***
Когда я возвращаюсь, народу не только не стало меньше, но и, кажется, только прибавилось. Бедная Дженна — единственная, работающая в зале: Райан ушел вместе с Брендоном, чтобы одолжить ему одежду, а Джерард работает снаружи. Я, восхитившись стойкостью и силой воли девушки, тут же подбегаю к ней и узнаю, какие столики еще нужно обслужить. — Первый и четвертый, пожалуйста! Господи, спасибо, что хотя бы ты пришел! Где Райан, когда он так нужен? — Дженна вытирает пот с лица фартуком и, не давая мне и шанса ответить, тут же убегает ко входу. Последовав ее примеру и настроившись на работу, я быстрым шагом иду к первому столику. — Добро пожаловать в «Bon Appetit», уже выбрали, что заказать? Джерард занят обслуживанием посетителей, так что он подойдет чуть попозже, — быстро говорю я, доставая блокнот и ручку и готовясь записывать. На самом деле я, конечно, понятия не имею, чем занимается Джерард и обслуживает ли он вообще посетителей, но трем дамам за столиком это знать не обязательно. — А что посоветуете? — спрашивает одна из девушек под одобрительное хихиканье остальных. — Ну, — если честно, я вообще ничего не советую. — Колу. — Колу, — повторяет девушка с таким чистым удивлением на лице, будто не расслышала меня. — Ага. У нас есть японская прозрачная кола с нулевой калорийностью. Мой личный фаворит, — вернее, был бы им, если бы я мог себе позволить покупать импортную колу. Девушка выглядит впечатленной, но предпочитает обсудить все с подругами. На самом-то деле я просто не хочу, чтобы они заказали что-то, где требуется участие Джерарда. Если я смогу сам обслужить столик, то и заплатят за него только мне, к тому же не придется терпеть все эти издевательства сексуального характера. Да и его смазливая рожа уже порядком мне надоела Девушки обсуждают все как-то слишком долго, и у меня уже начинает кружиться голова, пока я стою в ожидании их заказа. Ну, возможно, это никак не связано. Наконец, девушка, сидящая посередине закрывает меню и очень низким голосом говорит: — Три японские колы. Большие. — я быстро записываю и улыбаюсь. — Спасибо за заказ, — а в голове только одна мысль: «Да откуда у них столько денег?» Тем не менее, мне остается только радоваться. Это хоть и не самый дорогое блюдо в меню, но в большом размере и умноженное на три это добавляет неплохие деньги, и этот столик обслужу я! Окрыленный внезапной удачей, спешу к выдаче заказов. — Тай, три большие японские колы, — улыбаюсь, стараясь всем видом показать, насколько я успешен в общении с женщинами. — Какого черта Айеро? Не зови моего друга так! — возмущается Джош, жаря рис в другом конце кухни. — Лучший друг, Джош, — закатывая глаза, поправляет его Тайлер и достает из холодильника колу; наливает ее в три большие стакана. Я неловко мнусь на месте. — Эм… Окей, ребята, вы странные, — я усмехаюсь и беру поднос со стаканами. Лучше побыстрее сбежать из этого водоворота броманса, пока меня не затянуло в их тесную мужскую дружбу. Видит бог, они единственные, кто думают, что просто друзья. Когда я иду к своему столику, меня неожиданно останавливает Дженна: — Фрэ, видел Джера? Я капец зашиваюсь здесь, рук не хватает: Рай с Бреном так и не вернулись, а этот придурок где-то пропадает, — от количества невероятных сокращений даже там, где сокращать, казалось бы, невозможно, у меня начинают скрипеть зубы, но я сдерживаю агрессию и улыбаюсь. — хоть Гейба на помощь зови, вообще не знаю, что делать. Не мог бы ты поискать Джи, когда закончишь со своими? Если он не вернется, ему придется платить штраф, а я отвечаю за вас сегодня, так что мне точняк влетит от Вики. Дженна выглядит очень встревоженной: нервно кусает губу и постоянно поправляет волосы. Кажется, сегодня ее действительно замотали: она работала больше нас всех, а мы еще успеваем жаловаться. Желание обратиться за помощью к Гейбу и вовсе показывает, как отчаялась