Горный перевал

      Сырой, мокрый снег бесконечно долго падал с неба крупными хлопьями. Они кружились. Тяжелые белые крупинки шлепками шмякались на ледяную корку. Белыми плевками они растекались и вскоре сливались в одну сплошную массу снега. Тот покрывал горы во время Сезона Схода Снега.              Серые тучи, как обычно, нависали над пиками гор. Их туши покачивались из стороны в сторону, перетягивали свои грузные тела с одного неуютного места на другое. Казалось, что ничего в этом мире не может их обрадовать, заставить сменить свои мрачные серые одеяния на белые. Удивительно, как живущих в горах еще не начало воротить от этих туч, ведь они практически круглый год были одинаковы.              Совсем скоро солнечных дней станет гораздо больше, однако холодные времена ещё долго будут давать о себе знать. Несмотря на тающий снег, хлопья всё же продолжали валиться с неба. Однако холодные ветра всё меньше задували на территории гор. Местами уже виднелась скальная поверхность, не покрытая снегом. Мелким зверькам приходилось искать другие норы — трещины в скалах. Однако это было опасно. Не только мелкие зверьки любили трещины. Некоторые змеи, которые в теплое время умудрялись забраться в горы, и были вынуждены остаться, нередко зимовали там.              Однако ни сугроба не было в новом лагере Стаи из Скалистых Гор. Бесконечные белые бугры вздымались вокруг этого оплота тепла и жизни. От горячей воды вверх поднимался пар. На каменисто-глинистых берегах рос пушистый мох. Иногда врачеватель Ицха собирал его и высушивал, чтобы после омывать им раны.              В последнее время стае стало значительно проще жить. Подросшие Омега и Скалло обещали стать отличными охотниками и трудились наравне со взрослыми. Особенно старался второй. Как только стало известно, что он альфа, Скалло начал усиленно тренироваться.              Так же была еще одна причина. Его хио Кирия ждал волчат, а соцу Актал был серьезно покалечен. Скалло прекрасно понимал, что сейчас он должен помогать родителям изо всех сил. Даже то, что он уже считался взрослым и самостоятельным и мог заботиться лишь о себе, не позволяло ему бросить хи-соцу одних. Хотя Скалло прекрасно понимал, что стая не оставит раненого волка и его пару голодать. Именно поэтому волки жили большими группами, в которых все заботились друг о друге.              Багровый Омега тоже старался не отставать от своего сверстника. Однако в то время, пока Скалло, казалось, становился всё крупнее с каждым днём, Омега совсем не менялся. Он был довольно большим, размером с бету, однако до альф не дотягивал. Это сильно задевало. Он с удовольствием хватался за любую мало-мальски тяжелую работу, бежал с каждым патрулем на охоту и вставал раньше всех альф, чтобы принести беременным омегам добычу.              Такое рвение объяснялось его одержимостью Хором. Красивый омега с непростым характером завоевал сердце Омеги. Хор не раз отваживал навязчивого ухажера, но тот возвращался снова.              Однако ни одного Хора порядком утомил вечно снующий багровый юнец. Его соседи по дому — Лий и Айсперо тоже успели потрепать уши негодника. Оба омеги тоже ждали волчат, а потому и находились тут. Один лишь Кирия остался жить со своим альфой.              Было вполне нормально то, что омеги во время беременности переселялись в специально отведенные ясли. Тут они будут до родов и какое-то время после них, пока малышей нельзя будет перенести. Это жилище находилось близко к домику Ицхи, а значит, в случае чего врачеватель сможет быстро прийти на помощь.              Айсперо решился на вторые роды, потому как его малыши погибли во время схода лавины. Но на этот раз всё должно быть хорошо. Волчата должны родиться в конце Сезона Схода Снега и к холодам уже подрасти и встать на лапки. Тем более жила стая больше не в пещере, а в полной безопасности на горячем источнике. Тут схода лавин не будет.              Чип продолжал пытаться бегать от Сталкера, что выходило у него крайне плохо. Песчаный альфа вовсю донимал своего истинного партнёра. Чип уже даже не искал защиты у Хопера, а к Роме обратиться за помощью он стеснялся, хоть и знал, что тот обязательно попытается разобраться. В последнее время у Чипа, наконец, появились друзья. Лий, Кирия и Айсперо относились к нему хорошо. С Хором и Ромой он особенно сильно сдружился. Хопер тоже нашёл в этих двух омегах близких по духу.              Братья Хора тоже вливались в коллектив. Рыжего Тота побаивались молодые альфы. Вспыльчивый волк не боялся скалить клыки на каждого, в ком видел угрозу. Однако было одно «но». Никогда и ни при каких условиях Тот не скалился на Киони. Он прекрасно знал, кто из них главнее и всегда преклонял голову.              Сет, в отличие от Тота, был дружелюбен. Он быстро нашёл общий язык с волками стаи. Особенно сильно Сет сдружился с Азуро. Они были хороши в парной охоте и друг другу нисколько не мешали, несмотря на то, что являлись альфами.              Ётту лучше приняли старшие волки. Он был спокойным и рассудительным. Именно эти качества сблизили его с Гюном, Ваулом и Киони. Он быстро завоевал доверие волков в стае. Многие уже знали, что на Ётту можно положиться. Он был исполнительным и ответственным. В последнее время, когда Гюн всего себя отдал заботе о Лие, Ётта нередко заменял его в решении каких-то вопросов.              День плавно перешел в вечер. Многие оборотни уже разошлись по домам. Охотничий патруль возвратился не с пустыми лапами. Пришедшие ненадолго взбудоражили лагерь, но вскоре вновь все стихло.              Багровый Омега ходил кругами по берегу озерца, в котором мылись омеги, и недовольно бурчал себе под нос. Песок под лапами был усеян следами крупных лап. Его в очередной раз прогнал Хор, и Омега был крайне расстроен, ведь он не понимал причины.              В сознании молодого волка он являлся идеальным ухажером, хотя пока не дотягивал до статуса альфы. Но это, конечно, временно. Хор возжелал общения со своими братьями и Омегу вежливо выпроводили, хотя последний хотел пригласить того на вечернюю прогулку.              Омега остановился и с силой пнул лапой камешек. Тот с громким бульканьем угодил в озеро. Юноша оскалился и подошел к кромке воды. Изображение багрового волка несильно искажалось в водной глади. Он недовольно прижал уши к голове и отвернулся. Свое отражение не пришлось по душе.              — Омега.- мягкий тихий голос раздался позади.              К багровому волку подошёл Рома. Он был всё таким же маленьким и стройным, как и ранее. Сейчас Омега значительно превышал в размерах Рому. Тот всё ещё напоминал подростка и совсем не рос.              — Ты чего такой недовольный? — мягко поинтересовался полукровка. Он не отрывал взгляда от Омеги. Голубые глаза пристально и испытывающее бегали по морде. Рома приблизился и осторожно сел на рыжий колкий мох.              Омега нервно дернул хвостом и сосредоточенно пошевелил усами.              — Хор прогнал. — на удивление быстро ответил он. — Мне не нравится, что он предпочел мне общество других омег и альф.              Рома издал тихий смешок. Он медленно опустился на мох и похлопал лапой рядом с собой, приглашая прилечь.              — Всё же это его братья, и он столько времени жил с ними. Вполне понятно, почему Хор хочет проводить время с Ёттой, Тотом и Сетом. — Рома на мгновение замолк, а потом осторожно добавил. — Тем более вы не пара. Ему необязательно проводить время с тобой, как бы сильно он тебе не нравился. — омега перевёл взгляд на далекие горы и тише пробормотал. — Любовь бывает жестока.              — Он станет моей парой! — парировал юноша, гордо распушая багровую шерсть. — И я приложу все усилия, особенно когда Хор ощенится. Я докажу ему свои чистые и практически бескорыстные намерения.– он опустился рядом со старшим омегой и продолжил. — Из братьев Хора самый нормальный Тот. Сет слишком болтлив, а Ётта на отца похож, такой же, хм, нудный.              Тем временем с подветренной стороны к ним подошел Киони, но как только услышал голос сына, поспешно остановился. В пасти альфа держал белый цветок.              — Я не сомневаюсь, что ты со всем справишься, Омега. — Рома тихо рассмеялся и ткнул носом в щеку багрового волка. — Иначе ты не сможешь обскакать Кёю.              Омега нахмурился и неоднозначно кивнул.              — Скучаю по нему. Чем можно так долго заниматься в чужой стае?              Рома осторожно прижался щекой к плечу Омеги и прикрыл глаза. Кончик бежевого короткого хвоста мерно покачивался.              — Не переживай. Думаю, он очень скоро вернется. — успокаивающе прошептал полукровка. — Совсем скоро Кёя вернется, как ни в чем не бывало. Представь, как сильно он удивится, увидев тебя. Когда Кёя уходил, ты был ниже меня, а сейчас я рядом с тобой словно волчонок на фоне огромного альфы.              Рома слабо улыбнулся. Он знал, что эти слова должны поднять настроение Омеге. Хотя он и прекрасно осознавал риски. Ведь вполне вероятно, что тот окажется бетой. Но подобного никто не смел говорить в морду вспыльчивому багровому волку.              