***
Первое время, когда Розалия только начала встречаться с Леем, — и была по совместительству первой девушкой, имеющей отношения в их классе — она не сдерживалась в том, чтобы делиться какими-то моментами отношений. Розе отношения были к лицу. Как и роль ведущей, в некотором роде наставницы. Ирис слушала и молчала, как и остальные ее одноклассницы: тихая, кивающая Виолет или изо всех сил избегающая эти разговоры Мел, скучающая Ким да издали подслушивающая Капусин. Только длилось так недолго — может, как считала Ирис, их отношения вышли на иной уровень и стали более личными, но Роза в итоге отдалилась от девочек, как это было ранее, и стала снова чаще пребывать в обществе Лизандра и Кастиэля. Хотя, конечно, тут дело было именно в Лизандре, который, первое время, от начала отношений с ней его брата, держался в стороне от Розы, чего она за своим желанием выделиться не заметила, а потом смог обуздать — свои чувства — себя. Словом, тогда-то в их классе и появились они — сестры-близнецы, удивительно похожие друг на друга. Не как зеркальное отражение, а как копии. Словно с одной дублировали другую. И как Ирис ни старалась их различить, первое время ей это давалось из рук вон плохо: — Привет, Линн! — Я не Линн, — сначала взгляд шатенки был настороженным, державшим на расстоянии, а тогда смягчился, — Нил. — Прости! — краснела, сливаясь с рыжими волосами. — Прости, Нил? — Линн, Ирис, — улыбнулась та, — мы сильно похожи, правда? Но ты привыкнешь. — Прос- — Не извиняйся, что ты хотела? И ей долго не давалось разобрать кто есть кто, хотя многие другие одноклассники справились так, словно у девушек было какое-то видимое внешнее различие, что ускользало от Ирис. Она не знала, что все запомнили Линн, отчего не путали ту с сестрой, не забывали ее имя и с нею, предприимчивой и активной, взаимодействовали больше, что и повлияло на ощущение Ирис, будто все запомнили сестер. Запомнили Линн. Не Нил, которую путали так долго, как Ирис училась их различать. Сестры Ирис сразу понравились — обе оказались хорошими, без двойного дна, которое Ирис было не столь пугающе, сколько непонятно. Лгать кому-то притворяться и, что еще горше, вредить? Но зачем? Такое было чужеродным для нее. Оттого и люди нравились те, которые были с ней в этом солидарны. А сестры Лефевр были. Как и прибывший с ними — так напоминающий ей брата, потому что был хрупким и нуждающимся в защите — Кен. Хотя ее брат, наверное, не нуждался ни в чем таком. Отчего Кен пожалуй был даже больше младшим братом для нее. Это-то отвернуло Ирис окончательно от компании Амбэр, когда она впервые увидела Кентина плачущим. Или когда отец забрал его в военную школу и на прощение Линн достался плюшевый медведь, а Ирис его номер телефона. Итак, с ними Ирис чувствовала себя на одной волне: Линн очень часто улыбалась и с готовностью уделяла внимание. Нил была рядом чаще, оттого много слушала. Да и просто составляла компанию. А изменения начались на девичнике у Мелоди по случаю ее дня рождения, на котором Ирис в общем-то и не должно было быть. Но она в последний момент сумела прийти. — Давайте поговорим о мальчиках, — Мел позвала и Розалию, которая данную тему поддела. В комнате их было семеро: именинница, Роза, Виолет, Линн и Нил, Капусин, Ирис. Ким прийти не смогла, троицу и Пегги Мелоди не звала. Что те, что журналистка докучали обожаемому ею Натаниэлю. Словом, всплыла тема симпатий и Мел, чтобы не быть пойманной с поличным, поддакнула: — Вам сейчас кто-то нравится из нашего класса? — и многозначительно посмотрела в сторону новеньких. — Вас особенно интересно услышать, уж мы-то, — она махнула рукой в сторону остальных, — долго учимся вместе. Капусин навострила уши, что сестрами не осталось незамеченным. Ви