Цепи. История Прествудского замка.

      Весна нетерпеливо гарцевала в своем стойле, пока велись все необходимые приготовления. Вилберн помнил её ещё жеребёнком – неугомонным и озорным. Это была одна из первых кобыл в его коллекции, приобретенных пять лет назад. Её жизнерадостность, энергичность и добрый нрав сразу полюбились мужчине. И даже спустя годы характер животного не изменился, Весна и по сей день готова была прыгать и скакать часами напролет. Эта рыжая кобылка была неизменным верным спутником господина в его одиночных прогулках. Лошадь помнила уже каждое дерево, каждый куст и камень в округе. Почти каждый день она двигалась по давно проторенному маршруту и могла бы преодолеть его даже с завязанными глазами.       Погода была сегодня отличная. Солнечная и в меру жаркая – идеальный день для новой прогулки. Лошадь то резво сменяла шаг на галоп, то пускалась рысью, то снова размеренно и неспешно вытаптывала свою тропинку. Сложно было сказать, что Вилберн из этого всего любил больше: то, как потоки воздуха ударяются в лицо и развивают волосы, или то, как задорно и ритмично выстукивают копытца, или, может, чувство полной свободы вдали от всякой суеты под тенистой сенью деревьев, средь высоких трав, ароматных пёстрых лугов и вдоль журчащего прохладного ручья в сопровождении пчёл, бабочек и стрекоз… Еще ни разу, ни на одно мгновение аристократ не пожалел о своем решении покинуть столицу. Он бы и душу продал, не задумываясь, за право вот так мчаться во весь опор по бескрайним прекрасным просторам в компании верного друга, наслаждаясь каждым прожитым мгновением.       Мужчина в очередной раз потерял счёт времени, и прогулка затянулась. Он понял, что пора возвращаться, когда солнце уже спряталось за верхушки деревьев, и стало значительно прохладнее. Вернув кобылу в стойло, фермер лично принялся за ней ухаживать: накормил, напоил, с любовью вычесал гриву и хвост и даже сам выгреб весь навоз. Этот аристократ никогда не боялся замарать руки и, в отличие от старших братьев, с детства знал цену простому труду.       Господин уже почти закончил с работой в конюшне, когда пришел здоровяк. Джеффри молча взял кнут со стены и быстро удалился. То был длинный и жёсткий кнут для усмирения особо ретивых скакунов. Вилберн сразу понял, для кого он предназначался, и почувствовал некоторое волнение. Внутренний голос, голос совести, подсказывал ему, что он поступил неправильно, позволив здоровяку учинить насилие над мальчишкой. Но менять решение было слишком поздно.       Еще некоторое время Фарнеус пробыл с Весной, поглаживая её рыжую морду и угощая свежескошенной травой с руки. Он старался не думать о том, что происходило сейчас в подземельях замка, но тщетно. Что бы аристократ не делал, все мысли уносились к рыжему дьяволенку и той участи, что ему сегодня была уготована. После долгих раздумий Вилберн решил, что он должен спуститься к пленнику ради его же безопасности. Фермер, конечно, доверял другу, пообещавшему не калечить мальчишку, но тот мог попросту не рассчитать силу и крепко навредить. И у Фарнеуса были веские причины для опасений. Любая потасовка с участием Джефа неизменно оканчивалась вывихом, переломом или нокаутом, так что никто в доме не решался вступать со здоровяком в конфликт.       Вилберн с нежностью поцеловал Весну меж ее больших добрых глаз, прямо в белую звездочку, и поспешил к пыточному блоку.       Спускаясь по лестнице, мужчина ожидал услышать истошные вопли и мольбы, но на удивление внизу было весьма тихо. Можно было отчетливо различить звуки кнута и звон цепей, но сам пленник невероятно терпеливо переносил боль. Вилберн был в ужасе и потрясении, когда, наконец, застал саму сцену экзекуции. На коже Ринара не осталось к тому времени живого места. Можно было видеть, как сокращаются его мышцы при каждом ударе, как сжимается челюсть и как искажаются черты лица. Боль была невероятной, но был ли смысл в этом сдерживании себя? Почему просто не закричать? Почему не дать внутренней боли выйти наружу? Неужели вновь не позволяла гордость? А ведь всё могло быть намного легче и проще. Всего один крик, и пытка прекратилась бы. Джеффри нужен был всего один крик, его-то он всеми силами и пытался выбить из парня. Но юноша один чёрт упрямо продолжал стискивать зубы. Откуда только этот рыжий бес находил в себе силы? Фарнеус понимал, что должен был остановить все это, заставить своего слугу убрать кнут, но не мог. Несломленный дух, бурлящий и пульсирующий под изувеченной кожей завораживал каждым движением мускула, каждой каплей проступающего пота и крови. Вилберн не мог оторваться от этого зрелища. Он жаждал продолжения. И как бы стыдно не было это признавать, ему действительно нравилось видеть безмолвную агонию своего раба. Хотя, если вдуматься, так ли сильно мужчине было стыдно?       Присутствие аристократа наконец заметили. Ринар поднял взгляд на своего жестокого господина и приветственно растянул губы в ужасающей окровавленной улыбке. Теперь он знал. Прочел всю правду в глазах. Он чувствовал желание аристократа. Необъяснимая волна удовольствия пробежалась по телу к самому низу живота. Вилберн сейчас мог только жалеть, что эта не его рука заставляет так извиваться это молодое и красивое тело в кандалах… Фарнеус всё же нашел в себе силы, чтобы остановить экзекуцию, только когда Ринар обессилено обмяк и почти перестал отзываться на удары. Господин поспешно покинул пыточную с колотящимся сердцем, едва юноша коснулся пола. Хотелось поскорее вдохнуть свежего воздуха и собраться с мыслями.       Джеффри поднялся следом минут через пять. Он выглядел уставшим и недовольным.       - Силы воли, как и упрямства, у поганца в избытке, - буркнул здоровяк.       - Ты перестарался. Ринар теперь долго будет восстанавливаться.       - Да ни черта ему не будет.       - Он что-нибудь сказал?       - Ничего. Молчал, как рыба. Даже не бранился.       - Выходит, что силой нам ничего не добиться. Как я и предполагал.       - Силой всегда можно чего-то добиться. Нужно лишь время и правильный подход.       - Ты хочешь сломать его? Подавить всё человеческое в нем и превратить в покорное животное?       - Я хочу, чтобы он приносил пользу этому дому, всё остальное меня не волнует.       - Это неправильно, Джеф, - вздохнул Вилберн с неприятным чувством диссонанса между сказанным и ощущаемым.       - Правильно было бы его вообще не покупать! – раздраженно рявкнул в ответ здоровяк.       - Ты прав. Я совершил глупость. Создал нам проблему. И теперь мне с этой проблемой разбираться… С этого дня я сам буду присматривать за парнем. Можешь больше не тратить на него время.       - Это чертовски плохая идея. Мальчишка опасен. Я не пущу тебя к нему одного.       - Он полужив и закован в цепи. Благодаря твоим стараниям, Ринар физически больше не может представлять собой опасность. Но ради твоего же спокойствия я могу взять твой револьвер.       Конюх колебался. Он не любил расставаться со своим револьвером.       - Дай мне две недели. Если за это время я не смогу вправить Ринару мозги, делай с ним то, что сочтёшь нужным.       - Что ты задумал?       - Пока не могу сказать наверняка. Но мне кажется, я теперь знаю, как достучаться до нашего воришки.