Запредельных ветров таран Раскачает Альдебаран И обрушит на свод небес Пронзительно-черный. Вспыхнут тысячами свечей Очи дьявольских палачей, Ныне в смерти своей воскрес Неизреченный. Словно вестник слепой беды, Он придет с роковой звезды, Попирая любой закон Кровавой плетью... Lamia Morra, "Дети Воздуха, Дети Сна"
Сквозь тревожные сумерки - дым сигарет, Отражается в зеркале нервное пламя свечи. Я сижу за столом, на столе – пистолет. Я играю в игру для сильных мужчин. Я смеюсь над собой – я рисую усы, Ты не знаешь, какая я, наверняка. Я – энергия взрыва, я – эхо грозы, Я пока не опасна, но только пока… ...Мы накажем друг друга высшей мерой отчаянья для того, чтоб из памяти этот вечер изъять… Здесь одна только пуля… Не огорчайся, - я кручу барабан и эта пуля – моя…
И теперь мне точно известно, насколько всё это всерьез, потому что молчание – ведь это тоже ответ на мой нелепый вопрос: Кто мы?.. Незнакомцы из разных миров… Или, может быть, мы - случайные жертвы стихийных порывов? Знаешь, как это сложно – нажать на курок. Этот мир так хорош за секунду до взрыва… Fleur, "Русская рулетка"
Поиски затягиваются. Ван дер Берг сдержанно выслушивает отчёты подчинённых, но те невольно пригибаются под холодным взглядом из-под очков в золотой оправе: снова неудача. И снова. И снова. Люди Анны шныряют там, где брезгуют заходить Короли в жёлтом - пустые затопленные дома в бедняцких районах, полуразрушенное кладбище, крематорий... Нигде ни следа Чарльза Рида. Но ван дер Берг знает - он всё ещё здесь. Всё ещё в Окмонте. Мистик раздражённо хлопает ладонью по столу: - Довольно. Освободите мой кабинет и ждите указаний внизу. Подчинённые не заставляют себя ждать и со скоростью пули покидают помещение. Ван дер Берг дожидается, пока последний из них выходит за дверь. Запирает кабинет изнутри, сдвигает плотные кроваво-красные шторы с золотым шитьём. Зажигает одну за другой четыре угольно-черные свечи - по две у каждой стены. Встаёт перед огромной картой Новой Англии, где булавками проткнуты города и местности по всем штатам - Данвич, Салем, Окмонт, Иннсмут, Даркуотер, Новый Орлеан... Закрывает глаза и шепчет, шепчет, шепчет ледяным ветром непроизносимое, пока тень за его спиной не превращается в чёрный вихрь. Хастур Невыразимый принимает своё истинное обличье, и флажки на карте вспыхивают синим пламенем. - Где же ты, Семя Спящего? Клубы вечной тьмы узкими дымными щупальцами касаются испуганно трепещущей бумаги: вот горит ведьмовскими кострами, пахнет пеплом и травами колдовской Салем; вот гремит костями, дышит заболоченной топью хохочущий Новый Орлеан. Иннсмут обдает сыростью затопленного города, рыбой и тиной. Пахнущий нечеловеческой кровью Даркуотер вспыхивает ярче и жжется - Хастуру слышится недовольный шёпот Левиафана "это моё". Неназываемый шипит в ответ и переводит взгляд на Окмонт - свою обитель. Яркий огонёк взволнованно трепещет в кольце черных вихревых щупалец: Хастур впитывает в себя его свет - души тех, кто навечно застрял в тонущем городе. Они переливаются хрустальными бусинами в ледяной сущности Древнего Бога - Неназываемый помнит их всех. Хастур перебирает одну за другой, но не может найти ту самую. Он напряжённо свистит древний призыв - и снова ничего не происходит. Как будто Провидец исчез со всех магических карт. Как будто его кто-то спрятал - да так надежно, что найти не под силу даже Древнему. А значит... значит, Провидцу помогли. Кто-то, кто никак не может быть простым смертным. Неизрекаемый снова