сжалась, снова утратив чувство комфорта, а Ирис словно потеряла связь с происходящим. — Мы, наверное, своеобразно скучаем по Кентину, — незамедлительно выдала Нил, чем ситуация резко перестала быть остро интересной, — но ни о каких симпатиях речи не идет, верно, Линн? Линн кивнула, согласилась и сменила русло беседы. Ирис понимала одно: что ничего не понимает. Ей непонятен был страх признания, потому что и не влюблялась она прежде, соответственно и сам интерес к такой теме был вне ее восприятия. Это казалось посторонним. Потому лишь на миг Ирис ощутила себя такой. Посторонней.***
— Эй, смотри, у них пунш, — Ким кивает в сторону, и сквозь музыку на вечеринке, устроенной Амб, Ирис с трудом слышит одноклассницу, — пробовала когда-нибудь? — Нет… — как-то неловко Ирис понимает, что и такого плана вечеринка для нее в новинку, в то время как ее спутница чувствует себя довольно… уверено. Хотя Ким словно всегда такая, независимо от обстоятельств. Потому она спокойно реагирует на ответ Ирис и продолжает: — Я — да, и один раз была такая гадость. Но не думаю, что барби с подружками тут могли оплошать! Они пробуют пунш и Ким его одобряет, Ирис тот тоже кажется вкусным, слегка согревающим язык, немного щекотным. Это моментально поднимает настроение и танцы даются даже лучше прежнего. Иногда в пестрой толпе Ирис выхватывает знакомые лица: Пегги, которой очевидно не стоится на месте, Кастиэля и Лизандра, Алекси и Кентина, Амбэр и подружек, Линн и Армина, Нил. Каждый раз видя знакомое лицо она чувствует прилив уверенности. Тогда-то она и замечает пиньяту, ощутив острое желание сыграть. — Что? — Ким глядит на нее, сбитая с толку. — Не знаю, мне не особо хочется. Но можешь сходить сама Сама Ирис не решается. Они продолжают перекусывать и танцевать, и Ирис постепенно выдыхается, а Ким — как прежняя. И так длится до тех пор, пока Ким не узнают в толпе незнакомые Ирис ребята. Она не менее дружески переговаривается с ними — в компании три парня и девушка с яркими зелеными прядками в ее темных длинных волосах. Ирис мгновенно чувствует себя лишней и сдвигается к фуршету. При этом — она едва отдает тому отчет. Ким встретила друзей и уделяет им время — всё вот так просто. У столов она видит такую же одинокую Капусин, та вяло допивает пунш и, еще раз осмотрев толпу, уходит в дом. Ирис в это же время ее окликает, но, наверное, шум не позволяет однокласснице расслышать. Потому Ирис пускается за той и тогда понимает: Кап не просто пошла в дом — она уходит с вечеринки. Это кажется чем-то… неправильным. Ирис с грустью наблюдает, как на противоположной улице Капусин садится в машину к матери и уезжает. Ирис возвращается в дом, который наполнен множеством людей — незнакомых, шумных, раскованных. На их фоне она выглядит случайно забредшей младшей сестрой кого-то из гостей. Она находит взглядом знакомые лица — Линн и Армина, еще Натаниэля и ребят с параллели, которые играют в карты. Они выглядят сплоченной группкой, смеются, Ирис от этого тоже улыбается. — Малышка, — обращается к ней кто-то, — не стой вот так вот столбом, окей? Стушевано Ирис сдвигается к стене, как другой парень из компании, обернувшись, бросает ей: — Да и под стенкой не стой, тусиии, отрывайся, — и напоследок, — а то что ты как рыжая! — Ля, — отзывается там кто-то еще — Ирис едва различает, но голоса их еще слышит, — чел, ну ты ляпнул. Она же ирл рыжая, кек! — Пхаха, а в натуре! Двойное попадание! Она крутит в руках после этих слов свои рыжие локоны и думает: «Ну да, рыжая? Рыжеволосая и что?» Смысл их фразы от нее ускользает из-за помутившего сознание алкоголя и басов, которые отбиваются от стен и пола. Так она снова идет танцевать.***
