***
Линн глядит на Натаниэля встревожено, но наконец поднимается с его кровати. Напряжение спадает, расстояние становится привычным. Но Нат не поворачивается и все еще никак не реагирует. «Но я не сдамся», — хочет сказать Линн, да лишь инстинктивно сжимает ладонь в кулак. — Тогда спокойной ночи? — уже дойдя до двери, она последний раз оборачивается. — Спокойной ночи, — голос звучит как обычно. Линн остается поверить, что всё действительно в порядке. Утро, правда, проходит ничем не лучше вечера, напряжение в семье витает довольно четко, а еще Амбэр страшно не хотела ехать в школу вместе с Линн, но отец остался непреклонен. Слишком правильный человек. Настолько дотошный, что это становится страшным. Стало таким. — Скажешь, что забыла что-то дома, поедешь на автобусе, — далеко не с пожелания доброго утра начался сложный день, — ты же знаешь, что отец нас привозит на машине? Это уже было горделиво. А справедливости ради стоит заметить, что отнюдь не всегда их отец привозит на машине: часто Нат приезжает самым ранним автобусом, прикрываясь своими обязанностями старосты, лишь бы сбежать пораньше. А о том, что Амбэр привозит отец не знает разве что глухой и слепой, одновременно. — Мы можем заехать за вашими вещами, мадмуазель, — и этот мужчина избивает сына — страшно жить в таком двойственном мире, — это не составит большой проблемы. Так что, план терпит фиаско и Линн потом извиняется, мол, не там посмотрела и всё у нее есть — не будет же она зря расходовать их бензин, раз избежать поездки не получилось. — Раз уж, — они с Амбэр собираются окончательно, перед тем, как выйти в школу, — ты так лезешь в наши дела, могу я спросить кое-что личное? Линн не особо придает значения тому, что говорит Амбэр, потому что вся эта атмосфера ее попросту нервирует. Она и не думала, что какое-то место может быть столь невыносимым и удушающим. И, правда, неудивительно, что Натаниэль предпочитает провести как можно больше времени в школе. — Почему вы переехали? Они полностью собраны, стоят перед дверью, стоит руку протянуть, дернуть ручку — выйдут. — Что? — Почему вы переехали? Вы же раньше жили в городе побольше Свит Аморис, — интересно, Амбэр тоже хочется вырваться из этой клетки? — Из-за работы отца, — Линн прерывает их зрительный контакт, — странно, что ты спрашиваешь, уж тем более зная, что где мы раньше жили. И мы никогда не скрывали? Дверь распахивается, на них двоих в упор смотрит Нат. — Пора ехать, если мы не хотим опоздать. Казалось бы, по пути в школу должно стать легче — зловещий дом остался позади, да и с отцом ехать до школы недолго. Но в машине царит дискомфортная тишина. Отец Амбэр и Ната не любитель слушать музыку, как удалось понять Линн, серьезно ведущий машину, так еще все усложняет рассадка: на заднем сидении они устроились втроем, причем Линн между Натаниэлем и Амбэр. Амб, конечно, хотела сесть на переднее сидение, от чего не отказался бы даже староста, но отец — помешанный на правилах — оказался непреклонен даже к ней. Потому блондинка побыстрее влезла в салон, а Нат пропустил перед собой Линн. «До чего же неловко», — Амбэр, конечно, не планировала идти на контакт, потому сразу уткнулась в телефон, решив провести подобным образом всю поездку до школы. Линн старалась сидеть так, чтобы контактировать со всеми по минимуму, из-за чего испытывала немалый дискомфорт, а всякий раз, как на поворотах она слегка больше прижималась к Натаниэлю, упорно вцепившемуся в вид за окном, вспоминалась еще и прошедшая ночь. Вернее то, что случилось этой ночью. Линн раскраснелась: «Я действительно легла к нему в кровать?» — Приехали, — и в то же время, в глазах Линн Нат выглядел так несчастно и жалостно, что она не могла бы выразить свои чувства иначе, чем физическим контактом. Уповать на то, что приезд останется незамеченным не приходилось. Но, наверное, есть вещи, которые Линн предвидеть не могла, просто потому что не смотрит под таким углом. У Капусин появилась еще одна причина подначивать Линн, как и у подруг Амбэр, явно считающих, что моя сестра просто от безысходности низко пала, признав великолепие и популярность Амбэр. И встревоженных стало больше: теперь помимо парней, обеспокоено к Линн обратилась и Ким, посоветовавшая не играть с барби в игры. Та ее обыграет — спорить не приходилось. Алекси и Роза задыхались от возмущения, потому что Линн им не доверила этот инцидент до того, как он произошел, а Пегги распирало безмерное любопытство. Но хуже всего оказалась, беспочвенная на взгляд Линн, ревность Мелоди. — Ну ты-то расскажешь мне правду о том, почему твоя сестра была у старосты и его сестры дома? — Пегги спрашивает меня так, словно сама верит в то, что я ей доверяю. Так странно. Вообще, всего одно решение Линн повлекло столько изменений, пусть и не самых больших, в отношениях с другими. Впрочем, чего это я, если вспомнить историю с Деброй. — Нил? — Для меня это тоже стало новостью, если хочешь знать, — отвечаю ей несколько угрюмо, и это даже не ложь. — Думаешь, я поверю? — Не ты ли вчера интересовалась моим настроением? — Погоди, — Пег судорожно и быстро размышляет, — так это потому, что Линн от тебя это скрывала?! Вы поссорились? Конечно, это мне тоже оговаривать не хочется. Вроде бы, ссора сестер не должна составлять интереса для газеты, но кто знает, как она может всё вывернуть? Честное слово, мне даже жаль, что я не прописываю себя и такие моменты в «Сладкой истории Линн», тогда бы я придумала, будто на этом моменте нас кто-то отвлек, и так избежала бы допроса Пегги. Мне ведь сперва надо поговорить с сестрой, чтобы знать, как действовать. — Нил! — мы с Пегги оборачиваемся на голос и я уже никак не могу совладать с лицом, — моя дорогая племянница, — это, должно быть, сон, — ой, вы с подружкой болтаете? Я вмешалась? Пегги выглядит ошеломленной — еще бы, представьте себе в школьном коридоре взрослую женщину в костюме феи. Ну, она хотя бы не смеется. Правда, с ответом я тяну непозволительно долго. — В любом случае, я уже повидалась с Линн, — как ни в чем не бывало, продолжает Агата, — и решила проведать тебя еще раз, пусть мы так недавно расстались! У меня голова кругом. Но с другой стороны, может, это шанс? — Ах, эм, тетя, секунду, — говорю я, тряхнув головой, — Пегги, нам нужно поговорить, так что я отлучусь, ладно? Она кивает, кажется, не смея произнести ни слова. Я завожу Агату в первый попавшийся свободный кабинет. — Ты… Почему? — Я должна была подарить Линн пижамку, раз она так часто стала ночевать у подружек, — тетя моргает, слегка надув щеки, — помнишь, я спросила тебя вчера о животном? Ты назвала панду! Это я сделала Линн почти совместный от нас подарок! Спрашивать, как она раздобыла названное мной за сегодняшнее утро и что именно от панды в подаренной Линн пижаме, я не стала. Да и «часто» было неуместно: Линн в прошлом году ночевала у Мэлоди, в этом у Амбэр и на этом всё. Хотя, быть может, она сравнивает со мной? — А тебе я принесла браслетик с клевером, на удачу! — Ах, да? — почему-то этого я совсем не ожидала. — Спасибо. — Ладно, не смею тебя больше задерживать, а если хочешь найти Линн, то она наверняка где-то в рекреации на первом этаже, — задорно улыбнувшись, и, как мне показалось, слегка взмахнув своими бутафорскими крыльями, она удалилась. Я, конечно, верю чутью тети, но поскольку этот класс свободен и мне совсем не хочется рисковать, лучше позвоню Линн и попрошу прийти сюда.***
Если так подумать, то даже исключив мое влияние своим рассказом на жизнь Линн, она всё равно словно главная героиня романа. У нее та самая аура, которая влечет к себе людей, вокруг которых происходят истории. И, снова, если я посмотрю трезвым взглядом, то наш класс так и выглядит, мы перевелись — три красавчика к вашим услугам. Это объективная правда, Натаниэль, Кастиэль и Лизандр не были похожи на наших одноклассников, на которых отпечатался переходной подростковый возраст. Кентин ведь первое время отличался от них, очевидно теряя баллы. И дело не только в их данных, но они в то же время, как удачные образцы для соответствующей им героини. Мы с Линн тоже хороши собой, это нельзя отрицать, я знаю. Иногда у меня даже были приступы когда я ненавидела — ее, наше — свое лицо. Это лицо. И тело. Всё во мне — считай та же Линн, но тетя права — я не она. Но возвращаясь ко всему этому