перебирает бусины душ - теперь гораздо внимательней, приглядываясь к каждой из них. Одна жизнь вихрем проносится за другой, пока он не видит нечто новое - жемчужно-серый шарик света, от которого отчетливо несет морем, порохом и кровью. - Вот и ты наконец. Ну-ка, что тут у нас? Новая душа появляется перед внутренним взором, но не даётся в руки. Бусина жжется ледяным огнём, и снова слышится "это моё" Левиафана. Неизрекаемый не сдается, настойчиво тянет щупальца, копошится вокруг почти недосягаемой души - пока наконец не прорывается сквозь магическую завесу: - Арргххххх!.. Чёрный вихрь кружится в пламени свечи, пока перед картой снова не встаёт ван дер Берг, отряхивая невидимые пылинки с горчичного цвета пиджака: - Интересно, - бормочет мистик, протирая очки и задувая свечи в обратном порядке, - очень, очень интересно. Йоханнес спускается на первый этаж - дубовые ступени скрипят от ужаса перед физической оболочкой Древнего Бога. Затаившиеся в гостиной люди поспешно вскакивают на ноги при виде начальства: - Слушаем, сэр, - сообщает нестройный хор голосов. - Итак, господа, наши планы меняются. Новая цель - чужак по имени Эдвард Пирс, предположительно прибывший с Даркуотера. Обойдите доки, проверьте полицейский архив. Возможно, кто-то что-то видел или слышал. Пообещайте вознаграждение за любую информацию. Всё ясно? - Да, сэр. - Выполняйте. Пирс беспокойно ворочается во сне, задыхается от невыразимой боли. - Нет, нет, нет, не смей приближаться ко мне, - бормочет он. - Не трогай мою душу! Он тяжело дышит. От шума просыпается чутко спящий Рид и встревоженно озирается по сторонам: что происходит? - Эдвард? Всё в порядке? - Прекрати. Прекрати! Рид поспешно вскакивает со своей кровати: похоже, ему снится кошмар. Неужели от раны начало лихорадить? Скверно, если так. Пирс мечется по кровати, сбросив одеяло: лоб покрыт испариной, он невнятно стонет. - Проснись, - тормошит напарника Чарльз, сдавленно чертыхаясь. - Ну же, Эдвард. Это только плохой сон. Эдвард! - Моё имя... он хочет узнать моё имя... - Кто, Эдвард? О ком ты? Надеюсь, не тот, о ком я думаю. - О боже. О боже мой, нет! Нет! - кричит Пирс и наконец просыпается, загнанно дыша. Он испуганно озирается по сторонам, точно раненый зверь, и в его темных глазах плещется ужас - точно такой же, какой Рид видит по утрам в своих зрачках в отражении зеркала. Чарльз осторожно берет Пирса за руку: - Всё в порядке, Эдвард. Это только сон, - говорит Рид, чувствуя кислый привкус лжи во рту. - Мы в безопасности. - Это ты, Чарльз? - дёргается Пирс: его глаза наконец принимают осмысленное выражение. Он ожесточенно трёт свободной рукой виски. - Господи, я, наверное, разбудил тебя. Извини. - Ничего страшного, - быстро отвечает Чарльз, - ведь я тоже не очень-то тихий сосед. Это правда: Рид уже несколько ночей подряд видит кошмары - мазки ледяного зеленого и беспричинный страх. Каждый раз он просыпается - и видит Пирса в бессменной позе часового с оружием наизготове: спи, Чарльз. Всё в порядке. Я охраняю наш сон. Это... успокаивает: видеть привычную фигуру в свете масляной лампы. Эдвард садится ближе и рассказывает байки из фронтовой жизни. Его мягкий голос убаюкивает Рида, пока тот не проваливается во тьму без сновидений. Чарльз чувствует себя обязанным сделать хоть что-то в ответ. - У тебя нет жара? - он обеспокоенно прикладывает ладонь ко лбу Пирса, не замечая, как тот странно смотрит. - Это может быть бред от лихорадки. Или видения ещё одного Семени. Нет-нет, Эдвард не может быть впутан в эти тайны. Не должен. - Я часто вижу кошмары, - вздыхает Пирс, устало сгорбившись. - Фронтовое наследие. ...