Мама говорила: «Будьте добры к окружающим, вежливость — залог хороших отношений». С каких только пор в случае с Ирис вежливость перекочевала в услужливость? А в Тома общая доброжелательность уживалась острой прямолинейностью? Мама говорила: «Ориентируйтесь на общее настроение и поддерживайте хорошее настроение, веселье — это же так прелестно, если ваша юность будет полна ею!» Так как в Ирис это воплотилось в безвольном плавании по течению, а в ее брате нашло выход в виде метких шуток, тем не менее, вызывающих смех, оттого кажущихся правильными? Вызывающем одобрение… Значит соответствующим заповедям матери. Просто где-то между всем этим она забыла сказать помимо «не навреди», еще и «не дай себе навредить». Когда Линн стала встречаться с Армином, который даже стал Ирис вполне симпатичен, последняя решила установить приложение для знакомств. Поиск в сети советовал это, как один из самых простых и действенных способов завязать общение, отношения. Рейтинг приложений в свою очередь помог выбрать beelove. Сначала никто не писал и, спустя дней пять Ирис начала писать сама. Это действительно сработало — у нее появилось несколько друзей. Такое повлекло обратную реакцию и уже первой незнакомцам писала не лишь она, но и они ей. «С Team-OT у вас взаимная симпатия», — и написали они друг другу одновременно. Теперь Ирис начинала осознавать то, о чем говорила когда-то давно Розалия, различать взгляды между Линн и Армином, понимать, что они могут чувствовать. Постепенно общение с Тимом ее заполняло так, что она не могла понять, неужели раньше можно было без него? Без этих переписок в шутливом ли, в игривом и флиртующем ли, в интересующемся тонах? Тим жил в соседнем городе и сперва это было разочарованием для — Ирис — них двоих. Тогда появилась идея присылать фото. Лица друг друга — неожиданно у Тима тоже были синие глаза, но волосы цвета горького шоколада. Курносый нос и яркие родинки: под правым глазом и над левой губой. Фото сначала были частью их знакомства. «Это я», — писал он без стеснения. «А это я», — отвечала Ирис. «Вау, какие яркие волосы О.О», — и следом: «Прикольна :)» «У нас у всех такие», — Ирис улыбалась, говоря об этом. Говоря о себе. О семье. Рассказывая так много, как много готов был знать парень по ту сторону. «Она так много работает», — признавалась Тиму, — «я с 13 лет подрабатываю летом, чтобы ей помогать)» В ее правде не было тяжести — это привычно, это нормально. Мы так живем и хорошо справляемся. Тим о себе рассказывал меньше — Ирис рассудила, что наверное это его максимум. Иногда противоречивая информация терялась за позитивными эмоциями от общения. Он присылал то, чем обедал и то, над чем работал — вроде школьных конспектов и домашних заданий. Ирис тоже много снимала: одноклассников, закаты в садике под домом, облака в парке и его обитателей, школьную столовую и гримасы учителей. Это было хорошее время. «Я бы так хотел встретиться с тобой в живую, ну ты знаешь», — пока, — «можешь прислать мне больше?», — не началось, что сердце как с цепи сорвалось. Конечно, Ирис это смутило. Она долго выбирала свет, делая новые фото с разными прическами и просматривала галерею, выбирая самые интересные и разнообразные фото с собой, чтобы создать для своего парня иллюзию собственного присутствия. «Эм, это всё, конечно прикольно», — пришло в ответ после двадцати отобранных фото, — «но я думал ты сообразительнее», — что именно это значило, Ирис не имела ни малейшего понятия. «В смысле?», — набрала тут же, желая знать правду. «Ну знаешь, больше — это больше, чем обычно. Не просто себя, свое лицо и все эти повседневные скучные вещи», — «скучные» она, моргнув, проглотила, тут же стерев из памяти. «Например?» «Например, в белье ;)» За окном стемнело, так что Ирис в отражении стекла могла разглядеть себя в цветастой