Два в одном.

      Аву и Тоби отпёрли, когда Роджерс был уже на грани. Чего — хер и тот пожимает плечами. Видимо, варенье было забродившее, и это как-то не то что вдарило, а от души ебануло Тикки в мозг. Конечно, с условием, что он присутствовал. Мозг, то есть. — Я КАКТУС ОТ ВАРЕНЬЯ! — горланил счастливый Тоби. — Теперь это больше напоминает компот, — вставила свои пять копеек Ава, задумчиво облизнув пальцы. — Блять, пить хочется. Желательно кончьячка, но пивасик тоже сойдёт. Эй, нас там отпирать собираются?       И она лягнула дверь ногой. Только был один минус: для сего действия Эмбер нужно было встать, подойти к двери и только потом совершить акт нанесения невидимых телесных повреждений сей мирно висящей на петлях железяке, но наевшейся всласть Аве было как-то поебать, поэтому вместо задуманной двери она ударила маячившего перед ней Тикки по заду. Тот отлетел немного вперёд, ведь законы физики всё-таки нужно соблюдать. — Ты меня домогаешься?! — восхитился Роджерс. — Разве не наоборот должно быть? — Ты очень прав, — согласилась Ава. — Должно быть не наоборот. — Но я тоже могу домогаться! Я умею! — Я и не сомневаюсь. Видимо, до кого-то ты за сегодня уже так отчаянно домогался, что тебя решили замуфицировать.       Тикки сперва не въехал, потом не врубился, не вдуплил и наконец в общей схеме ничего не понял. — А-а, — наконец озеленило его (осенение нервно голубит в сторонке). — Это на меня ваша с лопатой напала. — Очень информативно, — съехидничала Ава. — Наших тут много, аж целых одиннадцать, не считая меня, а если ты имеешь в виду тех наших, чьи имена собственные по признаку отвечают на вопрос «Ебанутая?», причём во всех случаях положительно, то их пять, и это, опять же, не считая меня. Ну так? Кто гнался за тобой с лопатой? — Ну эта… — Тоби стал вырисовывать в воздухе финтифлюшки и зигзаги, пытаясь тем самым показать, какая же она, эта «эта», но из его жестикуляций Ава ровным, а может, и кривым счётом ничего не поняла. — Такая… — Точно «такая»? — быстро переспросила Эмбер. — А то вдруг выяснится, что она никакая не «такая», а полноценная «какая». — Нет, та была такой, — заверил её Тоби. — Давай, описывай, — великодушно махнула рукой Эмбер. — Желательно сложноподчинёнными предложениями со множеством второстепенных членов. Если же члены тебя не устраивают, то можешь воспользоваться второстепенными пёздами. — После твоего дилдака любые члены, кроме моего собственного, заставляют меня чаще думать о том, что моё очко никогда не будет в полнейшей безопасности. — Твоего собственного? О, ну а твоя девушка сказала… — ОНА ПОШУТИЛА, И У НЕЁ ПЛОХОЕ ЧУВСТВО ЮМОРА, ЕЁ В ДЕТСТВЕ В ЦИРК НЕ ПРИНЯЛИ, ВОТ ОНА И ОТЫГРЫВАЕТСЯ, ХОТЯ ЦИРК УЕХАЛ, А ОНА В РОЛИ КЛОУНА ОСТАЛАСЬ, АХАХАХА, ВОТ ЭТО Я ПОШУТИЛ…       Далее шло довольно туманное описание этой «такой» в исполнении Тоби, включающее в себя кучу повторов этого несчастного слова «такая», раскрашенное ничтожным количеством эпитетов и разбавленное вставными конструкциями вида «ну типа», «ну типа, блять» и «блять, ну типа». В конце сего рассказа Аве удалось понять, что существо, гнавшееся за Тикки, действительно женского пола. На этом информативность из описания Роджерса геройски упиздохала. — Да уж, — видя, как измучившийся получасовым описанием Тикки переводит дух, дабы снова начать типать и такаякать, протянула Ава. — Даже в Таки-Таки* слов поболе будет, чем в твоём повествовании. Скудный у вас лексикон, челодой моловек. — Это ты меня сейчас так оскорбила? — уточнил Тоби, гадавший, обижаться ему или нет на эти странные слова, брошенные ему Авой. — И-и, голуба, плохого ты обо мне мнения. Если бы я захотела тебя оскорбить, я сделала бы это так, что ты не стал бы переспрашивать… Блять, похоже, бедность речи заразна. Целых три «бы» на одно предложение, и хоть бы одно «кабы»… Да твою ж, опять быканула… А, не, тут «быкнула», быковать нужно на того гремлина…       И вот на этом моменте, как я упомянула в самом начале главы, двух мозгоёбов соизволили отпереть. Сие действие было совершенно — о боги! — аж целым ключом. Позже будет выяснено, что он был найден в трусах у Каге не иначе как трусоприпадочным Джерри. Как же ключ попал в столь интересное место, сам КагеКао умолчал. Зато демон признался, что запер Эмбер и Тоби именно он, а вот на кой хуй, хер или хотя бы чёрт не уточнил и, видимо, не собирался. Каге был такой же трезвый, как алкаш с многолетним стажем, бухавший месяца три без передышки, запивая текилу скотчем и разбавляя виноподобной водкой. Всё это измерялось, естественно, бочками. — А-А-А, НОВСКИЛЛ, ИДИ СЮДА, ГАДИНА, Я ТЕБЯ СЕЙЧАС РАЗМАЖУ КАК ГОРОХОВОЕ ПЮРЕ В ДЕТСКОМ САДИКЕ ПО ЕБЛУ СОСЕДА И МАШИНЕ ВОСПИТАТЕЛЬНИЦЫ! — заорала Ава, вылетая из подвала, едва только ключ сделал последний поворот. Вылетала она так, к слову, второй раз, потому что первый пришёлся на ещё не открывшуюся дверь. Она, к счастью, не пострадала. Дверь, то есть. Эмбер вообще мало что могло прибить, эта трахательница извилин и насильница чужих серых веществ была на редкость живучей.       