Два в одном.

      Дженни так и сидела на кровати, уставившись в окно. Спина прямая, ладони аккуратно сложены на коленях. Её выражению лица сейчас бы позавидовал любой кирпич, однако за мнимым спокойствием скрывались носящиеся туда-сюда в голове тараканы и гулко бьющееся сердце, которое успело переехать в горло и, судя по всему, активно пыталось съебаться через рот.       Безглазый же мялся у двери, словно боялся, что, стоит ему только отшагнуть глубже в комнату, её тут же сорвут с петель и унесут. Спустя десять минут, когда парень понял, что двери, как и их с Дженни уединению, ничего не угрожает, он откашлялся и сделал осторожный шаг по направлению к Миллер, будто опасался, что она набросится на него и перегрызёт ему глотку. Девушка в этот момент сглотнула образовавшийся в горле ком, медленно повернула голову к Джеку и настолько вымученно улыбнулась, что каннибалу захотелось дать ей копеечку и оставить в покое, но он знал, что никуда не уйдёт, ведь если у них сейчас не состоится разговор на эту тему, то, возможно, к следующему диалогу Безглазый будет готов лет так через никогда. — Э-э, — протянул Джек, делая ещё один шаг и почёсывая шею. — Дженни, мне нужно с тобой поговорить… — Да, я уже поняла, — произнесла Миллер, смотря парню в лоб. Её щёки краснели всё больше и больше с каждой секундой. «Давай, — думала девушка, — признайся, ну же…» — Вернее, мне бы хотелось кое-что уточнить… — на этот раз три ленивых, на первый взгляд, шага, и вот Безглазый уже стоит напротив Дженни.       «Нравишься ты мне, нравишься! Давай, признайся…» — Это правда, что ты поспорила на меня с Роллин? Ну, не совсем на меня, а на то, кому из вас я быстрее достанусь?       Сказать, что Дженни потеряла дар речи — это не сказать ничего. Она в один миг забыла, как составлять слова в предложения, на каком языке она говорит и как это вообще делать — разговаривать. Из её горла вырвался какой-то непонятный звук, однако вряд ли он мог послужить достойным ответом на вопрос убийцы. Но, несмотря на временное отключение речевого аппарата, мозг девушки активно щёлкал. «Что? — рассеянно пронеслось в голове. — Откуда он… Роллин, ебись она в рот слоновьим членом! Но нахера? Ладно, с этим можно разобраться позже… Что делать сейчас? Что ему сказать? Соврать? Можно, и тогда Джек будет считать, что она пиздаболка… Стоп, а если Утопленник сейчас обрабатывает Аву, и она рассказала ему правду? Тогда пиздаболкой окажусь я… Блять, не думала, что такая ситуация произойдёт! Тогда можно было бы заранее придумать план действий… Что сказать? Что?» — Дженни? — Безглазый чуть наклонился, заглядывая девушке в лицо. — Ты меня не услышала? — Услышала, — тихо ответила Миллер, чувствуя, как моментально пересохло во рту. — Тогда что ты скажешь? Это правда?       Дженни глубоко вдохнула, а после медленно выдохнула, пытаясь собраться. Она решила, что скажет ему всё, как есть, даже если Ава в данный момент доказывает Утопленнику обратное. В конце концов, рано или поздно это всё равно бы всплыло, поэтому лучше признаться сейчас, чем оправдываться в будущем… — Да, — наконец смогла выдавить из себя девушка. — Это… Это действительно так.       Безглазый выпрямился и, засунув руки в карманы, уставился в потолок, с шумом выдохнув. — Понятно, — только и сказал он. — Спасибо за честность.       После этих слов Джек развернулся, собираясь уходить. Больше его ничего не интересовало. — Погоди! — воскликнула Миллер, вскакивая. Каннибал послушно замер. — Ещё что-то? — как можно вежливее спросил он, стараясь скрыть холод в голосе и свои эмоции. — Это правда только частично! — возразила Дженни, не зная, что в этот момент Ава говорила Утопленнику те же самые слова. — Частично? — Безглазый с лёгким удивлением повернулся к девушке. — Это как?       Та замялась, покусывая нижнюю губу. — М-мы действительно поспорили, — проговорила она, заикнувшись. Её глаза хаотично бегали по комнате, избегая зрительного контакта с парнем, — потому что ты…ты понравился нам обеим, но… Но я тогда согласилась на спор, чтобы заткнуть Роллин, потому что она…она выбесила меня. Она считала, что сможет получить всё, что захочет, в том числе и тебя, вот я и…решила, что должна утереть ей нос и победить, но… — И у тебя это получилось, — сухо прервал её поток слов Безглазый, равнодушно посмотрев в стену. — Да не в победе дело! — яростно отмахнулась Дженни. — Когда мы только боролись за тебя, я поняла, что ты нравишься мне по-настоящему! Я этого не ожидала, а потом… Потом Ава рассказала, что я тебе тоже нравлюсь, и сказала, что ты в курсе моей симпатии… Я очень обрадовалась, потому что… — Потому что утёрла Роллин нос? — выдал Джек. Он не хотел язвить, но эти слова вырвались сами.       Дженни подавленно смолкла, смотря на парня широко распахнутыми глазами. Тот продолжал равнодушно разглядывать стену. Пауза, повисшая в воздухе, давила. Холодность Безглазого вводила девушку в отчаяние, а грустная, драматичная музыка и вовсе сводила с ума. Миллер поджала губы, подошла к двери и, распахнув её, рявкнула: — Переключите песню!       