И взгляд твой, такой пустой, но родной, Я навеки запечатлею в сердце своем.
Шаг. Затем еще один. Не без труда третий. Осторожно, медленно, не спеша. По началу каждое движение причиняет боль, но чем больше двигаешься — тем легче становится. То ли от того, что боль все-таки проходит, то ли потому, что ты просто к ней привыкаешь. Вместе с болью проходят и дни. Один за другим, сливаясь в одно огромное море времени, где уже теряешься в попытках сказать точно, какое сегодня число. Но вот, проходит еще день или два, и врач удивленно хлопает глазами, не веря в происходящее. На его практике подобное происходит, возможно, впервые. Пациент быстро идет на поправку. Быть может, еще пара недель, и парня ждет выписка. Питера новости о приближающейся выписке не особо взволновали. Опираясь о костыли, он задумчиво бродит по коридорам больницы, ибо стены палаты юноша уже выносить не в силах. В какой-то момент Питер ловит себя на мысли о том, что уже владеет костылями достаточно ловко, чтобы при необходимости кому-нибудь ими накостылять. О том, откуда в его голове, голове пай-мальчика и лучшего ученика класса возникают такие мысли, Паркер не задумывается. Впрочем, даже когда он все-таки начинает рефлексировать, то ответа на эти вопросы так и не находит. Коридоры в больнице светлые, приятного салатового оттенка, дышится в них легко — всюду много окон, что несколько расширяет пространство и не сдавливает разум так, как это было в палате. Засмотревшись на телебашню далеко за окном, Питер не сразу замечает на себе чей-то внимательный взгляд. Когда парень поворачивается, то ловит на себе такой лучистый, такой теплый взгляд карих глаз. Мужчина улыбается и кивком подзывает юношу. И Паркер идет не задумываясь, словно бы где-то внутри чувствуя, что зла ему не причинят. — Ну здравствуй, Питер Паркер, — мужчина по-доброму смотрит на парня, словно бы давно уже с ним знаком. — Здравствуйте… Извините, а откуда Вы знаете мое имя? И кто Вы? — Ох, ты не знаешь меня? Жаль, молодой человек, жаль. Мое имя Энтони Старк. Или просто Тони. Что же касаемо того, откуда я знаю твое имя, — Старк ненадолго прерывает свой поток речи, обдумывая, как объяснить все стоящему напротив, — скажем так, мой друг работает в этой больнице, а я ее спонсирую. Поэтому часто тут бываю. А твой случай обсуждают многие. Не каждый день люди приходят в себя после четырехлетней комы, — мужчина явно собирается сказать что-то еще, но его перебивает только что подошедший. Паркер сразу же подмечает для себя глаза незнакомца: в них по-разному сочетаются три оттенка — голубой, зеленый и золотистый. Мужчина в халате замечает на себе столь пристальный взгляд парня и с вопросом смотрит в ответ. Паркер, слегка краснея, отводит взгляд. — Знакомься, Питер. Доктор Стрэндж. Стивен Стрэндж. Не посмотри, что так холоден, на самом деле у него золотое сердце, — по-доброму усмехнувшись, Старк подмигивает Паркеру и кидает странный, как показалось Питеру, взгляд на Стрэнджа — Рад знакомству с Вами, доктор Стрэндж. — Взаимно. Тони, нужно поговорить, — Стрэндж как всегда спокоен, говорит тихо и уверенно, но Старк все равно напрягается. И это не остается незамеченным Питером. Парень еще и сам не понял, как именно, но по какой-то причине все его чувства обострились и сейчас он понимал эмоции и чувства людей гораздо лучше, чем это было до комы, насколько он помнит. — Иди. Сейчас приду, — Старк кивает Стрэнджу, слабо улыбаясь. — Жду тебя, — кивает в ответ доктор и медленным, но широким шагом скрывается за дверями комнаты для персонала. — Что ж, поговорим в следующий раз, Питер Паркер, — не спрашивая, а скорее уверенно утверждая говорит мужчина. На прощание он еще раз улыбается, оставляя парня наедине со своими мыслями. Где-то в подсознании проскальзывает едва ощутимое чувство, словно бы люди, с которыми Паркер только что столкнулся, ему знакомы. Питер списывает все на простое дежавю или на факт того, что уже просто видел где-то этих людей. Последнее его предположение кажется ему наиболее логичным и вполне исчерпывающим, а потому, к концу дня Питер наконец отгоняет от себя столь странные чувства и засыпает. Однако сон его не длится слишком долго. Паркер просыпается среди ночи в слезах, с тихим хрипом пытаясь что-то сказать, в то время как перед глазами, словно живая, все еще стоит лишь одна единственная картина: странный костюм, много крови и металлический запах, исходящий от нее, а помимо этого — такие пустые, но такие родные, глубокие карие глаза. Больше Питер уснуть не в состоянии. Он так и сидит на краю кровати, смотря в одну точку, пока первые лучи солнца ласково не коснуться его лица. До самого утра он пытается прийти в себя и понять, чем же был тот сон. Кошмар? И если то был сон, то как он мог так явственно ощущать запах и даже привкус крови? Может ли такое быть возможным во сне? Или всему виной яд паука, в свое время загнавший юношу в кому? Уже утром, ближе к полудню, из раздумий парня вырывает негромкий, но отчетливый стук в дверь. Кое-как собрав в себе силы, Питер приглашает стучащего