Словно одно целое (As One)

      – Люк. Люк!              – Переверни его на спину.              – Эй, ты как, малыш?              – Люк, ну давай, Люк. Очнись!              Странное сочетание грубости и нежности в трясущих его руках медленно привело молодого человека в чувство.              – Ааах… Уууу… Оооооййй…              Его конечности отказывались двигаться, а тело ощущалось вялым и полностью лишенным энергии. Словно он висел связанным несколько... столетий.              – Ну вот, остроумный Люк снова в своем уме, – пошутил низкий мужской голос. В нем явно звучало облегчение.              В неспешно просыпающемся мозгу шевелилось все больше ощущений. Звуки выстрелов… Кисловатый вкус грязи во рту, запах бластерной гари в воздухе. Внезапно в мозг ворвались долгие годы службы в Альянсе и, более того, джедайского обучения, он все понял и вспомнил, рывком сел, чуть не ударив человека, склонившегося над ним.              – Эй, ты, поаккуратнее с моей бесценной харей!              Он открыл глаза и поморщился от света встающего солнца.              – Чт... Что...? – он отплевался от налипшей грязи.              Маленькая женская рука вытерла темные разводы с его лица.              – С тобой все нормально? Ты нас напугал. Мы подумали, т… – она оборвала себя.              – Я… я… да, ничего… вроде, – сказал Люк и приподнял руку, стремясь облегчить обжигающую головную боль. – А-адская боль! – воскликнул он и рискнул снова открыть глаза. Перед ним предстали сестра и лучший друг с заботливыми, тревожными выражениями лиц.              – А что произошло? – спросил он.              Хан и Лея обменялись понимающими взглядами, обдумывая, кто скажет ему первым. В конце концов, к нему повернулась Лея.              – Мы не поняли, – начала она. – Занимался рассвет, мы обсуждали стратегию с местными жителями в деревне, и тут все небо вдруг загорелось зеленым светом. Всего на несколько секунд, так что мы почти ничего не успели рассмотреть из-за деревьев, а потом... вдруг взорвалась… – она покачала головой, совершенно озадаченная.              – Звезда Смерти, – продолжил Хан, видя, что Лея слишком взволнована. – Просто взорвалась сама по себе.              Люк вытаращил глаза; вся эта история ему что-то очень сильно напомнила. С гримасой он поднес руку к лицу, сжимая переносицу, и изо всех сил попытался очистить сознание от тумана.              – Т-та…              Лея протянула руку и схватила его за плечо, и, словно по волшебству, боль в барабанных перепонках, шее и затылке сразу уменьшилась. Он вздохнул, и его тело расслабилось. Хан смотрел на них в замешательстве. Связь между этими двумя вгоняла его в ступор. Иногда они вели себя так откровенно... интимно, что он не мог не чувствовать в Люке угрозы; вчера вечером он позволил ревности одолеть себя. Из-за этого он чувствовал себя ужасно. Он слишком любил обоих, чтобы позволить зависти разрушить то, что было у них троих. Нужно было что-то придумать, ведь ни Люк, ни Лея не заслуживали его гнева. Это все он со своей неадекватностью и ненадежностью, и ему придется как-то с этим разобраться.              Парень все еще выглядел каким-то потерянным, поэтому Хан продолжил ему объяснять как можно спокойнее.              – Лея вдруг решила, что что-то не так, и отчаянно рвалась искать тебя. Так что мы собрали, кого могли, и вышли из деревни, – он нахмурился, смущенный произошедшим затем. – Казалось, что она точно знает, где тебя искать. Совершенно точно, – он глянул на нее с благоговением.              Люк и Лея встретились взглядами.              «Потом», – решил Люк, не зная наверняка, услышит она его мысли или нет. Лея незаметно кивнула ему. Они вздрогнули, услышав громкий взрыв где-то поблизости. Люк огляделся и заметил бластерную перестрелку и вспышки небольших взрывов в отдалении.              – Что это? – спросил он.              – Здешних имперцев, похоже, застигло врасплох, как и нас, – пояснил Хан. – Несколько отрядов вышло из бункера, чтобы встретить нас. Мы с ними и столкнулись. Но они сейчас растеряны, раз у них больше нет командования. Наша ударная команда, с Чуи и меховичками во главе, с ними разберется. У них уже все под контролем.              Лея обеспокоенно подняла взгляд к небу.              – Наш флот прибыл пять минут назад, но их наверняка поджидал имперский флот. Скорее всего, Император подготовил нам западню. Но теперь они в том же положении, что и местный форпост. Без Звезды Смерти они будут сражаться, пока из двух флотилий не останется одна.              