Даарон Дурсль

       В середине следующей недели Дадли возвращался с работы раньше обычного, изрядно подустав от заказов, которые посыпались на автомастерскую от фирмы «Бриттишбус», специализировавшейся на выпуске пассажирских автобусов эконом-класса (те, которые не двухэтажные, а обычные - провинциальные). Разобравшись со своими коллегами по работе в неисправностях новых серий машин, они целых два дня в две смены занимались починкой дюжины автобусов. К вечеру четверга их работа была окончена.        Представитель фирмы «Бриттишбус» прибыл в автомастерскую с группой водителей, которые быстро разгрузили помещения ремонтной мастерской. Заработал Дадли с компанией приличную сумму. Теперь его затраты на школу и вклад в банк волшебного мира окупился практически сполна. Он мог со спокойной совестью отложить нажитое в закрома, вернув некогда изъятые из сейфа сбережения в целости и сохранности. Эта мысль успокаивала его. Дадли, несмотря на сильную усталость, чувствовал себя отлично.        Он уже подъезжал к своему дому на старенькой «хонде», когда увидел на лужайке отцовскую машину. Сердце его ушло в пятки. В голове Дадли закрались ужасные мысли о том, что его родители что-то задумали. Опять! Он быстро заглушил мотор, припарковавшись рядом с машиной Вернона и вошел в дом.        Внутри было на удивление тихо.        Дадли осторожно заглянул в гостиную – на маленьком журнальном столике лежало пять кружек с наполовину выпитым кофе и погрызанные домашние кексы, которые Марта обещала испечь к приходу Дадли.        – Даарон, сынок? – позвал Дадли, стоя у лестницы на второй этаж. – Марта, дорогая?        В ответ он не услышал ровным счетом ничего. Не было ни единого звука. Однако свет в коридоре на втором этаже горел, и, как заметил Дадли, в прихожей лежала вся выходная обувь его жены и сына. Он почесал затылок, недоуменно озираясь по сторонам.        Единственное место в доме, где не горел свет – кухня. И все же все было очень подозрительно. Дадли не мог припомнить, чтобы такое когда-либо происходило в его доме. Он даже на мгновение подумал, что к нему в дом могли забраться воры, хотя куда, в таком случае, делись Марта, Даарон и родители? Вопросов было больше, чем ответов. Дадли решил не медлить и двинулся прямиком к кухне.        Он нащупал в темноте выключатель и нажал на него. В следующее мгновение разразился громкий крик, который едва не оглушил его:        – С ДНЕ-ЕМ РОЖДЕ-Е-ЕНИЯ!        На кухне, радостно восклицая, горячо приветствовали Дадли: Марта, Даарон, бросившийся его обнимать, Петунья, Вернон, тётя Мардж, Фрэнк Хэммиш – друг Дадли и по совместительству коллега по работе, который сегодня отпросился на час раньше Дадли, Анжела Маккензи – старая подруга Марты, с которой она дружила еще со школы и Пирс Полкинс с женой и маленькой дочерью. Малкольм в это время стоял у дверного проема, прижавшись к стене. Едва Дадли переступил порог кухни, как Малкольм тут же схватил его сзади и стал дёргать за уши.        – С праздником тебя, большой Дэ! – сказал Малкольм, отпустив уши Дадли.Крепко обняв старого друга, Малкольм отвесил ему реверанс.        – Пирс и Малкольм решили навестить тебя, – пояснил Вернон, пожимая руку своему сыну. – Я дал им твой адрес на прошлой неделе.        – Дадли, сынок! С Днем Рождения!        Петунья расцеловала Дадли в обе щеки, будто перед ней до сих пор находился ее маленький пухлый сынишка, а не взрослый, состоявшийся и семейный человек.        Даарон и семилетняя дочь Пирса Полкинса сразу поладили. Они дождались, пока взрослые друг друга как следует поприветствуют и ушли в гостиную, включив телевизор на вечерней передаче «ВелкинПэрс», где в студии у комика каждый раз гостили местные знаменитости.        