он такой же, как и я? - Мне это знакомо, - понимающе кивает Рид, продолжая удерживать руку на чужом лбу. - И всё же тебе нужен врач, Эдвард. Даже не спорь. - С тобой, пожалуй, поспоришь, - хмыкает Пирс: его черты лица постепенно расслабляются. - Не сверли меня глазами. Утром всё сделаю - я же дал слово. Чарльз с сомнением смотрит в ответ, но кивает. Эдвард ещё несколько мгновений даёт ему, чтобы самостоятельно убрать руку и избежать неловкого момента, пока не догадывается - от волнения тот попросту забыл о приличиях. Ох. Внутри взрывается цветочным бутоном пронзительно-тоскливая нежность. Эдвард удивлённо прислушивается к себе и чувствует, как новая, ни разу не испытанная ранее (разве что очень давно? он не помнит) эмоция заполняет каждую клеточку тела. Нежность проливается через край и зажигает теплые огоньки в тёмных глазах Пирса. Он бережно касается чужой ладони (может быть, сейчас Рид не обращает внимания, но потом будет чувствовать себя жутко неловко, если не выровнять ситуацию) и аккуратно отводит в сторону, чуть дольше положенного сжимая пальцы: - Всё в порядке, - как можно мягче произносит Пирс. - Ложись спать. Утром нам с тобой понадобятся силы. - Хорошо, - выдыхает Рид и отводит взгляд в сторону. - Только не вздумай вставать на вахту. - Не буду. Клянусь. Не придется - я недавно обновлял знаки. Чарльз недоверчиво поднимает бровь, но всё же возвращается в постель. Пирс дожидается, пока тот не уснет, и тихо шепчет во тьму: - Хастур. Вот каково его настоящее имя. Хастур Неизрекаемый. Тишина в особняке отвечает ему могильным холодом. Утром Грэм Карпентер привычно выходит на крыльцо дома, чтобы проверить, всё ли в порядке, и выслушать просьбы посетителей. Его помощник, Фред, следит за тем, чтобы просители не толкались и стояли в очереди (как их много - Окмонт действительно переживает не лучшие времена). Бедняки нетерпеливо идут друг за другом, бормоча благодарности хозяину дома: Грэм только неловко улыбается и скрещивает руки в защитном жесте (я мог бы лучше, я мог бы сделать больше). Я мог бы найти Чарльза Рида. Но Карпентер действительно пытается. Он отправляет на поиски своих людей, которые после неудачного бунта (и хладнокровно пристреленных в подвалах дома зачинщиков) ведут себя тише воды, ниже травы и старательно переворачивают Окмонт вверх дном. К сожалению, гангстеры возвращаются с пустыми руками; Папаша Брут уже давно сгноил бы в карцере неудачников - но Грэм только тяжело вздыхает: что ж, вы сделали, что могли. ...и всё же недостаточно. - Сэр, - встревоженный голос Фреда вырывает Карпентера из раздумий, и он с удивлением отмечает, что практически все уже ушли, - всё в порядке? - Да, Фред, - спохватывается Грэм. - Что-то хотел? - К вам двое просителей, сэр. Один из них весьма настойчив, и я не уверен, что... - Ничего страшного, Фред. К счастью, у меня есть возможность уделить им внимание. Позови их и проведи в мой кабинет: я всё равно собирался поработать там. - Как скажете, сэр. Грэм только устало вздыхает и возвращается в дом. С утра до ночи он работает, стараясь привести в порядок не только свои дела, но и дела в городе; это порядком изматывает. Но Карпентер не жалуется - это всё во имя искупления грехов, плата за пролитую кровь десятков людей. Его личный крест. Распятие на стене служит вечным напоминанием. Карпентер беззвучно шевелит губами, прося у Кэя ещё