Слова произвели как раз нужный эффект. Омега воспрянул духом и даже еле заметно растянул губы в подобии улыбки. Он убеждал себя, что скоро и его гендер даст о себе знать.              — Давно хотел спросить, тебе нравится Кёя?              Киони уже хотел было развернуться и уйти, но прозвучавший вопрос его остановил. Зубы сильнее сжали тонкий стебелек цветка.              Рома тихо рассмеялся. Его светлую шерсть взъерошил легкий теплый ветер. Это заставило его зажмуриться от удовольствия.              — Конечно, нравится. — мягко и спокойно ответил Рома.              Омега довольно ухмыльнулся. Его определенно порадовал такой ответ, ведь в его представлении Кёя и Рома были отличной парой.              Но, похоже, слова Ромы, произнесенные столь просто, пришлись по душе только Омеге. Киони вздрогнул как от удара. Ожидаемый ответ. Альфа тяжело выдохнул и, положив цветок в нескольких шагах от бежевого омеги, тихо удалился.              — Я знал это. — хмыкнул Омега.              — Нет, я не об этом, Омега. — Рома покачал головой. — Кёя мне нравится как друг. Он чудесный волк и я уверен, что он ещё найдёт удивительного омегу, как и он сам.              Рома облизнулся. Чуть подумав, он добавил:              — Но этим омегой буду не я. — в голосе Ромы послышались твердость и уверенность.              Омега разочарованно качнул головой.              — Почему? Ему ты тоже нравишься, я спрашивал. — багровый волк поднялся и заискивающе встал перед Ромой.              Рома задумчиво наклонил голову, смотря на свои лапы. Уши прижались к голове. Какое-то время Рома тщательно обдумывал ответ.              — Это не та симпатия, о которой ты думаешь, Омега. Я ведь тебе нравлюсь, но не так как Хор. Я прав?              — Да. — нехотя признался молодой волк. — Я понял. — Омега посмотрел за Рому и приметил цветок. — Что это?              Не дожидаясь реакции Ромы, Омега подошел к заинтересовавшему предмету и недовольно клацнул клыками. В их лагере не росли цветы, это значило, что кто-то принес его с долины. Скорее всего, случайно. Омега не стал заострять на цветке внимания и вновь переключился на Рому.              Тот в свою очередь тоже приблизился к красивому белому бутону.              — Цветок. — тихо ответил Рома.              Он сменил форму. Пальцы мягко коснулись перекушенного стебелька. Полукровка улыбнулся и осторожно поднял цветок. Легкий сладкий аромат щекотал нос. Рома прижался губами к лепесткам. Тут он уловил еще один запах, но очень слабый, пусть и смутно знакомый.              — Красивый очень. — Рома поднялся на ноги и выдохнул медленно. — Ты не любишь цветы, Омега?              Юноша коснулся ладонью багровой спины и ласково пропустил между пальцев длинную шерсть Омеги. Пальцы пощекотали длинные жесткие волоски алого цвета. Это очень нравилось Роме. Напоминало шерсть Киони.              Полукровка покраснел и резко мотнул головой. Нет, о Киони не следует думать. Не сейчас. Не рядом с Омегой.              Омега недовольно хмыкнул и клацнул челюстью. Он не любил когда его трогали, но от Ромы принимал ласку. Запретной частью являлась лишь спина, поскольку плотные кости, которые росли из позвоночника, были довольно чувствительными, но распространяться об этом Омега не любил.              — Не люблю. — подтвердил Омега. — Считаю их пустой тратой времени. Все же мясо более ценный продукт. Если альфа хочет понравиться омеге, ему следует приносить еду, это означает, что партнер настроен серьезно и сможет обеспечить омеге или бете сытую жизнь. — Омега мотнул головой и несколько раз облизнул губы.              Для своего возраста волк размышлял довольно мудро, но однобоко. Он считал, что главное средство ухаживая — добыча и лесть.              — Завтра принесу Хору самый большой кусок оленины. И он меня простит.              Рома слабо улыбнулся, аккуратно убрав цветок. Всё же тот показался ему красивым, кто бы его ни потерял. Когда юноша направился к своему дому, он увидел Киони. Внутри всё замерло. Рома тряхнул головой и юркнул в бок. Краем глаза, когда он ушел в тень, то увидел, что вожак куда-то направился из лагеря.       Киони как раз решил сбросить напряжение через охоту. Ответ Ромы, что ему нравится Кёя, был предсказуем, просто альфа не задумывался об этом. Миловидный омега, который стал старшим в стае, симпатизировал Киони, хотя и был еще очень молодым. Возможно, именно из-за возраста или потому, что Рома вырос среди вампиров, но он подавал неверные сигналы. Киони зачастую воспринимал действия молодого волка как проявления чувств, но постоянно напоминал себе, что омега еще не освоился и невербальные знаки, которые используют оборотни, ему не знакомы.              Вожак дошел до большого гостевого дома и все же обернулся. Ромы и Омеги у источника уже не было.              — Киони! — к бурому великану подскочил Цолен. Темно-серая шерсть омеги была слегка взъерошена, бежевые ушки постоянно подрагивали.              Запах течного омеги окатил Киони с головой. Он уже знал, что Цолен течет не первый день и, что скорее всего, он без партнера. Судя по лишь слегка всклокоченной шерсти, омеги никто не касался, и он был свободен.              Возбуждение паучьими лапами скребло нутро вожака, сводило с ума. Нормального секса у Киони не было давно, а недавно прошедший гон лишь сильнее подкосил силу духа вожака. Ему было необходимо расслабиться.       Киони это понимал, как и Цолен. Омега специально выбрал поздний вечер, чтобы встретиться с вожаком без лишних глаз.              — Цолен, меня ждешь? — Киони беззлобно усмехнулся и опустился на землю.              Омега шагнул ближе и потерся щекой о бурое плечо.              — А ты как думаешь? Тебя не так то просто выловить… Откажешь мне? — он поднял на вожака блестящие в темноте янтарные глаза, в которых искрилось явное желание.              Киони нервно дернул ухом и облизнул губы.              — Нет. — альфа наклонился, сжимая клыки на сером загривке.              Цолен довольно рыкнул и приподнялся на пальцах. Острые клыки в отместку ухватились за плечо. Когда Киони отпустил загривок, омега игриво отскочил и нарочито медленно направился в сторону своего дома. Всем своим видом он показывал, что вожаку стоит пойти следом.              И Киони, отбросив все сомнения, направился за ним.              Эту ночь они провели вместе.              

***

      Раннее утро началось с суеты и беготни. Рома проснулся от шума и возбужденных голосов снаружи. Он вышел из своего домика, зевая и потягиваясь, и обвёл мутным взглядом лагерь. Спал он не особо хорошо. Мешал какой-то приторный и резкий запах и говорящий во сне Омега. Поскольку Рома с Омегой накануне заболтались допоздна, последний решил остаться на ночь.       — Что происходит?              Омега вышел следом за Ромой, отпихивая его рукой в сторону.              В проходе между палаткой врачевателя и Гюна сидели Чип и Хопер. Туда и направился Рома. Только он хотел открыть рот и задать вопрос, как Чип обернулся.              — Хор рожает. — выпалил Чип и взмахнул радостно хвостом.              Рома только заметил напряженно застывших у входа в домик Тота, Сета и Ётту. Недавно Хор попросил перебраться из яслей в отдельное жилище. Киони какое-то время сомневался в правильности этого решения, но в итоге разрешил. Хор решил жить полностью один в неком отдалении от всего лагеря. Он расположился в домике за жилищем врачевателя. Там его мало кто мог побеспокоить. Заодно новый дом Хора был скрыт от взглядов всей стаи.              Полукровка радостно улыбнулся. Наконец-то пришёл момент рожать Хору! Многие омеги в стае, которые подружились с ним, с интересом ожидали его щенят. Все хотели знать, на кого те будут похожи. Никто не знал, кто был отцом щенят, но по их окрасу можно было предположить, каким тот был.              Так же необычный цвет шерсти Хора и Ётты вызывал немало вопросов. Некоторые думали, что эти двое могли быть частью мифической Стаи из Призрачного Ущелья. Всем было известно, что волки в ней имели крапчатую шерсть и многолетний набор генов. Однако, несмотря на знания об этой стае, она считалась несуществующей, ведь никто так и не смог найти Призрачное Ущелье.              Багровый Омега радостно взвизгнул и, перекинувшись в волчью форму, ринулся к жилищу, в котором рожал Хор. Молодой волк занял место в шаге от братьев омеги. Он не хотел пересекаться с ними и тем более затевать конфликт в такой волнующий момент. Ему самому не терпелось увидеть щенят, а в особенности цвет и шерсти.              «Вот бы они были багровые» — мечтательно подумал Омега, нервно дернул ушком. Взгляд алых глаз не отрывался от входа в жилище.              Тихие порыкивания раздавались из домика Хора. Чип уже рассказал, что там внутри находится Ицха. Врачеватель помогал разродиться, и после должен был проверить щенят: целы ли те, здоровы ли, выживут ли. Хору очень повезло, что его щенята родятся в конце холодов, они успеют подрасти за тёплый период. Это означало, что большинство из них не погибнет от голода и морозов в раннем возрасте.              