С первого этажа послышалась ругань. Обиженный Роул завопил, что никто из присутствующих не ценит классическую фортепианную музыку. На него заорали, и песню благополучно переключили. Дженни захлопнула дверь, вернулась на своё место и снова уставилась на Безглазого полными грусти глазами. — Ты… Ты не веришь мне? — еле слышно спросила она. — Не веришь, что я… Что мои чувства настоящие?       Джек хмыкнул и наконец соизволил взглянуть на неё. Он не знал, верит ли ей. Казалось, что Дженни говорит искренне… «А потом, когда вдруг ты решишься предложить ей вступить в полноценные отношения, она тебя обломает. Или даже согласится, чтобы поддерживать эту красивую картинку взаимности», — всплыли у него в голове слова Фиалы. А что, если всё так и будет? Он сейчас ей поверит, а потом… «Если я убийца, это не значит, что мне нельзя разбить сердце», — подумал Безглазый и удивился, осознав, что так оно и есть. — Дженни, — мягко заговорил каннибал, — мне очень хочется в это верить, но… Понимаешь, после такого это довольно сложно. Может, тебе как раз и нужно, чтобы я поверил и предложил тебе встречаться, чтобы твоя победа была безоговорочной. А может, я нравлюсь тебе по-настоящему. Я никак не могу это проверить.       Дженни буквально задохнулась. — Спроси у Авы! — полным отчаяния голосом попросила она. — Спроси, и она подтвердит! Можешь пойти и спросить прямо сейчас! Я останусь здесь! Тем более, она один раз тебе уже сама об этом сказала, значит, скажет и во второй!       Безглазый слабо улыбнулся. — Она — твоя лучшая подруга, — произнёс он. — Она в любом случае это скажет, особенно если это выгодно для тебя, ведь она в курсе вашего спора.       Миллер захлебнулась словами, которые хотела сказать. В глазах подозрительно защипало, губы задрожали. — Я не вру, — выдавила девушка, сдерживая неожиданно подступившие слёзы. — Ты действительно мне нравишься, со спором или без.       Джек печально вздохнул. — Спасибо, — только и сказал он. — Ты… Ты мне тоже. Очень.       И маньяк, не слушая больше пытающуюся протестовать Дженни, широкими шагами подошёл к двери и быстро покинул комнату. Чем ближе он подходил к своей спальне, тем сильнее становились переполняющие его ещё во время разговора с Дженни эмоции и тем сложнее становилось их контролировать, поэтому дверь в комнату он не распахнул, а едва ли не выбил. Ава, по-прежнему сидевшая рядом с Утопленником, вздрогнула и подняла на каннибала бледное, испуганное лицо. Бен даже не шелохнулся, продолжая сидеть всё в той же позе — локти на коленях, ладони в волосах, взгляд на полу.       Первое, что хотела спросить Эмбер — это как всё прошло, но хмурое лицо Безглазого говорило красноречивее любых слов. Девушка набрала в грудь воздуха, всё же решившись задать свой вопрос, но взгляд Джека, направленный на неё, заставил лишь сдавленно выдохнуть. Неловко обернувшись на Утопленника, Ава, не проронив ни слова, быстро засеменила прочь, ведь если этот разговор так подкосил каннибала, то даже думать не хочется, что происходит с Дженни…       Безглазый молча захлопнул дверь и, пройдя к кровати Утопленника, рухнул на неё, запустив пальцы в волосы. — Ты говорил с Авой? — после пят минут молчания поинтересовался Джек, правда, без особого любопытства. — Да, — сухо ответил Утопленник. — Что она сказала?       Бен поднял на парня мрачный взгляд. — По поводу чего? — спросил он. — По поводу слов Роллин, — Джек тоже поднял голову и недоумённо посмотрел на соседа. — А что, вы говорили о чём-то другом?       Утопленник промычал что-то нечленораздельное и плюхнулся на подушку. — Она сказала, что это правда, — наконец произнёс он. Безглазый усмехнулся и тоже растянулся на кровати, отметив про себя, что матрас у Бена как будто чуть мягче. — Вот и мне Дженни то же самое сказала… — вздохнул он. — И что думаешь делать? — полюбопытствовал недолинк, разглядывая потолок. Джек неопределённо повёл плечами, хотя Бен не мог этого видеть. — Ничего, — после полуминутного раздумья ответил каннибал. — Вообще ничего? — А что тут сделаешь? Может, всё на самом деле так, как говорила Роллин. А может, и нет. Я никак это не проверю. Естественно, Дженни уверяла, что её чувства искренны, и даже просила удостовериться в этом у Авы, но… Не знаю, короче. Я не хочу потом быть тупо обманутым и сидеть, как долбаёб, и гадать, почему же так получилось. — Или можно дать Дженни шанс и потом ссаться кипятком от радости, что Роллин была не права. — Это если она действительно не права. В этом я, к сожалению, не особо уверен, поэтому…       Безглазый запнулся. Он глубоко вздохнул, сглотнул и тише произнёс: — Я не знаю, что делать, поэтому не буду делать ничего.       Утопленник хмыкнул. — Мы в одной лодке, — с горечью попытался он «приободрить» друга, — потому что я тоже не знаю, что теперь делать…       Они замолчали и молчали ещё очень долго, погружённые в свои мысли. Каждый думал о своём, у каждого перед глазами был свой образ, именно то лицо, которое не хотелось видеть, в ушах звучал именно тот голос, который не хотелось слышать, на них смотрели именно те глаза, от взгляда которых хотелось отвернуться. У убийц были разные чувства и эмоции, но объединяло их сейчас одно — оба были уверены, что всё пропало.       Теперь ничего не будет, как прежде.