1903 год, Западный город.
Хеис Клиф Арбер и еще пара десятков ишваритов вошли в помещение, обозначенное на карте, как место учений. — Выстраиваемся по одному, — на проходной стоял хмурый аместриец средних лет. — Документы предъявляем и оставляем здесь. Когда будете выходить, вам все вернут, на учебной программе они вам не понадобятся, — его голос был столь же невыразителен, как и он сам. — Проходим в дальнюю комнату на санитарную обработку, таковы правила. Оружие и личные вещи оставить там. И следовать дальнейшим указаниям. Они вошли в просторное светлое помещение. Вдоль стен стояли сейфы — видимо, для оружия и личных вещей, на каждом из них лежал комплект одежды, более всего напоминающий пижаму. И пара мягких тапок. — Что за черт? — нахмурился Хеис. — Что это за пижамные учения такие? — Ты что, на учениях никогда не был? — отозвался стоявший рядом с ним молодой парень непривычно низкого для ишварита роста. — Все время они ерунду придумывают. Хеис не ответил, только обвел хмурым взглядом остальных. Остальные переодевались. Облачившись в пижаму, он посмотрел на приятеля — стандартные свободные штаны были тому длинны, и оттого он стоял, расставив ноги немного шире обычного. — Почему они не побеспокоились о подходящей для тебя форме, Лиам? — настороженно озираясь, спросил Хеис. — Потому что мы для них собаки, ты еще не понял? — ответил еще один, стоявший поодаль. — Ты бы одной мерой всех не мерил, — буркнул Хеис. — Да кто тут одной мерой мерит? — вскинулся тот. Остальные притихли и ждали продолжения. — Это у тебя одна мера! Повезло с дружками из академии — так ты всем белорылым сукам сапоги готов лизать? Хеис было дернулся, чтобы проучить задаваку как следует, но Лиам, встав между ними, примирительно расставил руки в нелепо свисающих рукавах в стороны: — Ладно вам, братья! Хеис, Раим, вы чего? Поспорили — и будет! — Аместрийская проблядь, — Раим сплюнул себе под ноги. — Помянешь мое слово, да поздно будет… Хеис не ответил. Его терзали нехорошие предчувствия. И одежда, так не подходящая Лиаму, казалась звеном зловещей цепочки, кусочком мозаики. — Готовы? — грубый голос послышался из-за двери. — Так точно, — нестройно отозвались ишвариты. — Проходите по коридору прямо, первая дверь налево, — скомандовал голос. Когда последний из ишваритов вошел в указанное помещение, дверь с лязгом захлопнулась. Теперь они стояли в камере, от аместрийцев в военной форме их отделяла решетка. — Какого?.. — начал Лиам, но осекся под тяжелым взглядом усатого человека в форме бригадного генерала. — Ваши контракты с армией Аместриса разорваны, — пролаял бригадный генерал, сверкая отполированной лысиной в холодном свете коридора. — Так как отныне вы находитесь в статусе государственных изменников, вас будет ждать суд. Ишвариты зароптали. Судя по звукам из коридора, рядом с ними была еще по меньшей мере одна аналогичная камера. — Но мы верно служили Аместрису! — Хеис не поверил своим ушам. Ему казалось, что все это дурной сон или же еще более дурной комедийный спектакль. — Молчать! — гаркнул бригадный генерал. — Суд не заставит себя долго ждать. — Что я говорил тебе? — скривился Раим, как только за бригадным генералом захлопнулась дверь. — И где твои аместрийские дружки? Может, они вытащат всех нас отсюда? Дай-ка угадаю — они первые, не задумываясь, надавят на гашетку! Или сделают вид, что просто не узнали тебя, чтобы прикрыть собственный зад! — Заткнись! — вскипел Хеис. — Нет, это ты пасть закрой — несет аместрийским дерьмом! Хеис не выдержал — он в один прыжок оказался рядом с Раимом и, не сдерживая злости, мощным ударом в челюсть сбил того с ног. — Не надо! — закричал Лиам, и вместе с ним еще двое принялись оттаскивать упирающегося Хеиса в противоположный угол. Раим вскочил, демонстративно плюнул на пол кровью