переезду, который казался наказанием, в итоге с этого вышло благо для Линн? Для главной героини. И ведь шутка ли, но именно в этой школе и Кентин раскрыл свою привлекательность. И сюда же, подобно нам с сестрой, перевелись два не менее обаятельные, чем все здешние, парня-близнеца. Это я молчу о том, что вокруг Линн еще вьются время от времени два выдающиеся парня с параллели и Дейк. Все красавцы, как с обложки. Все в одном месте! Конечно, я не могла отказать себе в том, чтобы взять это за основу истории, когда, вот, оно все лежит передо мной. Но, если честно, из-за этого я чувствую себя только еще дальше от этого мира. Я и раньше читала много чужих похожих историй: как вокруг, на первый взгляд, простенькой героини, зачастую не осознающей своей ценности, увиваются красавцы, которые всё-то осознают. И всякий раз… я находила себя то во второстепенных, то и вовсе фоновых персонажах. Та, чья история не имеет значения. Линн главная героиня, у которой событий в жизни вагон и маленькая тележка и я, которая не знала, о чем может рассказать своей тете. Человек без жизни. Просто тень. — Нелли? — моя голова опущена уже какое-то время и я просто смотрю на поверхность стола, оставшись сегодня дежурить — моя очередь. Это Лизандр, если «Нелли» — это всегда Лизандр, не понимаю, почему он избрал именно такое обращение ко мне, Линн ведь он не называет полным Линнетт? Осторожно, словно я дикий зверь, Лиз начинает: — Вчерашняя ситуация, — он окончательно вошел в кабинет, — не разрешилась? — Разве я не могу тоже хотеть себе жизни? Не заслуживаю, — осекаюсь, поднимая лицо, но слова уже выходят против моей воли, — насыщенных красок, впечатлений? Нет, конечно, нет. Я же не тот персонаж, верно? Лизандр смотрит на меня с долей замешательства, а я наконец-то понимаю, какую бессвязную для него чушь озвучила. Но именно это было в моей голове на фоне всех этих размышлений. К тому же, я не единственный фоновый персонаж в этой школе. Та же Ирис, Виолет или Ким могут ощущать подобное? Я сама описываю их подобным образом. Бессердечная. — К несчастью, я до сих пор не знаю, — начинает Лизандр, медленно направившись ко мне, — что между вами произошло, потому что Линн выбрала не меня для разговора… «Хотя я всегда открыт и готов услышать», — это Лизандру не достает сил и, наверное, наглости сказать. Не заразился от Кастиэля за столько лет однако. — Но, повторюсь, что бы между вами ни произошло, вы обе равнозначны, — он снова кладет свою большую ладонь на мое плечо, которое из-за такого жеста кажется даже меньше, чем обычно. А ведь мы с Линн не такие миниатюрные, как та же Виолет. — Эй, — из коридора звучит голос, после красная макушка появляется в дверном проеме, — ты долго еще, репетиция не ждет?! Кастиэль не видит за широкой спиной Лизандра меня и потому не понимает, что именно происходит. Поэт в свое время отступает, разрывая контакт, идет к своему столу. Кас просто смотрит. — Зашел же всего забрать блокнот, и пропал как и тот, а? — гитарист облокотился о стену, рядом с дверью. — Растяпа. — Ты очень любезен, — Лизандр действительно находит блокнот, — вот, видишь, иду, — он демонстративно держит блокнот так, чтобы Кас уверовал и успокоился. Он кивает, отталкиваясь от стены, уходит в коридор, бросая: — Тогда поторопись. Не собираюсь из-за этого торчать в школе дольше… — Но разве вы не репетируете в подвале? Лиз медленно поворачивает лицо в мою сторону: — Он имеет в виду в целом общее время в школе. Если я буду долго искать блокнот, то мы позже начнем, в этом всё дело. — Значит позже уйдете, я поняла. Он еще какое-то время стоит, уверена, Каст сейчас взбесится. Наконец, как парашютист, решается-прыгает: — Если я могу чем-то помочь в истории с Линн, дай мне знать, — и уходит. Я думаю, что он беспамятный дурачок, потому что у меня нет его номера, чтобы связаться с ним где-то помимо школы. Но я, наверное, даже рада, что мы начинаем ладить? Тем временем, механизм в ситуации с Натаниэлем был запущен. Линн решила довериться Армину, но по итогу вышло сразу двоим братьям, и стоит отдать этой случайности должное, если бы не Алекси, может, от Пегги они бы не улизнули. — Я провожу тебя, после