немного сил для осуществления задуманного. - Сюда, проходите, - слышит Грэм за дверью голос Фреда. - Мистер Карпентер ожидает вас. - Спасибо, дальше мы сами, - раздаётся незнакомый мужской голос. - Ну, надеюсь, это была не совсем пропащая затея. Дверь распахивается, и Грэм рассеянно взирает на посетителей: рослого чужака в неожиданно добротном кожаном пальто и странно сутулящегося рыбака, замотавшего лицо шарфом. - Вы хотели видеть меня? Я Грэм Карпентер. Чем могу помочь? - Эдвард Пирс, - холодно отвечает чужак; цепкий взгляд неожиданно знакомо шарит по комнате, исследуя её. - А моего друга вы и без того знаете. - Боюсь, что нет, - вежливо отвечает Карпентер - и осекается, увидев до боли знакомый отблеск зеленых глаз. - Ох, Кэй всемогущий... - Увы, не он. Хотя я польщен, - улыбается Чарльз Рид, эффектно сбрасывая обличье рыбака. - День добрый, мистер Карпентер. Спасибо, что уделили нам время. - Кэй, вы живы! - только и может сказать в ответ Карпентер. Грэм не может отвести взгляд: вот он, Чарльз Рид, живой и здоровый. Насмешливо улыбающийся, как и всегда. Прекрасно его помнящий. Но он просит о помощи. Неужели Йоханнес был прав?.. Он не успевает додумать эту мысль, когда чужак напряженно произносит: - Чарльз, посмотри сюда и скажи, что я был прав насчёт твоей затеи. Отвлекшись, они оба не замечают, как незнакомец прошёлся по кабинету и остановился рядом с алтарём, где рядом висит старая фотокарточка: Грэм и Йоханнес в Париже. Кэй, как давно это было! Теперь мужчина протягивает нахмурившемуся Риду фотографию, и тот резко бледнеет. - Дерьмо. Я совсем об этом забыл, - растерянно шепчет Чарльз. - Прости меня, Эдвард. Лицо чужака выражает ярость; он стремительно встает у двери, загораживая вход, и берёт на мушку растерянного Грэма: - Вы! Ни с места. Позовёте на помощь - пристрелю. - Эдвард, нет! - Да, Чарльз, да! - рычит чужак. - Откуда мы знаем, что наплёл ему про тебя ван дер Берг? Где гарантии, что мистер Карпентер не пошлёт после нашего визита гонца с весточкой? Зелёные глаза Чарльза стремительно темнеют: шторм, надвигается шторм. Грэм не может не смотреть на Рида (как он прекрасен и страшен в своём гневе - точно бушующий океан). - Что ты хочешь предложить мне, Эдвард? - шипит Рид, прищурившись. - Убийство? - Я не говорил ничего подобного, - лицо незнакомца непроницаемо, - но я хочу убедиться, что в этом доме ты будешь в безопасности. Не для того я освобождал тебя, чтобы ты вновь угодил под замок. - Так можно об этом спросить, а не размахивать пушкой, - раздражённо бросает Рид и поворачивается к Карпентеру. - Мистер Карпентер... К вам ведь приходил Йоханнес, не так ли? Грэм внимательно смотрит сначала на Чарльза, потом на незнакомца. Чужак склонил набок голову, точно готовясь впитывать сказанное, и сверлит глазами: одно неверное слово, и тебе конец. Детектив же бледен, как будто от того, что произнесет Карпентер, зависит его собственная жизнь. Что ж, сегодня они все играют в русскую рулетку. Грэм заряжает револьвер. - Да, мистер Рид, - спокойно говорит Карпентер, словно не замечая голодного дула пистолета. - Приходил. - И что же... что же он говорил обо мне? Крутит барабан. - Он беспокоился о вас. Сказал, что вы больны. Что у вас приступы беспамятства, не поддающиеся обычному врачебному анализу. Что вы потерялись. - И что вы об этом думаете, мистер Карпентер? Приставляет к виску револьвер и нажимает на спусковой крючок. - Я дружу с Йоханнесом очень давно, мистер Рид. Зачем ему лгать мне? - А зачем