Рассказчица

      Нат рвет и мечет: «Да какого черта она появилась?!» Выместить злобу только не на чем. Подвал теперь встречает чистотой, ну как, после концерта остались какие-то обертки, но это не то, что было тут раньше: горы коробок и прочего невнятного хлама. Пнуть бы то всё от души.       Дебра. Пять букв, а сколько ненависти он сразу испытывает. Явилась, казалось бы, ничто не предвещало.       Нет! Лучшее во всем этом то, что ее привела к ним Линн. В голове не укладывается. Как? Зачем? — Надеюсь, они не подружатся, — шепчет он в пустоту.       И тогда слышит чужие шаги на лестнице.       Славно, Нат как раз закончил повязывать галстук — не бросится душить Каса или его бывшую. Но на счастье это лишь Лиз.       Ах, и Ирис, которая вынырнула секундами спустя. «И поделом».       После он аккуратно складывает костюм с выступления, оставляя за кулисами, подхватывает сумку. — Мы оставим их просто так? — спрашивает одноклассница у всех и никого. Натаниэль же не в настроении разбираться со всем этим — просто уйти, поскорее, да, ему впервые хочется домой, потому что там выносимее, чем в этой школе с возвращение Деб.       Лизандр молчит, возможно, не понимая о чем Ирис, возможно, будучи погруженным в свои мысли не меньше Ната. В конце концов, Кас его друг. — Оставляем, — выдыхает, ероша свои блондинистые волосы, не оборачиваясь, — завтра поговорим с Розалией.       Дверь подвала, ведущая в рекреацию, хлопает.       Дом встречает блеском и роскошью. Натаниэль живет хорошо. Внешне.       По лестнице спускается Амбэр, уже переодевшаяся в домашнее. У них уговор: она молчит о его выступлении перед родителями, он делает за нее домашнее задание вплоть до каникул. Дело, конечно, дрянь, но всё лучше… побоев и гнева отца.       Амбэр весь вечер трещит матери о Кастиэле, а та не слушает даже, с упоением листая глянцевые журналы и кивая время от времени. Нат же накрывает на стол, убирает со стола, делает после свои задания и то же для Амбэр и впервые даже рад находиться в работе: так не думается о Дебре.       Тогда всё было плохо. Никто не стал его слушать, никто ему не поверил. В голове всплывает навязчивой канителью реплики: «Такой ответственный староста, кто бы мог подумать. Прилежный ученик… Ему действительно нравилась Дебра?.. А, может это просто недоразумение? Какое недоразумение, Мел? Кастиэль видел, как он прижимал его девушку!.. А если это из-за Амбэр, ей нравится Кастиэль, рассорить для сестры пытался?» Вот тут звон врезается в уши, и Нат встает из-за стола хватаясь за голову.       Он не на шутку взбесился, когда кому-то пришло на ум впутывать его сестру в эту историю. Да, Амбэр нравился Кастиэль. Да, об этом знал весь класс, включая самого Каса и его девушку естественно. Да, она не ладила с Деброй. Да, он тоже не был Касу другом. Но, черт!.. Они не имеют права так говорить.       Амбэр избалованная, самовлюбленная, взбалмошная, но никак не подлая. Никак не такая подлая интриганка и актриса, как Деб.       Нат устало прикрывает глаза, продолжая нависать над столом. Это объясняет вражду Ам с Линн: при первом взгляде она похожа на Дебру. Добрая, участливая, милая. Единственное, совершенно неловкая и тоже на поверку прямолинейная, как и его сестра.       Дебра же — двуличная змея.       Он идет в душ.       Сначала долго выбирает между прохладной и горячей водой, так сказать, заморозить свое негодование или выжечь всё дотла?       Он снова чуть не сцепился с кем-то тогда. Из-за клеветы в сторону Амбэр. А потом с Касом. Еще. Еще. И еще.       Они часто устраивали драки по малозначительным поводам: Нат никогда не старался себя сдерживать с ним, потому что со всеми остальными приходилось. Драки с Касом были отличной разрядкой, а на синяки дома никто никогда не обращал внимание. И стоит отдать Касу должное — лицо Ната он старался не трогать. В этом староста был солидарен.       Шутка ли, он из-за всей той истории чуть не лишился должности старосты. Но потом они стали драться скрытно — не в школе. Хотя и там бывало, тягали друг друга за куртки и пиджаки, дышали в лицо злобно и плевались желчью — примерно, как и сейчас, что говорить.       Как это всё улеглось — более или менее — он не знает сам. Натаниэль просто терпел. Он не пытался раскрыть глаза, хотя тогда, сразу после выходки Деб поведал сестре, попытался рассказать другим. Снова смешно, но услышала его только Амб.       Она потом и рассеивала это внутри класса, из-за чего попала под подозрения. Из-за чего прекратила. — Амбэр, просто не поднимай эту тему, Дебра ушла со школы, рано или поздно все просто забудут, — говорил он ей тогда. Она дулась, называла его слабаком и даже раз сказала, что так ему и надо.       Но он не мог тогда бороться. Всё действительно выглядело так, как того желала Дебра.       Сначала он охладил свое тело, а когда начал ощущать покалывание, пустил воду горячее. Контраст. «Ты жив. Ты справился. Деб пришла к Касу. Не к тебе, главное лишь быть неприметным слепым старостой. Дела Кастиэля — это не твои дела», — он повторял это словно мантру, цепляясь за каждое слово, пока вспоминался каждый холодный взгляд Кастиэля. Каэждый его удар. Каждый нелепый смешок в спину. Руки Дебры. Голос Дебры. Объятия Дебры и Кастиэля. Их поцелуи, песни и музыка. — Нат, ты там поселился? — Амбэр.