Насколько Рома знал, Ицха на последнем осмотре предположил, что будет четыре волчонка. Это было довольно мало для первых родов. Так сложилось, что оборотни рожали волчат большими партиями. Всех больше щенят у омег появлялось в течение первых беременностей, потом их количество шло на убыль. Это предусмотрено было природой. Чем моложе родители — тем легче им ухаживать за большим количеством волчат.              На мгновение наступила тишина. Рычание Хора прекратилось. Все напряженно застыли. Каждый находящийся сейчас тут искренне переживал за омегу и его волчат.              Наконец, из домика вышел Ицха и тяжело улыбнулся.              — Ну, что там? — первым спросил Тот.              Он нервно качал хвостом из стороны в сторону. Сет молча сидел сбоку своего брата. Один Ётта стоял в двуногой форме. Он лишь молча и пытливо смотрел на Ицху, будто пытаясь прочитать его мысли.              — Четыре здоровых волчонка. — тепло ответил врачеватель и невольно улыбнулся, увидев как обрадовался Сет. Золотистый волк радостно взмахнул хвостом и облизнулся.              — Они крупные? –пробасил Тот. — Все альфы?              Ётта несильно шлёпнул брата по затылку и фыркнул.              — Они ещё слишком маленькие, гендер определить невозможно. Однако, все самцы.              Распушив шерсть, Тот довольно хмыкнул. Он выкатил грудь вперед и облизнулся.              — Дети нашего брата не могли родиться самками.              Тихий рык Луны заставил Тота нервно прижать уши и замолкнуть.              — Ты что-то имеешь против самок, милый? — белая волчица сверкнула глазами в сторону Тота и гордо уфкнула. Ответа от альфы она не ждала.              Багровый Омега выскочил к ногам Ицхи и радостно задрал хвост.              — Как Хор? Могу я зайти внутрь посмотреть на детей?              Ицха открыл было рот, чтобы присмирить молодого волка, но тот уже ломанулся внутрь. На пороге его схватил за загривок вожак. Пальцы сильно, но осторожно сжали багровую шерсть чуть выше шеи. Омега вырос до таких размеров, что даже взрослому альфе уже было невозможно его просто так поднять за шкирку, потому Киони лишь сжал сильнее шерсть и дернул сына на себя.              Омега от неожиданности рыкнул, багровая шерсть всклокочилась, а зубы оскалились.              — Успокойся, Омега. Ицха, как и сам Хор, не давал разрешения на нарушения границы этого жилища. — голос вожака был тверд, а тон не терпел возражения.              Услышав отца, Омега заметно приутих, и даже почти пригладил шерсть.              О том, что Хору пришло время щениться, Киони узнал довольно поздно и пришел в тот момент, когда все закончилось.              Ицха улыбнулся и покачал головой. Его взгляд остановился на Омеге.              — Омега, входить в пещеру ощенившегося омеги нельзя, если он не разрешил. Сейчас Хор может напасть и загрызть каждого незваного гостя. — Ицха перевёл взгляд на Ётту. — Хор звал тебя.              Ётта взволнованно взмахнул хвостом, с трудом удерживая в себе эмоции и сохраняя невозмутимый вид. Получив кивок от Ицхи, Ётта медленно вошёл внутрь.              Молодой альфа умел прекрасно себя сдерживать и контролировать, будто всю жизнь учился этому. Такие волки как он нередко становились прекрасными лидерами и вожаками, однако Ётта явно к этому не стремился. Он честно выполнял все обязанности, которые ему поручали.              Каждая его охота неизменно оканчивалась удачей. Он изучил всю территорию своей новой стаи вдоль и поперёк, знал каждую тропку и обрыв. Желание Ётты работать, не опуская лап, резко выделяло его среди братьев.              Рыжий Тот был прекрасным бойцом, но как только дело заходило об охоте, он терял всякий интерес и становился ленивым. Ловил добычу он в основном для Хора и себя. Сет, в отличие от Тота, трудился так же исправно, как и Ётта, однако без фанатизма. Он выполнял необходимую для любого волка норму.              Когда Ётта вошел внутрь, он на мгновение замер, услышав тихое предупреждающее рычание. Когда то смолкло, он тихо свистнул приветствуя. Ётта вгляделся в приятную полутьму. В свете небольших чаш с горящим жиром Хор был еле различим, несмотря на белую шерсть.              — Подойди. — разрешил тот и убрал пушистый хвост, закрывающий волчат.              Ётта медленно и осторожно приблизился к Хору и замер. Внутри всё задрожало от нежности к племянникам — сыновьям его брата. Их было четверо.              — Ты уже дал им имена? — пробормотал Ётта, не отрывая взгляда от четырёх маленьких комочков.              — Да. — легко ответил Хор. — Это Юни.              Хор коснулся носом самого крупного малыша. Это был тёмно-рыжий волчонок с черными пятнышками вдоль переносицы. Юни копошился и вертелся около живота Хора, пихая в бок одного из своих братьев. Его короткий хвост метался из стороны в сторону.              — Вот это Бойд.              Второй малыш тоже оказался тёмно-рыжим. Его большим отличием от Юни оказалась красная полоска вдоль хребта. Он тоже был довольно крупным, как и его брат. Ётта предположил, что оба волчонка будут альфами, когда вырастут.              — А этого малыша я назвал Шу.              Третий волчонок тоже имел рыжую шерстку, однако более светлую, чем у Юни и Бойда. Белые крапинки, словно снежинки, покрывали его шерсть и делали его окрас очень необычным. Ётта никогда ещё не видел волков с таким цветом шкуры.              — А вот этому я дал имя Фриц.              Ётта слегка вздрогнул, опуская взгляд на последнего малыша. Хор дал ему имя их папы. Волчонок, которого назвали Фрицем, оказался белым с такими же черными крапинками по всему телу, как у самого Ётты и Хора.              Хор лизнул округлый бочок Шу. Тот возмущенно пикнул и жадно прижался к надутому от молока розовому соску хио. Омега довольно облизнулся и гордо выпятил грудь вперёд.              — Они прекрасны, Хор.              Ётта потянул носом, чувствуя в воздухе приятный запах молока и детства. Это было что-то особенное: аромат, который всегда сохранялся на шерсти щенят и омег. Ётте это навивало смутные воспоминания о детстве и их хио.              — Теперь можешь позвать остальных, Ётта. Я хотел, чтобы ты первым увидел моих малышей.              Ётта ласково кивнул, достал из кармана гребешок и положил его к передним лапам Хора. Это было небольшое изделие из белой кости с красивыми вырезанными узорами, драгоценными камушками и металлическими цветами.              — Это дар. — кратко пояснил Ётта. — Пусть твои щенята не знают нужды.              Хор благосклонно качнул головой, принимая подарок от брата. Только после этого Ётта вышел из домика, широко улыбаясь.              — Теперь можно входить.              Сет первым юркнул внутрь. Следом за ним вошел Тот. Братья пробыли у Хора недолго и вскоре вышли. Они были довольны и радостны. Малыши их явно порадовали.              — Омега, иди первым. — Рома подтолкнул багрового волка в бок, слегка улыбнувшись.              Омега, ни секунды не сомневаясь, юркнул внутрь. Подушечки лап покалывало от волнения. Сейчас он впервые увидит новорожденных щенят омеги, внимание которого имело большое значение для молодого волка. Омега влюбился.              В последнее мгновение он вспомнил слова Ицхи, что к ощенившемуся омеге нельзя подходить необдуманно и остановился. Кончики ушей чувственно подрагивали, а глаза вглядывались в полутьму жилища.              — Хор? Это я — Омега. — багровый волк прошел вглубь дома.              Нос щекотал непривычный, давно позабытый запах молока. Поскольку Омега имел ярко выраженную непереносимость этой жидкости, его рано отлучили от сосков. Омега — Пак, который являлся для Омеги, Круцио и Омелии кормящим папой, рано начал прикорм. Вкупе с этим Омега рано покинул Багровую стаю и отправился вслед за отцом. В пути двум альфам тяжело было найти кормящее животное, потому волк считался вскормленным кровью.              — Подойди, не бойся. — мягко откликнулся Хор.              Он лежал на мягкой большой кровати из медвежьих и лосиных шкур, сонно жмурясь. Хор явно уже устал, но показывать щенят близким волкам и стае было своеобразной традицией, которую не хотелось нарушать. Поэтому он спокойно терпел.              В который раз Хор медленно проговорил имена четырёх волчат, знакомя Омегу с ними. Трое из малышей к тому времени уже спали и лишь самый старший Юни крутился и вертелся у живота хио. Рыжий волчонок всё никак не мог успокоиться. Хор наблюдал за этим с интересом.              Юни, Бойд, Шу и Фриц были его первыми волчатами. Он ещё плохо понимал, что надо с ними делать и как ухаживать за ними, но Лий обещал помочь с этим разобраться. Пока они жили в яслях — общей платке для беременных, а порой и родивших омег, Лий иногда делился своим опытом воспитания своего сына Кирии. Хор запоминал каждое слово, понимая, что это ему пригодится.              Он точно знал, что если волчонок не пищит громко и много, значит, он не голоден и с ним всё в порядке. Так же Лий говорил, что очень важен первый сон малышей. Если они смогут пережить его и не погибнут, то, скорее всего, они здоровы и будут расти как самые обыкновенные волчата.              И сейчас он не знал, как утихомирить Юни, но покорно ждал, пока малыш выбьется из сил и уснёт, как это сделали его братья. Фриц практически сливался с шерстью Хора на животе, поэтому Хор переложил волчонка между Шу и Бойдом, чтобы его замечали на фоне его братьев.              