мне лгать вам, Грэм? - почти что шепчет Чарльз, в его глазах плещется отчаяние. - Разве не вы единственный поверили мне, когда все обвиняли в его убийстве? Разве я солгал тогда? - Нет, Чарльз. Вы не лгали мне. Ни разу. "Расскажите мне, почему вы пытались убить своего отца". - Тогда поверьте и сейчас тоже. Я прошу вас, Грэм... Помогите мне. Не выдавайте ван дер Бергу. Защитите меня. Выстрел. Гнездо его револьвера пусто - но Чарльз Рид бьёт на поражение в самое сердце. Грэм втягивает носом воздух и несколько мгновений молчит. Защитить. Чарльз Рид просит защитить его. От чего? От кого? В глазах чужака горит адское пламя. Карпентер принимает решение. - Хорошо, Чарльз. Вы можете на меня рассчитывать. Рид облегченно выдыхает, и чужак с недовольным лицом опускает пистолет. Я защищу тебя, Чарльз Рид, мысленно продолжает Карпентер, но я лично пронаблюдаю за тобой и пойму, от кого - от Йоханнеса или от этого странного человека, которого ты привел вместе с собой ко мне в дом. Грэм держит слово. Он выделяет своим гостям небольшую комнатку на втором этаже и лично удостоверяется, что те удобно там устроились. Карпентер пристально наблюдает за чужаком; незнакомец отвечает тем же, здорово напоминая настороженно принюхивающуюся собаку. От Грэма не ускользает, что однофамилец Милтона нервно поглядывает на пустые стены, затем на Рида и непроизвольно хлопает по карману пальто (что у него там такое?). Карпентер берёт странность на заметку. - Грэм, вы не могли бы взглянуть на руку Эдварда? - просит Чарльз. - Вчера его ранил вайлбист, и в нашем убежище не нашлось подходящих лекарств. - Разумеется, Чарльз, - терпеливо произносит Карпентер и поворачивается к хмурому чужаку. - Позволите? Пирс недовольно вздыхает, но снимает пальто и закатывает левый рукав. - Валяйте. Грэм аккуратно срезает замызганную повязку ножом - и тут же раздается недоуменный возглас Чарльза: - Эдвард, твой ожог... он стал... меньше? Чужак опускает взгляд на рану. Карпентер пристально наблюдает за ним, поэтому успевает увидеть, как за долю секунды в глазах Пирса озадаченность сменяется пониманием, пока тот не надевает непроницаемую маску: - Очевидно, у моего организма много талантов, - хмыкает чужак, рассматривая розовый кружок новой кожи, - а ты волновался, Чарльз. Рид растерянно потирает затылок. Признак провалов в памяти? Забыл, что рана была получена много раньше? Грэм подумал бы так... но незнакомец, казалось, был удивлен не меньше детектива. Действительно, если рана была нанесена кислотным плевком и не обработана должным образом, то Чарльз имел все основания переживать за нового напарника и, рискуя быть обнаруженным, прийти просить помощи. Но химический ожог, полученный только вчера, не мог зажить так быстро! И эта странная фраза про таланты - к чему она? - Ну, что ж, - Чарльз прочищает горло, скрывая за кашлем смущение, - выходит, что я зря разводил панику. - Ты имел все основания волноваться, - не соглашается чужак; Грэм замечает, как смягчаются его черты лица, - так что я не виню тебя за это. Считай, одной проблемой меньше. Они смотрят друг на друга, и Карпентер кожей чувствует повисшую недосказанность: одной проблемой меньше, зато другой больше - ведь я привел тебя прямо в логово к другу Йоханнеса ван дер Берга. - Да, наверное, ты прав, - наконец бормочет Чарльз. - Прошу прощения, мистер Карпентер... за всё это. Похоже, мы с Эдвардом испортили вам все планы на сегодня. Он неловко машет рукой, слегка краснея, и Карпентер не может отделаться