Эльдар, который, собственно, эту самую дверь и открыл, понимающе хмыкнул, когда Ава со скоростью первоклассника, мчавшегося на перемене в буфет, пробежала мимо него. Пользуясь этим блестящим проявлением тупости, парень предпочёл по-быстрому смотаться, пока что Эмбер терроризировала малую гостиную.       Все удивлялись, как Тикки и Ава взаимно не вытрахали друг другу мозги или хотя бы то, что их заменяет, конечно, если заменитель присутствовал. — Ага, конечно, — фыркал на подобные замечания Роджерс. — Начни я трахать ей мозг, она бы начала трахать меня…       И под удивлённо вскинутую бровь Энн, одобрительный смешок Джеффа, агрессивное давление оливкой от Хелена и презрительное «Пф, тоже мне…» Фиалы Тоби содрогался, вспоминая обугленный дилдак. — В смысле это я трахался с этой припизднутой?! — ахуевал тем временем Утопленник, слушая вопли от разборки Эмбер и Эльдара, которого девушка всё же обнаружила. Судя по всему, Ава чем-то кидала в Новскилла. Судя по звуку, этим «чем-то» был цветочный горшок. Судя по ещё одному такому же звуку, он был не один, а уже исходя из диких матюков Роула (!) можно было установить, кому они принадлежали. — Похоже, она тоже была не в курсе, пока это тот брюнетчик ей не сказал, — хмыкнула вальяжно восседавшая в кресле Роксана. Восседала она, к слову сказать, не то что с уклоном, а с целым прыжком в эротику: ноги поджаты под себя, грудь якобы не специально выставлена вперёд, голова томно склонена набок, а рыжий локон игриво закручивается на палец. Эта картина сопровождалась периодически покусыванием нижней губы, вскидыванием глаз и даже изящным поглаживанием бедра, облачённого в джинсы, в которых этому бедру было явно тесно, если смотреть на то, как натянулась ткань. — Да мне плевать, была ли она в курсе, — кидая на собеседницу недовольный взгляд и невольно задерживая его на обтянутых красной тканью грýдях, что не скрылось от обладательницы этих самых грýдей, огрызнулся Бен. — Я лучше свой член в блендер запихну, чем пересплю с этой ёбнутой. Если этому долбаёбу, который начал пороть эту херню, так важно, с кем спит эта овца, пусть сам и скакнёт к ней в постель.       Роксана хихикнула. — Не суй свой член куда попало, он же может пригодиться в любой момент, — и она игриво подмигнула Утопленнику. — Я контролирую происходящее с моим членом, поэтому «любых» моментов быть не может, бывают только заранее запланированные события, — Бен решил проигнорировать намёк прокси, хотя она была довольна симпатична. — А вот у этого пиздабола, как я могу посудить, случайные связи тут и там, возможно, не только с девушками… И, похоже, ему их мало, раз он начинает перетрахивать в своих фантазиях благородных хайлинцев и безмозглых шкур, которым давно нужно показать своё место и чем-нибудь заткнуть рот, чтобы из него не сыпались всякие словесные помои…       Роксана задумалась, приложив перламутровый ноготок к губам. Непослушная прядь светилась ей на лицо, и у Утопленника почему-то возникло желание убрать локон девушке за ухо. Женственность этой рыжей медленно околдовывала, и из головы задрота вылетели мысли, что она — существо женского пола с чересчур низкой социальной ответственностью. Возможно, что именно в этой женственности и было главное оружие Рокси. — Он, конечно, неплох, этот брюнетчик, — наконец произнесла она, откинув волосы за спину, и Утопленник снова смог улицезреть её приподнявшуюся на миг грудь. — Брюнеты вообще горячие парни, страстные и алчные в плане секса, но я больше предпочитаю блондинов.       На последнем слове девушка очаровательно улыбнулась и, медленно вытянув ноги, закинула одну на другую, перед этим демонстративно широко их расставив. Бен хмыкнул, отвернувшись. Что ж, киса, намёк ясен. — А я вот не предпочитаю блондинов в плане секса, — сказал он. — И брюнетов тоже. — А брюнеток? — прищурившись, быстро переспросила Роксана. Нахуй ей нужна была эта информация, когда сама девушка являлась обладательницей рыжих патл, отсутствующий мозг Ро умалчивает. — Брюнеток… Очень даже может быть, — что-то вспоминая, произнёс Утопленник. Произнёс неожиданно неуверенно, будто сам сомневался в том, что говорил. — Жаль, что я не брюнетка, — промурлыкала Роксана. — Жаль, что мозгов у тебя нет.       