всего этого напряжения, — говорит Армин, заботливо глядя своими глубокими голубыми глазами, — ты забудешь смотреть по сторонам, переходя дорогу! На его лице слабая улыбка, потому что он больше шутит, чтобы развеять обстановку и отвлечь Линн от всей этой мрачной и тяжелой истории. Честно говоря, Армин с трудом представляет, как Линн пережила всё это: провести вечер с такой фурией, как Амбэр, выдержать их с Натом чопорных и свихнутых на правилах родителях и это всё вкупе с той правдой, которую она выяснила. — Ты гораздо сильнее, чем кажешься, — они только вышли во двор, никого, к счастью, не встретив. Линн смотрит перед собой, едва переставляя ногами, они идут не очень быстро, Армину приходится подстраиваться под ее неспешный ритм. При своем росте его медленный шаг все равно будет быстрее того, как они вынуждены идти сейчас. Он какое-то время колеблется, не зная, нужно ли продолжать. — Линн? Он даже решается прикоснуться совсем слегка к ее спине, чтобы привлечь внимание. И это срабатывает, хотя голову она поворачивает при этом крайне медленно и взгляд ее не такой жизнерадостный, как это бывает обычно. Конечно, она не все выдала Армину, потому от звонка легче не стало. Теперь она чувствует, будто придает Ната, потому что их последний разговор прошел всё в том же духе: «…это тебя не касается, даже не пытайся вмешиваться, хорошо?» Что она могла ему сказать? И как бы он отреагировал на правду? — Слушай, это только сейчас сложный уро… — он обрывает фразу, поправляясь, — сложный этап. Но если мы преодолеем, а мы преодолеем, то это останется в прошлом. Армин в действительности не очень хорош в таких вещах. Когда появился Алекси это явно привело его в чувства, потому что с братом они всегда были и есть неразлучны и он знает так же то, что вместе они сильнее. Вся их семья пример этого тезиса, если честно. Поэтому история с семьей Натаниэля обескураживает — кто-то живет совершенно иначе. И этот кто-то его одноклассник. Такая большая разница, это сбивает с толку. — Ага… — как сомнамбула, Линн качает головой. Она, конечно, его слышит и судя по реакции согласна, но мыслями все еще в той ситуации. Это даже немного уязвляет Армина, как и то, что она, например, пряталась в раздевалке парней с целью увидеть татуировку Лизандра — в смысле, зачем ей это? Не кажется, будто она им интересовалась с этой точки зрения или Армин не так понимает? — или еще невесть знает кого. И он подавляет в себе и то, что она так изводится из-за старосты. Да, ситуация Натаниэля ужасна, это правда, что он нуждается в помощи, но стоит ли это таких жертв с ее стороны ради простого одноклассника? Армин, правда, не совсем понимает, как быть со всей этой историей. Но в конце концов, за помощью в этой ситуации она пришла к нему. Не к сестре, не к Роза и Алексу, которые вроде как ее лучшие друзья, не к старшим. Это определенно доверие и какой-то… иной уровень близости? К ее дому тем не менее они доходят не так долго, как могло показаться. Они перебрасываются еще несколькими фразами — Армин в который раз снова прибегает больше к юмору, нежели чему-то серьезному — и Линн даже реагирует. Может, в этом всё дело, может, она пришла к нему, потому что он такой — проще. Проще, чем Натаниэль со своей семейкой, Кастиэль с его нравом и Лизандр с витанием в собственном мире. И не настолько обидчивый как Кентин. Армин, как и Алекси, прежде всего просто подростки с такими простыми увлечения как игры или шоппинг. Вот и всё. — Спасибо, что проводил меня, — Линн на секунду задумывается, — и вообще за всю поддержку. Я очень в этом нуждалась. — Всегда к твоим услугам, — лицо Армина озаряет широкая улыбка, хотя сердце ускоряет свое биение и совладать с собой та еще задача, — пиши-звони, если что. И только теперь они расходятся. И если Армин все еще мысленно остается с Линн, то ее снова раздирает эта проблема Натаниэля. Да наконец сейчас Линн осознает, что Армин сказал ей, она гораздо сильнее, чем кажется, потому что в очередной раз задумалась о том, как стойко Нат выдерживал это всё время. Это он очень силен, а она… Неужели Армин всё же прав? К сожалению, Линн не удается рассмотреть собственную силу.