Фриц был самым крошечным из помета и слабым. Именно за него Хор беспокоился больше всего. Ицха сказал, что за этим волчонком, пока он не подрастет, надо тщательно приглядывать и держать его подальше от Юни. Разница в размерах у Юни и Фрица была очевидной, и старший малыш мог случайно задушить своего брата или придавить его.              Так же именно самые маленькие в помёте обычно оказывались больны и быстро умирали. Поэтому положив Фрица между Бойдом и Шу, Хор обеспечил ему наиболее тёплое и безопасное место. Конечно, это не означало, что Хор любил Фрица сильнее остальных волчат. Хор относился ко всем одинаково. Он, как и любой омега, делал всё, чтобы каждый малыш выжил.              Омега заискивающе присвистнул и подошел ближе. Щенки оказались совсем крошечными, ничуть не больше ладони. Юноша впервые видел новорожденных и до этого представлял их немного иначе.              — Чудесные щенки. — низко прорычал Омега, виляя хвостом.              «Жаль, что не багровые, хотя… рыжий же почти багровый» — Омега с интересом разглядывал рыжих щенят.              Он сильного запаха молока багрового волка клонило в сон. Казалось, что он даже оседал на корне языка. От этого становилось немного не по себе. Омега не помнил вкуса этой белой жидкости и, наверное, это к лучшему. О том, что у него молоко не усваивается, Омега не знал.              — Тебе нужно что-нибудь? Голодный?              Омега не понимал, что может понадобиться только ощенившемуся омеге, но Хора порадовать хотел.              Хор выразительно зевнул зажмурившись. На его морде отчетливо отобразилась усталость. Это было не удивительно. Роды отнимали немало сил не только физических, но и моральных, особенно когда беременность была первой. Он очень хотел провалиться в сон и забыться хотя бы ненадолго.              Хор прекрасно понимал, что скоро о покое он будет только мечтать. Чем старше будут щенята, тем больше будет у них шансов попасть в неприятности. Даже когда они станут совсем взрослыми волками, страха за них не убавится.              — Спасибо за заботу, Омега, но сейчас я хочу только спать. Поэтому после всех этих церемоний не беспокой меня пару часов. Мне необходим крепкий и здоровый сон, пока малыши не проснуться.              Хор кратко лизнул одну из теплых, уже высохших, спинок волчат. Было странно ощущать маленькие пушистые комочки под боком. Те уже пахли Хором и молоком. Они еще долго не обретут свой собственный запах, но даже эти волчата однажды вырастут. Хор не хотел об этом думать. Сейчас это были его малыши — небольшие комочки счастья и любви, и Хор обязательно всё сделает, чтобы они ни в чем не нуждались.              Омега встрепенулся и энергично закивал.              — Отдыхай, Хор. Я зайду позже. — с этими словами молодой волк покинул жилище.              Омегу переполняла необычайная радость и гордость. Его не волновало то, что отцом этих щенят был какой-то другой оборотень. Омега собирался помогать Хору во всем. В силу своего возраста он, конечно, еще не понимал, что означает быть отцом, но яро этого желал.              Хор обязательно рано или поздно примет его ухаживания!              Омега горделиво вышел из жилища и прошагал мимо собравшихся, на ходу бросив:              — Хор пока больше никого не пускает. Он устал.              Ётта тихо и насмешливо фыркнул. Его взгляд внимательно прошёлся по багровой шерсти Омеги. Голубые глаза были похожи на две маленькие холодные льдинки. Ётта смотрел на Омегу с ледяным достоинством и какой-то доброй насмешкой и жалостью. Он будто знал, что Омеге ничего не светит с Хором.              — Ты-то чего распушился так, Омега? Не твои же щенки. — хмыкнула Луна. — Это Ётта, Тот и Сет должны гордиться братом и его малышами.              — А он уже себя парой Хора возомнил. — едко вставил Тот и ощерился в ехидной улыбке, показывая крупные клыки. Он этим жестом словно показывал Омеге, кто из них двоих тут альфа и лидер, а кто нет.              Лий, стоявший неподалеку и облокотившийся на Гюна, лишь слегка покачал головой, не одобряя действия беты. Луна заметила этот жест и кинула взгляд на Рому, словно извиняясь перед главой их иерархии за своё поведение.              Ётта слегка толкнул плечом Тота и шикнул на него. Авторитет Ётты среди братьев был очевиден. Ни Тот, ни Сет никогда не спорили с ним и слушались так же, как и Киони. Словно их брат был для них вторым вожаком. Однако Ётта от этого не задавался и, казалось, даже не замечал этого особого отношения к себе. Он лишь утихомиривал взрывной характер Тота, чтобы он не создавал проблем Киони.              Взгляд Ётты метнулся в сторону Киони, словно он ожидал одобрения со стороны вожака или наоборот был готов поплатиться за слишком наглое поведение. Было очевидно, что он никогда не будет метить на место Киони, но всегда будет для него опорой и поддержкой.              Багровый Омега мгновенно окрысился и показал клыки Тоту. Кости на спине угрожающе шевельнулись, будто были готовы сомкнуться. Однако Омега не имел такого большого контроля над костями, но шевелить ими или полностью переворачивать «скелет» умел. Сейчас молочно-белые пики были повернуты кверху.              — Я знаю, что это не мои щенки, рыжий, но и не твои тоже. Они Хора. Не показывай клыки на меня, иначе я не посмотрю на то что ты взрослый альфа. — алые глаза волка заметно потемнели, а зрачки сузились. Он говорил серьезно.              Киони недовольно взмахнул рукой, не давая конфликту разойтись. Омега и Тот заметили жест вожака и на шаг отступили друг от друга. Омега загривок не пригладил. Киони кивнул Ётте, давая понять, что одобряет его действия.              — Вы оба в чем то правы, но не нужно из-за этого рвать шерсть. — спокойно начал Киони. — Давайте дадим отдохнуть Хору, ему сейчас это важнее всего. — взгляд мужчины скользнул по собравшимся, ненадолго задержавшись на Роме. — Увидеть новых членов стаи сможет каждый, но немного позже. Ром… — плеча Киони коснулась ладонь Цолена.              — Неужели Хор уже ощенился? — с наигранным удивлением спросил пепельноволосый омега, поспешно добавляя. — Давно, пора, конечно, сколько их? — пальцы Цолена едва ощутимо царапнули кожу на плече Киони. После омега приобнял вожака за пояс, касаясь подбородком груди мужчины и пристально смотря в глаза.              Киони неоднозначно кивнул, но не отстранился.              — Четыре.              Багровый Омега скривил морду при виде взрослого омеги и нарочито громко уфкнул.              — Тебя за версту учуять можно.              — Приму за комплимент. — тут же откликнулся Цолен, усмехаясь. Течка закончилась примерно с утра, однако запах все еще окружал омегу со всех сторон.              — А зря. — Омега нервно облизнул нижнюю губу и шагнул к Роме ближе.              Тот коснулся ладонью плеча багрового волка и поджал губы. Внутри всё ухнуло от злости и ревности, когда Цолен прижался к Киони. Рома нахмурился и опустил взгляд, пытаясь сдержать рвущееся раздражение наружу.              — Омега, идём, осмотрим горячий источник. — процедил сквозь зубы полукровка и развернулся, плавно сменяя форму и рысцой направляясь к небольшому проходу меж скалами.              Он знал, что вероятнее всего Омега бросится за ним. Рядом с горячим источником часто водились полевки, которых очень любил Хор. Для Омеги это был шанс поохотиться, а для Ромы осмотреть источник на чистоту.              Омега горделиво фыркнул и все же бросился нагонять Рому. Вид течного Цолена ему не нравился. У взрослого омеги был очень резкий запах, настолько, что хотелось закрыть нос лапой.              Только сейчас Омега понял, что за отталкивающий запах был на отце.              Цолен.              Что бы это значило?              — Мальчишка-то грубиян. — Цолен качнул головой и прижался ближе к Киони.              Но вожак не смотрел на него. Его взгляд был прикован к уходящей бежевой фигуре. По позвоночнику пробежали мурашки. Рома на удивление повел себя странно и на слова Цолена отреагировал весьма эмоционально. Если бы обстоятельства были немного иными, то Киони бы сказал, что это была ревность. Хотя признаки этого свербящего чувства были заметны сейчас.              Рома приревновал Киони?              Вожак шумно выдохнул и отстранился от Цолена. Несмотря на проведенную вместе с этим омегой жаркую ночь, вожак ничего к нему не чувствовал, и тот это знал.              — Нам пора на охоту. Цолен, Луна и… Чип помогите Ицхе разобрать вещи в жилище. Пора готовить новые кровати. — Киони оторвал взгляд от уходящих Ромы с Омегой.              вожак хотел позвать Гюна, но в последний момент вспомнил, что тот ни на шаг не отходил от Лии.              — Ётта, пойдешь со мной.              Волк встрепенулся и взволнованно взмахнул хвостом. Шерсть вдоль спины встала дыбом от радости. Ётта облизнулся и с трудом унял волнение. Его очень радовало то, что он не просто существует в стае Киони, но и участвует в жизни коллектива. Для волка подобное было необходимостью.              