Эта фраза была произнесена резко и насмешливо. Рокси задумалась, запоздало соображая, что её, по сути, только что назвали безмозглой. Потом она стала решать, стоит ли ей обижаться. Бросив взгляд в дверной проем, девушка решила, что дуться на того, кто это сказал, пока что не нужно, а в общем плане вообще нежелательно. — Ты меня оскорбил только из-за моего желания стать брюнеткой, Вик? — уточнила она, подперев подбородок кулаком. — К слову, ты сам брюнет. — Страстный и алчный в плане секса? — насмешливо поинтересовался Бен. Вик бросил на него недовольный взгляд, хотя ему больше бы хотелось кирпич. — К чему тебе такая интимная информация, ушастый? — сдержанно спросил он, продолжая уничтожающе смотреть на задрота. — Не хочешь делиться? Ладно, дядя, я не настаиваю, — Утопленник усмехнулся. — Мы живём в свободной стране. Хотя раз ты стал прокси Оффа… Интересно, в каких позах он проводил тебе отбор?       Вик вспыхнул. — Ого, злишься? Как быстро, — брови эльфа наигранно вскинулись вверх. — Надеюсь, что кончаешь ты не так скоро… А то страстные и алчные в плане секса брюнетики, разрекламированные сексапильными рыженькими, сами по себе вызывают кучу вопросов. Ну что? Эта… Как тебя? — Роксана, — Рокси очаровательно улыбнулась. Она подумала, что Утопленник не запомнил её имя только из-за его редкости. Почему-то ей в голову не пришло, что парень, может быть, просто не хотел этого делать. Не пришло, наверное, потому, что приходить было некуда. Пустая черепная коробка привлекает только такие же пустые мысли. — Оксана, — кивнув, намеренно перековеркал Утопленник. Улыбка Ро застыла, превратившись в оскал, зато Вик довольно хмыкнул. — Эта Оксана была права насчёт твоей гиперсексуальности? — Этого она не проверяла, — холодно ответил Браун. — И не проверит. Такие проститутки не в моём вкусе. — Ты ж её не жрать собираешься, — Бен взъерошил волосы и зевнул. Ему тут становилось катастрофически скучно, причём становилось быстрее, чем скорострел успевал кончить. — В этом случае она всё равно не в моём вкусе.       Недолинк поперхнулся вопросительным знаком, если такое вообще возможно. Пообещав выведать у Джека, имеют ли проститутки отдельный вкус, он ретировался, параллельно размышляя, будет ли считаться мясо проститутки испорченным и влияет ли на его качество множественные половые акты. — Из-за тебя он ушёл, — печально вздохнула Роксана. — Я что, спугнул тебе клиента? Какая жалость, — без тени сочувствия произнёс Вик, плюхаясь на то место, где до него сидел Утопленник. — Ноги сдвинь. Меня ты своей пиздой не завлечёшь. От неё за километр шлюшатиной несёт.       Роксана, которая хрен знает когда успела принять свою любимую позу а-ля «мои ноги поссорились», скорее раздражённо, чем сконфуженно свела колени вместе. — А ты, я смотрю, шлюших пёзд нанюхаться успел, раз делаешь такие выводы, — прошипела она, сверля Вика ненавидящим взглядом. — Что ты там вякнула, шалава? — медленно переспросил тот. — А ты не расслышал? Или запах проститутских вагин заложил тебе уши? Прочисть их сиськами хозяек этих самых вагин перед тем, как сожрать. Или пальцами, не ебу, что там у тебя деликатесом считается.       Дальнейший их диалог прервался, так как взбешённый Вик вскочил, в один шаг оказался рядом с креслом, на котором сидела Роксана, размашисто ударил её по лицу быстрее, чем девушка успела среагировать, схватил за волосы и от души рванул вверх. Убийца заверещала. — Я твой рот тебе сейчас заткну пистолетом, потому что использовать для таких целей свой член мне противно! — рявкнул Браун, вытаскивая из какого-то кармана вышеупомянутые оружие. — Блядина хуева, ну что, допизделась? — Я потратила на мытьё волос половину тюбика шампуня и чуть ли не весь флакон бальзама, ублюдок! — Роксана пыталась высвободиться и одновременно старалась въехать Вику куда-нибудь. — А на укладку ушло полтора часа! — Какие, блять, шампуни и укладка? Твои патлы уже давно забыли, как выглядит расчёска! Уж не знаю, причёсываешь ли ты газоны на пизде перед тем, как дать за очередным поворотом… — Да пошёл ты! Иди жри дальше своих проституток!       