и бросился на обидчика. — Мать вашу! — выругался Хеис и задохнулся, согнувшись пополам, — Раим впечатал тяжелый кулак ему в живот, а он не успел ничего сделать. Слишком поздно его отпустили товарищи. Еще один удар — на этот раз снизу, коленом, да так, что что-то хрустнуло и теплая кровь потоком полилась из носа и разбитой губы. Хеис тщетно пытался восстановить дыхание, перед глазами плыло. — Хватит! Перестань! — Лиам бросился на Раима, поднырнул тому под руку и, перекинув через плечо, тяжело уронил его спиной на каменный пол. — Что он тебе сделал? — Сучьи дети, а ну заткнулись и прекратили драку! — гаркнул один из охранников откуда-то из конца коридора. — Он… — Раим улыбнулся окровавленными губами. — Аместрийская шлюха, вот кто он! Он предал наш народ, предал Ишвару, якшался с этими… — Отпусти его, — шагнул к Лиаму рослый молодой парень. — Он дело говорит. — Отставить драку, я сказал! — срываясь на визг, снова рявкнул охранник. — Держи карман шире, бледнорожая погань! — рассмеялся рослый. — А ты отпусти Раима, еще раз говорю. А то пожалеешь, что на свет родился.* * *
— Драка? — даже сквозь рацию охранникам казалось, что выражение лица бригадного генерала Льюиса не сулит им ничего хорошего. — Немедленно прекратите. Нам нужны все эти люди. Да-да, живыми! — Уотерс, Вельдман, Кунц, — тараторил старший из охраны, — на позиции! Драка в восьмой камере, прекратить немедленно! Есть открыть часть решетки и заднюю дверь, когда прибудет подкрепление! Он принялся напряженно ждать, вслушиваясь в ругань и звуки ударов, доносившиеся из камеры номер восемь. Новые электрические приводы дверей пугали большую часть дежуривших в этой тюрьме — всем казалось, что эта система ужасно ненадежна, и проще было бы по старинке, амбарными замками да ключами. — Вольф! — он кинул связку ключей товарищу. — Откроешь по сигналу. А я эту… — он кивнул в сторону электрощитка. — Есть! Тот, кого назвали Вольфом, тотчас направился к восьмой камере и вовремя: из противоположной двери высыпал отряд вооруженных солдат. Старший тяжело вздохнул и нажал злосчастную кнопку. Несколько минут сумятицы — и большую часть смутьянов развели по разным камерам. — Итак, сколько вас тут? — нахмурился бригадный генерал, пересчитывая пленных. — Двадцать шесть… — он озадаченно потер лысину. — Сидеть тихо и ждать суда!* * *
Пока бригадный генерал Льюис шел по коридору, он успел изрядно вспотеть, перебороть приступ одышки, достать из кармана платок, вытереть им лысину и, наконец, убрать платок поглубже, чтобы этот свидетель его позора и малодушия ни в коем разе не выдал его истинного состояния. — Как двадцать шесть?.. — Кристальный алхимик посмотрел в исчерченный схемами листок. — Речь же шла о тридцати одном… — Пересчитывайте, доктор Марко, — отдал приказ генерал-лейтенант Дрейзе, сидевший за столом. — Сегодня не всех доставили. Надеюсь, у вас получится создать его из двадцати шести человек. Марко молча что-то подсчитывал, сосредоточенно глядя в записи: — Да, я уверен. Совершенно точно. Но… — он замялся, подбирая слова, — вы же понимаете… Он будет… слабее… — Делайте, что велено, — отмахнулся генерал-лейтенант. — Льюис, за мной. Бригадный генерал, только-только вздохнувший спокойно, вновь ощутил приступ накатывающей дурноты. — И где еще пятеро? — прошипел Дрейзе, когда они отошли на достаточное расстояние. — Не могу знать, господин генерал-лейтенант… — Вы уверены, что они были? — наседал Дрейзе. — Что ваша охрана ничего не напутала, вы уверены? Они, надеюсь, умеют считать до тридцати? — До тридцати… умеют, — кивнул бригадный генерал. — А до тридцати одного уже нет? — жестко спросил Дрейзе, а потом невесело рассмеялся. — Прочесать здание от и до, смотреть везде: под полом, между кирпичей, в сортире! Не найдете… — он помедлил, что-то прикидывая. — Если не найдете — под грифом строгой секретности передать всем погранслужбам и всем постам. Далеко они в тапках не убегут. В случае оказания сопротивления пусть ликвидируют ублюдков на месте. — Будет исполнено. — И не забывайте, Льюис, — генерал-лейтенант Дрейзе ядовито усмехнулся. — За операцию отвечаете вы. И если это дойдет до фюрера… Льюис побледнел. — Впрочем… Вам уже будет все равно. Прикажите тащить этих скотов в лабораторию!* * *
