Scent and Sensibility

Шизуне вышла наружу после ухода Какаши, закрыв за собой дверь. Ирука настороженно наблюдал за Цунаде, когда та пересекла комнату и села на диван. Он знал, к чему все идет. Третий знал, почему Ирука не хотел снова впадать в течку, и не давил на него. Ирука был безмерно благодарен ему за это. Он не думал, что ему так повезет с Цунаде. – Итак, семь лет? – спросила она, не утруждая себя светской беседой. Ирука кивнул. – И ты знаешь, что никогда не должен заходить дальше двух? Ирука снова кивнул. – Тогда почему же? Ирука старался сохранить невозмутимое выражение лица, глядя куда-то в сторону, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Что случилось в прошлый раз, когда у тебя была течка? Конечно, она была достаточно умна, чтобы сложить два и два. – Говори мне сейчас, или я потребую, чтобы ты пошел к психотерапевту, пока он не приведет тебя в порядок. Ирука вздохнул и потер рукой свое лицо – он мог бы просто покончить с этим. – В прошлый раз мне было семнадцать лет. Мой сосед по комнате был альфой. Я пытался найти место, куда мог бы пойти, но он сказал мне, что все в порядке и что я могу просто остаться в квартире. Так я и сделал, – Ирука помолчал, собираясь с мыслями. – К счастью, когда он попытался наброситься на меня, течка была еще в самом разгаре, но я находился между двумя волнами. Я не думаю, что он ожидал, что я буду сопротивляться. Я вывел его из комнаты и поставил барьер, прежде чем он успел вернуться. Хуже всего было то, что на минуту часть Ируки действительно хотела этого. Он никогда не думал о Мизуки таким образом, ни разу, но он ясно помнил, как часть его разума шептала ему, что все будет не так уж плохо, что он должен просто позволить Мизуки делать то, что он хочет. После того дня он больше никогда не доверял суждениям этой своей части. Особенно, когда речь заходила об альфах. Проще всего было просто заглушить его с помощью подавителей и игнорировать. Он не позволит своей природе управлять собой. – И ты на него не донес? – спросила Цунаде, отрывая его от своих мыслей. Ирука покачал головой. – Я не хотел, чтобы кто-то знал, что я омега, и я думал, что все раскроется, если я сообщу о нем. Он извинился, когда все было кончено, сказал, что потерял контроль, не понимал, что у него начинается гон, и что запах моей течки, должно быть, вызвал это, и он не мог остановить себя. – Ты же знаешь, что это чушь собачья, да? Это его оправдание, – резко сказала Цунаде, и Ирука обрадовался, что она вдруг перестала обращаться с ним осторожно. Он раздраженно фыркнул на ее откровенность и, наконец, снова посмотрел ей в глаза: – Сейчас да. Когда мне было семнадцать? Навряд ли. Она с минуту изучала его лицо, а затем кивнула. – Я не хочу слышать о том, что после этого у тебя будет перерыв между течкой больше чем на два года, понятно? – Да, мэм. – Хорошо. А теперь немного отдохни. Ты все еще в отпуске завтра, но я ожидаю, что ты вернешься на раздачу миссий для утренней смены послезавтра и будешь готов к следующему учебному семестру на следующей неделе. – Да, мэм, – повторил он, медленно вставая и провожая ее до двери. В ту ночь Ирука спал как убитый второй день подряд, все еще измученный после прошлой недели. Он проснулся больным, но выглядел значительно лучше, чем накануне, и после еще одного обильного завтрака и второй дозы подавителя снова почувствовал себя почти нормально. Он был почти уверен, что его запах тоже находится под контролем, но на всякий случай решил подождать до завтра. Он проделал свои обычные утренние растяжки и упражнения, проверяя, где его движения были ограничены, но был рад, обнаружив, что все было намного лучше, чем он предполагал. Он будет безумно занят в течение того немногого, что осталось от этого месяца, между сменами дежурных и попытками спланировать весь семестр за пять дней вместо трех недель, но он будет беспокоиться об этом завтра. До конца дня он планировал только свернуться калачиком на диване с книгой и не шевелиться больше, чем необходимо. Это был редкий день полной лени для него, но после нескольких последних недель он чувствовал, что более чем заслужил ее. Он только начал испытывать достаточно сильный голод, чтобы обсудить достоинства переезда, когда раздался стук в дверь. Когда он открыл дверь, то почувствовал запахи Какаши и рамена. Два его любимых, вместе, на его пороге. Его желудок смущающе громко заурчал, прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, и Какаши улыбнулся ему, держа в руках пакет. – Я собирался спросить, обедал ли ты уже, но буду считать, что