***

      Выходные проходят хорошо. В них нет рабочих неудач отца и потому он не вымещает свою нереализованность на сыне. В них нет школьных обязанностей старосты, шума коридоров, изнурительной ноши образа. В них нет пакостей Амбэр да и саму Амбэр он почти не видел — гуляла где-то с подругами.       В них нет Каса и Дебры. Нет никого, кто бы тревожил его.       Зато понедельник — выстрел в голову. — Поприветствуйте свою бывшую одноклассницу, — стоило Натаниэлю только увидеть ее в классе, как внутри всё ухнуло куда-то вниз. — Дебру.       Она приветливо (гадко) улыбается, Нат неосознанно сжимает ручку. А потом ловит себя на мысли, что с радостью бы вставил эту ручку ей в горло.       Мрачная сторона его даже пугает, потому он загружает себя работой по максимуму: обязанности, которые иногда делит между старостами других классов, он, как президент школьного совета, взваливает на свои плечи. Лишь бы не думать.       А заодно пусть Дебра видит — ему нет никакого дела до ее проделок. Ему нет никакого дела до нее, ее дел. Пусть творит, что вздумается, но без него.       Но Нат замечает, что Дебра нервничает. Кастиэля сегодня в школе нет — чем тогда закончилась та сцена во дворе? Нат не знает, да и судя по тому, как быстро вернулись следом за ним Ирис и Лизандр — не знает никто, кроме Каса и Дебры.       Нет, нутром староста чувствует — ничего хорошего там не случилось, наверняка, снова напустила пыли в глаза Касу, вот он и не в силах прийти.       Хотя стоп. Нет, Нату нет дела до Кастиэля. Он же упертый баран. Не стал слушать его тогда, так что пусть на ступает на грабли по имени Дебра хоть в сотый раз. Пусть проходит через очередное предательство и расставание, если так хочется.       Выходя от директрисы, нагруженный журналами классов и другими папками, балансирующий так, чтобы при этом не выронить найденный до этого блокнот Лизандра, Нат замечает ее. Нет, их.       Дебра нависает угрожающе над… Нил. Странно, что над Нил, а не Линн, которую Натаниэль тоже старательно избегал весь день — он знал, что та наводит справки о Дебре и ему, как никому другому, абсолютно не хотелось участвовать в этом.       «Остальные и вовсе заверят ее в том, что Дебра хорошая…», — думал Нат, — «так что она успокоится и не пострадает, верно? Главное, не лезть к Дебре». Но сейчас видя, как Дебра наступает на Нил, он понимает, что это чревато новыми проблемами.       Нил сестра Линн и если Дебра сейчас покажет не ту свою сторону, то знать об этом будут обе сестры. Тогда никуда сомнения Линн не уйдут и она грозит обречь себя на те же неприятности, что и Нат.       Потому он принимает решение косвенно влезть. Только как? — Нил? — пока он дошел, ситуация стала совсем нехорошей, он видел, как на спокойные ответы Нил, Дебра почему-то гневалась. — Да? — он замечает, что Дебра окидывает его взглядом. Холодным, неприятным. Он видит в лице Нил, на которую старательно смотрит, лишь бы игнорировать Деб, легкий налет страха, непонимание, панику. — Отнесешь Лизандру его блокнот? — он даже специально смотрит на тот, лежащий на верхушке его «пирамиды».       Но всё идет не по плану, как и всегда это бывало, если имеешь дело с Деброй. Она опережает Нил, а Нат почему-то инстинктивно дергается, едва не выронив всё. — Я отдам, — скалится, показывая Натаниэлю его место. И он сдается — нет, нет и еще раз нет, даже сейчас ему не стоило ввязываться в игру. Может быть, не стоило избегать Линн. Может быть, стоило дать ей совет, если уж он так не хочет, чтобы она вляпалась в проблемы — их главное различие с Нил в том, что та, как и он, держится в стороне, когда Линн всегда лезет в самую гущу событий, а иной раз выступает их катализатором.       Он вынужденно капитулирует. И совсем не желает смотреть на полную растерянность Нил. У нее есть своя голова на плечах, она не породит проблем. Может быть, даже не станет ничего рассказывать сестре.       Да, именно. Лучше помышлять в данном ключе. И оставаться в стороне.