войти в палату. Им оказывается никто иной, как Энтони Старк. Подходя к постели Питера, он кладет принесенные им угощения на прикроватную тумбу, а затем не без волнения подмечает нездоровый вид парня: с их вчерашней встречи взгляд у Питера словно потускнел. Питер же, окончательно приходя в себя и фокусируя взгляд на госте, еле сдерживается от того, чтобы не дернуться в сторону и не зарыдать. Внимательно смотрящие на него взволнованные карие глаза возвращают картинку из сна так, словно бы все это Питер видит сейчас, на яву. Старк пытается заговорить, но Питер лишь коротко отвечает, что он в порядке, что всего лишь не выспался из-за мучивших его ночных кошмаров. Старк уходит, наказывая парню выспаться и «сжевать яблоко, для сна полезно». Питер еще долго без движения сидит на краю кровати, переваривая произошедшее. Он помнит лишь два слова, непонятно откуда возникших в голове. «Железный человек». Как они связаны с Энтони Старком Питер все еще не понимает, но тревога медленно нарастает, а вместе с тем появляется все больше вопросов, на которые пока нет ответа.***
Через несколько часов в дверь снова постучали. Но на этот раз на пороге оказался старый друг, которого Питеру сейчас так не хватало. И которого Паркеру не сразу удалось узнать. Все же, он действительно долго пробыл в коме. — Хей, ну, как ты, Питер? — пухлый молодой человек улыбается, подходя к прикроватной тумбе, чтобы положить принесенные им гостинцы. Не сбросив ни единого килограмма, парень все же возмужал и уже успел обзавестись щетиной, — О, да у тебя тут пир, как я погляжу. Родители принесли? — Привет, Нед, — Питер с задумчивостью наблюдает за возней друга, прежде чем наконец ответить, — нет. — А кто? Местные поклонницы? — Нед усмехается. — Энтони Старк. — Ого. С чего бы это? Такая шишка и такие почести. Как его вообще сюда занесло? — Как он сам объяснил, он является спонсором этой больницы, поэтому часто тут бывает. И услышал обо мне. — Ну-ну. Вообще, я тут сейчас вспомнил кое-что. И сдается мне, не только по делам он тут так часто бывает. Поговаривают, роман тут с кем-то крутит. Подробностей не знаю. — Ясно. Друзья проговорили еще несколько часов до самой последней минуты приемных часов, настолько они были рады друг друга видеть. У Питера после прошедших нескольких лет накопилось много вопросов, а Нед был рад на них ответить. Но чем больше Паркер слушал, тем сильнее становилась его тревога, возникшая еще ночью. Парень не видел всему этому явной причины, а потому, как обычно, списывал все на остаточный яд паука и слишком разыгравшееся воображения. Только вот такая тактика не помогала ему слишком долго.***
Через некоторое время Питера выписывают и родители забирают его из светлых стен больницы в дом, который, казалось бы, должен вызывать теплые эмоции и воспоминания, но в итоге не вызывает абсолютно никаких эмоций, кроме легкой тоски по чему-то, чего Паркер вспомнить не может. Родители волнуются, но терпеливо и с улыбкой ждут, когда их сын наконец свыкнется с такой новой и незнакомой для него жизнью. А пока они медленно ходят по дому, показывая ему одну комнату за другой. Гостиная, кабинет, уборная. Его комната. Казалось бы, уж что-что, но это он просто обязан был запомнить. Но нет. В углу, над кроватью, висит полка, на которой стоят детские фотографии. Три года, девять лет, пятнадцать. Последняя. За несколько дней до трагедии. Ладонью Питер проводит по книгам, стоящим на книжной полке неподалеку. Комиксы, физика, комиксы. Не густо. Он наугад вытаскивает один из первых попавших комиксов и тут же кладет его на место, не успев пролистать и пары страниц. То ли его вкусы так сильно изменились за годы в коме, то ли яд паука на что-то повлиял, но те комиксы, которые, по видимому, нравились ему раньше, сейчас вгоняли в скуку. Давая своему прошлому еще один шанс, он берет наугад одну книгу, но теперь уже по физике. На этот раз страницы увлекают его настолько, что он не следит за временем и просто засыпает с книгой в руках.***
— А если бы кто-нибудь умер? — Я просто хотел быть как вы. — Ты должен быть лучше. Верни мне костюм. — Но я никто без костюма! — Если без него ты никто — ты его не достоин!***
Питер просыпается среди ночи, роняя книгу на пол. Руки дрожат, а в горле ком. Тони Старк. Железный Человек. Стивен Стрэндж — Доктор Стрэндж, мужчина в странном плаще. Тор и Локи. Капитан Америка. Мстители. Перед глазами, словно живые, стоят чужие образы. Одних Паркер точно уже видел, а лиц других не узнает, но по какой-то причине точно знает их имена. Он видит и себя. В странном костюме, в компании других также странно одетых людей. Где-то позади, ему вслед кричат «Человек Паук», и он оборачивается. Паркер сидит в углу кровати тяжело дыша, пытается все осознать и собрать в единое целое, но пока получается плохо. Что это? Действие яда паука или все же. Что же происходит? Перед глазами всплывает улыбающееся лицо тети Мэй и Питер немного успокаивается, уже зная, куда он пойдет завтра. Всего лишь пара вопросов и все станет ясно. Все придет в норму.