Ётта сглотнул и выпрямился, вытягиваясь слегка и из-за этого будто смотрясь выше. Он делал это неосознанно. Подобный жест, как правило, был в целях показать то, насколько волк хороший охотник или воин. Очень часто молодые альфы, желая выделиться, распушались и вытягивались, тем самым пытаясь казаться крупнее и выше всех остальных.              Когда Киони двинулся первым, Ётта пристроился сбоку от него. Он выглядел довольно спокойным. Единственно, что выдавало его волнение — легкое нервозное подёргивание кончика хвоста.              — Я, кажется, недавно учуял следы оленей в районе Каменной Гряды.              Негромко произнёс Ётта. Он прекрасно осознавал риск своих слов. До Каменной Гряды путь был не самый близкий и простой. К ней необходимо было идти вдоль реки, что весной означало неминуемую опасность. Так же отдаленность каменной гряды от лагеря означало, что в случае того, что если оленей там не будет, то Киони и Ётте придется не только еще немало побегать в поисках добычи, но и нести её обратно весь тот путь, что они проложили ранее.              Однако волк был достаточно умён для таких вещей. Он учёл всё. Даже если оленей там не будет, Ётта прекрасно знал, что через Каменную Гряду в такое время перебирается немало мелких животных, а значит, нехватки в добыче не будет. Ётта с тех пор, как присоединился с братьями к Стае из Скалистых Гор, успел изучить всю территорию и узнать у лучших охотников, где и как лучше ловить добычу.              Киони задумчиво пошевелил ушами и, не сбавляя темпа, повернул в сторону Каменной Гряды. Ётта рассудил правильно, так что столь долгий путь должен окупиться сполна.              — Хорошо, идем к Гряде. Если не повезет, пройдем по границе. Не стоит сбрасывать со счетов тех длиннолапых существ.              Стая опасалась не просто так. Эти звери точно были хищниками, а значит опасными. Киони переживал, что они смогут обнаружить их лагерь, и тогда беды будет не миновать. Именно поэтому вожак брал с собой только одного-двух альф, чтобы большая часть оставалась охранять дом. Патрулям также не разрешалось ходить большими группами. Исключение составлял молодняк: Омега и Скалло. На охоте их сопровождали от двух до трех альф или бет.              Ётта слегка поддергивал ушами, напряженно вслушиваясь в гудящую тишину, пока он и Киони тенями скользили по ущельям. В какой-то момент Ётта уловил отдалённый отголосок запаха и затормозил на месте. Шерсть встала дыбом.              Киони сперва замедлил шаг, а после и вовсе остановился. Поведя носом в сторону, с которой доносился запах, альфа приоткрыл пасть. Это делалось для того, чтобы получше «распробовать» и почувствовать предмет или живое существо.              Слишком тихо.              Ётта втянул полной грудью холодный воздух. Его пушистый хвост качался из стороны в сторону. Даже тут в ущелье он больше походил на большой сугроб, нежели на волка. Его спасала светлая шерсть. Киони же сливался со скалами.              Волки уловили тихий вой. Ётта дернулся всем телом, когда понял, кому принадлежит полный отчаяния плач. Выл волчонок. Бросив взгляд на Киони, он ожидал приказа дальнейших действий.              Вожак поджал губы. Уши нервно дергались. Для тщательного продумывания дальнейших действий времени не было. Судя по печальному вою, волчонок находился неподалеку, на открытом пространстве, один. Здесь было два варианта: либо волчонку действительно нужна была помощь, либо это ловушка.              Думать о втором варианте хотелось меньше всего, однако за свою долгую жизнь Киони сталкивался с таким несуразным поведением оборотней не раз. Его уже предавали. По сути, волчатами легко манипулировать, а, следовательно, и заставить делать неправильные вещи.              Решение было принято.              Киони коротко уфкнул и кивком показал Ётте, что тому следует пойти по дуге. Сам же вожак пойдет к источнику воя с другой стороны, так волки смогут минимизировать риски засады.              Взглядам двух альф предстала шокирующая картина. В небольшой впадине лежал белый волк. Его зеленые поддернутые пленкой глаза смотрели куда-то в пустоту. Из открытой пасти волка еще стекала слюна вперемешку с кровью.              Он лежал на животе так, будто он шёл, и вдруг его лапы подкосились, и он упал. Короткая белая шерсть волка была заляпана кровью, местами клоки шерсти отсутствовали. Это говорило о том, что мертвец незадолго до кончины с кем-то подрался.              Рядом, уперевшись лапками в бок волка сидел маленький щенок. Ему было не больше года. Волчонок был светло-серым с насыщенными зелеными глазами. Малыш тихо и тонко выл, вскидывая голову к небу. Иногда он переставал и, хныча, принимался толкать мертвого волка в бок. Однако тот никак не реагировал на отчаяние волчонка.              Вокруг волка и малыша снег был весь истоптан. Ётта издал тихий свист, показывающий удивление, когда понял, что эти следы они видели не раз. Удлинённые, со знакомой формой когтей, слишком большие даже для волка-оборотня.              Киони вновь уфкнул и подал знак Ётте, что тот может подойти к волчонку. Никаких посторонних в зоне зрения альфа не увидел. О том, что тут произошло, можно было только догадываться. Эти странные звери-охотники все же убили оборотня.              Не скрывая своего присутствия, но и стараясь не напугать, Киони стал приближаться к волчонку. Когда до того оставалось всего пару шагов, Киони остановился и опустился на снег. Такая поза должна была показать волчонку, что волк не намерен причинить ему зло.              Волчонок услышал шаги и поднял голову. В зеленых глазах отразился страх и отчаяние, но малыш вскочил на лапки и воинственно поднял загривок. Длинная шерсть щенка топорщилась во все стороны, так что он больше походил на ком. Малыш повёл недоверчиво носом.              Взгляд у него был цепкий. Малыш держался с достоинством, что говорило о том, что, скорее всего, его родители не так просты, как может показаться на первый взгляд. Он явно был довольно умён. Это доказали его дальнейшие действия.              Волчонок, поняв, что ему ничего не угрожает, медленно повёл хвостом из стороны в сторону. Это был своего рода знак охоты среди волков. Он пристально смотрел на Киони расширенными от страха глазами, но в них плескались надежда и доверие. Волчонок словно молил о помощи и пытался о чём-то предупредить. Большие пушистые уши слегка дрогнули. Щенок впился короткими коготками в снег.              Почти в это же мгновение тихий рык раздался прямо над головой Киони, и на альфу навалилось грузное тело, противно пахнущее людьми и чем-то горьким.              Киони мгновенно оскалился и вскочил на лапы. Зверь, напавший на него, имел внушительный вес, что говорило и о размерах. Вожаку даже не удалось полностью разогнуть лапы. Волчонок привлек на себя все внимание вожака и Ётты, и те упустили из вида опасность. Незнакомцу помог незаметно подкрасться также ветер. Он дул как раз с той стороны, с которой пришли волки.              Бурый альфа громко рыкнул и, напружинив задние лапы, резко оттолкнулся от земли. Уже в воздухе Киони удалось зацепиться клыками за жесткий рыжий мех. Челюсти ощутимо свело, ведь казалось, что Киони вгрызся не в живое существо, а в камень. Определенно у данного существа были крепкие мышцы.              Ётта, не задумываясь ни на мгновение, подпрыгнул к волчонку и схватил его за шкирку. Сначала надо малыша в более безопасное место перетащить. Ётта быстро скользнул взглядом по окружающим скалам. Глаза наткнулись на небольшую трещину. В несколько широких прыжков Ётта приблизился к ней и чуть грубовато пропихнул малыша туда.              — Сиди тут.- рыкнул волк и развернулся.              Киони уже вовсю дрался с огромным рыжим зверем. Существо было похоже и на волка, и на собаку, и на змею одновременно. Ётта, не теряя ни мгновения, побежал на помощь своему вожаку. Уловив момент, когда Киони и зверь отпрыгнули друг от друга, волк набросился на врага. Его челюсти сошлись на боку, вспарывая кожу. Кровь брызнула в пасть и нос. Ётта зарычал, упираясь лапами в костлявый бок зверя. Резкий запах горечи бил прямо в нос.              Своими действиями Ётта прекрасно отвлёк зверя. Тот извернулся, открывая незащищенное горло Киони. Челюсти зверя щелкнули, хватаясь за шкирку белого волка. Ётта гулко зарычал в ответ, но не расцепил клыков. Слюна вперемешку с кровью капала на снег из его пасти. Внутри горячо разгорался огонь злости, ярости и адреналина. Волк не чувствовал боли от впившихся в загривок зубов зверя, только ненависть и желание убить того, кто поднял лапу на самое святое — на омегу, на родителя щенка.              Киони не стал ждать. Ётта выиграл для него время. Приблизившись к зверю одним прыжком, альфа сомкнул клыки на его шее. Захват был сделан глубокий настолько, что передние клыки наткнулись на позвонки. Рывок и шея зверя выгнулась под неправильным углом. С противным чваканьем шейные позвонки разодрали кожу, и вышли наружу. Грязный снег под лапами оказался щедро полит кровью.              