На этот раз голову Роксаны приложило о кресло. Девушка лягнула Вика ногой, попав ему по бедру. По инерции парень чуть пригнулся, и тогда она смогла отвесить ему звонкую и довольно болезненную пощёчину. Вик рыкнул и замахнулся пистолетом. Если он убьёт эту паскуду, то его самого потом убьёт Офф, но как следует шарахнуть Роксану прикладом до потери сознания и превращения её лица в кровавое месиво ему никто не запрещал!.. — А вы-то чего здесь устроили?!       В дверном проёме, наперевес с бинтом, банкой зелёнки и с какого-то хера кроссовки, стояла Полика. От неё за добрый километр (или злой, я не разбираюсь в километровых эмоциях) несло осуждением. Светло-карие глаза метали молнии. Или пулялись грозами. Причёска растрепалась, и в процессе разбрасывания стихийными явлениями Полика локтём пыталась её поправить. — А чего мы здесь устроили? — заинтересовался Вик.       Полика опешила. Вообще-то вопросы задавать должна она, а не ей. Собственно, за этим она сюда и припёрлась. — Я не знаю, — наконец, слегка оробев, ответила она. — Вот и хорошо. Иди и не знай в другом месте. Ты нам мешаешь.       Полика недоверчиво перевела взгляд на пыжащуюся Роксану, пыхтевшую и молча старающуюся то ли встать, то ли освободиться и, видимо, размышлявшую, что же ей лучше сделать в первую очередь. Лицо у неё было красное от столь старательных усердий, особенно мозговых. Рот перекосился, глаза навыкате, губы плотно сжаты, щёки полунадутые, поэтому назвать убийцу сейчас хотя бы на «троечку» было очень сложно. Увидь её сейчас какой-нибудь парень, помимо Брауна — точно бы ориентацию поменял. На север. — Я мешаю тебе прибить эту рыжую к чёрту? — сочувственно уточнила Полика, снова взглянув на Вика. — Нет, — уклончиво отозвался тот. — Не к чёрту, а нахуй? — Вот это может быть, — осторожно согласился Вик, припоминая, не является ли Роксана случайно бисексуалкой и не будет ли считаться оплошностью, если он прибьёт её просто нахуй, а не нахуй в пизду. — Но зачем? — искренне недоумевала Полика. — Это же плохо. Даже если ты сейчас её не убьёшь, то ранишь точно, причём не только физически, но и морально, потому что ей наверняка будет паршиво от того, что такой, как ты, принизил её… — С твоими рассуждениями тебе нужно идти работать в благотворительную организацию, — пробормотал Вик и, заметив, что Роксана стала проявлять излишнюю активность, сильнее оттянул её за волосы. Девушка не то вскрикнула, не то всхрипнула, не то вообще отблякалась. — Удивительно, что такой тихий человек вообще попал в группировку убийц.       Полика потупила глазки. — Я пользуюсь пистолетом с глушителем и молюсь за упокой своих жертв, оставляя свечки перед иконами, — скромно пояснила она.       Браун поперхнулся. Даже Роксана брыкаться перестала. — Но в церковь меня пускать перестали, потому что священнику не нравилось, что мои свечи чёрные и что я совращаю послушниц, — так же смущённо продолжила Полика. — В связи с этим я ставлю свечки вокруг храма. Вернее, ставила. Одна свеча большая просто как-то упала, ну и церкви не стало… А послушницы мне до сих пор пишут. Две из них, к слову, случайно увидели, как я выпотрошила беременную от того самого священника женщину, которая ушла из дома, где я оставила труп её трахателя. Помню, тогда в магазин пришлось за дополнительными свечами бежать…       И она, робко улыбнувшись, скромненько шаркнула ножкой, поступив глазки в пол. — Кого ты совращала? — переспросил Вик. От ахуя, в который он стоически выпал, его рука, сжимавшая волосы Роксаны, разжалась. Девушка в тот же миг резко отскочила, перевернулась через подлокотник кресла, наебнулась жопой кверху и, кряхтя, стала куда-то отползать. — Послушниц, — невинно ответила Полика, откидывая с глаз чёлку и вперяя удивлённый взгляд в Брауна, будто совращать настоятельниц в церкви было делом будничным и каждый второй в Америке только этим и занимался. — Ну или монахинь, я в этом не очень разбираюсь… — То есть женщин? — опять переспросил Вик. Его серое вещество активно рожало какую-то догадку, но какую — Браун пока что конкретно не вдуплял. Мозг парня, видимо, не торопился принимать серовещественные роды. — Ну нет… — поморщившись, протянула Полика, подкидывая банку зелёнки. — Девушек. Хотя были такие, которым по двадцать восемь-двадцать девять лет, но чаще молоденькие.       