Вскоре всех пригласили за широкий стол, который Фрэнк и Малкольм предварительно вытащили из чулана под лестницей. Бурное обсуждение последних событий в семьях Полкинса, Малкольма и Дурслей не затихало до глубокого вечера. Только ближе к одиннадцатому часу ночи, когда тётушка Мардж в десятый раз переспросила Даарона о том, сколько ему исполняется лет и почему никто не покормил ее любимого пса, гости начали потихоньку расходиться.        Празднование дня рождения, благополучно перенесенное Дадли на неопределенный срок из-за занятости на работе и внезапно свалившихся на него забот в конце прошлого месяца, прошло на ура. Он уже успел совсем позабыть про то, что его дня рождения по факту и не было. Но родители, Марта, Даарон и все собравшиеся, казалось, не позволили бы ему так просто отделаться.        Дадли с облегчением выдохнул.        Провожая Пирса Полкинса и его дочь Кэролин, Дадли и Даарон пообещали приехать к ним на осенних каникулах в Литтл Уингинг.        Вернувшись в гостиную Дадли обнаружил родителей, тихо обсуждавших нечто важное. Пока Даарон относил оставшийся кусок шоколадного торта в свою комнату, они осторожно заговорили с Дадли про уже знакомое им всем событие.        – Ты э-э…прости нас, сынок. – мягко начал Вернон, положив руку на сердце. – Наше отношение ко всему… э-э… «странному» ты и сам прекрасно знаешь. Мы с Петуньей просто хотели тебе сказать, что если ты все же передумаешь, то мы с радостью воспримем эту новость.        – Мама, ну хоть ты должна понимать! – простонал Дадли.        Петунья прикоснулась к своим волосам, боязливо взглянув на своего мужа и нервно улыбнулась.        – Мы не станем тебя за это осуждать, – продолжил Вернон, сузив глаза. Казалось, он сам не верил в то, что говорил. – Но и ты нас пойми. Это… – сделал он акцент на слове, указывая на всё, что связано с волшебным миром, – никогда ничего хорошего нам не приносило. Ты и сам был свидетелем того, что Он творил, стоило его чуточку разозлить или хоть как-то обидеть…        Дадли словно поразило молнией.        – Если разозлить или обидеть меня, то из этого тоже ничего хорошего не выйдет, папа, – холодно ответил он. – Как и с остальными нормальными людьми!        – Именно! Нормальными! – ухватился, будто за ниточку, Вернон. Однако сказав это, он с сожалением закрыл глаза, осознав, какую глупость, поддавшись своим эмоциям, только что выдал.        Дадли вспылил.        – То есть ты считаешь, что мой сын ненормальный? Твой внук – ненормальный?        На крик Дадли из кухни показалась Марта. Она дрогнула, когда Дадли в очередной раз накричал на отца и выронила из рук сухую тряпку, которой вытирала посуду.        – Я-я… сынок… я не это имел в виду… – начал Вернон, но было уже поздно оправдываться.        – Большое спасибо Вам за поздравления! Но уезжайте! П…прошу вас! – рассержено прорычал Дадли, указывая на дверь.        Вернон виновато опустил голову. Петунья погладила его по плечу и помогла дойти до прихожей. Когда послышался звук заведенного мотора и машина Дурслей старших отъехала от дома, Марта осторожно обратилась к Дадли:        – Дорогой, тебе не кажется, что ты был слишком резок? Они же все-таки твои родители…        Дадли помотал головой.        – Они назвали нашего сына ненормальным, – ответил он, уверенный в правильности своего поступка. – А мама… Мама даже не возразила отцу!        Марта отложила тряпку на край журнального стола и подошла к разочарованному и сильно обозленному Дадли. Она коснулась пальцем его запотевшего носа, а затем протерла рукой выступившие на лбу капли пота.        – Все образуется… – ласково произнесла Марта. – Я очень надеюсь на то, что этот разговор с родителями не омрачил тебе весь сегодняшний праздник. Мы с Даароном очень старались, чтобы все было идеально. Даже приготовили тебе подарок, который сейчас лежит в нашей комнате.        