Люк проследил за ее взглядом. Между верхушками деревьев он увидел отблески лазерных пушек, турболазеров, торпед и вспышку от сгоревшего в атмосфере корабля. Он покачал головой.              – Будем надеяться, что они сдадутся прежде, чем в напрасной жертве погибнут новые люди, – произнес он вслух.              Лея оглядела брата со смешанным восхищением и печалью в глазах. Она подобрала то слово, которым можно было бы охарактеризовать Люка: сострадание. Воплощенное сострадание. Всегда готовый видеть добро в других, дать им второй шанс, даже если его самого задели и оскорбили до глубины души. Даже после всего этого он желает протянуть руку и надеется на чудо. К слову о чудесах... Она снова подняла глаза.              Хан и Люк сделали то же самое.              Перемежающиеся огнем сражения, в атмосфере быстро вспыхивали обломки Звезды Смерти, пылающие, как метеоры. Действительно удивительно, что ни один из обломков не был крупнее мяча для зонболла. Весь мусор сгорал еще на подлете, так и не оказываясь на поверхности, как того следовало бы ожидать после катастрофы такого масштаба. Как это и было бы. А было все так, будто... будто произошло не само собой.              Ее сердце замерло в груди, когда она поняла, что что-то нащупала. Она снова повернула голову к Люку. Он все еще смотрел вверх остекленевшим взглядом, как будто в трансе.              – Ты... Ты ведь знаешь, что на самом деле случилось со Звездой Смерти? – слова сами собой слетели с ее губ. Хан так и фыркнул.              – Да ладно тебе, дорогуша, – усмехнулся он. – Он же был тут, на луне, все это время. Как бы он мог...?              Тело молодого джедая прошило крупной дрожью, и он вышел из того полубессознательного состояния, в котором находился с тех пор, как пришел в себя. С криком он вскочил на ноги.              – О, ради Силы! Нет! – он начал неистово оглядываться. – Папа! ПАПА!              Лея подскочила и чуть не свалилась в объятия Хана.              Какого…? Кто...              – Папа, где ты?!              Обезумевший молодой человек начал поиски, отодвигая каждую ветку папоротника или куста. Он был вне себя, потерянно, бесцельно вертел головой во все стороны.              – Папа! Отец, пожалуйста! Ответь мне! – на грани срыва кричал он.              Хан и Лея стояли столбом, не реагируя от удивления, и просто наблюдали за тем, как любимый человек на глазах превращается в психа. Пират положил слегка дрожащую руку на предплечье Леи, желая задать вопрос, но будучи не в силах подобрать слова. Лея просто застыла на месте, и у нее кровь стыла в жилах от какого-то ужасного предчувствия.              Люк шатался по полянке, в истерике взывая к отцу, пока, наконец, обо что-то не споткнулся и не упал. Поспешно поднимаясь на колени, он заметил пару коричневых кожаных сапог. Они высовывались из-под особо пышного куста.              – ОТЕЦ! – с этим криком он голыми руками полез в куст. Когда оттуда показалось крупное мужское тело, лежавшее лицом вниз на земле, он схватил его за плечи и потянул на себя. Увидев, кого он на самом деле вытащил, Люк шумно вздохнул, задыхаясь.              Мужчина, которого он держал, не был наполовину человеком, наполовину машиной. Это был обычный мужчина лет сорока с волнистыми русыми волосами. Глаза были закрыты, а гладкое лицо вымазано в грязи. Люк без раздумий стёр пальцами грязь и внимательно изучил красивые черты лица. Сильное, волевое лицо. Прямой нос, пухлые губы, весьма знакомая ямочка на подбородке, хотя и не такая глубокая, как у него самого.              Лицо Люка озарила счастливейшая, ликующая улыбка. Он смотрел на человека, который дал им с сестрой жизнь.              Их отец. Энакин Скайуокер.              – Мой Энакин, – как молитву, прошептал он. Какие-то доселе неведомые эмоции, как вулкан, полыхнули в нем. Хотелось смеяться, плакать, обнимать этого человека, пока не начнут хрустеть ребра. В груди что-то вспыхнуло, раздалось сначала тихим рокотом, а вскоре стало эйфорическим, восторженным смехом. Он сдвинул светлую бахрому челки и, наклонившись, восторженно поцеловал отца в лоб. После этого он просто не мог остановиться. Все целовал это спящее лицо, а когда устал, то прижал любимую голову к груди, покачивая, а по щекам катились слезы безграничной радости.       