Дженна. — Конечно, я обязательно найду его, не переживай, — уверяю я девушку, а про себя ликую: этот козел получит штраф! И он заплатит этот штраф! Ну, а я займу его место самого популярного работника месяца, и никто не сможет меня остановить. Прости, Джен, но малыш Фрэнки хочет мести, и у малыша Фрэнки есть план. С такими мыслями я отношу колу девушкам и оставляю счет. Невольно задумываюсь, что превращаюсь в менеджера. Когда там я уже начну пить? Правда, в моем случае это будет нелегально. А кого сажают в тюрьму, если малолетка начинает пить? Малолетку или того, из-за кого он начал пить? Тогда пусть посадят Джерарда Уэя, и все малолетки мира будут защищены. Хочу пойти обслуживать следующий столик, но понимаю, что приспичило. Если прямо сейчас не добегу до туалета, то стану главным героем одной из тех историй, которые ветераны-работники рассказывают новичкам во время стажировки. Мол, был тут один парень, весь такой татуированный панк, играл в своей группе — обоссался прямо во время смены. Ладно, возможно, я преувеличиваю, но в туалет-то действительно хочется. Пытаюсь пройти мимо столиков к служебному туалету, и меня аж дрожь пробирает: разъяренные посетители со всех сторон пытаются докричаться до меня, потребовать своего официанта. А я-то чего? Серьезно, ребятки, я просто иду в туалет, не мешайте, если не хотите напитка за счет заведения — вот, что я хочу сказать, но вместо этого улыбаюсь и говорю: — Прошу прощения, скоро к вам подойдут. У меня уже мышцы сводит от постоянных улыбочек, черт бы побрал политику этого кафе. Наконец-то добравшись до туалета, облегченно выдыхаю и захожу внутрь. Но когда я захожу, то понимаю: лучше бы я воспользовался женским. — О, приветик, — красноволосый парень тушит сигарету о стеклянную пепельницу и спрыгивает с подоконника. — А ты чего здесь? Отряхивает джинсы. Как никогда хочется разбить его лицо об асфальт. — Да вот, тебя искал, — сузив глаза, отвечаю я и подхожу к одному из писсуаров. — Серьезно? — удивляется Джерард, кладя руки в карманы. — Нет, придурок, я просто зашел поссать, отвернись, — возмущаюсь я, пытаясь полностью игнорировать взгляд парня. Я не собираюсь проверять, но что-то мне подсказывает, что плевать Джерард хотел на мои указания и уж тем более не отвернется, раз уж я попросил. В памяти всплывает растерянное лицо Дженны, и я невольно чувствую вину, поэтому все-таки решаюсь рассказать: — Кстати, тебя Дженна искала. Лучше поторопись и возвращайся к работе; не хочу, чтобы из-за такого говнюка как ты, досталось милой девушке, — помогать Джерарду не хотелось, но я хотя б честный. Джерард протягивает задумчивое «м-м» и зевает. Тишина становится неловкой, поэтому я говорю первое, что пришло в голову: — А ты, значит, куришь? — Ага, — Джерард усмехается. — хочешь, расскажу о своей детской травме? — Нет, — честно говорю я и застегиваю ширинку. — но спасибо, что составил компанию. Я поворачиваюсь и подхожу к раковине, на которую оперся Джерард, Его лицо такое глупое, когда он ухмыляется. Поверить не могу, что он все это время смотрел на мою спину. — Так и знал, что у тебя есть странный фетиш, — Джерард ходит кругами, переминаясь с ноги на ногу, что заставляет меня обратить внимание на его обувь: такие же глупые сапоги, как и их хозяин, чего и требовалось ожидать. — вот только не мог понять, какой: футфетиш, клептофилия, мазохизм? А может, ты лоликонщик? Но как же приятно наконец-то узнать, что ты всего лишь простой парень, который получает сексуальное удовольствие, когда за ним подглядывают в туалете. Домыв руки, я иду к двери; Джерард самодовольно улыбается и кусает губу. — Ты просто отвратительный, — вздыхаю я и открываю дверь. — Сказал парень, возбудившийся от того, что я смотрел, как он справлял нужду. — парирует Джерард, тут же догоняя меня. — Не было и речи о возбуждении, — возмущаюсь я и ускоряю шаг. — не иди за мной, извращенец. Джерард