от мысли, что смущенный Чарльз Рид ещё очаровательней обычного. - Ничего страшного. Никогда не бываю слишком занят для тех, кто нуждается в помощи... - спокойно произносит Грэм. Внезапно у него вспыхивает одна мысль, и он добавляет: - Особенно для вас, Чарльз. Убийственный взгляд чужака служит подтверждением догадки: это определённо что-то странное - и личное. Хотя... Стоп. Чужак сказал, что освободил Чарльза. Йоханнес же утверждает, что Рид сбежал сам. Нужно проверить, кто из них прав. Чарльз соглашается составить компанию Карпентеру в его рабочем кабинете - хотя он видит, что Пирс этим обстоятельством крайне недоволен. Перед дверью Рид задерживается и делает извиняющееся лицо: - Эдвард... - Просто будь благоразумен, договорились? - перебивает Чарльза Пирс; он кажется искренне обеспокоенным, и детектив невольно испытывает угрызения совести. - Я не в обиде. - Договорились, - кивает Рид и выходит из предоставленной им комнаты. Он поспешно пересекает второй этаж, стараясь не показывать своё лицо скучающим охранникам на лестнице: Карпентер может обещать всё, что угодно, но бывшие гангстеры не упустят возможность поживиться. И Рид больше не собирается совершать ошибки. Как я вообще мог об этом забыть? Маленькая деталь очередного дела, но такая важная. Не будь Грэм настроен благосклонно, я бы вновь оказался запертым в штаб-квартире ван дер Берга. Кстати, о Карпентере. Нельзя допустить, чтобы он вновь начал сомневаться во мне. Иначе мы с Эдвардом окажемся в ловушке... - Присаживайтесь, Чарльз, - Грэм показывает на соседнее кресло. - Вина? - Держите обещание, мистер Карпентер? - хмыкает Рид, поднимая бровь. - Я польщен. - Вы помните, - лицо Карпентера светлеет; он протягивает Чарльзу бокал, - прошу. - Да, вы сказали мне об этом, когда я пытался отвести от себя ложное обвинение в убийстве. А ещё вы сказали, что верите мне, потому что я честный человек... - ...такой же, как и Йоханнес ван дер Берг, - произносит Карпентер, обхватывая себя руками в защитном жесте. - Не поймите меня неправильно, Чарльз. Я верю вам. Но и Йоханнес никогда мне не лгал. Мы знакомы с ним очень, очень давно - ещё с Великой войны. - Понимаю, что ставлю вас в неловкое положение, - терпеливо говорит Рид, хотя желудок скручивает волной страха, - но повторюсь: мне незачем врать. Я бы не стал злоупотреблять вашим покровительством по пустякам. Вы разочлись со мной, когда сняли с меня обвинения в убийстве. - Тогда расскажите мне, что произошло. Чтобы помочь, я должен понять. Вот оно. Только бы не ошибиться. Чарльз делает глоток и набирает воздуха в грудь - точно перед прыжком в бездну. - Что ж. Всё началось с того, что я вернулся обратно в Бостон... Детектив вкратце описывает, как его перехватили в баре и вкололи сыворотку; как удерживали взаперти; как с помощью Эдварда удалось сбежать и впоследствии обратиться за помощью. Он опускает истинные мотивы ван дер Берга (вряд ли Грэм поверил бы в принадлежность своего старого знакомого к оккультной секте, пытающейся привести человечество к апокалипсису), говоря вместо этого, что мистик, по всей видимости, решил, что дело так и не было закрыто. Карпентер выслушивает рассказ с мрачным выражением лица (неудивительно - Чарльзу бы самому не понравилось, если бы друг скрыл что-то подобное), залпом выпивает остатки вина и хмуро говорит: - Это достаточно веское обвинение, Чарльз. Есть доказательства? - Агентство "Уэнтуорт" может подтвердить, что я был у них неделю назад. Я забирал у секретарши несколько