Цепи. История Прествудского замка.

      Прошло двое суток с тех пор, как Ринар оказался в подземельях замка. Здесь было чертовски холодно, так что большую часть времени он проводил на своей подстилке, зарывшись в солому. От свободы его отделяла старая скрипучая чугунная решетка, появившаяся здесь, вероятнее всего, с самого построения замка. Но несмотря на свой преклонный возраст, эта металлическая конструкция не проржавела до основания и оставалась непреодолимо прочной. Замок и петли также были в исправном состоянии, что наводило на мысль, что кто-то намеренно готовил этот тюремный блок для прихода «гостей» и следил за состоянием камеры. Одному богу известно, сколько человек здесь побывало до Ринара, сколько жизней угасло по прихоти светловолосого аристократа. Юноша с самого начала, с самого первого дня знал, что с этим Фарнеусом было что-то не так. Он чувствовал это.       В средневековом замке наверняка найдется и пыточная. Узник воображал, какие чудовищные испытания, какие жестокие пытки уготовил для него господин. Ринар был наслышан и о железной деве, и об испанских сапогах, и о ведьмином стуле, и воображение парня рисовало чудовищные картины его ближайшего будущего… Голодом, однако, узника не морили. У хозяина замка, вероятно, были особые устройства пыток на сытый желудок.       Верный пес Вилберна – этот верзила – приносил еду и питье утром и вечером, но ни разу за все это время не проронил ни слова. Он был единственной связью со внешним миром и единственной надеждой на свободу. Воришка-неудачник неоднократно пытался пойти на контакт со своим тюремщиком. Он перепробовал множество способов: сыпал угрозами; взывал к благоразумию, человечности и спасению души; предлагал большие деньги за свободу, которых у Ринара не было и в помине, и даже пытался притвориться умирающим. Но ничто не помогало. Громила приходил и уходил с едой, свечкой и неизменно каменным, безразличным лицом.       Свечка, к слову, была единственной вещью, что не давала рыжему бесу сойти с ума в этом каменном, холодном аду. Ее хватало от силы часов на пять. И когда фитиль догорал, когда этот тусклый огонек гас, мир погружался в непроглядную мглу и словно даже переставал существовать. Вместе с мраком наступала и гнетущая, могильная тишина. В этой мертвой пустоте могли существовать лишь мысли.       Одно за одним из уголков памяти начали пробуждаться старые воспоминания. Невероятно яркие, в самых мельчайших деталях. Те самые мучительные воспоминания, от которых мы бежим всю свою сознательную жизнь, которые мы мечтаем позабыть навсегда. И в обычной жизни нам это зачастую дается. Но здесь, не в этом месте. Юноша был более не в состоянии управлять своим разумом. Тьма вокруг него вершила свои законы. И вместе с холодом и злобой все два дня Ринара терзала боль утрат, предательств и целый калейдоскоп страхов. Ринар помнил все: лица всех своих обидчиков, каждое сказанное слово их грязными, погаными губами, ноющую боль от побоев на теле, травлю и унижения… Кошмары прошлого безжалостно оживали перед глазами и мучили, заставляя заново переживать все былые чувства вновь и вновь. Старые раны на сердце открылись и закровоточили. И через слезы, через крики в пустоту, через скрежет зубов все крепче становилась ненависть к человеку, по чьей воле Ринар оказался здесь. Хотелось со всех сил сдавить руки на его горле, хотелось превратить его лицо в один окровавленный, опухший кусок мяса, бить, топтать его тело ногами, пока парень не выбьется. Но Фарнеус все никак не появлялся. И когда ужас мрака наконец развеяла долгожданная свежая свеча в руках Джеффри, юноша бросился к прутьям клетки, рыча сквозь зубы, словно раненый зверь. Он требовал увидеть своего мучителя:       - Где этот ублюдок?! Где он?! Пусть этот ссыкливый кусок дерьма покажет мне свое лицо! Приведи мне эту мразь!!! Приведи мне Вилберна Фарнеуса, черт его подери!!!       И Вилберн действительно пришел. Джеффри предупреждал, что узник настроен крайне агрессивно, и что конструктивного диалога между ними не выйдет, но Фарнеусу не терпелось увидеть дьяволенка и его настрой. Мужчина был уверен, что мальчишка достиг апогея своей ярости. Глаза пленника горели неописуемым безумным огнем. Ненависть циркулировала по венам вместе с кровью, разжигая своим неистовым пламенем каждую частичку его тела. Руки дрожали, до бела, до боли в пальцах сжимая прутья клетки. Вилберну никогда прежде не доводилось видеть столько злобы, столько разрушающей энергии в одном человеке. На мгновение он даже пожалел, что не обладал должными навыками живописца, чтобы запечатлеть на холсте это разъяренное дьявольское создание с пылающими рыжими волосами. Аристократ был уверен, что если бы не решетка, отделяющая его от этого осатанелого юнца, он был бы уже мертв. Чувство столь близкой опасности сладко будоражило.       - Ты!!! Сучий ты потрох!!! Больной жестокий ублюдок!!! Лицемерная тварь!!! Выпусти меня отсюда немедленно!!! – рев узника сильно и больно бил по ушам.       - Вечер добрый, Ринар. Я вижу, тебе не так сильно нравится твоя новая тюремная камера как предыдущая. И едва ли тебе хотелось бы провести здесь все три года. Прекрасно понимаю твои чувства. Мне и самому здесь чертовски неприятно находиться. Однако я был вынужден принять решение о твоем переводе сюда. И ты меня вынудил сделать это. Ты начал оказывать дурное влияние на моих людей. Распускал обо мне грязные слухи. Такие вещи необходимо пресекать на корню. Мне жаль, Ринар.       - Ах тебе жаль?! Грязный ты лжец!!! Был вынужден?! Я тебя вынудил?! Да ты наслаждаешься человеческими мучениями! Тебе просто в кайф держать меня здесь! Тебе не нужен работник! Тебе нужна живая игрушка, над которой ты бы потешался! И все твои россказни про чистые и добрые намерения – это полная брехня! Ты можешь обмануть Амиля и других ребят с рынка, но не меня! Я насквозь тебя вижу! И твою убогую гнилую душонку! Чего ты добиваешься?! Чего ждешь?! Когда я сломаюсь, прогнусь перед тобой?! Этого никогда не будет! Я лучше сдохну, чем буду плясать под твою дудку, гребаный ты садист!       - Не стану переубеждать тебя, раз уж ты так крепок в своих убеждениях. Хочу лишь, чтобы ты знал: единственное, что держит тебя в этой камере – это не решетка, а твоя собственная неизмеримая гордыня. Все, что от тебя требуется – это просто попросить меня открыть замок. Попроси меня, Ринар, и уже через мгновение сможешь насладиться свежим воздухом и теплом солнечного света.       - ПРОСИТЬ???!!! ТЕБЯ???!!!! Унижаться перед таким куском дерьма как ты?! Выпрашивать свободу, стоя на коленях?! Ну уж нет!!! Катись в ад!!! Я не твой раб, и никогда им не стану!!! Будь ты сам король или даже господь бог, я не стану пред тобой пресмыкаться!!! Самовлюбленный ты засранец!!!       Вилберн усмехнулся.       - Дело твое. Но сдается мне, что не слишком уж сильно тебе хочется на свободу… А здесь весьма прохладно! Джеффри, выдай юноше плед. Мне бы не хотелось, чтобы он заболел.