лишь усмехается и продолжает идти за мной, явно пытаясь вывести меня из себя. Отлично. Почему я просто не мог проигнорировать его? Он ведь теперь не отстанет. — Лучше иди и обслужи четвертый столик, а я узнаю, какие еще не обслужили, — говорю я, пытаясь всеми силами оторваться от официанта. — Нет, давай ты обслужишь четвертый столик, а я пойду. Просто пойдет?! Я предпочитаю ничего не отвечать и просто иду к Дженне. Но когда я оборачиваюсь, чтобы удостовериться, что Джерард не слинял в туалет на перекур, на меня смотрит пара зеленых глаз. — Черт! Что за фигня? — кричу я, пытаясь перевести дыхание. Серьезно, он что, научился бесшумно ходить у Райана или что? Почему я должен становиться жертвой его тупых шуток? У меня и так сердце слабое… — О, так ты слабонервный. Запишем, — бормочет Джерард и действительно записывает что-то в блокнот. И именно когда я хочу сказать Джерарду что-нибудь колкое, внезапная боль останавливает меня. — Не важно, просто иди и сделай что-нибудь, — говорю я, устало протирая глаза. Сил спорить уже нет. От усталости голова раскалывается, и в кафе действительно так душно, или мне кажется? Джерард кажется уже не раздражающим, а больше утомительным; хочется на свежий воздух и проткнуть себе голову вилкой, лишь бы избавиться от головной боли. Я перевожу дыхание и говорю: — Ладно, я четвертый, — язык заплетается и я говорю совсем не то, что хотел, но желания исправляться нет, так что я просто разворачиваюсь и иду, предположительно, по направлению к четвертому столику. Все как-то подозрительно плывет. Слышу, как Джерард что-то отвечает, но что именно — разобрать не могу. Все уже не имеет смысла. Просто не имеет значения. — Здравствуйте, спасибо, что выбрали меня своим официантом. Меня зовут Фреро Айернк… В смысле, Фрэнк Айеро, — снова я говорю чепуху. Мне безумно стыдно, но я уже не могу остановиться, так что просто продолжаю болтать: — Мой коллега Джерард временно отсутствует. Но я бы посоветовал вам заказать курочку барбекю и соус гриль, — я устало вздыхаю и тру ладонью лицо. — то есть курочку гриль и соус барбекю, конечно же. Парень, сидящий за столом, какое-то время рассматривает меню, а потом поднимает на меня взгляд и несколько раз моргает: — Но этого нет в меню. — Ах, да… — начинаю я, но меня тут же оттаскивают в сторону, не давая договорить — Прошу прощения за этот беспорядок, наш Фрэнки тот еще шутник, вот только шутить не умеет, — улыбается Джерард и заслоняет меня спиной. «Какого черта?» — хочется мне спросить, но если честно, как-то так пофиг, что я просто молча смотрю на то, как Джерард в очередной раз выполняет мою работу. «Черт бы побрал этого Дже…» — мелькает в голове мысль, и в следующую секунду мир отключается.***
Снова перед глазами тьма. Опять спектакль, что ли? По шуму понимаю, что вокруг меня собрался если не весь персонал, то человек пять точно. Становится интересно, по какому это поводу, и я открываю глаза. Но лучше бы не открывал. Нависшее надо мной лицо Джерарда отбивает вообще любое желание жить. — О, — говорит он и тут же исчезает из поля зрения, чему я несказанно рад. Сверху на меня теперь смотрят Райан и Дженна. Первый — с совершенно обычным лицом, такой же как и всегда. Вторая кажется взбешенной и усталой. Совершенно не помню, что было до того, как я здесь очнулся. У меня что, амнезия? — Ого, а что происходит? — спрашиваю я и медленно поднимаюсь с лавочки, чтобы не дай бог в глазах не потемнело. Поднимаюсь и понимаю, что лежал все это время на лавочке. Они даже не удосужились поставить две лавочки вместе, и теперь у меня болит спина. — Да так ты ж отключился, пока там бегал туда-сюда, — удивляется Дженна и помогает мне встать. — вот это ты нас всех удивил, мы- то думали помер. Стоящий рядом Брендон задумчиво кивает. Мы с ним не виделись с «помидорной бойни», но он однозначно похорошел с того момента: надел какую-то