пижаме. Растеряно моргая, она не сразу услышала новое сообщение. «Или даже без)))» Моргать она продолжила. «Ну, как хочешь. Думал ты в этом шаришь», — информационный поток шел сквозь нее. Ирис оттянула футболку, посмотрев на свою грудь. После снова на монитор. «До завтра, сладких снов, любимая)» Новый день начался на том же, на чем и старый. Просил ли Лей у Розы такое? Армин — у Линн? Парень Капусин у той тоже?.. Спросить их не представлялось возможным, она только смотрела, но всё, что видела, это как Розалия улыбается в телефон, читая сообщения, как шепчет «целую», завершая разговор. Как Линн и Армин смотрят только друг на друга. Как в их глазах плещется тепло и волнительная притягательность к друг другу. Ответом могли быть снова только форумы, которые расходились во мнениях. Потому в конце концов, Ирис написала самой популярной девочке в приложении в списке ее друзей. «А что в этом такого?» — емко и понятно. Почему-то вспомнилась вечеринка и всеобщая легкость всех приглашенных. Вспомнились советы мамы. «Что в этом такого» было больше, чем ответом. Это было напоминание, что Ирис вдруг почему-то погрязла на простой вещи. Тогда как жить надо с улыбкой, не забивая себя, не утопая с грузом в водах тяжести. «Что ты как рыжая! Она же ирл рыжая. Я думал ты шаришь», — у Ирис есть интернет, потому она разберется. Есть глаза, чтобы повторить. Она такая же девчонка, как и любая другая. Но сама она — не другая. Ирис сфотографировала себя. Ирис отправила ему такие фото. Тим был в восторге. Тим попросил еще. Посоветовал погуглить фото с позами, что «подчеркнут достоинства». Ирис думала лишь о том, какими были его глаза в этот момент. Как он выглядел по ту сторону экрана тогда? О чем думал (чем был занят, конечно, вопрос более правильный)? А потом к концу недели Ирис получила анонимное сообщение, разоблачающее пользователя Team-OT. И рассталась с ним, что он воспринял совершенно спокойно. «Нет так нет», — неправильное. После чего от анонима началась травля и угрозы. Потому что у анонима были эти фото. «Ты как белая ворона даже в этих глупых попытках подражать моделям», — Ирис не верила тому, что читала, — «и кто вообще незнакомцу присылает такие фото? Какая же ты дура!» После, как казалось, уютного времени с тем, кто ей по-настоящему понравился, Ирис встретил кошмар.***
— Кто бы это ни был — мы разоблачим его и поставим на место! — то, что обо всем прознают — Ирис боялась. Боялась и вполне представляла, что так может быть. Линн смотрела прямо в глаза и в ее взгляде чувствовалось желание свершения справедливости. Помимо нее, Ирис поддерживал и парень той, и их сиблинги. Целая компания, вставшая на ее сторону. Несмотря на то, что она сделала. — Как думаешь, копы оценят, если мы с этим к ним придем? — это говорил Армин, уже когда все их происки увенчались успехом. Когда перед ними стояла озлобленная Шарлотт, которую так же, как и саму Ирис обманул Тим. Потому что встречался с обеими параллельно. И вот в эту встречу, в момент этого прямого противостояния, Ирис поняла, что сейчас одинока Шарлотт. Что сбита с толку, как ранее она. Потому страх перед той уступил место уверенности. Уверенности, к которой так стремилась Ирис всё время. — Я могу это забыть. Всё, что ты, — она моргает несколько раз, не верящая, что решилась произнести, — пыталась мне сделать. Всё, что сделала. Я забуду. Только давай это прекратим. Тим… Он… Не стоит этого, правда. Нам нужно переступить. Это важно для будущего, которое уже близко. И чтобы ни сказала сейчас подружка Амбэр, для Ирис это уже не имело бы значения. Сама она при поддержке тех, кто сейчас был на ее стороне — ощутила свободу. Поняла, что она та, кто есть. И быть такой — нормально. И рыжая она лишь по цвету волос.