— Ну что, Хеис? Теперь мы бежим к твоим друзьям-аместрийцам? Едва слышный шепот вонзился в мозг Хеиса тысячей раскаленных игл — голова кружилась и болела нещадно, ребра свело, а кровь из носа продолжала течь, хотя уже и не так сильно. — Заткнись, Харун, — с трудом прошипел он, вжимаясь в холодную стену рядом с Лиамом. — Сам захлопни пасть. И не залей кровавыми соплями весь пол — а то нас живо вычислят. Или это твои тайные знаки? — Ну-ка, тихо, оба, — Лиам огляделся. — Вы хотите, чтобы нас обнаружили? Надо линять отсюда, пока они не подняли тревогу и не прочесали все здание! — Нам нужно попасть в отделение с нашими вещами, — подал голос молчавший до этого парнишка, совсем молодой. — Нет, исключено! — горячо отозвался второй. — Там-то нас искать и будут! Если это помещение армии, надо найти каптерку. — Нам бы план здания… — внес рациональное зерно Харун. — Не нужен нам план здания, — уверенно заявил автор идеи про каптерку. — Я в точно таком помещении, только на Юге работал. Тут все оснащено новыми дверями, они кнопками открываются. — А ты откуда знаешь? — потрясенно спросил Лиам, глядя на парня с нескрываемым удивлением. — Я же техник, — развел руками тот. — То есть ты можешь нас выпустить? — Харун и Лиам почти прижали его к холодной стене. — Полегче, это не так просто! Но я сделаю все, что смогу. — Какие у нас шансы? — поднял мутный взгляд Хеис. — Честно? — парень помрачнел. — Один к ста, если здесь мощная охрана. Но хотя бы один! — И то верно! — с наигранным оптимизмом подхватил идею Лиам. — Как звать-то тебя, техник? — Мусхин. — А тебя? — он обратился к самому молодому из них. — Идрис, — отозвался тот. — Если ты еще не понял, я Лиам. Этот, с расквашенным носом, — Хеис, а вот этот вредный громила — Харун. Идрис серьезно кивнул. Неприятности подстерегали незадачливую компанию за ближайшим же поворотом. Их было двое — лениво бредущие по коридору «синие мундиры» обсуждали вовсе не пропавших бывших сослуживцев, а сварливую жену того, что повыше. Они даже не успели обернуться, когда Харун в одно молниеносное движение настиг их и уложил на каменный пол лицами вниз. — Затаскиваем их сюда! — Мусхин уже возился со щитком, переключая какие-то тумблеры. — Двое наших, переодеваемся! — О, мой размерчик, — неловко хохотнул Лиам, стаскивая форму с того, кто пониже. — А мне и так хорошо, — заявил Харун. — Если бы не эти прекрасные тапки, меня бы услышали. Ни за что теперь не надену эти их сапожищи! — Так и скажи, что просто не влезешь, — подмигнул Мусхин, раздевая второго и влезая в его форму. — Рации, надо забрать их рации. — Ты где так драться научился? — прищурившись, спросил Лиам Харуна, когда они, убедившись, что коридор чист, добежали до нового укрытия. — Отец научил, — выдавил из себя Харун. — Он… монахом… был. Лиам отвернулся. Он знал, что всех монахов, до кого добрались, попытались устранить первыми же. — Куда направимся, если выберемся? — резко сменил тему Мусхин. — Потом об этом подумаем, — ответил Идрис. — Нельзя потом, — неожиданно твердо проговорил Хеис. — Потом поздно будет, надо точно знать, куда путь держим. — Мы на западе, — скривился Харун. — Отсюда два пути: в Крету или Драхму. — В Драхму, — тон Хеиса, казалось, не терпел возражений. — С Драхмой у Аместриса отношения куда хуже, чем с Кретой. Значит, и шансов у нас больше.* * *
1908, Ишвар.