нет. Ирука немного смущенно улыбнулся и впустил его: он, казалось, не мог оторвать глаз от сумки в руках Какаши. Он вдруг понял, что уже месяц не ел свою любимую еду, и с трудом удержался, чтобы не выхватить у Какаши сумку. – Сенсей, – сказал Какаши с преувеличенной обидой в голосе, – я думаю, что вы больше рады видеть рамен, чем меня. Ирука даже не пытался это отрицать. – При всем уважении, я просто провел восемнадцать дней на миссии не с раменом. Какаши тихо рассмеялся, поставив еду на котацу Ируки. – Если бы была восемнадцати-дневная миссия с раменом, тебе пришлось бы сражаться с Наруто, чтобы получить ее, – он передал Ируке первую миску с едой на вынос. Ирука что-то пробормотал в ответ, но был слишком занят, запихивая в рот целую порцию лапши, чтобы ответить. Он прикончил ее за такое время, что даже вышеупомянутый блондин мог бы гордиться им. – Наша любовь была недолгой, но прекрасной, – печально сказал он своей опустевшей миске. Он поднял глаза и увидел, что Какаши пристально смотрит на него, даже не пытаясь скрыть своего изумления. Он на мгновение задумался, не смутиться ли, но потом Какаши подтолкнул к нему вторую миску, и он решил, что смущение может подождать. Вторую порцию он съел медленнее, но ненамного. Он помнил, что был голоден после своей последней течки, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как его тело пыталось восполнить всю использованную энергию. Он был благодарен, что Какаши взял с собой несколько порций. – Ты действительно гений, не так ли? – сказал он после того, как закончил, свернувшись калачиком в своем кресле в полном блаженстве. Какаши усмехнулся. – И это то, что помогло тебе осознать это? Рамен на вынос? – Две миски рамена на вынос. – Лучше не позволяй своим ученикам узнать это, иначе ты должен будешь передать их всех. Ирука усмехнулся ему. – Шестьдесят чашек рамена в год и больше никаких работ или тестов для оценки? Где я могу подписаться? – Получение одобрения Совета на твой новый учебный план может быть проблемой, – сказал Какаши, вставая и собирая пустые миски. – Моя новая учебная программа, которая откладывает бумажные тесты, чтобы сосредоточиться больше на практических навыках реального мира, которые им понадобятся, чтобы преуспеть в повседневной жизни шиноби? – В здравом уме они могли бы даже одобрить это, если бы ты дал этому хорошее имя, – крикнул Какаши, стоя позади него, когда он принес миски на кухню, чтобы бросить их. – Я подумываю о том, чтобы назвать это реальностью, настроенной на обязательную образовательную программу ниндзя, – объявил Ирука, когда Какаши вернулся и занял свое обычное место на диване Ируки. – А как насчет чего-нибудь более яркого? Смехотворно Удивительное Магически Усиленное Ниндзюцу? – Разумная Академическая Миссия для Ниндзя? Последовала короткая пауза, как будто Какаши обдумывал что-то, прежде чем он снова заговорил. – Ты знаешь, если ты начнешь учить взрослых, ты сможешь сделать это своей готовой и массово-насыщенной программой ниндзя. Ирука весело фыркнул. – А этого еще нет ни в одной из ваших книг? – Тебе просто нужно будет прочитать их, чтобы узнать, сенсей, – поддразнил Какаши, казалось, немного более удобно устраиваясь на диване во время того, как говорил. Ирука покачал головой. – Я все еще в порядке, спасибо. Остаток дня Какаши провел в его квартире. Они вместе сыграли несколько партий в сеги. Игра на настоящей доске не улучшила шансов Ируки на победу, но он все равно наслаждался этим. Победа для Ируки измерялась в том, сколько раз Какаши фактически останавливался, чтобы обдумать свой следующий ход, и сколько времени ему удавалось избежать полного поражения, стремясь сделать каждую игру чуть дольше, чтобы доставить Какаши еще немного проблем. Какаши выбежал, чтобы принести им ужин, хотя Ирука запротестовал, сказав, что он может просто приготовить что-нибудь дома, хотя на самом деле у него заканчивалась еда. Ему даже удалось не полностью доесть пищу, когда Какаши вернулся с добавкой. В течение всего вечера Ирука не мог поверить, насколько комфортно все чувствовалось. Он думал, что между ними возникнет неловкость, но все было так, как будто ничего не изменилось. Может быть, рамен был ледоколом, в котором они нуждались, а может быть, они оба просто игнорировали все, что произошло за последние несколько недель. Ирука не знал, но по какой-то причине Какаши не обращался с ним иначе, чем до их миссии, и Ирука почувствовал облегчение. После ужина Ирука поймал себя на том, что борется с зевотой. – Ты завтра работаешь? Ирука кивнул. – Дежурная смена на выдаче