рубашку, но, видимо, она ему так мала, что ему пришлось расстегнуть первые три пуговицы. А сверху напялил жилетку, которая вообще ему жала примерное везде. — О, ты про это? — спрашивает Брендон, заметив, что я рассматриваю его одежду. — Это мне Рай одолжил. Правда милые цветочки? Стоит признать, что цветочки на рубашке и правда милые. — Брендон, тебе не идет, — честно говорю я. Обидевшись, парень отходит от меня в дальний угол комнаты, где пытается найти поддержки у менеджера, но тот пьет пиво из банки, сидя на полу, и не обращает никакого внимания на официанта. Какое-то время никто ничего не говорит, и я медленно вспоминаю, что произошло. — Эй, Джен, а что с работой? — я осторожно спрашиваю. Дженна улыбается, но не обычной милой улыбкой, а улыбкой, с которой обычно желают смерти: — Да ничего, мы уже закончили; твоя помощь не понадобилась. В абсолютном разочаровании в себе и этом мире я падаю обратно на лавочку. — Да как же так… Упасть в обморок в середине рабочего дня… — сокрушенно шепчу я, уставившись в пол. — Ага, вот и я о том же, — говорит Дженна. Это не должно было произойти! Совершенно никаким образом. Взял и свалился прямо перед Джерардом, еще и опять заставил его выполнять свою часть работы. Внезапно до меня доходит. — Слушайте, а кто меня сюда донес? — спрашиваю я, и мои уши автоматически краснеют. — А, дак Райан, кто еще. Он как раз мимо проходил, и ты прямо на него спиной и свалился. Повезло тебе, что он никакой посуды не нес, — смеется Дженна. — Райан вообще, оказывается, крепкий парень, ну кто бы мог подумать! Я смотрю на Райана, но тот закатывает глаза: — Не преувеличивай, я его пока нес, он несколько раз на пол падал, а от вас помощи не дождешься. Несколько раз падал? О, ну это объясняет невероятную боль во всем теле. Тем не менее, я говорю: — Спасибо, чувак. Было бы плохо, если бы я остался валяться в зале. — Да никто бы не оставил тебя валяться в зале — ты бы всех гостей распугал, — пожимает плечами Райан. Я лишь толкаю его в плечо, ухмыляясь. Этот парень может какую угодно лапшу мне на уши вешать, но я-то знаю, что глубоко внутри он просто зайчик: пытался донести меня до раздевалки несмотря на то что я уж потяжелее него буду. — Да и вообще ты не тяжелый, Айеро, коротышка же, — добавляет Райан и выходит из раздевалки. Добрый парень, люблю его. Я тоже поднимаюсь со скамьи, и тогда Дженна обнимает меня: — Ну, мы пошли. За работу не переживай, отработаешь дополнительные часы на неделе. Кажется, девушка пытается вызватть у меня чувство вины. Но со мной такое не сработает, так что я возмущаюсь: — Да я ж не специально прогулял, а свалился в обморок! Разве это законно? Дженна отстраняется от меня, и ее лицо выглядит теперь совершенно серьезно: — Какие законы, парень, если хочешь, чтобы все было законно, поступим так: не отработаешь — подкинем тебе наркоты шефа и настучим. Уяснил? От такой резкой перемены мне становится максимально не по себе. Внутренний диссонанс появляется от осознания того, что милая Дженна и девушка с лицом маньяка — один человек. Может, ее злой брат-близнец? — Понял, — во избежание проблем говорю я, и Дженна улыбается: — Ну и славненько. Увидимся. Девушка машет мне рукой и выходит из раздевалки. За ней идет Брендон, но перед дверью оборачивается: — Удачи с уборкой, дружище, — говорит он и исчезает в коридоре. С уборкой? Я уже хочу догнать Брендона и спросить, что же он имел в виду, но потом вспоминаю: нас с менеджером оставили убираться в заведении из-за того, что он устроил с помидорами. Так они больного человека еще и убираться заставляют! Я так понимаю, даже в случае смерти тебя заставят платить штраф за то, что пропустил смены. — Вот мы и остались вдвоем, новичок, — говорит Гейб, делая глоток пива. Его взгляд выглядит совершенно пустым, и непонятно, на что он смотрит. Повлияло ли на него так то, что его отстранили от работы или то, что