***

      По ночам ему снятся кошмары и сон не идет, а учитывая, как много он взвалил на себя (тут не стоит забывать об уговоре с Амбэр еще), то у него в принципе не так много времени на сон. Нат снова и снова идет в ванную, умывая лицо ледяной водой.       Его ночной кошмар те пару лет назад и сейчас — восходящая звезда, солистка FlyButterfly. Дебра — всего пять букв. Пять. А ненависти у Ната к ней в сотни раз больше.       Он крепко стискивает края раковины и смотрит в зеркало. Дебра делает его жалким. Конечно, он ненавидит себя такого.       Конечно, в противовес ему Кас, делающий то, что вздумается. Кас, который ни от кого и ничего не зависит. Нат завидует.       Закрывает глаза, медленно вдыхает и снова идет в спальню. До подъема два часа. Может, уснет.       Засыпает Нат в итоге в школе. Прямо за бумагами. Или, точнее будет сказать, на и в бумагах.       Будит его, конечно, Мелоди. — Ты берешь на себя слишком много работы, — смотрит на него так заботливо, что ей, наверное, даже щемит. А ему противно.       Он ее вроде бы отшил. Нет, ну как, Нат не Кастиэль, Нат всё еще какая-то размазня, учтивый староста, потому вместо «ты. мне. совсем. не интересна», он тогда ляпнул нечто вроде «я не заинтересован сейчас в отношениях».       Вранье, как почти всё в его жизни. Он вообще вполне себе мог бы заинтересоваться, как выяснилось, когда перевелась Линн. Не то чтобы он влюблен в нее. Но… — Ты в порядке? — Мелоди всё ещё тут. Всё ещё смотрит. — Ты права, — проще согласиться, чтобы уйти от обстрела-опроса, — мне стоит немного уменьшить нагрузку… Может быть, со следующей недели.       Мелоди это не успокаивает. И она никуда не уходит. — Ты что-то хотела? — запоздало додумался посмотреть на часы, судя по всему, она уже уходила. — Я могу помочь, если нужно, — Мел отвечает не сразу, вероятно обдумывая, какой из вариантов позволит ей побыть с ним. — Нет, спасибо. Ты и так достаточно делаешь, — а сам думает «уйди, уйди, уйди» в унисон с тиканьем настенных часов.       Конечно, это утомляет. Когда он чувствовал себя комфортно в последний раз? Мелоди своей «любовью» (скорее, конечно, слепой одержимостью, ибо будь Нат без всей этой мишуры «старосты», не взглянула бы даже) давит. Отец бьет. Амбэр изводит. Мать игнорирует.       И это постоянно. А тут еще головная боль в виде Каса и его бывшей.       Когда… А, на концерте. Когда играл на барабанах и видел восторг толпы. Ощущал их энергию. Их свободу, которой у него нет.       Оказывается, вечеринки и танцы это здорово. Разряжает.       С Линн чувствовал себя комфортно. Когда учил ее игре на барабанах, аккуратно прикасался, объяснял. Когда они все вместе подвал разгружали и отдыхали после — странно, даже Кас не действовал на нервы в тот день.       Вообще, наверное, Линн единственная с кем он чувствует себя лучше всего. Свободнее, несмотря на то, что продолжает оставаться пай-мальчиком. Может быть, однажды, просто однажды, он сможет освободиться?