миссий в восемь утра. – В таком случае, я должен дать тебе немного отдохнуть, – сказал Какаши, начиная извиняться. Ирука с трудом сглотнул. Сейчас или никогда. – Могу я попросить тебя об одной личной услуге? Какаши остановился и посмотрел на него. – Конечно, все, что угодно. – Ты не мог бы... – Ирука почувствовал, что краснеет, но все равно продолжил. – Тынемогбыменяпонюхать? Какаши моргнул. – Что? Ирука перевел дыхание. – Ты не мог бы понюхать меня? На самом деле понюхать. Я почти уверен, что подавители снова работают, но я боюсь насчет завтрашнего дня и хочу убедиться, – он определенно покраснел прямо сейчас, и шокированный взгляд на лице Какаши не помог. Он уже собирался сказать «Забудь», когда Какаши, казалось, пришел в себя и кивнул. – Конечно, – сказал Какаши, – но не мог бы ты сначала отвернуться? В его голосе было напряжение, и Ирука предположил, что это потому, что Какаши чувствовал себя неуютно. Друзья, как правило, не ходили вокруг, прося, чтобы их понюхали. Ирука отвернулся от него. Он скорее почувствовал движение Какаши, чем услышал его, понимая, что Какаши был прямо позади него, и его волосы едва были заметны боковым зрением Ируки, когда он приблизил свою голову к шее Ируки. Ирука поймал себя на том, что ему хочется наклонить голову набок, чтобы убедиться, что у Какаши есть полный доступ. Он заставил себя не двигаться. Он услышал, как Какаши сделал глубокий вдох, наполненный ароматами, и, боже, он не думал об этом полностью, он не думал о том, что с ним сделает такой Какаши. Они были так близко, что ему едва ли нужно было откинуться назад, чтобы их тела соприкоснулись. Он изо всех сил старался держать глаза открытыми, он изо всех сил старался не откинуться назад, он боролся практически с каждым побуждением, которое у него было в данный момент. Он почувствовал, как сзади на его шее мягко зашевелился выдох Какаши. От этого ему захотелось поежиться. Он всерьез размышлял, было ли это лучшим или худшим решением в его жизни. Какаши снова вздохнул. Лучшим, решил он, определенно лучшим. Затем он отстранился, и Ирука вспомнил, что дыхание Какаши не было подходящей заменой его собственному дыханию. Он перевел дыхание. Все, что он мог чувствовать, – это запах Какаши. Он резко обернулся и увидел, как Какаши поправляет свою маску. Именно тогда он понял, почему так отчетливо ощущает на своей коже дыхание Какаши. Его маска была опущена. Ирука сглотнул при этой мысли, пытаясь выбросить из головы металлическое изображение Какаши без маски. Он боялся, что Какаши заметит его реакцию, но Какаши, казалось, был глубоко погружен в свои мысли, и Ирука на время забыл о своем волнении, поскольку беспокойство начало овладевать им. Подавители, должно быть, работают неправильно. – Ну и что? – спросил Ирука, не в силах больше ждать. Глаза Какаши сузились, как будто он пытался решить сложную головоломку. – От тебя пахнет... по-другому, – он заметил выражение лица Ируки и быстро перешел к объяснению. – Нет, я не имею в виду, что ты пахнешь омегой, подавляющие вещества действуют. Но в твоем запахе есть что-то особенное. – Я не пахну собой? – Ирука даже не был уверен, что это возможно. – Нет, ты знаешь, он как-то изменился. Я даже не думаю, что кто-нибудь заметил бы это, если бы они не искали это, но в нем есть что-то другое. Или, может быть, что-то новое? Это очень трудно уловить. Ирука не знал, что на это ответить. Запахи не менялись. Возможно, то, что он так долго сидел на подавителях, что-то сделало с ним, но он не знал, могло ли это случиться. Какаши пристально смотрел на него, все еще явно пытаясь определить разницу, и от тяжести его взгляда кожу Ируки начало покалывать. Пауза между ними затягивалась, пока наконец Какаши, казалось, не понял, что он делает. – Ладно, – сказал он, потирая затылок. – Тогда я пойду. – Верно, – согласился Ирука, хотя ему хотелось сказать, что Какаши должен остаться и снова понюхать его. На всякий случай. Чтобы действительно убедиться, что его запах вернулся в норму. Когда Какаши был уже почти за дверью, он остановился: – Ты свободен в пятницу? – Мне нужно свериться с расписанием, но, возможно, у меня будет вечерняя смена по раздаче миссий, – все ненавидели пятничные вечерние и субботние утренние смены. Чаще всего их подбирал Ирука. – Тогда обедать? – спросил Какаши, и Ирука согласился. Это было тем самым, что можно было ожидать в течение всех тех утомительных нескольких дней до пятницы. Он закрыл за Какаши дверь, улыбаясь про себя до тех пор, пока зевок не перебил его улыбку. «Ну вот, – подумал он, – пора спать».

