столешница оказалась стеклянной. На одном из стульев угрюмо и молча сидел мальчик. У него были круглые малахитово-зеленые глаза и короткие каштановые волосы, аккуратно зачесанные назад. Напротив него с милой улыбкой примостился омега-оборотень. Хоун знал, что тот был любовником Торна и ему многое позволялось. Кизан был красивым и высоким рыжеволосым юношей с пристальными янтарными глазами. Из слухов Хоун знал, что Кизан был родом из знатного семейства оборотней, однако являлся предателем. Все задавались вопросом, что такого ужасного мог совершить омега, что его выгнали из стаи? Однако Кизан был сучкой Торна и поэтому к нему никто не смел лезть.       Торн смерил взглядом тоскливого сына и подошёл к столу. Хоун остался у дверей, не решаясь проследовать за хозяином дальше. Он впервые присутствовал при завтраке Торна ещё и со всей его семьёй. Обычно рядом с доктором неотъемлемо находился Язуро, но так как ему всё больше Торн доверял работы и даже выделил огромный сектор, подчиненному было всё тяжелее присутствовать одновременно в нескольких местах. Поэтому, чтобы Язуро мог спокойно проводить эксперименты, решили найти на место личного помощника доктора кого-то другого. Хоуну очень повезло, что из многих заметили именно его.       Вагнер ел быстро и хмуро, практически не жуя мясо, когда он проглотил последний кусочек, Торн поднял голову от своей тарелки.       — Как тебе мясо, сынок? — ледяным голосом поинтересовался мужчина. Кизан кинул на мальчишку яростно-ревнивый взгляд и мило улыбнулся.       — Мне вот понравилось. Чьё оно? — прощебетал омега, облизав губы юрким язычком. Торн поднял мрачный взгляд на оборотня. Ни один мускул не дрогнул на его лице.       — Человеческое.       Вагнер вздрогнул как от удара. Его желудок сжался от ужаса и отвращения. Мальчик вскочил на ноги и бросился из зала со всех ног, прижав ко рту ладонь. Торн укоризненно качнул головой и тоже встал из-за стола. У него назначена встреча, и он не планировал задерживаться.       — Гости прибыли? — сухо спросил доктор у застывшего у стены Хоуна.       — Да. Они в вашем кабинете… — подчиненный выдавил из себя вежливую улыбку, шаг в шаг следуя за стремительно идущим мужчиной. Торн лишь ускорился, бросив краткий взгляд на часы на руке. Время явно поджимало. Он как ураган промчался по коридорам и ворвался в небольшую комнатку. Посередине стоял стол, за которым сидел мужчина. Его лицо прорезали широкие морщины, а черный грязный плащ был застегнут на все пуговицы. Маслянистые светло-русые волосы и блеклые серо-голубые глаза заставили Торна скривиться от отвращения.       — О, вы наконец-с приш-ш-шли. — шепеляво просипел мужчина и обнажил в улыбке гнилые желтоватые губы. Торн чуть не задохнулся от запаха болота, исходившего от человека.       — Мутанты под предводительством Холда уже ждут вас перед входом в лабораторию. Положите деньги на стол и убирайтесь. — ледяным голосом отрезал Торн.       Человек вытащил из-под стола грязный чемодан и с грохотом взгромоздил его на стол. Оскалившись ещё раз в улыбке, он юрко протиснулся мимо Торна и почти бегом пошел по коридору. — Хоун, проследи, чтобы этот отброс ушёл.- пробормотал Торн, и его помощник покорно выскочил за дверь. Что ж, пусть сделка и неприятная, но крайне выгодная. Конечно, выгодная только для Торна.       Мутанты сослужат покупателю, так сказать, псовую услугу.