***

      Сознание Энакина возвращалось из глубины забвения. Первым его ощущением было то, что его окутали неописуемой теплотой и ощущением абсолютной безопасности. На мгновение ему показалось, что он в руках баюкающей его матери. Но обхватившая его голову рука и тихие рыдания в ушах напомнили ему о том, что произошло за последние несколько часов. Вздрогнув, он слабо попытался отодвинуться. Люк почувствовал и неохотно позволил.              И тогда отец и сын впервые смогли разглядеть друг друга. Говорят, что глаза – это зеркало души, и два могучих джедая убедились в правдивости этого утверждения, растворившись в бесконечности любви, отраженной в этих глазах.              Слова? Слова не нужны. Им без надобности.              Энакин стер влажную дорожку на лице своего ребенка. Люк вздрогнул и поцеловал ладонь отца. Полный обожания взгляд Энакина изменился; он в шоке рассматривал свою руку. Та самая рука из плоти и крови. Потрясенный, он повертел ею, разглядывая со всех сторон. Потом обратил внимание на светло-коричневый рукав одежды джедая. Аккуратно сев, он осмотрел обе руки. Затем засучил рукава и убедился, что предплечья тоже были из плоти и крови. В неистовстве начал ощупывать бока, бедра, колени и ноги.              Все тело целиком. Он снова человек из плоти и крови!              Наконец он коснулся своего лица и издал истошный крик. Это было чересчур. Невероятно. В это невозможно поверить. Он не заслуживал... Он такого просто мог заслужить!..              Сквозь слезы он размыто видел другие такие же глаза, тоже смотревшие на него сквозь слезы с таким удивлением, что все вместе это тревожило еще больше. Прикусив нижнюю губу, Люк кивал, как заводной, молча уверяя отца, что тот не грезит. Чудо свершилось на самом деле и было таким же реальным, как воздух, которым они дышали. Энакин помотал головой, не веря даже сейчас. Чувствовать собственную кожу, жить вне того гроба, где он провел столько же лет, сколько сейчас этому ангелу…              Как ребенок, впервые проверяющий свои способности, он неуклюже приблизил к своему лицу голову сына. Он нюхал, вдыхал запах и громко стонал от давно забытого ощущения.              – Люк. О, Люк! – надрывно тянул он. – Будь благословенна Сила. Благослови тебя Сила! Благослови тебя, мое сокровище!              Растрепав волосы отца, Люк положил голову Энакина себе на плечо и обнял так крепко, как позволили мышцы. Энакин чувствовал себя так, словно готов от счастья раствориться в Силе. Его руки с любовью обвились вокруг малыша (возмужавшего и сильного), цепляясь за него, словно ради спасения жизни. В то же время он постарался передать сыну то же ощущение комфорта и защищенности, которого юноша так жаждал. Было бы легко лежать так часами, свернувшись калачиком, не нарушая священного духовного общения, где никто не сказал ни слова и все же высказал все до конца, ведь они существовали и делили впечатления как одна душа. Как истинное целое.              И все же Люк ощущал, что пришло время отцу подняться и испытать свою вновь возрожденную сущность. Начать жизнь другим человеком. Уступая этому чувству, он ослабил хватку. Энакин отодвинулся на минимальное расстояние, чтобы рассмотреть своего спасителя. Именно в этот момент пылающая падающая звезда пересекла небо, освещая поляну краткой вспышкой, которая тут же привлекла их внимание к небесам.              Ошеломленные величественным зрелищем, отец и сын встали на ноги, как будто поднятые невидимыми руками. Энакин немигающе уставился на ужасающую картину, одновременно догадываясь, чем на самом деле было космическое сражение, развернувшееся у них над головами. Он отвел глаза и наткнулся на выжидательный взгляд.              – У нас получилось? – тихо спросил он, не смея в это поверить.              Люк энергично кивнул, по-мальчишески сверкая сапфировыми глазами.              – Да, отец, – подтвердил он. – Получилось!              До крови прикусив губы, Энакин снова обратил взор к небу, растворяясь в нем.              «Ты мудр и силен, Энакин, и я очень тобой горжусь. Я обучал тебя с малых лет, я научил тебя всему, что знаю. И ты стал могучим джедаем, я и не надеюсь стать таким».              «Ты Избранный. Помни об этом».              «Да пребудет с тобой Сила, друг мой».              Глаза Энакина затуманились слезами; он чувствовал, как шепот Силы пронизывает каждую клеточку его существа.              