~*~*~

Какаши вернулся домой с запахом Ируки все еще в голове. Этот день оказался намного большим, чем он надеялся. Поначалу он чувствовал, что ему нужно прощупать почву, но вскоре это стало так же естественно, как и в любой другой раз, когда они тусовались перед миссией. Отвлекать Ируку с раменом, пока он пытался найти, где теперь были начертаны линии, было хорошим планом. У него все еще были вопросы к Ируке, но любой из них мог нарушить легкость, возникшую между ними, и как бы он ни был любопытен, это того не стоило. Он знал, что с завтрашнего дня ему придется обуздать свои защитные инстинкты, но по крайней мере на один день он был в состоянии им потакать. Принося Ируке еду, он чувствовал себя хорошо, а видя, как он был счастлив с едой, чувствовал себя еще лучше. Какаши подозревал, что он мог бы приносить Ируке каждый прием пищи каждый день до конца своей жизни, и он даже не был бы близок к тому, чтобы устать от этого. Но Ирука действительно попросил его понюхать его. В этот момент его мозг почти отключился. У Какаши был длинный список вещей, о которых он никогда бы не подумал, что Ирука попросит его сделать в реальной жизни, и хотя понюхать его определенно не было одной из самых явных вещей в этом списке, он не собирался упускать эту возможность. Снять маску, чтобы хорошенько понюхать Ируку, без мешающей ткани, было импульсивным решением, которое он не мог действительно оправдать, так как просто хотел убедиться, что в запахе Ируки не осталось никаких следов омега-феромонов. Но если бы это был последний шанс, который он когда-либо получил, чтобы обнюхать Ируку открыто, он бы убедился, что использовал его в полной мере. Запах Ируки был другим, Какаши не лгал об этом. Было что-то глубоко под нейтрализованным бета-запахом, который он всегда испускал. Это не было запахом омеги, это не было тем, чем пах раньше Какаши. Это был уникальный запах самого Ируки, и он заставил его вздохнуть дважды, хотя он собирался сделать это только один раз. Было достаточно трудно отступить после всего лишь двух попыток. Он уже знал, что это сведет его с ума, пока он не сможет точно определить, в чем была разница. Он заснул, желая, чтобы его лицо было прижато к шее Ируки вместо подушек на его кровати.