— Как там говорят люди? Самая глубокая ночь до восхода солнца? — поинтересовался лохматый Энви, глядя, как диверсионный отряд с майором Эдельвайс возвращается в лагерь. — Самый темный час перед рассветом, — поправила его Ласт. — Да, до рассвета ждать осталось недолго. — Вот я посмотрю на рожи этих красноглазых упырей! — Энви потер руки в предвкушении. — Сомневаюсь, что ты что-то рассмотришь, — усмехнулась Ласт, накручивая прядь волос на палец и глядя вслед аместрийскому отряду. — Довольно будет одного брошенного камня или срикошетившего выстрела, чтобы погрести их на веки вечные под осколками. — Как думаешь, кому достанется камень? — резко сменил тему Энви. — Это решать не нам, — тон Ласт временами походил на тон женщины, уставшей возиться с непослушными детьми. — Знаю, — Энви разочарованно вздохнул. — Но если бы ты выбирала? — Но я-то не выбираю, — пожала плечами Ласт и продолжила смотреть куда-то вдаль. Энви подобрался. Его раздражала неразговорчивость собеседницы. Неужели ей сложно порассуждать? И обязательно говорить с ним, как с ребенком? — И потом, — продолжила Ласт, — мы не всех видели в работе. — Не всех, — согласился Энви. — Но даже из тех, что видели! Согласись, парочка из поджигателя и взрывателя — просто огонь! На лице у Ласт заиграла какая-то странная улыбка, она провела кончиком языка по верхней губе и беззвучно рассмеялась. — Да, спорить не стану — хороши оба. Не то, что вторые. — Особенно тот длинноволосый напыщенный индюк, — проворчал Энви. — Вот уж точно — Ледяной! Такая глыба льда! — Ты не прав, — покачала головой Ласт. — Им, конечно, не хватило огня, — в ее тоне появились бархатные нотки, — но сработали они тоже достаточно эффективно. — Но не так эффектно! — возразил Энви. — Посмотрим еще на остальных! И все же, подумай, кому бы ты дала камень, если бы могла? Ласт только вздохнула — похоже, проще было ответить, чем вступать в очередные дебаты. — Огоньку? — не выдержал Энви и сам принялся перебирать варианты. — Или этому, как его там… Кровавый лотос? — Багровый алхимик, или Багровый лотос, — поправила его Ласт. — Да какая разница! Багровый, кровавый — один черт! Ласт примирительно кивнула — ей было все равно. Она с нетерпением ждала нового дня и новой возможности понаблюдать за происходящим. И приблизиться к цели. — Ну так кому? — не унимался Энви. — Огоньку ведь? Он удовлетворенно ухмыльнулся, глядя, как лицо Ласт расплылось в улыбке. — Точно не Хрустальной девчонке, — проговорила она. — Камень нужен тому, кто будет на передовой. У нее отличные способности, но они прекрасно сработают и без него. Энви презрительно фыркнул и уселся на край крыши: — Вот еще, Хрустальной девчонке! Знаешь, алхимики — не алхимики, а она — такая же слабая человечишка! — Энви запрокинул голову и уставился в беспросветно черное небо. — Ходила вчера ночью, как неприкаянная, а потом ее и вовсе выворачивать начало. Тоже мне, цветочек! — он хмыкнул. — Часовой ее потом к медикам отрядил. И что ее так?.. — Кто знает, — Ласт пожала плечами. — Люди. Энви резко поднялся: — Пойдем. Как раз должны были все подготовить.* * *
В полузаброшенное здание на отшибе вошли двое: аместрийский офицер средних лет и невероятно красивая женщина. Офицер вышел вперед, женщина осталась стоять в стороне — впрочем, внимания на нее никто не обратил. Посреди огромного зала на полу был начертан круг преобразования. Напротив активных точек сидели связанные ишвариты, поодаль стояло несколько офицеров и людей в белых халатах: то ли ученых, то ли врачей. В стороне с ноги на ногу переминался Тим Марко, Кристальный алхимик. — Вы готовы, доктор Марко? — строго спросил один из генералов. — Да… Марко облизнул пересохшие губы. Ему было не впервой. Несколько лет назад он стоял перед таким же кругом в Западном городе. И там точно так же сидели связанные ишвариты. Бывшие солдаты армии Аместриса. Точно так же, как в тот раз, Тим Марко несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и замедлить бег так некстати разбушевавшегося сердца, а после положил ладони на край круга. Комната озарилась красными молниями. Ужас, читавшийся в глазах ишваритов, обратился в жуткие крики. Над кругом полыхала алая гроза — и отблески свечения играли на фарфоровой коже стоявшей в стороне Ласт. Несколько минут — и все стихло. Свет погас, на полу лежали лишь пустые одежды и веревки, которыми некогда были связаны жертвы алхимического эксперимента. В центре, на возвышении, чем-то напоминавшем алтарь, сиял и переливался всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками красного камень. Философский камень.