Ётта, наконец, расцепил зубы и отошел от конвульсивно дергающегося тела. Вся морда, шерсть на загривке, груди и передних лапах была заляпана кровью. Волк тихо рыкнул и подбежал к сугробу снега. Фыркая, он уткнулся носом ледяную корку, а после навалился на нее. Морду словно пронзил миллион игл. Ётта занырнул в сугроб, а после выскочил. Повторив это действие несколько раз, он отряхнулся. Шерсть вновь была практически белой, как и раньше. Лишь местами виднелись розоватые разводы, но их Ётта уберет уже в лагере, а не сейчас.              — Папа!              Волчонок, наконец, подал голос. Он бросился, не разбирая дороги, к телу мертвого волка. Уткнувшись в белую шерсть, малыш тихо заскулил, сжимаясь в небольшой комочек и дрожа. Отчаяние, страх, боль — всё было в этих тихих, коротких звуках, которые раздавались из горла волчонка.              Пушистую светло-серую шерсть ерошил ветер: лениво перебирал её, ставил дыбом отдельные клочки и почти сразу их приглаживал. Щенячий короткий хвост был поджат под корпус. Это выдавало страх волчонка, но вовсе не из-за Киони, Ётты или зверя, а потому что его папа умер.              Ётта, наблюдающий за этим, качнул головой и бросил взгляд на Киони. Он не собирался бросаться успокаивать малыша, как бы ни сочувствовал ему. Вожак должен сначала решить, что делать с волчонком, а потом уже можно будет подойти к малышу. Хотя Ётта предполагал самое очевидное решение. Скорее всего, малыша возьмут в стаю.              Киони был суровым альфой, повидавшим многое, но невинных он никогда не лишил бы жизни и не оставил бы в беде. Поэтому он не сможет отвернуться от волчонка, ведь у того мертв папа, а отец неизвестно где. Оставлять одного в горах малыша нельзя, тот попросту свалится в какое-то ущелье, станет жертвой хищников или погибнет от голода. А если малыш вырастет в стае, то возможно, он станет хорошим охотником и воином, что никогда не бывает лишним.              Ётта уже отметил длинную с плотным подшерстком шерсть малыша, которая говорила о том, что тот горный волк. Волчонок знал некоторые охотничьи повадки, несмотря на свой возраст. Он даже пытался предупредить альф об опасности. Длинные, крепкие лапки в таком малыше доказывали, что он уже немалый путь прошёл за свою короткую жизнь. А это уже говорило, что если он выжил, значит, у него крепкое здоровье и хорошие гены. Светло-серая, практически белая, шерсть словно говорила о том, что волчонок предназначен для гор, ведь именно такой цвет помогает выжить среди бесконечных холодов.              Киони хрипло уфкнул и отряхнулся. Несколько крупных комков шерсти упало на землю. Зверю удалось всё же оставить пару проплешин в бурой шерсти.              Вид воющего волчонка около мертвого тела омеги вызывал неприятные колкие чувства внутри. Невольно альфа вспоминал своего папу, ведь тот тоже умер не своей смертью. Читосе убил вампир. Киони помнил тот момент с ужасающей точностью, и, к сожалению, этот малыш будет помнить. Холод мертвого тела, колкая шерсть, приторный запах смерти вместо родного — необычайно страшные вещи, которые сейчас переживал волчонок.              Ётта кинул мрачный взгляд на тело рыжего зверя. Оставалось решить, что делать с этим существом. Оставлять тут его точно нельзя было. Ётта посмотрел на бурный поток реки, а после на Киони. Вероятно, течение могло бы отнести тело зверя подальше от этого места, а может и вовсе в море. Там его пожрут другие. Но не только от тела зверя надо избавиться. Еще папа малыша. Это тоже след, который может привести таких же монстров, как этот рыжий зверь.              Киони понимал, что оставлять малыша нельзя, потому принял самое очевидное решение.              — Ётта. — хрипло позвал Киони и несколько раз кивнул на волчонка.              Волк кратко кивнул и подбежал к малышу. Ухватившись передними зубами за загривок, он поднял легкое тело и направился в сторону одной из скал. Он уже понял, что малыша принимают. Теперь оставалось избавиться от тел.              Киони осмотрелся по сторонам и заприметил самое, как казалось, удачное место для захоронения тела омеги. По закону оборотней умерших хоронили под грудой камней — зимой, и под слоем земли и камней — летом. Иногда разрешалось сожжение тела на костре, однако в стае Киони такой метод не использовался.              Вожак загнул к дурно-пахнущему телу рыжего зверя и сомкнул клыки на его хребте.              В это время Ётта уже скрылся за поворотом. Там он положил скулящего щенка на снег и несильно прижал его лапой к земле, чтобы волчонок в случае чего не бросился бежать к мертвому телу омеги.              Шум реки был настолько сильный, что заглушал остальные звуки. Отсюда печального воя волчонка слышно уже не было. У самой кромки воды Киони остановился и с легкой раскачки отправил мертвое тело в сине-черную бурлящую воду. Холодный ветер ерошил густую бурую шерсть. Водные капли то и дело попадали в глаза и уши, отчего альфа хмурился. Когда рыжее тело зверя унесло течением, Киони развернулся и направился обратно.              Он оттащил тело омеги к скале, которая круто нависала над ровным участком. Вскарабкавшись на нее, Киони пару раз осторожно подпрыгнул на месте. Камешки зашуршали, а после обвалились вниз. Вожак спустился проверить проделанную работу. Тело омеги было скрыто под ровной горкой камней. Времени на достойные похороны не было. Малыша стоило отнести в лагерь. Никто не знал, как долго волчонок был на холоде один. Так и заболеть можно.              Обратно Киони и Ётта дошли в мрачном молчании. Щенок в пасти белого альфы примолк и лишь понуро смотрел вниз. Лишь один раз Киони задал ему вопрос:              — Как тебя зовут?              — Рем. — в потухшем голосе волчонка были слышны еле сдерживаемые поскуливания.              — Я Киони. А это Ётта. Мы волки стаи из Скалистых Гор. Я вожак. Теперь ты будешь жить с нами.              Не получив никакой реакции Киони решил не трогать малыша лишний раз и дать ему погоревать. Сейчас важнее было другое. Необходимо было решить, кто будет приглядывать за Ремом. Весь путь Киони напряженно подбирал для волчонка подходящего родителя. В итоге он решил обговорить это с Ромой. Тот должен знать, кому можно доверить сейчас малыша.              Когда они вернулись в лагерь, Киони приказал Ётте отнести Рема к врачевателю. После осмотра Ицхи будет понятно, здоров ли волчонок или всё же есть какие-то отклонения незаметные глазу.              Поскольку охота не удалась, Киони решил вновь выйти только уже ночью. Ётту он решил предупредить немного позже. Также альфа задумывал взять Ваула, который в последнее время не сходил с места дозорного. Вопрос с дальнейшей охотой более менее разрешился, теперь осталось найти опекуна для Рема.              Только Киони хотел сделать шаг, как в него кто-то с размаху влетел. Этот кто-то негромко по-щенячьи взвизгнул и замер. Когда вожак опустил взгляд, то наткнулся на большие голубые глаза. Рома, приземлившийся у передних лап Киони, не отрывал взгляда от бурого волка. Уши смущенно прижались к голове, и тот часто дышал, словно он очень долго бежал.              Киони удивленно охнул и присел. На примятый снег упало несколько клочков бурой шерсти с примесью крови. От альфы сильно пахло кровью, а также чем-то терпким с примесью горечи. Поскольку вожак касался мертвых тел, особенный запах, присущий только смерти, также осел на шерсти.              — Куда-то спешишь, Рома? — хрипло пробасил Киони.              Рома опустил глаза вниз, чуть отходя от альфы. От него остро чувствовались смущение и растерянность. Он нервно облизнулся. Сердце стучало набатом в голове. От лап и до кончика хвоста прокатилась щекотка, которая оставила после себя мучительный жар во всём теле. Рома тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. Те отчаянно сновали из стороны в сторону и всё никак не складывались в адекватные предложения.              — Я просто услышал, что что-то произошло, вот и искал тебя… — себе под нос пробормотал Рома. Его язык заплетался, будто полукровка наелся забродившего мёда и опьянел. Но совершенно точно он был трезв.              Киони неоднозначно качнул головой и посмотрел в ту сторону, куда ушел Ётта.              — Мы с Ёттой нашли щенка. Его родителя убил волкоподобный зверь, один из тех, кто оставлял следы на нашей территории и рядом с лагерем, в том числе. В этот раз он был один. — Киони дернул левым ухом и поднялся. — Мне нужно переговорить с тобой о судьбе щенка. Ему нужен омега, родитель. — альфа, не дожидаясь ответа от Ромы, поднялся и направился к ручью.              Омега направился медленно за бурым волком. Его светлая шерсть топорщилась во все стороны, но вовсе не от линьки, а от вставшего дыбом от волнения подшерстка. Рома невольно старался дышать медленно и глубоко, чтобы успокоиться, но из-за запаха Киони, который заставлял все внутренности мучительно пульсировать и сжиматься, это было невозможно.              — Думаю, Луна не отказалась бы от щенка. Она бета, но очень любит малышей. И, насколько я успел заметить, щенок уже подрощенный, в молоке не нуждается. Думаю, Луне не составит труда приглядывать за ним, ведь из омег свободен лишь Цолен, но… — Рома на мгновение замолк, напряженно обдумывая, как объяснить Киони, что у Цолена со щенками пока не ладится.              