Два в одном.

— А?       Сказать, что Безглазый просто ПИЗДЕЦНАХОЙБЛЕАТЬ как охуел — значит… А знаете, нихуя это не значит, поэтому наш маньяк, как говорилось выше, мега-супер-пупер-галактически ПИЗДЕЦНАХОЙБЛЕАТЬ как охуел. Да. — О, отозвался! Хоть кто-то! — Ава, уже будучи на ногах, возвела руки к потолку, за которым подразумевались небеса с где-то сидящим на них (или в них?) боженькой. — По такому случаю не грех сказать «Слава те, Христус Иисос!»       Каннибал недоуменно пялился на девушку, закрывая маской лицо и попутно прикидывая, долго ли сюда будет добираться машина скорой помощи и успеет ли он набрать номер больницы с просьбой забрать душевно, а, возможно, и мозгобольную, но потом вспомнил, что сам не блещет здравым рассудком и отложил эту идею до более подходящего случая. — Я, конечно, понимаю, что ты ебанутая, но давай отложим всякие молитвы на потом, — перебивая тираду Авы на её восхвалениях то ли Всевышнего, то ли Всенижнего, то ли вообще Всесреднего, попросил он.       Брюнетка, с воодушевлением нахвалившая чьи-то достоинства («СЛАВА ХЕРАМ ВСЕХ БОГОВ»), взглянула на шатена с ебалом а-ля «Какого хуя ты перебил меня, смертный? Ты знаешь, что я этот самый хуй могу тебе оторвать?». Её руки, по-прежнему возведённые к потолку, легли каннибалу на плечи, а потом чуть сместились к шее, словно Эмбер хотела задушить Безглазого, но пока этого не показывала. — Ты совершил опроменчивый поступок, решившись перебить меня во время воспевания славы, — голосом, которому позавидовал бы самый наисерьёзный людь из всех наисерьёзнейших людей, произнесла девушка. — Воспевания? На пение это что-то мало походило, — хмыкнул почкоед, деликатно взяв зеленоглазую за локти, дабы избежать удушья от этой бестии, ибо он, раскинув костным мозгом, кажись понял, к чему могут привести эти своеобразные «проявления нежности» со стороны Авы.       И тут дух Цезаря снизошёл на этот особняк, потому что свершилось два действия одновременно: из комнаты вышла Дженни, а с другого конца коридора подковыливал Бен. — Чего вы, блять, ко… — начал он, но, заметив друга и мозгоёбку в весьма интересной позе, замер на полуслове. Вернее, он не замер, а вполне очень даже споткнулся об воздух.       А вот Миллер, которая по всем законам подлости и справедливости должна была от ахуя споткнуться об порожек, как раз-таки замерла. Её стрёмному (то бишь охуевшему) ебальнику позавидовал бы сейчас сам Бабайка. — Вы…чего тут… — только и выдавила она, немигающими глазами вытаращившись на Джека. — Кто сказал, что мы чего? Мы ничего, — тот скинул руки Авы со своих плеч и благоразумно отшагнул подальше. — Мы кого, — согласилась брюнетка. — Что «кого»? — неврубился маньяк. — А что «кого»? — наивно тупанула Эмбер. Шатен сделал «масколицо». — Ты ебанутая? — устало спросил он, хотя ответ был очевиден. — Я ёбнутая, дорогой! — гордо поправила зеленоглазая. — Не понижай мой статус!       И она, нацепив капюшон с рогом и верхней частью рожи единорога на голову, независимо прошествовала мимо парня строевым шагом. Когда Ава поравнялась с Утопленником, тот, не сдержавшись, подставил ей подножку, желая отомстить за свои почти, если не полностью, выебанные мозги. Девушка, чей высоко вздёрнутый подбородок не позволял видеть препятствия не только подобного вида, но и рода, и популяции, как-то не очень гордо споткнулась и совсем уж не независимо пролетела на полметра вперёд, еле устояв на ногах. — Слыш, водяной! — когда равновесие было более-менее восстановлено, а для лица пропала угроза поцеловаться с полом, рыкнула Эмбер, мрачно повернувшись к блондину. — Это месть, мозгоклюйка, — потянувшись, томно отозвался тот. — Вернее, только её начало. — Интересно, за что это твоя гоблинская душа мне мстит? — мозгоклюйка, она же мозгоёбка и Ава по совместительству, упёрла руки в бока. — Да за то, что твоя куриная память не запомнит, что я, блять, ХАЙЛИНЕЦ! — мгновенно растеряв спокойствие, заорал Бен. — Потом поорёшь! — отмахнулась Эмбер. — Вообще вам, русалкам, вредно злиться: вдруг испаришься…       Бедный Утопленник