Пытаясь поймать зелёнку, девушка уронила бинт, а наклоняясь за ним, умудрилась въебать себе по лбу кроссовкой. Потирая ушибленное место, она снова уронила банку и запуталась в размотавшемся бинте. Похоже, жопа, из которой росли руки Полики, произрастала из ещё какой-нибудь жопы, более жопной и жопошной, чем предыдущая. — Ты трахалась с молодыми девушками? — Вик осторожно опустился на подлокотник кресла. Роксана, ползшая в этот момент у его ног, настороженно замерла и зачем-то принюхалась. Пахло грязными носками и с какого-то хрена томатным соком вперемешку с одеколоном. — Ну почему сразу трахалась? — Полика повела плечом, балансируя на одной ноге. Вторую ей услужливо опутал бинт, желая, чтобы она от души ебанулась на пол, попутно свернув себе шею и не портила жизнь холодильнику фактом существования своего рта. — С некоторыми дальше прелюдий не выходило… Вернее, чтобы выходить, нужно зайти, а оно не заходилось, поэтому, следовательно, заходить дальше прелюдий у меня не могло…       Полика вконец запуталась как в бинте, так и в своих словах. Беспомощно замолчав, она, продолжая задирать одну ногу, наблюдала, как Роксана отползает к двери задницей. Глаза её выполняли сейчас другую функцию и никак не могли помочь девушке с пятиточным выруливанием. Она внимательно следила за Виком и за тем, чтобы он не швырнул пистолет ей в еблет (вот это я хуеплёт и рифможуй…). Но Брауна его рыжая коллега сейчас волновала примерно настолько же, насколько миллионера волнует копеечка у его туфли. Рубль-то она бережёт, да подбирать не хочется. — Ты лесбиянка? — в лоб спросил Вик, постукивая прикладом пистолета по колену. От такой неожиданности Полика пошатнулась, споткнулась об Роксану, уронила ей на голову кроссовку и банку зелёнки, которая, открывшись, опорожнила своё содержимое ей на голову и спину. Взвизгнув, Рокси, вскочив и скинув с себя Полику, пулей вылетела из малой гостиной с криком «Свитер новый!». Ей вслед откуда-то с района кухни заорал Сэм: — Ты так же говорила полтора года назад, когда Уилл блеванул тебе твоей же парашей на сиськи! — Вообще-то это был суп вишизуас! — Это ты его так обматерила? — осведомился проходивший мимо Худи, не забывая снять крупным планом зелёную макушку Роксаны и параллельно думая, что было бы неплохо снять её, но уже немного по-другому. — В твоём приготовлении это называется проще: дерьмо, — одновременно с ним откликнулся Сэм. — Слышь, петушара одноглазая, дерьмо — это ты, твоя жизнь и всё, что с тобой связано! — Думаю, дерьмом быть легче, чем обтраханной шваброй без мозгов, а, Ро? Хотя ты под обе категории подходишь…       Пока шёл сей наполненный нежностью и любовью диалог, Вик услужливо помог Полике встать и распутаться. Девушка спутанно его благодарила на трёх языках. Бы. Благодарила бы, если знала бы хоть один язык, кроме лесбийско-кунилингусного английского. — Ну так что? — между делом продолжал допытываться Вик, скручивая бинт. — Что? — не поняла Полика, прижимая к себе кроссовку. Чья она была — загадка, однако хозяин этой несчастной обуви был обладателем точно не золушкиной ножки. — Да блять, сколько можно тупить-то? — не выдержал Вик, швырнув белый бинтовой рулончик на пол. Бинт отскочил, вновь размотавшись. Судьба явно была против того, чтобы он, вконец, был смотан.       Полика грустным взглядом проводила раскатившуюся белую полоску. — Не жалко тебе своих стараний? — спросила она, подняв глаза на Брауна. — Мне нервы свои жалко! — рявкнул тот, втоптав бинт в пол и чуть ли не станцевав на нём лезгиноподобный хардбас. — Так сложно ответить на вопрос? — На какой именно? — вежливо уточнила Полика. — Ты задал их много. Риторические считаются? — Риторические вопросы, блять, на то и риторические, чтобы на них не отвечать! — Тогда считай, что все твои вопросы относятся именно к этой категории.       От резкого дерзкого тона, которым была произнесена эта фраза, Вик даже прифигел. Потом его прифигивание бодрым строевым шагом оловянного солдатика перешло в охеревание, а оттуда с плавностью выброшенного на берег кита перетекло в ахуй. М-да, тихони в наше время не перестают удивлять, причём делают они это профессиональнее любого иллюзиониста.       Откуда-то со второго этажа раздался грохот, за которым следовали оры и чьи-то возмущённые крики. С лестницы кто-то слетел, и, судя по топоту, этим «кем-то» была Роуз. — Полика, быстро наверх! — заорала она, заглядывая на кухню. — Я здесь вообще-то! — отозвалась искомая. — А должна быть уже на втором! — Роллин, агрессивно топая так, что где-то в Китае снесло парочку районов, возникла в дверном проёме. Её глаз зацепил бинт на полу. — И толканку прихвати. Срать охота.       