Цепи. История Прествудского замка.

      Деревянная фигурка лошадки приобретала всё более чёткую и естественную форму. Острые края сглаживались, появлялись новые красивые детали: разные натуральные складочки и изгибы. Особенно много внимания Ринар уделил голове животного: его выразительным глазам и пышной гриве. Свежи были ещё воспоминания от той поездки на Весне в открытом поле, когда бес крепко сжимал пальцами её шелковистые волосы и мчал навстречу ветру и свободе. Это ни с чем не сравнимое чувство он едва ли вообще когда-нибудь забудет. Весна была обладательницей самой превосходной гривы, которой бес когда-либо касался в своей жизни. Интересно, как Фарнеус ухаживает за своими лучшими скакунами?       Игрушке оставалось доделать всего несколько штрихов, и Ринар, уже покинувший конюшни, занимался этим на улице близ колодца. Мимо сновали люди, занимаясь своими делами, и бес с изумлением отмечал про себя, что узнает почти каждого из них.       Вот прошел Герман – хромой на одну ногу, но отменный плотник с невероятным терпением и золотыми руками. А вот и Барри – любитель песен и танцев, он даже прямо сейчас тихонько напевает себе под нос, сколачивая бочку. Вильма в последнее время сама не своя, ее непутевый сынок начал крепко налегать на бутылку, оттого-то она и вздыхает так тяжело, рассыпая на земле для сушки свежесобранную морковь.       Это было очень странное чувство, когда ты знаешь почти всё обо всех, а окружающие обходят тебя стороной и делают вид, словно тебя и нет вовсе. Никто во всем замке не знал о Ринаре ровным счётом ничего. Ну, может, только Фарнеусу парень проболтался немного, да и того было слишком мало, чтобы узнать и понять, что творилось на душе у рыжего наездника: чем он жил, о чём мечтал, как чудил, кого любил и кого ненавидел. И уж лучше оставаться загадкой для всех, чем обнажить свою слабость и жестоко за это поплатиться. Кто Ринар ла Герт для всех этих людей? Мелкий преступник? Жалкий воришка с улицы? Бунтарь и смутьян? Лентяй и хам? Пусть так оно и остается.       Вполне очевидно, кому бес был обязан своей осведомленностью. Торен выложил вчера всё, что знал о местных обывателях. И этого оказалось даже больше, чем требовалось. Замок был полон удивительных людей, чью жизнь в пору было описывать на страницах романов. А что до Пита со своей компашкой, они оказались вполне себе заурядными ребятами. Не святые и не грешники, а простые работяги со своими проблемами и горестями за плечами.       Худощавый Якоб, которого, по сути, Ринар и не слышал ни разу, в юности крепко приложился головой и остался заикой. Лерри с переломанным носом рос сиротой и крепко пил до тех пор, пока не попал в замок и не нашел здесь свое место. Сэм с рассеченной бровью лет шесть назад едва не сгорел в собственном доме. Его придавило балкой, и бедолага заработал ужасные ожоги от самой спины до пят. Удивительно, что он вообще выжил. Сам же Пит, главарь этой местной шайки, оказался вполне себе хорошим семьянином. Большую часть заработанных денег он отсылал жене и своим трём дочерям. Стоит ли вообще мстить этой кучке дураков за подбитый глаз и помятые бока при том, что делали они даже не по своей прихоти, а по чужой указке? Пожалуй, нет. Пусть спокойно живут себе дальше, лишь бы больше не донимали.       От всех этих мыслей беса отвлекла фигура молодой девушки, прошедшей буквально у самого носа Ринара. Он уже встречался с ней в коридорах замка и теперь знал её имя. Юджина была молода, хозяйственна, не замужем и весьма хороша собой. Со слов Торена ухажёров у нее было пруд-пруди, но дама весьма привередливо относилась к выбору будущего супруга. А о том, чтобы провести вместе ночку, и речи не было. За свою честь Юджина готова была сражаться как кошка, знатно разодрав ногтями лицо одного подвыпившего ловеласа. А после вдобавок еще бутылку эля ему об голову разбила. Но если не донимать её делами постельными да амурными, то девушка была очень мила и обходительна.       С деловитым личиком Юджина развешивала свежепостиранное белье из корзины. Ей приходилась вставать на носочки, чтобы дотянуться до высоко натянутых веревок, чем она невольно демонстрировала все прелести своей фигуры. А Ринар был и рад самым бесстыжим образом на них пялиться. А, может, к черту эти принципы, да приударить за красоткой? Уж он-то умел вскружить голову нежным барышням умелыми руками да сладкими речами… А в штанах в последнее время в области паха всё чаще становилось тесно, и так невыносимо тянуло к женской ласке… Девушка бросила на беса короткий взгляд и убрала прядь волос за ушко. Это был хороший знак. Если девушка начинала прихорашиваться при виде юноши, то она явно была к нему неравнодушна.       Ринар расплылся в самодовольной улыбке и дал было уже волю грязным фантазиям, как звук голоса, раздавшегося у самого уха, испортил весь романтический настрой:       - А я посмотрю, ты падок на хорошеньких девиц, - с ехидной улыбкой отметил Вилберн, - Но признаю, вкус у тебя отменный.       - Серьезно? А ты дамский знаток? Не заметил, чтобы вокруг тебя вился рой красавиц. Что такое? Стручок не стоит, и завидно? Или твой громила у тебя заместо спутницы жизни, и мужские потные задницы тебе больше по душе? – огрызнулся в ответ рыжий.       - А ты за словом в карман не лезешь. Но советую всё-таки следить за своим языком. Я не настолько терпелив, насколько это может показаться. Но ближе к делу. Мне передали, что ты хочешь со мной поговорить.       - Да. Это по поводу Дьявола.       - Обсудим все у меня в кабинете.       - К черту твой кабинет. Здесь разговоров на две минуты.       - Вынужден тебя огорчить. Двумя минутами мы не отделаемся. Мне тоже есть, что тебе сказать. Так что топай и не возникай.