застонал и не очень сильно, но ощутимо приложился лбом в стену. — Проверяешь на наличие мозга? — девушка выгнула бровь. — Очень зря. Сомневаюсь, что там что-то есть…       Тут из комнаты, которой, скорее всего, принадлежала та стена, об которую Бен ласково потёрся своей головушкой, высунулась Полика. Её подкрашенные брови нахмурились. — Кто там? — строго спросила она. — Кто, кто… Хуй в кожаном пальто! — огрызнулся Бен, потирая свой драгоценный лобешник и мысленно жалея о своём внезапном благородном порыве своеобразного поцелуя со стеной. Полика ещё больше нахмурилась. — Но ты не хуй, хотя он, должно быть, у тебя присутствует… — неуверенно произнесла она, и её голос, приглушённый маской, прозвучал как-то очень тихо. — И ты не в пальто… — Он в платье, — холодно заметила Дженни, проходя мимо задрота и беря Аву за рукав. — Ещё одна ебанашка! — всплеснул руками тот. — Джек, ну хоть ты скажи что-нибудь! — М? — названный встрепетнулся. Было заметно, что он то ли задумался о чём-то, то ли на кого-то или что-то засмотрелся — в общем, основным было то, что на момент данной мини-беседы наш органоед прибывал в астрале своих думалок. — Если «м» считается за слово, то он что-нибудь сказал, — Эмбер скорчила умное ебало. — А что ж не предложение? — Дженни через плечо посмотрела на подругу. — Думаю, это слишком большая честь для его извилин… — оборачиваясь, дабы проверить, не подковылял ли сзади Джейсон-Джим-Который-Джек, и не настанет ли ей пиздец, пробормотала та. Переблондинка мрачно хмыкнула.       Девушки решительно ворвались в комнату крипи, будто Офф в стриптиз-клуб, а вот в самой комнате ждала их пизда. Вернее, их было две.       Сёстры Роллин как на бал собирались. Волосы уложены, ебальнички рожи намалёваны. Хоть в пижамах сидели, и то радует, однако наточенный на шлюх глаз Дженни мигом уловил, что у Фиалы вырез на груди больше, чем у Роуз, не иначе как она сама его больше сделала. Альбинос застыла, уставившись на близняшек, будто принцесса на кучу говна в своей постели. — Чего тарелки свои разноцветные вылупила, а, Миллер? — ехидно осведомилась Фиала. — Сигнал ловишь?       Роллин-старшая одобрительно хихикнула. — Фу-у, — Дженнифер принюхалась и, брезгливо сморщившись, зажала нос двумя пальцами. — Чуешь, Ав? — Чего? — не врубилась зеленоглазая, выходя из-за спины подруги и усердно сверля цветочных испепеляющим взглядом, надеясь, что они всё-таки соизволят испепелиться. — Шлюхобоем попахивает, — презрительно скользнув взглядом по так и не испепелившимся родным пёздам девушкам, пояснила Дженни. — У нас весь особняк им промах, — хохотнула Эмбер. — За всю жизнь не выветришь… — Как только вы отсюда уберётесь, шлющятиной перестанет нести, — скривилась Роуз. — Да и вообще, в вас совсем нет плюсов…       Пизда-младшая, ухмыльнувшись, стрельнула глазками на Миллер, и её не волновало то, что последнее предложение было сказано не в тему. — А у тебя вот тоже есть минус, — простодушно прощебетала Ава. — Точнее, два. У нормальных девушек на их месте сиськи находятся…       Недобелоснежка, не сдержавшись, прыснула, приложив кулачок ко рту. Роуз побагровела, Фиала же словно беззвучно присвистнула. — Ой, пестиковые, мы знаем, зачем вы приебашили, — продолжала разглагольствовать брюнетка, пройдя к кровати Безглазого и вальяжно плюхнувшись на неё. — Недотрах у вас, да? Поебаться захотелось? Слушайте, а вы сразу на трассу идите, совместите полезное с приятным. Денег подзаработаете, купите себе новых шмоток, и тогда, наверно, перестанете одеваться в тряпки друг друга. — Что-то ты как-то языком слишком много работаешь, — глаза Фиалы сузились, — тебе тоже можно на этом подзаработать, Эмбер… А что до тебя, — её взгляд переместился на альбиноса, — то Джек всё равно будет моим.       Дженни уже открыла рот, чтобы высказать этой цветочной путане всё, что о ней надумали миллеровские мозги, как вдруг в коридоре раздались шаги приближающихся маньяков и их же дохуяэтажные маты.       И тут в голове девушки, наверно, впервые за всю жизнь созрел план дальнейших действий.