дел; об этом наверняка осталась запись в журнале. - Можете сказать номер? Чарльз охотно диктует. Грэм записывает номер в своей записной книжке: - Надеюсь, вы не против, Чарльз, если я проверю?.. - Это ваше право, мистер Карпентер, - знать всё о своих гостях. - Тогда, с вашего позволения, Чарльз, я вернусь к делам. Позже мы снова это обсудим. - Как скажете, - кивает Рид, поднимаясь с кресла. - Спасибо, что выслушали. Детектив покидает кабинет со смутным подозрением, что забыл о чём-то упомянуть, и только у двери в гостевую комнату вспоминает, что именно. Он забыл попросить Карпентера помочь покинуть Окмонт. Ну, что ж, думает Рид, пожалуй, в данный момент подобная просьба была бы неуместна. Ещё есть время. К делам Грэм так и не возвращается: его слишком потряс рассказ Рида. Он чувствует, что детектив милосердно сгладил острые углы повествования, памятуя о том, что ван дер Берг является старым знакомым Карпентера. Но даже в скупом пересказе ситуация ужасает: похищение, насильное удержание взаперти... Грэма грызет болезненное нетерпение узнать, кто же из них двоих говорит правду. Он закрывает лицо руками и глухо стонет. А затем отправляется искать своего помощника. - Фред! - Да, сэр? - Мне нужно, чтобы ты отложил свои дела и отправился в ратушу, в отдел междугородней связи. Прозвони в бостонское агентство "Уэнтуорт" и узнай, был ли у них детектив Рид неделю назад. - Как скажете, сэр, - кивает Фред и с любопытством уточняет, - у вас появились зацепки? - Можно и так сказать, Фред. Вот, держи номер. И ещё кое-что... Уточни в отделе кадров, знают ли они детектива Эдварда Пирса. - Вас понял, сэр. Отправляться немедленно? - Если можешь так устроить. - Конечно, сэр. Только передам дела Брэдли. Всё то время, что помощник отсутствует, Грэм безвылазно сидит в кабинете, отдав приказ не беспокоить. Карпентер бездумно перебирает чётки и молится: пожалуйста, Кэй, пусть это окажется неправдой, Кэй всемогущий, сколько зла ещё я должен увидеть? Сколько предательств я должен перенести?.. Стук в дверь отвлекает его от тяжелых мыслей: - Кто там? - слегка раздражённо произносит Карпентер. - Это я, Фред. Можно войти? - Да, заходи, - говорит Грэм, и дверь открывается. - Итак, что ты выяснил? - С кого начать, сэр, - с Чарльза Рида или с Эдварда Пирса? - Начни с Чарльза Рида. - Я позвонил в агентство, как вы и попросили, сэр. По их словам, неделю назад мистер Рид вернулся из поездки в Окмонт, зашёл утром в отдел кадров и запросил текущие дела, после чего неожиданно исчез. Их секретарша просила известить агентство в случае, если нам удастся что-либо разузнать о мистере Риде. - Очень хорошо, Фред, - внешне Грэм остается спокоен, хотя в груди раздается барабанный бой. - Что насчёт второго? - Довольно странная штука, сэр. В агентстве сказали, что такой детектив действительно числился в штате, но несколько недель назад уехал расследовать дело на острове Даркуотер - и пропал. Больше о нём никто ничего не слышал. Они очень удивились, что я вообще знаю это имя, сэр. - Благодарю тебя. Можешь возвращаться к делам. - Слушаюсь, сэр. Вас по-прежнему не беспокоить? - Пока что да. - Хорошо, я сообщу остальным... Грэм уже не слушает. Интуиция кричит: опасность. Опасность, опасность, опасность. "Я прошу вас, Грэм... Защитите меня". Этот человек рядом с ним - не тот, за кого себя выдает. Он опасен. Вспыльчив и скор на руку. Значит, Чарльзу следует осторожно раскрыть глаза на спасителя... В голове у Карпентера начинает формироваться план.