~*~*~

Разница в запахе Ируки преследовала Какаши и гналась за ним по всему городу, как призрак. Когда он думал, что Ирука был бетой, его запах все еще был уникальным для него, но в нем не было ничего особенно примечательного. Это был очень приятный запах, но в конце концов это был просто еще один бета-запах, который потерялся бы в толпе ароматов, заполнивших город. Но теперь все было по-другому. У Ируки все еще был тот же бета-подобный запах, что и всегда, но он больше не растворялся во всех остальных. То, что скрывалось прямо под его нейтральным запахом, казалось, взывало к Какаши, чтобы он разгадал эту загадку. За неделю Какаши потерял счет тому, сколько раз он ходил по городу только для того, чтобы уловить самый слабый намек на запах Ируки, как струйку дыма, которая дразнила его следовать за ней только для того, чтобы исчезнуть за следующим углом. Бывали моменты, когда он находился в квартире Ируки, и это почти сводило его с ума, словно постоянный зуд, который он не мог почесать. Запах задержался на его одежде, так что он мог чувствовать его даже через несколько часов после того, как ушел. По мере того как проходили дни, эта маленькая часть запаха Ируки, казалось, становилась все сильнее. – Кто-нибудь в последнее время говорил о твоем запахе? – спросил Какаши однажды вечером, после того как они закончили есть ужин, который они приготовили вместе, и его голова была слишком занята Ирукой, чтобы думать об этом рациональнее. – А зачем им это? – спросил Ирука, выглядя смущенным, почти обиженным. – Это просто так... – Какаши замолчал, когда Ирука уставился на него. Может быть, ему вообще не следовало ничего говорить. – Это просто что? – Ты все еще пахнешь по-другому, – сказал Какаши. Ирука нахмурился. – Больше никто ничего не говорил. Почему ты спрашиваешь сейчас? Какаши колебался. Они не говорили об этом с той самой ночи, когда Ирука попросил его проверить свой запах. Молчаливое согласие, что лучше всего просто притвориться, что ничего не изменилось. Но игнорирование этого может вызвать проблемы. «Лучше просто сказать это», – решил он. – Что бы ни изменилось в твоем запахе, он становится все более заметным. Ирука покачал головой. – Но это же бессмысленно. Нет никаких причин, чтобы мой запах просто становился сильнее. Какаши на мгновение задумался: была одна вещь, которую он мог придумать, которая могла бы сделать запахи омег более сильными. – Это могло бы случиться, если бы у тебя снова началась течка. – Это невозможно, – резко сказал Ирука, – я снова принимаю подавители, а если бы и не принимал, то с прошлого раза не прошло и трех недель. Какаши пожал плечами, и они оба попытались перейти к другой теме. Оставшуюся часть ночи Ирука был более подавлен, почти погружен в себя, и Какаши пожалел, что вообще заговорил об этом.

~*~*~

Ирука приготовился лечь спать, все еще думая о комментарии Какаши. Это же просто смешно, правда? Так и должно быть. Даже без подавителей, течки случались примерно каждые четыре месяца. У него не было абсолютно никаких причин снова впасть в течку. Он снял с себя одежду и бросил ее в корзину для белья, направляясь в ванную, пока его мысли все еще крутились вокруг слов Какаши. Что он имел в виду, говоря, что запах Ируки был другим? Никто другой не говорил ничего подобного, и некоторые из его друзей определенно сказали бы. Черт возьми, в те несколько раз, когда он сталкивался с Анко после секса, с чужим запахом все еще на нем, он заканчивал тем, что она прижимала его к стене и нюхала, пока она не выясняла, чей это был запах, или он не говорил ей, кто именно, чтобы просто отговориться от нее. Они просто тусовались несколько дней назад. Не было никакой возможности, что она бы не заметила разницы. Ирука включил душ и шагнул внутрь, на мгновение потеряв голову, когда теплая вода ударила его в спину. Он вздохнул и позволил воде расслабить его, но это не продлилось долго: разум вернулся к Какаши всего через несколько мгновений. Да и вообще, о чем думал Какаши? Должно быть, у него разыгралось воображение. Может быть, он просто никогда раньше не обращал внимания на запах Ируки. Может быть, он действительно не замечал этого, пока Ирука не попросил его убедиться, что его подавители снова работают. Мысль об этом моменте вызвала внутреннюю реакцию у Ируки, его желудок сжался от воспоминания о лице Какаши так близко к его шее – Какаши нюхал его. Он чувствовал, как отдельные капли воды падают на его кожу, некоторые стекают по изгибу его задницы, другие скользят вниз по внутренней стороне бедер. Вода стекала с его члена. Он прикусил губу и начал поглаживать себя прежде, чем осознал, что делает. Он почти чувствовал, как Какаши снова прижимается к нему сзади. Он отталкивал волосы Ируки в сторону и прижимался лицом к его шее, покусывая ее, пока Ирука терся спиной о его член. Он бы жестко трахнул Ируку в душе, а затем взял его в постель, чтобы сделать это снова, как для болезненно медленного второго раунда. Ирука по-прежнему будет млеть после душа, а Какаши снова проскользнет внутрь него. Ирука застонал, поглаживая себя сильнее. Если бы Какаши был в гоне, он, вероятно, трахнул бы Ируку, пока они оба не забыли свои собственные имена. Если бы Какаши был в гоне, он, вероятно, повязал бы Ируку. Эта мысль сильно ударила по Ируке, и с придушенным криком он кончил с такой силой, что его зрение на мгновение почернело. «Ну, блять», – подумал Ирука, тупо глядя на бурлящую в водостоке воду. Он всегда думал, что идея вязки звучит неудобно и даже раздражает. Но мысль о том, что Какаши может сделать это с ним... его член снова дернулся, как будто он снова собирался стать твердым, и Ирука застонал. Он только что кончил сильнее, чем в прошлый раз, и все еще чувствовал, что хочет большего. Может быть, это и не такая уж безумная идея, что у него снова начнется течка. На следующий день после работы он поговорит с Цунаде и выяснит, не кажется ли ей, что он сходит с ума. А до тех пор он дважды помылся на всякий случай нейтрализующим запах мылом.