Он воспользуется этим вторым шансом и посвятит оставшуюся жизнь тому, чтобы стать всем, чем он должен был стать, чтобы оправдать все ожидания, которые когда-то на него возлагались. Он не сможет ни изменить прошлое, ни избежать того зла, что уже причинил, и будет жить в постоянных муках, преследуемый воспоминаниями об отобранных жизнях. Но если такова цена за возможность спасти столько же жизней, сколько он угасил, то он заплатит эту цену. С величайшей благодарностью.              Пока рядом с ним его неземной ангел, сделавший его нормальным, достойным, убедивший в том, что он заслуживает того, в чем было отказано миллионам...              – Я люблю тебя.              Энакин опустил взгляд на сияющее лицо. В глазах сына была гордость без всякой примеси стыда и такая почтительная нежность, что внутри него что-то умерло и снова воскресло. Теперь он и себя ощущал таким чистым и невинным... Рожденным заново. Это было в полном смысле слова его Искупление. Расплывшись в любящей, радостной улыбке, он смотрел на человека, который помог ему снова обрести свободу, в благодарности за свою обновленную душу, за возвращение к сострадательной жизни, к достоинству и целостности. Достаточно было взглянуть на этого необыкновенного молодого человека и вспомнить ту слепую веру, которую он имел, его абсолютную уверенность в том, что в отце все еще осталось добро, что его стоит спасти, и грудь Энакина наполнилась опьяняющим счастьем. Не способный сдержать его, он позволил ликованию захватить себя целиком, сгреб сына в охапку, подхватил и закружил, хохоча на весь лес. Люк ответил такими же крепкими объятиями и звонко смеялся, целиком и полностью отдавшись моменту.              Кто-то тихонечко, неловко кашлянул и вернул отца и сына к реальности. Они по возможности взяли себя в руки. Энакин опустил сына обратно на землю, но все же продолжал нежно обнимать за плечи; без этой близости он просто не мог больше жить.              Один-единственный взгляд на сестру подействовал на молодого джедая весьма отрезвляюще. Ничуть не паникуя, он приблизился к ней и к лучшему другу, который застыл с ней рядышком с такой озадаченной физиономией, какой Люку еще видать не приходилось. Понятное дело, кореллианец во все глаза пялился на высокого человека, внезапно свалившегося им на головы. Ну, на того, про которого Люк только что так старательно драл легкие на всю округу. Пугающее сходство во внешности сомнений не оставляло. Этот человек – Энакин Скайуокер, и где там его носило последние двадцать с лишком лет, – это вопрос на миллион кредитов, но парень с папашей на него ответят, гарантированно.              Необъяснимой была реакция Леи на этого человека. Она сжалась, как пружина, и чем ближе подходили те двое, тем сильнее она сжималась. Невзирая на поведение сестры, Люк мягко улыбался. Рука Энакина ободряюще сжала его плечо, и молодой человек подумал, что отец захватил бы ради него всю галактику, если бы это требовалось ради безопасности сына. После сегодняшнего подвига, разделенного на двоих, ничто уже не казалось невозможным.              – Хан, Лея, – он протянул им открытую ладонь, – я с радостью представляю вам моего отца, Энакина Скайуокера. Папа…              Мгновенно вспомнив, что по его милости пережили эти славные ребята, Энакин выдавил покаянную улыбку и протянул молодой паре руку.              – Да пребудет с вами Сила, – поприветствовал он их, на этот раз от всего сердца.              Прошло несколько секунд, все словно застыли. Люк закрыл глаза и мысленно произнес пылкую молитву.              Неотчетливое ощущение в глубине сознания заставило его отвести взгляд в сторону леса. Слабое голубое свечение сформировалось в две фигуры. Он задумчиво улыбнулся второму за день явлению Оби-Вана, а потом его брови изогнулись от удивления, когда он различил крошечную фигуру Йоды рядом с ним. Старый учитель выглядел практически так же, как и при жизни. Но он стоял прямо, не сутулясь, и на нем не было заметно ни следов болезни, ни опустошенности, которые наложила на него старость.              Он пересекся с призраками взглядом, отчаянно желая задать единственный вопрос, но не получил устного ответа. Вместо этого на губах Йоды заиграла озорная улыбка. Она наполнила сердце Люка надеждой. Повернув голову к Оби-Вану, он получил энергичный кивок и улыбку, так что теперь молодому человеку все было ясно.              И вот, снова обратив взор к своей семье, Люк наконец-то увидел, как Хан пожимает руку отца, и понял, что теперь все будет в порядке.