оставили убираться — понять сложно. Но впервые за долгое время Гейб не гримасничает и не пытается доставить каких-либо проблем, а тихо-мирно сидит себе на полу в пыльном углу и пьет пиво. Впервые я замечаю морщины на его лице. Обычно менеджер ведет себя как ребенок, так что я и не задумывался никогда, сколько же ему на самом деле лет, но в этот самый момент осознание хода времени наконец доходит до меня: он всего лишь бедный мужчина, страдающий алкоголизмом. Возможно, раньше он был студентом и любил выпивать. Всего лишь пару рюмок на праздники. Даже презирал тех, кто допивался до полусмерти и таким поведением оскорблял всю человеческую расу. Но потом что-то случилось — возможно, смерть близкого человека или неудача на работе. Быть может, его ориентацию не приняли родственники. Гейб начал пить. Он пытался заглушить свою боль в алкоголе, но лишь больше утопал в нем, с каждым разом выпивая все больше и больше. И теперь ему тридцать. Он пытается вернуть свои упущенные годы, упущенные из-за алкогольной зависимости, проводя время со своими молодыми работниками. Создал это кафе он тоже в надежде на то, что сможет встать на путь истинный. Но он продолжает отказываться от профессиональной помощи, а сам себя спасти не может. А потом он встретил Викторию, и она заменила ему мать. Она заменила ему мать, отца, брата и невесту — стала для него точкой опоры. И, казалось бы, что еще надо для реабилитации — поддерживающие люди есть, работа и стабильность — тоже. Но Гейб понял, что влюблен в девушку, которая младше него на одиннадцать лет! И стал напиваться из-за того, что понял, что его к ней чувства никогда не будут приняты обществом. От таких рассуждений у меня аж сердце начинает сжиматься; теперь я вижу Гейба совсем в другом свете. Неожиданно все его поступки обретают смысл: конечно же он боится, что потеряет свою должность и авторитет среди работников. Конечно же он хочет общаться с нами, как будто ему снова двадцать. И конечно же он не виноват в том, что постоянно в запое. — Гейб, прости, что мы были так жестоки к тебе. Я понимаю тебя. Но за помощью обратиться все еще не поздно! Нужно всего лишь признать, что ты зашел слишком далеко и больше не можешь контролировать ситуацию, — говорю я и присаживаюсь на корточки рядом с менеджером, обнимая его за плечи. — я знаю, что тебе тридцать и ты напиваешься из-за непринятия твоей бисексуальности обществом и укоренившейся привычки к саморазрушению. И ты уже хочешь вылечиться, но понимаешь, что питаешь противоречивые чувства к Вики, которая младше тебя на одиннадцать лет, и ты знаешь, что не можешь ей позволить быть с таким стариканом как ты, потому что у нее еще вся жизнь впереди. Гейб поворачивается ко мне с выражением полного непонимания на лице: — Что? Чувак, мне не тридцать, — Гейб устало вздыхает. — ты уже третий человек, кто говорит мне о принятии моей бисексуальности обществом и привычке к саморазрушению, и второй, говорящий о моих чувствах к Вики. Причем, первой была именно Виктория. Гейб встает, зажав пустую банку в зубах и отряхивает джинсы. Что? Так ему не тридцать лет, десять из которых он не помнит из-за алкогольной зависимости? Я уже хочу спросить, сколько же ему на самом деле лет, когда дверь открывается, и в раздевалку заходит Джерард. Он еще не ушел? — Фрэнк, оставь этого алкаша и тащи свой зад в зал. Почему я один должен убираться? — возмущенно спрашивает Джерард и кидает в меня швабру. К сожалению, у меня не очень хорошая реакция, поэтому швабра прилетает прямо в лицо менеджера. Но Гейб никак не реагирует на удар в лицо, снова залипнув и смотря в одну точку. Я подбираю швабру и с сомнением машу ей перед глазами менеджера. И почему он не реагирует? Затем я решаю оставить Гейба в покое и поворачиваюсь к Джерарду, но одна маленькая деталь не дает мне покоя. — Джерард, — медленно начинаю я. — а что ты здесь вообще делаешь?