~*~*~

Ирука вошел в кабинет Цунаде после своей смены за выдачей миссий. Он весь день думал о том, что скажет ей. Он решил, что лучше всего будет говорить прямо. – Могу я поговорить с вами наедине? – спросил он. Она подняла бровь, но кивнула и жестом велела своему АНБУ отойти, выжидающе глядя на него. – Я не думаю, что мои подавители работают правильно. Возможно, у меня снова начнется течка. Она встала из-за стола и подошла к нему, оглядывая его с головы до ног, а затем глубоко вздохнула. – Ты не пахнешь так, будто у тебя начинается течка. Какие симптомы у тебя есть? Ирука покраснел, но заставил себя перечислить их: – Повышенная чувствительность к прикосновениям, предварительное течное половое влечение, повышенная осведомленность об альфа-феромонах, – он заметил феромоны во время своей смены. Обычно они не беспокоили его, если только не были направлены прямо на него, но сегодня вечером все было так, как будто он не мог убежать от них – слишком много их вокруг него. Цунаде, к счастью, сохранила свой запах таким же нейтральным, как и Какаши, и это было облегчением для чрезмерно возбужденных чувств Ируки. Она нахмурилась, услышав это. – Ну, у тебя три идеальных симптома. Позволь мне провести некоторые тесты. Она оглядела его с помощью чакры, хмурясь все сильнее по мере того, как делала это. Она уже проделывала это с ним раньше, но это никогда не занимало столько времени. Как будто она все перепроверяла дважды. Наконец она закончила. – Ты определенно находишься в первой стадии течки. Если бы ты не был на подавителях, я бы сказала, что у тебя будет течка на следующей неделе. – Как это вообще возможно? Я не пропустил ни одного дня, и с прошлого раза не прошло и месяца. Она покачала головой. – Я точно не знаю. Возможно, это связано с долгим перерывом между течками. Твое тело может пытаться преодолеть подавление, чтобы выровнять цикл. – Значит, я просто войду в течку, несмотря ни на что? Подавители больше на меня не действуют? – Трудно сказать наверняка. До сих пор было очень мало зарегистрированных случаев, когда омеги ждали так долго между течками. Есть причины, по которым ты не должен превышать лимит в год или два максимум. Это действительно портит твое тело. Ирука поморщился – он сам это знал. – И я ничего не могу сделать? Она помолчала, обдумывая его слова. – Ты мог бы снова попробовать отказаться от таблеток. Войди в течку, а потом посмотрим, что будет дальше. Он подавил стон, пытаясь придумать, как лучше всего вписать все это в свое расписание. – В следующий понедельник в Академии нет занятий. С вашего разрешения, я также возьму выходной в пятницу и поменяю свои рабочие смены на выходные. – Разрешение предоставлено. Я могу дать тебе модифицированную версию подавителя, который ты сейчас принимаешь и который все еще будет подавлять твой запах, но не саму течку. Если ты примешь его в среду и четверг, это должно помочь телу достаточно, чтобы ты вошел в течку в пятницу или к вечеру субботы. Ирука кивнул и поблагодарил ее, прежде чем покинуть кабинет. Снова впасть в течку было совсем не то, как он хотел провести выходные, но если это все уладит, то оно того стоит.