Тут только она заметила Вика и слегка смутилась тому, что сейчас произнесла. — Это бинт, — поправила Роуз Полика. — А-а, — протянула старшая средь имеющихся двух одинаковых пёзд, и в голосе её чётко просквозило разочарование. — Ну и его захвати. Мишý связать. — Мы его уже один раз связывали, и ничем хорошим это не кончилось, — тоскливо проскулила Полика, даже не поинтересовавшись, нахер им вообще связывать такого чудесного, спокойного и доброго ребёнка, как Мишá. — У меня синяк на спине до сих пор не прошёл и шрам на плече остался. От ножевого. — Тогда мы его связывали бусами из чайных пакетиков, которые плёл Джерри, а в этот раз будет бинт, — Роуз бегло осмотрела гостиную на присутствие туалетной бумаги, но кроме недоумённо переводившего взгляд с неё на Полику и обратно Вика перпендикулярным счётом ничего не обнаружила и вздохнула. — Бинт крепче. Жаль, конечно, что не эластичный, но этот тоже сойдёт. Жопу им, правда, не подотрёшь, но…       И она снова замолчала, успев забыть и вспомнить о существовании Брауна. — А что, туалетки нет? — сочувственно поинтересовалась Полика, выуживая бинт из-под ноги Вика, так как он до сих пор на нём стоял. — Она потратилась, — мрачно ответила Роуз, уклоняясь от прямого ответа. — Короче, пиздуй наверх, пока эти двое друг другу хуи не поотгрызали.       Роллин улетучилась, и следом за ней, бубня что-то под нос и упорно продолжая прижимать к груди кроссовку, перемотавшись бинтом, как шарфом, упиздохала Полика. Вик остался в малой гостиной в полной расстерянности, совершенно не понимая, кто на свою жопу потратил десять рулонов туалетной бумаги, которые он видел буквально хер знает когда.

***

      Теми, кто, по словам Роуз, должен был отсоединить от тела чужой половой орган путём неэстнтичного хирургического вмешательства в виде своих зубов, были, разумеется, Утопленник и упоминаемый Мишá. Де Соль вдруг вспомнил, что Эльдар говорил о сексе между Авой и Беном, который якобы имел место быть. Или не быть? Вот в чём вопрос…       Кхм.       В общем, пошёл наш психанутый Мишá разбираться, а так как сделать это адекватно он не мог, то вскоре вновь завязалась драка. Эльдар пытался оттащить одного белобрысого от другого, в то время как его самого шваброй пиздила Эмбер. — С кем я там трахалась, Новскилл?! — вопрошала при этом она. — Мне и самому это интересно, с кем ты там — с солёным или с ушастым… — пыхтел тот, уворачиваясь и таща Мишý на себя. — Да убери ты свой самотык несколькометровый, он мне не нужен, я немного другой ориентации… — Пиздишь, как дрочишь, а дрочишь ежечасно! Объясни мне, нахуй тогда боженька даровал мужикам простату, находящуюся в заднице? Чтобы чей-то хер в неё потыкал и принёс оргазмы! А чужой член тебе может заменить вполне родная швабра… — Да завали ты свой хлебальник под нюхальником и помоги мне! Это ты стала причиной их драки, между прочим! — Ага, мечтай и подрачивай! Причиной их драки стал твой всратый язык! Раз уж он длиннее, чем твоё достоинство, мог бы воспользоваться им в другой области, под шестьдесят девятым углом!       Выпаливая эти фразы, будто горошины из трубочки, Ава, однако ж, откинула швабру и, поудобнее перехватив Утопленника за пояс (что вызвало ещё более агрессивную реакцию у Миши), стала тянуть его так интенсивно, что всякие бабки и дедки со своими репками нервно кушают кашку в сторонке. — Отцепись от меня, ебанутая! — орал Бен, отдирая руки Эмбер. — Как только — так сразу, родной, не переживай, мне самой это не в кайф! — пообещала ему Ава, в свою очередь отдирая Утопленника от Миши. — Я разобью тебе харю, промудоблядская ты пиздохуёвина! — орал последний. — Новскилл, отпусти меня, блять, я убью этого гандураса тупоблядного! — Ну это спорный вопрос, — Бен неожиданно успокоился. Пыжащаяся Ава в этот момент со всей силы потянула его на себя со словами «Отожрался ж ты в загробном мире!..», из-за чего Утопленник спиной налетел на неё. Парень рыкнул, выпутался из рук Эмбер, крепко схватил её за запястье и чуть ли не волоком перетащил её вперёд себя. — Ну? — не переставая сжимать тонкую девичью руку, вопросительно выгнул бровь задрот. — Сколько ж раз мы с тобой спали, а? — Целых нихуя, — пробурчала Ава, выворачиваясь под немыслимыми углами. — Отпусти меня, орк ты циклопоподобный! — А что ж ты тогда своего мачо не вразумила? — проигнорировав последнюю реплику, с тем же спокойствием продолжал Утопленник. — Так ему похуй, — неожиданно вмешался Эльдар, которому кое-как удалось более-менее обездвижить Мишý, сбив его с ног и навалившись при этом сверху. — Даже если бы Эмбер у себя на еблете тату сделала со словами «Я НЕ ТРАХАЛАСЬ С ЭТИМ УШАСТЫМ», то он всё равно полез бы пиздиться, потому что дыма без огня, видите ли, не бывает. — Ну да, блять, а всё это по вине одного конченного Новскилла, его больной недочпоканной фантазии и плохо подвешенного языка, которому место в анале трёхметрового качка-пидора из гей-клуба «Семицветик»! — вспылила Ава, дёргая руку. — Да отцепись ты от меня, долбанос тупорылый, иначе твоя коленная чашечка сейчас со скоростью поноса диаретика вылетит из сустава!       