Дадли отвел свой гнев. Попытавшись успокоиться, он обнял Марту, а затем поднялся на второй этаж. Пройдя по коридору, Дадли обнаружил сидевшего на полу Даарона с куском торта на тарелке; сынишка читал купленные в Косом Переулке учебники. Увидев отца, Даарон улыбчиво помахал ему рукой.        Утро очередного дня началось с примерки Дадли новой выходной одежды. Белая рубашка с классическим воротником, брюки и выразительный длинный галстук сидели на нем хорошо, однако Дадли, взглянув на себя в зеркало, посчитал, что выглядит в этом наряде немного нелепо – не так, как обычно. Это, как он подумал, даже к лучшему. Хотя его коллеги из мастерской могли бы решить, что Дадли вознамерился сменить род деятельности, заявись он на работу в таком виде. Белая рубашка и работа в мастерской по ремонту автомобилей – две совершенно несовместимые вещи, считал Дадли и был в некотором роде прав.        Даарон, его сын, вот-вот поедет учиться в школу. Вернуться домой сможет только на рождественские каникулы, а Марта еще двумя днями ранее заговорила о том, что собирается устроиться на работу в адвокатскую контору на Певвенси-стрит в трех кварталах от центра города и в пяти минутах езды от мастерской Дадли. Она очень хотела, чтобы обеденные перерывы они проводили вместе – Дадли забирал бы ее с работы, проезжая мимо адвокатской конторы, а уже через мгновение они бы сидели в забегаловке «Дайкон», что славилась очень вкусными вишневыми пирогами с грецким орехом.        Во время завтрака Даарон рассказал несколько очень интересных фактов о волшебном мире, которые он успел вычитать из школьных учебников за прошедшую ночь.        – Даарон, кажется мы договаривались, что по ночам никаких игр и книжек, – цокнула Марта, однако сделала она замечание только после того, как Даарон закончил свой рассказ о том, что премьер-министр Великобритании, вступая в должность, перво-наперво встречается с посланником волшебного мира – первым заместителем министра магии из Лондона. Тот вводит новоиспеченного премьер-министра маглов в суть происходящего и договаривается о встрече с министром магии в установленный день и час.        – И все это скрывают от простых людей, таких, как мы.        Марта встретилась взглядом с Дадли.        – В учебнике «История магии» говорится, что раньше о существовании волшебного мира знали и простецы – маглы. Но потом по неизвестной причине было решено, что это опасно как для одних, так и других. Странно, – Даарон пожал плечами, – будь я простым маглом, я был бы не против знать, что в мире существует магия и волшебники и жить бок о бок с ними. Магия – очень удивительная штука…        Следующие две недели в жизни семьи Дурслей прошли без интересных событий и встреч. Марта и Дадли свозили Даарона к своим приятелям, что жили на побережье. А после возвращения вся семья принялась за сборы Даарона Дадли Дурсля в школу. И хотя до отъезда на станцию Кингс-Кросс оставалось еще достаточно много времени, излишняя педантичность Марты не позволила семейству Дурслей повалять дурака оставшуюся часть последнего месяца лета.        Когда чемоданы были пересобраны в третий раз, и по списку, составленному Мартой и сверенному со школьным все совпало идеально, на заднем дворике дома номер двадцать семь на гамаках, бережно хранившихся в чулане, Дадли, Марта и Даарон провели последний жаркий день августа.        Вечером того же дня Даарон осторожно выпустил на волю свою сову, которую он назвал Филей, а когда она вернулась с мышкой в клюве, добродушно впустил ее назад в клетку. Сова в знак признательности ухнула и принялась обхаживать добычу. В свете настольного светильника Даарон провел еще несколько часов, изучая новые главы школьных учебников, пока время не перевалило далеко за полночь.