~*~*~

В четверг вечером Какаши развалился на кушетке Ируки, пока Ирука оценивал стопку бумаг. Он читал, слушая бормочущие комментарии Ируки по поводу состояния каллиграфии и логических рассуждений его учеников. Может быть, позже они сыграют в какую-нибудь игру, но это не имело особого значения. Какаши всегда наслаждался этими тихими моментами, когда квартира Ируки была больше похожа на дом, чем даже его собственная. Ирука закончил проверку и встал, потягиваясь. Какаши уставился на его выгнутую спину. – У тебя есть планы на эти выходные? – спросил Какаши. Ирука застыл на полпути и потом посмотрел на Какаши. Он потер свой шрам. – Да, вообще-то, я буду... занят в эти выходные, – он весь покраснел. Все встало на свои места: смущение; то, что Ирука был немного более беспокойным, чем обычно, той ночью; разница в его запахе, самая заметная со времени их миссии. У Ируки начиналась течка. Скорее всего, он снова будет заперт один в своей квартире на все выходные. Какаши почувствовал, что его защитная сила проснулась прежде, чем он смог остановить ее, и почувствовал, как она проскользнула мимо железной хватки, которую он держал на своих феромонах всякий раз, когда он был рядом с Ирукой. Судя по тому, как широко раскрылись глаза Ируки, он не мог этого не заметить. Какаши изо всех сил старался взять свой запах обратно под контроль. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать. – Ну что ж, – сказал Какаши, пытаясь прервать молчание, – если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать. Ирука с трудом моргнул, и Какаши понял, как это может звучать. – Я имею в виду ... Не в этом плане, – Какаши был рад за свою маску. Его лицо было, вероятно, такого оттенка красного, в который даже Ирука редко оборачивался. Ирука удивленно поднял бровь. Какаши подавил желание поежиться. Он был закаленным в боях воином. Он даже не поморщился. – Не то чтобы такая помощь была плохой. Ирука просто смотрел на Какаши, как будто никогда раньше его не видел. Это было его наказание за все те разы, когда он дразнил Ируку, заставляя его краснеть, не так ли? – Я имею в виду, если тебе нужна еда, например? Или еще что-нибудь? – о Боже, почему он все еще говорит? Разговоры только усугубляли ситуацию. Он сталкивался с бесчисленными врагами, выполнил более тысячи миссий, но Ирука должен был стать причиной его смерти. Смерти от смущения. Гай объявит, что он больше не настолько крут, чтобы быть его соперником. А потом Ирука засмеялся, качая головой, и Какаши подумал, что, может быть, он все-таки выживет. – Еда была бы очень кстати. Может быть, в понедельник днем? Если ты не на задании, – сказал Ирука, широко улыбаясь. – Нет, никаких миссий в эти выходные. Я могу сделать это в понедельник. – Звучит неплохо, – сказал Ирука, и Какаши выдохнул. Может быть, он не сможет быть с Ирукой во время его течки, но он будет заботиться о нем после того, ведь Ирука позволит ему.

~*~*~

Утро пятницы застало Ируку свернувшимся калачиком на той стороне дивана, где всегда сидел Какаши, – тот самый, что ставил его спиной в угол и давал ему хороший обзор всех окон и дверей. Там повсюду были следы его запаха. Когда он спросил Ируку, нужно ли ему что-нибудь, кроме быстрой последовательности ментальных образов, представленных его разумом в виде вещей, которые Какаши мог бы сделать для него, главное, что он обнаружил, это то, что хочет попросить еще одну униформу Какаши, или даже просто рубашку. Но он никак не мог попросить его о чем-то подобном. Однако первая волна его течки еще даже не ударила, и он уже скучал по нему. Он уткнулся лицом в одну из диванных подушек и глубоко вздохнул, вспомнив нехарактерный для него всплеск покровительства, который Какаши проявил прошлой ночью. Это было так редко – уловить эмоции в его запахе. Ирука хотел большего. Он снова усмехнулся при воспоминании о смущении Какаши, удивляясь, как Какаши может покраснеть под своей маской. Ирука оставался в таком положении, гоняясь за запахом Какаши в ткани дивана, пока несколько часов спустя не почувствовал, как на него накатывает первая волна течки. Он неохотно поднялся и пошел в спальню, прихватив с собой одну из подушек и закрыв за собой дверь, чтобы побороть желание вернуться. Диван, возможно, смутно пах Какаши, но ему не хотелось думать о том, как сложно было бы чистить его, если бы он остался там во время своей течки. Вероятно, ему придется потом сжечь эту штуку. Устроившись в своей кровати с диванной подушкой рядом с ним, он позволил течке взять верх.