Мишá голосил так, будто из него изгоняли дьявола. — Как только — так сразу, родная, не переживай, мне самому не в кайф, — ласково улыбнулся ей Утопленник. — Я тебе не родная, заюшь, и не дай Христус и его пресвятая матерь Марина ею стану! — А вот на этот счёт не переживай: поверь, в моих силах сделать так, чтобы мы породнились даже против твоей воли. — Это угроза? — Это напоминание. Да не вертись ты так вокруг меня, я не шест! — Полика! — облегчённо выдохнул Эльдар. — И не она одна, — добавила Ава, заметив, что на бесовские вопли подтягиваются любопытные. — Ох ну нихера, — присвистнул Бен, увидев Дженни и Джека, выходивших из его комнаты. Узрев сию картину, альбиноска заторопилась и даже перешла на лёгкий бег (перешла на бег? Шта я сказал?). — Что случилось? — добравшись-таки до поля боя, накинулась она с расспросами почему-то на уже занявшего удобную для наблюдения за происходящим позицию Хелена. Тот поперхнулся карандашом, который самозабвенно грыз. — Куда? — вопросом на вопрос ответил он. — Где? — не поняла его ответа Дженни. — Не брал я толканку, я на ней не рисую — материал не тот, — Кровавому показалось, будто он понял, что от него требуют, поэтому Художник, расправив плечи, гордо посвятил Миллер в тайны рисования. — Чё? — теперь Дженни не въезжала, что ей впаривает Отис. — ДА ПОМОГИТЕ Ж, БЛЯТЬ, УНЯТЬ ЕГО! — рявкнул подоспевший Маски, скручивая руки Миши и параллельно пиздя его бинтом. Связать парня Тим как-то не додумался. — О, «блядь»? Ро, это тебя! — Сэм, даже не удосужившись до конца преодолеть лестницу, сложил руки рупором и свесился с перил. — О, «блядь»? Роллин, это по вашей части! — одновременно с ним заорала Ава, от души долбанув Утопленника по руке. Тот не остался в долгу и щедро пнул девушку по голени. Освобожденная от хватки Эмбер зашаталась и налетела на Безглазого. Джек ебанулся на всю голову Смеющегося, а тот плюхнулся точнёхонько на Маски и Мишý. — УРА, ГРУППОВУХА! — обрадовался прибежавший вовремя Тоби, с разбегу напрыгивая на эту кучу. — ДОЛБАЁБ, СЛЕЗЬ С МОЕЙ НОГИ! — завопил Тим, извиваясь. — Я не думал, что у тебя такая волосатая нога… — Тикки нашарил что-то волосатое и пошевелил пальцами. — ЭТО МОЯ ГОЛОВА, ПРИДУРОК! — раздался голос Безглазого. — Хорошо, что голова. Вот если бы у тебя такие густые волосы на головке были, то я бы обосрался…       Смеющийся сделал то, благодаря чему получил своё имя: засмеялся. А если быть точнее, то он загоготал, и гогот его был подобен крику чайки, кричащей из нутра выброшенного на берег кита, рядом с которым песнями призывали дождь макаки и тюлени. — СЛЕЗТЕ С МЕНЯ, ЕБЛАНДОЗАВРЫ ЗАЕБЛАНДУПАНСКИЕ! — из самых низов этой кучи-малы горланил Мишá, наугад махая руками и пытаясь совершить сие же действие с ногами. — Не слезайте, — встрял Утопленник. — Если вы слезите, эта псина бешеная опять накинется на меня, завидуя тому, что я трахаюсь. Лучше раздавите его. — ТАК ТЫ С НЕЙ СПАЛ? — не поверил своим ушам де Соль. — Ну разумеется, — Бен ухмыльнулся. — И под одеялом, и на полу, и в обнимку, и на одной кровати, и на разных… Естественно, это происходило в паузах между сексом. Причём за одну ночь. — Ты себя не нахваливай, пиздабол миничленовый, — Ава ответила своему неожиданно нарисовавшемуся секс-партнёру пинок в затылок. Да, именно пинок и именно в затылок. — А ты пасть закрой, тоже мне, принцесса хуева, — резко развернувшись, Утопленник успел перехватить ногу Эмбер. Та ойкнула, пытаясь устоять. — Хули, блять, каждый раз из-за тебя я от этого пидора огребаю? — Мишá натурал! — напомнил Эльдар. — Ну, либо Эмбер мужик под прикрытием… — ДА СНИМИТЕ С МЕНЯ РОДЖЕРСА, МАТЬ ВАШУ! — психовал Тим. — У меня нет матери, — внезапно вспомнила Полика и вдруг, разрыдавшись от сего печального факта, убежала в комнату, причём даже не в свою. — Что с ней? — ахуела Дженни. — Это у вас спрашивать надо… — пробормотал Хелен, делая наброски валявшихся на полу. — А Я ЗНАЛ, ЧТО У УТОПЛЕННИКА С ЭТОЙ ЕБАНУТОЙ ОТНОШЕНИЯ! ОЧЕНЬ ХУЁВЫЕ ОТНОШЕНИЯ! — ни к селу ни к городу подал голос Ржущий. — Я не ебанутая, я ёбнутая и припизднутая, родной! — продолжая скакать на одной ноге, поправила его Ава. — «Ебанутая» — это для меня слишком низко. — Низко для тебя будет, если я сейчас дёрну твою ногу, ты смачно наебнёшься и, надеюсь, пробьёшь себе череп, а пока довольствуйся тем, что есть, — сухо отозвался Утопленник, которого крайне бесило то, что за всего полтора часа ему успели приписать сексуальную пассию и девушку в лице одной пьяно балансирующей на ноге Авы. — Я — не ты, и малым не довольствуюсь, — промурлыкала та, очаровательно улыбнувшись.       