Сосредоточенный взгляд остановился на воде. Полукровка нервно дернул хвостом и беспомощно глянул на Киони.              Тем временем вожак склонился над ручьем и начал жадно лакать ледяную воду. Только сейчас альфа понял, какую жажду он испытывал.              — Я тебя понял. — Киони повернул голову к Роме. Бурый подбородок был мокрым из-за воды. На кончиках густых темных шерстинок собирались капельки. Киони облизнул влажные губы и продолжил: — Цолен не примет чужого щенка. Думаю, Луна подойдет. Я переговорю с ней немного позже.              Цепкий взгляд вожака вновь скользнул по бежевому волку. Поскольку с неудавшейся охоты пришлось вернуться раньше, у вожака появилось свободное время. Слова, сказанные Ромой накануне Омеге, никак не шли из головы.              «Нравится Кёя».              Почему бы и нет?              — Ты свободен сейчас?              Рома замер. Сердце внутри грудной клетки сделало кульбит.              Неужели?..              Рома тряхнул головой, отгоняя мечты о том, что Киони может обратить на него внимание. Вероятно, очередные дела заставляют его завести разговор с ним. Никак иначе. Юноша с трудом унял дрожь и быстро кивнул.              — Да. Я уже распределил все задания по лагерю, проверил Хора ещё раз, узнал у Ицхи, нужна ли ему помощь и осмотрел добычу. Омега сейчас под присмотром Хора, поэтому я свободен. — отчитался Рома и гордо выпятил грудку. С переездом обязанности исполнять стало легче, а, возможно, дело было в том, что он уже привык к своей работе.              Киони тихо рассмеялся.              — Скорее это Хор под присмотром Омеги. Но я не совсем об этом спрашивал. Раз ты свободен, пойдем, пройдемся? — последнее альфа произнес непринужденно, и было сложно понять вопрос это или утверждение.              Киони вновь облизнулся и поднялся, ожидая ответа Ромы. В это время буквально в двух прыжках проходили Чип с Хопером. Даже не прислушиваясь, братья все слышали.              — Если подумаешь, я буду у себя. Нужно кое-что посмотреть. — тем временем продолжал Киони, заметив легкий ступор Ромы. С этими словами вожак удалился.              Рома проводил Киони долгим взглядом. Когда альфа скрылся в своем доме, Рома обернулся к Чипу и Хоперу.              — Вы уже разобрались с добычей? Я не слишком вас загрузил?              — Нет, мы все сделали. — усмехнулся Хопер. — И ты как я погляжу тоже? — бета нарочито медленно качнул головой в ту сторону, куда ушел Киони.              — Вы определились? — тут же встрял Чип.              Рома опешил и даже сделал два шага назад. Уши смущенно прижались к голове.              — Да мы только дела обсудить… Цолен же есть… — пробормотал Рома.              Братья переглянулись и рассмеялись.              — Цолен уже давно лапы кусает. Не вижу смысла переживать.              — Подожди, Хопер, но разве они не… — договорить ему не дал Хопер, прикрыв лапой пасть.              — И то и другое не связано, тебе ли не знать. Рома, — бета вновь обратился к старшему омеге. — Я знаю, что говорю. Все в твоих лапах. — Хопер улыбнулся и боднул Чипа в бок, показывая, что им пора уже уходить.              Чип покорно направился за братом, но успел напоследок кинуть.              — Хорошей прогулки!              Рома изумленно и с искренним недоумением глядел вслед братьям. Он не совсем понял, о чём говорили Чип и Хопер, но где-то на окраине сознания подумал, что о нём и Киони. Юноша нервно распушился и побежал в сторону дома вожака. Всё же прогуляться — неплохая идея.              — Киони? — Рома сменил форму и слегка постучал ладонью по каменной стене около входа.       Полукровке не пришлось ждать долго. Киони вышел практически сразу. На груди у альфы была заметна кровавая ссадина от когтей. Видимо ее он получил в стыке с рыжим зверем.              — Пойдем. — усмехнулся мужчина.              Рома первым двинулся к выходу из лагеря. Голые ноги приятно грели камни. Он шел медленно и аккуратно. Узкая спина была, очевидно, напряжена.              Внутри всё клокотало от волнения и нетерпения. Рома думал и знал, что они вряд ли будут говорить о чем-то особенном. Однако внутри все млело от счастья. Ему даже казалось, что происходящее лишь сон. Когда кончики пальцев коснулись ледяной корки у входа в лагерь, Рома сменил форму. Всё же вне источников для него было пока что холодно.              Киони также сменил форму при выходе. Уходить далеко от лагеря было нежелательно, потому он решил пойти в ближайшую долину. Там уже цвела трава и некоторые виды цветов. Определенно Роме там должно понравиться.              Альфа подметил слегка взъерошенную шерсть омеги. Особенно выделялся багровый загривок. Киони не знал, понял ли Рома, для чего он его позвал. Хотя причины и для самого вожака оставались сокрытыми. Ему просто захотелось провести время именно с этим омегой. Тот факт, что Роме нравится Кёя, уже не останавливал, а наоборот подстегал совершать более прямолинейные действия.              Как только лагерь остался позади, Киони сократил дистанцию и кратко коснулся носом загривка Ромы. Это действие не имело как такового потайного смысла. Так вожак решил привлечь внимание омеги, а вот цель и причины Роме придется обдумывать самому.              Тот судорожно обдумывал, что ему следует сказать Киони. Мысли копошились плотным клубком в голове. Рома даже не чувствовал холода снега под лапами. А тот довольно немилосердно впивался в подушечки, однако ран не оставлял. Он быстро облизнул нос и втянул в себя прохладный воздух с тихим «снуф». Это выдавало его волнение с головой.              Вскоре Рома заметил, что скалы постепенно начали переходить в землю. Шерсть вдоль позвоночника встала дыбом. Полукровка взмахнул коротким хвостом, распахивая глаза. Впереди виднелась желто-зеленая земля! Рома радостно обернулся к Киони. Во взгляде была благодарность. Он не знал, чем выразить свою радость от того, что они спустились вниз. Омегам было не разрешено забредать так далеко в одиночку, а все альфы для таких глупостей были слишком заняты. Рома и сам не заметил, как сильно успел соскучиться по низинам, в которых провел всё свое детство.              Когда лапы коснулись еще короткой зеленой травы, Рома увидел впереди реку. Он знал, что их территория находится между двумя горными потоками, но и подумать не мог, что около них может быть какая-то долина.              Омега радостно подпрыгнул и рысцой пробежался по траве. Она щекотала лапы и приятно скользила в шерсти на них. Пыльца от первых цветов оставалась на короткой бежевой шерсти.              — Спасибо. — Рома на мгновение отвлекся от беготни по небольшой долине, остановился и обернулся к Киони.              Вожак, пока Рома наслаждался бегом, опустился на зеленый клочок земли. Запах свежей земли и травы приятно щекотал рецепторы. В какой-то момент альфа не удержался и откусил несколько зеленых травинок. На вкус они были жестковатыми, но, тем не менее, сочными.              Долину Киони выбрал неспроста. Он знал, что Роме здесь должно понравиться и к тому же омега давно не выходил из лагеря. Последняя прогулка была, когда тот вычесывал Киони.              Вожак поднялся и рысцой подбежал к омеге.              — Здесь очень спокойно. Нравится? — альфа дернул ухом и облизал губы.              Рома остановился, прикрыл глаза и втянул в себя сладкий запах травы и цветов.              — Да, спасибо, Киони. — мягко и тихо ответил Рома. — До этого я и подумать не мог, что так сильно соскучился по равнинам. Я люблю горы и, мне кажется, что я именно для них был рожден. Но всё же детство я провел на равнинах и очень сильно люблю их.              Омега сел на траву и повернул морду к Киони. Пару минут он пристально изучал взглядом бурого волка. Он качнул кончиком хвоста и всё же решился задать вопрос:              — Почему мы тут? Я очень благодарен тебе, но мне кажется, что ты хотел поговорить о чем-то.              Киони неоднозначно качнул головой.              — Я позвал тебя погулять просто так. У меня нет скрытых мотивов. Я подошел к тебе, как альфа к омеге. — Киони поднялся и неспешно обошел Рому по кругу. — Пойдем. — альфу позабавил легкий ступор омеги и он решил разрядить атмосферу.              Киони кивнул вбок и отошел от Ромы на пару шагов. Таким действием альфа давал омеге волю и выбор.              Полукровка задумчиво смотрел на Киони. Во взгляде были вопрос и непонимание. Внутри Ромы сейчас происходила борьба. С одной стороны он был очень рад, что они сейчас гуляют, с другой стороны он помнил ещё кое-кого.              Цолен.              Рома нахмурился. Нет, всё же не стоит себя обнадёживать лишний раз. Это принесёт лишь боль. Какие бы цели Киони не преследовал, у него есть Цолен. Он глубоко медленно вздохнул.              — Извини, у меня ещё много дел в лагере. Тем более нам не стоит вот так гулять вдвоем. В стае могут не то подумать.              Киони удивленно повел носом. Такого ответа от Ромы он не ожидал. Что же, значит пришло время быть понастойчивее. Понять, что за мысли роились в голове бежевого омеги оказалось труднее.              — Не стоит думать о том, чего нет. — Киони повернулся к Роме и взмахнул хвостом. — Я давно хотел спросить, что у тебя с Кёей? Он тебе нравится? — сиреневые глаза с неподдельным интересом смотрели за малейшим движением омеги. Определенно хотелось услышать ответ.              Рома даже на мгновение замер. Киони был вторым волком, который это у него спрашивал. Первым оказался Омега. Куда сын, туда и отец. Это невольно рассмешило. Он зажмурился и тихо рассмеялся. Всё бежевое тело дрожало от этого. Рома зажмурился глаза и выдохнул.              — Он мне, конечно, нравится, но лишь как друг. Кёя очень весёлый, пусть и вечно ворчит. Я рад, что в стае у меня есть такой друг, как Кёя. Я очень жду его возвращения.              Полукровка встал и подбежал к краю реки. Поцарапав прибрежный лед когтями, он добрался до воды и только тогда принялся лакать.              Киони шумно выдохнул и тихо присвистнул носом. Вновь этот омега его удивил. Он же слышал собственными ушами, как Рома утром говорил Омеге об обратном. Или может быть, он просто не дослушал? Теперь из фразы Ромы было понятно, что он официально свободен.              Вожак изначально знал о том, что у них с Цоленом не получится семьи. И Цолен сам это знал. Ими двоими ночью овладели инстинкты и не более того. С Ромой же было все по-другому. Киони не хотелось сию секунду затаскивать омегу в постель. Такую особенность он заметил еще при гоне. И это было удивительно! Ему нравилось проводить время с молодым омегой, нравилось просто наблюдать за ним.              Новое чувство постепенно зарождалось внутри бурого вожака. Пока он еще не мог с уверенностью сказать, что это, однако одно было ясно точно — Рома необычный омега.              Альфа, все еще пребывая где-то глубоко в своих мыслях, вместо того чтобы подойти к Роме сбоку обошел того по дуге и вскарабкался на ледяной мост. В этом Киони совершил ошибку. Река, к которой спустились волки, еще не полностью оттаяла, но не в этом заключалась опасность. Рома подошел к кромке льда там, где виднелась вода, Киони же стоял на ледяном мосту, и за его спиной простиралась долина. Река как будто терялась за альфой, но это было не так.              Особенность данной реки была как раз в том, что зимой она полностью исчезала под толстым слоем снега и превращалась в подземную. Бурная вода за многие месяцы холодов прокладывала себе путь под слоем снега и образовывала туннели. В них и заключалась самая главная опасность. Выбраться из ледяного туннеля было практически невозможно.              Киони шагнул к краю моста и в это же мгновение земля ушла у него из-под лап. Ледяной мост под альфой обрушился. Вожак удивленно рыкнул и изо всех сил вцепился передними лапами в корку льда. Пальцы на задних лапах нещадно лизала своим холодным языком вода.              Тут вожак осознал, в какой ситуации оказался.              Это же ледяной мост!              Треск льда эхом оседал в ушах. Шум протоки под альфой заглушал мысли.              Мысленно выругавшись, Киони сделал рывок. Когти чиркнули по льду и альфа только сильнее начал проваливаться. Мост изогнулся. По всей его поверхности пошли трещины. Ситуация, в которую попал вожак, нельзя было назвать простой. Если он попадет в туннель, то может погибнуть.              Киони понимал это и потому отчаянно боролся.              Все это происходило буквально за считанные секунды.              Когда Рома услышал треск льда, он не сразу осознал, что происходит. Лишь когда земля под лапами угрожающе расползлась трещинами, он отмер. На мгновение вспомнил похожую ситуацию. Внутри всё сжалось от ужаса, и тело против воли хозяина замерло.              Когда лед хрустнул, проваливаясь, Рома успел только тоненько взвизгнуть, и тут же пасть наполнила холодная вода. Рома отчаянно забился в холодном синем полумраке, но течение потянуло его в сторону от спасительной полыньи.              — Рома! — бежевого омегу настолько быстро уволокло течением, что Киони впервые секунды растерялся.              Ледяной мост обрушился, и альфа попал в туннель. Течение здесь было очень бурным и с легкостью подхватило тело бурого волка. Холодная вода сразу залила уши, глаза и пасть. Шерсть прилипла к телу, делая его тяжелым. Темнота была повсюду.              Подземная река оказалась довольно глубокой. Киони как не пытался, но не мог достать до дна. С каждой попыткой альфа натыкался на камни, но сдаваться было нельзя.              «Надо найти Рому» — вожак смог выплыть и, наконец, глотнуть немного воздуха. Уровень воды не наполнял туннель полностью.              Перепуганного Рому крутило и вертело в воде, как веточку. Он был слишком легким, чтобы попытки борьбы с течением были провальными. Полукровка иногда цеплялся за камни когтями, но его вновь просто утягивало водой дальше. Легкие сжались от недостатка воздуха и в голове уже темнело. Страх смерти плавно сливался с чернотой бессознания.              Рому стремительно несло на камни, но вяло двигающийся омега уже ничего практически не видел. На мгновение его вытолкнуло наверх, и юноша смог сделать вздох, прежде чем вновь погрузился в холодную черную воду. Это придало ему сил и решимости. Рома забарахтался в воде, пытаясь грести, но течение было сильнее.              Киони не сразу смог выцепить взглядом некрупное бежевое тело в полумраке туннеля. Альфа понимал, что им следует как можно скорее выбираться, иначе будет уже поздно. Рома мог просто разбиться о камни или отключиться от резкого перепада температуры. Вожак собрался с силами и нырнул, позволяя течению нести себя. Тем временем река резко ушла вниз, уровень воды уменьшился, а количество камней и наледи возросло. Киони сумел добраться до Ромы и немилосердно схватить того за загривок и прижать лапами к себе.              Перед ним стояла задача как можно крепче держать омегу, чтобы того не унесло. Для того чтобы это совершить, альфа пожертвовал своей безопасностью. Перед волками, будто из ниоткуда, возник крупный обледенелый камень. Вода обходила его с обеих сторон, но расстояние между стенками и самой поверхностью камня было невелико. Киони со всей силы швырнуло на него. В последний момент альфа успел развернуться спиной, так чтобы удар не пришелся по омеге.              Тупая боль прострелила бок и поясницу Киони. Альфа даже практически разжал клыки, но вовремя опомнился.              Рома двигался уже довольно вяло и слабо. Сказывалась слишком низкая для тела полукровки температура. Будет неудивительно, если Рома заболеет после этого всего.              Река выгнулась дугой. Волков швыряло из стороны в сторону. В какой-то момент их всего на мгновение занесло в небольшой тупик, но этого было достаточно. Киони отметил, что в этом месте лед был довольно тонкий. Уперевшись передними лапами и зажав тело Ромы между своим и стеной, вожак изо всех сил ударил по холодной поверхности задними конечностями. Лед болезненно царапнул подушечки, и поток унес кровавые дорожки дальше по течению.              Когда лед треснул, Киони схватил Рому за шкирку и резким рывком вынырнул из воды. На подгибающихся лапах, он отбежал от полыни к берегу, перетащив и легкое тело омеги. Омега тяжело и медленно дышал, раскрыв пасть. Холодный ветер тут же прошелся по сырой шерсти.              Киони тяжело опустился на снег. По телу прошла болезненная волна, и альфу вырвало водой. Сырая шерсть неприятно прилегала к туловищу. Собравшись с силами, он поднялся и отряхнулся. Поскольку Рома не хотел особо шевелиться, Киони ухватился за уже порядком истрепанный бежевый загривок и тряхнул омегу. Это должно было привести того в чувства.              — Рома, не засыпай. — хрипло пробасил вожак, проходись лапой по спине омеги, тем самым взъерошивая тому шерсть.              На удивление волкам повезло, и они остались целы. Но Киони от этого легче не становилось. Он сам привел Рому в опасное место, хотя прекрасно знал о том, что здесь находиться ледяной мост. Определенно альфа будет винить себя в произошедшем, особенно если Рома все же заболеет.              Киони вновь опустился рядом с омегой, закрывая Рому от ветра.              Самому же вожаку от купания в ледяной воде вреда не будет. Беспокоила только рана, полученная при ударе о камень. Кровь блестела на шерсти в районе лопаток.              Рома тихо чихнул и весь распушился как птенец. Сначала из горла вырвался смешок, а после омега и вовсе заразительно рассмеялся.              — Похоже, что мы постоянно будем падать в реку, когда вместе будем ходить в патрули. Видимо, духи воды нас очень сильно любят. — выдавил сквозь смех юноша.              Его слегка трясло от хохота, урчания и холода. Но в целом Рома не выглядел злым или недовольным. Он тяжело выдохнул отсмеявшись. Взгляд остановился на спине Киони.              — Нам стоит побыстрее пойти домой. Иначе ты или потеряешь много крови, или я заболею.              Сложно было сказать, почему Рома был в хорошем настроении. Возможно из-за состояния аффекта после произошедшего. Он в любом случае не хотел никого винить или злиться. Ведь в долине он все равно побывал, пусть и недолго. А ещё Киони задал ему важный вопрос.              Неужели, Киони симпатичен Рома?