***

      А потом всё идет еще хуже, хотя он никуда не лез. Ничего не делал. Вообще ничего. — Моя сестра?! — вырывается из него слишком эмоционально. Нат-то ничего не делал, но Амбэр от пакостей не удержать.       Впрочем, спрашивать не было смысла, по лицу сестры Линн, Нил всё видно. Он просто слишком взвинченный с того вечера, как Деб объявилась. Прервал даже их с Лизандром, кажется. Нил, наверняка, не в лучшей ситуации, чем ее сестра, а учитывая, что они близнецы, как две капли похожие, а не такие, как Алекси и Армин, то и ей достанется в том же размере, что сейчас достается Линн от директрисы и Дебры.       Потому, когда к кабинету подошли ещё Кен и Армин, а Нил выдала чуть больше информации, Нат вдруг понимает, что он больше не может находиться в стороне. Не потому, что его сестра замешана. И не потому, что его сестра навредила Линн. Просто даже у Амбэр достаточно смелости и свободы действовать, что-то делать. — Объясни, какого черта это было? — всё равно пылит Нат, оттащив сестру в пустой класс, разлучив с подружками. — Ты о чем вообще? — О Линн, — это было лишнее. — В смысле о ведре. Ты облила Дебру?! — Кажется, в кабинете директрисы не я, так что твои обвинения беспочвенны, — Амбэр задирает нос, стараясь поскорее отделаться от брата. — Нил видела в отличие от Дебры, — решает не играть ни в какие игры Натаниэль и выпалить всё на духу. — И. Что. С того? — медленно произносит в ответ. С вызовом. — Ты серьезно? — Да, Нат, серьезно, — почему-то брыкается Амб, она не любит, когда её брат наезжает на нее, защищая Линн, но есть что-то еще, — они обе стоят того, что с ними случилось. Знаешь ли ты, что твоя святая Линн пыталась заключить со мной сделку? Она не меньше меня желает насолить Дебре, потому вполне могла и сама учудить подобное. Я лишь ускорила процесс.       Спорить Нат больше не будет. Сейчас бесполезно. Есть только одно, что он может ей сказать: — Я просил тебя не вмешиваться в дела с Деброй. Никогда больше, — или напомнить. И чтобы наверняка Амбэр больше не вмешивалась, ему стоит сделать это самому.       Выдавить из себя слова сожаления оказывается сложнее, чем Нат представлял, когда видит Линн. Она кажется потерянной, очевидно снова ищет кого-то. Ищет поддержку. — По поводу? — спрашивает, моргая. Плакала? — Ты знаешь, о чем… — выжимает из себя. «Да, молодчина Нат, так ты явно придешь к успеху. Признаться в том, что ты трусливо надеялся переждать бурю, не выходит?» — сварливо думает в этот же момент. — О, ты хочешь сказать, — Натаниэль дергается, слышно, что Линн злится, — извини, что я трус и козел, что я бросил тебя из-за своей проклятой гордости?       О, да, злится. Но правда в том, что имеет полное право.       Хотя можно было ограничиться только чем-то одним. В смысле, гордостью, козлом или трусом.       Линн продолжает язвить — общение с Кастиэлем, по мнению Ната, на ней плохо сказывается — однако, Нат признается в том, что был кретином. — У меня всё-таки были на то хорошие причины, — защищается. — Я так не думаю, — отрезает Линн и тут старосте становится как-то особенно неприятно.       Он вроде бы заслуживает прощения? Да, вел себя трусливо, но прошлый опыт не привел ни к чему хорошему, оставив лишь свод рубцов где-то глубоко. Тогда ему действительно было тяжело и плохо, так же, как — да, он об этом очень сожалеет! — сейчас Линн. Но ему никто не помогал. — Кстати, Розалия, — продолжает Линн, как ни в чем ни бывало, — хочет обсудить план, как отомстить Дебре, у меня дома. Хочешь прийти?       Вот, у Линн есть Розалия. Есть Лизандр. Есть Нил, в конце концов. Нил-то адекватная сестра, которая не приносит Линн проблемы, в отличие от Амбэр в его случае.       А чего стоят Роза и Лиз, которые сейчас смогли рассудить здраво, принять сторону противоположную Кастиэлю, а тогда и думать не стали? И это всё не «хорошие причины»?       Но, конечно, Нат придет. Не будет дуться из-за непонимания. Дело с Деброй его личное и когда появился шанс отомстить и не самому — он ухватится. Ухватится и не отпустит.