Тоби заржал, оценив шутку. — Это получается, что отношения у них хуёвые, потому что у Утопленника нет хуя? — уточнил Безглазый. — ДА ЗАЕБАЛИ ВЫ МЕНЯ! — не выдержал Бен. — Конечно, заебали, — согласилась Ава. — Потому что нам есть чем, а тебе вот нет…       Далее церемониться недолинк не стал. Рванув ногу Эмбер на себя, он, с удовольствием услышав смачный плюх и удостоверившись, что девушка приземлилась болезненно, потащил её куда-то, ещё не определившись, куда именно хочет оттащить мозгоёбку. Шедшая в этот момент мимо Кло присвистнула. — Вот это страсти, маньяки отдыхают… — хмыкнула она. — Так, стоп, но мы ведь не отдыхаем… — вырисовавшаяся Джейн тоскливо почесала нос под маской. — Мы без выходных, — фыркнул Безглазый. — Круглосуточно.       Раздавшийся визг заставил всех говоривших повернуться. Это Утопленник от души приложил Аву голвой об стену и резво потащил её по ковру. Мишá активнее забрыкался. — Ты смотри, Бен, а то вся твоя ненаглядная сейчас будет по полу размазана от твоих усердий… — осторожно заметил Кровавый. — Безглазый слижет, — бросил через плечо Утопленник и завернул к лестнице. — ТЫ ОХУЕЛ ИЛИ ТУРБООХУЕЛ? Я НЕ ЗАПИСЫВАЛАСЬ НА РОЛЬ МЯСА НА ТЁРКЕ! — видя, какое препятствие её ожидает, заорала Ава. — Мяса курицы, я полагаю? — тут, откуда ни возьмись, появилась В-рот-ебись, а также не только в рот, но и в другие отверстия человеческого тела, в этом фанфике именуемая Фиалой. — ЭТА РОЛЬ УЖЕ ЗАНЯТА ТОБОЙ, ПИЗДИНОЧНАЯ! — Эмбер предприняла попытку плюнуть в Роллин, но вместо её лица или хотя бы кеды попала себе на волосы и ещё больше разозлилась. — ХУЕСНЕЖКА, КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ПРОСИЖИВАЕШЬ СВОИ БУЛОЧНЫЕ ЩИТЫ АНАЛА С ДЖАЛАЛОМ В КОМНАТЕ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ТВОЮ ЧУДЕСНУЮ ПОДРУГУ ЗАПИРАЛИ В САРАЕ СО СТРАДАЮЩИМ ПОЛНЫМ ДЕБИЛИЗМОМ ИНДИВИДОМ И СЕЙЧАС ТАЩАТ НА ШАШЛЫК, ДА ЕЩЁ И ТЫКАЮТ ЕЁ ПРЕЛЕСТНЫМ ЕБЛ…ЛИЧИКОМ В СТЕНЫ? ВООБЩЕ, КТО ИХ ТУТ ПОСТАВИЛ?! Я ТРЕБУЮ АРХИТЕКТОРА!       Фиала вспыхнула. Как всегда, суть предложения она упустила, зато слова «с Джалалом в комнате» заставили её ревниво поджать губы, на что, собственно, и рассчитывала Эмбер. «Чем же они там занимались? — думала Роллин, косясь то на изучающую свои ногти и не услышавшую Аву Дженни, то на пытающегося выбраться из-под чужих тел и отмахивающегося от то тут, то там мелькавших рук Миши Безглазого. — Искренне надеюсь, что пили чай и плели фенечки, выдёргивая нитки из трусов Миллер… Стоп, но тогда она останется без белья, и их реальное чаепитие плавно перейдёт в то, к которому в комплекте покупают презервативы, а такое чаепитие должно достаться мне, ведь я не хочу проиграть!»       Тут девушка широко распахнула глаза. Ей в голову впервые за историю этого фанфика с Майями прилетела хорошая, на её взгляд, идея. Хотя, думаю, идея, прилетевшая с Майями, не может быть плохой. В этот момент мимо как раз прошла Полика, вытирающая нос. — Я забыла, что у меня нет не мамы, а папы, — шмыгая, пояснила она. — Ну, давайте сюда солёного, мы его бинтом пеленать бу…       И она увидела активно переварившую майяминскую идею Фиалу. Вернее, её лицо, на котором, собственно, и отражалось все умственные потуги Роллин. — Пресвятые святые, — ахнула Полика. — Фиал, тебе плохо? Похоронку вызвать? — Когда людям плохо, обычно вызывают скорую, — хмыкнул Эльдар. — А кто сказал, что она людь? — искренне изумилась Дженни, поднимая глаза на Новскилла. — Лично я считаю, что она полноценная шлюхобразная нелюдь. — Твоё счастье, что ты считать умеешь, идиотка, — огрызнулась Фиала и, не дожидаясь ответной реплики, быстро ушла, обогнала Утопленника и Эмбер, со своим фирменным мамонтовым топотом слетела с лестницы и завернула на кухню, врезавшись при этом в Нину и поприветствовав лбом такую родную стену. Сдавать на права ей явно было нельзя во избежание возрастания смертности на дорогах.       Чай, чай, чай… Ей очень нужно заварить чай. Только весьма…кхм…необычный.