Звездная пыль

Джоанна совсем плохо помнит свою мать. Все воспоминания будто заволокло едким дымом, через который трудно различить хоть что-то. Но ей это удаётся. Вместо отчетливых картинок, она хорошо помнит свои чувства рядом с матерью. Помнит тёплые и большие руки. Они всегда казались ей самыми нежными. Держали крепко и надежно. Помнит запах, исходивший только от матери. Она пахла морем. Всегда и везде. Словно жизнь её была неразрывно связана с этим местом. Джоанна также помнит невероятно голубые глаза леди Ланнистер. Как два сапфира они освещали весь замок своей теплотой и любовью. Затем, когда эти сапфировые глаза закрылись навсегда, мир для маленькой девочки потускнел в сотни раз. В тот день она впервые испытала всепоглощающую боль. Она впивалась в кожу своими шипами, доходила до самого сердца и рвала его в клочья. Пока от него не осталась лишь пыль. В тот день она впервые увидела, как плакал Гидеон. Её сильный и храбрый старший брат, который не проронил ни слезинки, когда упал с лошади и сломал пальцы на ногах, который тренировался изо дня в день с отцом на мечах, который всегда смеялся над мальчишечьими слезами, вдруг разрыдался. Стефан чувствовал всю ту боль, что и она сама. Джоанна хорошо это знала. Они ведь близнецы и по другому быть не может. Брат и сестра переживали эту боль вместе, пытаясь не дать друг другу упасть и сдаться. — Ты же никогда не оставишь меня? — спросила вскоре Джоанна, когда они вместе прогуливались по двору. Их руки крепко вцепились в друг друга. Стефан резко остановился и повернулся к сестре. — Зачем ты говоришь такое? Его зеленые глаза смотрели в её, словно в зеркало. Уж слишком сильно близнецы были похожи. — Потому что не хочу потерять тебя. Стефан крепко сжал её хрупкие пальцы и придвинулся. — Ты и не потеряешь. Близнецы одновременно шагнули к друг другу и обнялись. Джоанна вдохнула запах мальчики и закрыла глаза. Такой родной и любимый. С ним она не боялась казаться слабой. Как и сам Стефан. Они не были отражениями своего близнеца. Нет. Они дополняли друг друга. Как две половинки одного целого. Но после смерти леди Утеса Кастерли, внутри что-то сломалось. В них обоих. Оборвалось так резко и неожиданно, что Джоанна даже не сразу поняла, что произошло. Она смотрела в точно такие же глаза брата-близнеца и пыталась не заплакать. Не получилось. Ей пришлось слишком рано смириться не только с собственной болью, но и с болью родных людей. Особенно лорда-отца. Когда из мира ушла её мать, лорд Ланнистер будто ушёл вместе с ней. Он стал хмурым и вечно серьезным. Смех из его уст можно было услышать довольно редко. Единственными людьми, с которыми лету мог улыбаться, были его дети и брат. Для других его сердце было навсегда закрыто. Джейме пытался выжечь все воспоминания о ней, уж слишком сильно они причиняли ему боль. Он убрал Верный клятве далеко-далеко, в самую дальнюю комнату в замке. Лишь спустя год Гидеон добился того, чтобы этот меч висел в его комнате в память о матери. Отец нехотя согласился. Драгоценности Бриенны он немедленно отнёс в покои маленькой Джоанны. Ему они были незачем, а смотреть на них хотелось в последнюю очередь. Блеск её любимого кольца из сапфиров неприятно резал глаза и сердце. Вскоре настал черёд коня Бриенны — Заката. Животное заметно тосковало по своей хозяйке, не подпуская других ездоков. Через год, после смерти миледи, погиб и Закат. И почему-то Джейме в тот день ощутил на своих щеках горькие слёзы. Будто с конем умерла ещё одна частичка его жены. Ещё одно воспоминание. Джоанна и Стефан в то время были под присмотром служанки их покойной матери — Алессы. Женщина любила детей как родных, поэтому с радостью проводила с ними время. Но только маленькие близнецы могли видеть на её губах печальную улыбку или застывшие слёзы в глазах. Это происходило довольно часто. — Сегодня у вас важное событие. — весело щебетала служанка, наряжая детей в красно-золотые наряды. — Вы приглашены на праздник по случаю дня рождения принца. Это большая честь. Джоанна вывернулась из рук женщины и подбежала к столику, где лежала шкатулка с украшениями матери. Она быстро открыла её и схватила медальон. Украшение было полностью сделано из золота. На тонкой цепочке красовался небольшой аккуратный овал с гравюрой льва. От отца девочка узнала, что этот медальон он подарил жене после рождения первенца. И Бриенна носила его не снимая. Джоанна надела украшение и подошла к большому зеркалу. — А какой этот принц? — девочка нежно погладила медальон. Алесса усмехнулась застёгивая алый дублет на Стефане. Тот не показывал своего интереса к разговору, но сестра прекрасно знала, что он внимательно следит за ними. — Принц Рейган похож на отца. Чернющие, как ночь, глаза, шоколадные волосы в вечном беспорядке, красивое личико. Принц хорош во всём: от грамоты и этикета до охоты и сражений на мечах. От этого излишне самоуверен и вспыльчив. Мальчик вечно лезет в передряги. За что неоднократно бывает наказан отцом. — Он же будущий король. Он может делать что захочет. — возмутилась Джоанна и даже притопнула ногой. — «Король» и «вседозволенность» — разные понятия. — хмыкнул Стефан. Алесса печально улыбнулась и подвела мальчика к зеркалу, к сестре. — Так говорила и ваша мать. — дети удивленно и с большим интересом взглянули на женщину. Они редко слышали что-то о матери. В замке эта тема была словно под запретом. — Она видела маленького принца, когда вас ещё не было. Уже тогда он проявлял излишнюю самоуверенность. — Откуда вы знаете об этом? — спросил Стефан. Алесса потрепала детей по золотым гривам. — Леди Бриенна доверяла мне многое. — её взгляд наполнился нежностью. — В том числе и вас, мои дорогие. В тот вечер Джоанна поведала об этом разговоре отцу. Тот широко улыбался и кивал головой. При упоминании жены улыбка пропадала с его губ, оставляя лишь стеклянные глаза. — Наполовину дракон, наполовину волк. — задумчиво произнёс мужчина. — Убийственное сочетание. Затем взгляд лорда опустился на её медальон. Он тяжело сглотнул и отвернулся. Джоанна заметила, как неестественно блеснули его глаза. — Расскажи мне о ней. — девочка ловко забралась к отцу на колени и обняла маленькими ручками за крепкую шею. — Какой она была? Джейме печально улыбнулся. — Лучшей. — он крепко стиснул дочь в объятиях, поглаживая ту по шелковистым косам. — За её прекрасный смех я был готов отдать всё. А за сапфиры в глазах… В этот момент Джоанна пожалела, что у неё нет той синевы в глазах. Лишь Ланнистерская зелень. Такая же, как и у всей её семьи. — Я бы хотела, чтобы мама была сейчас здесь. — девочка почувствовала, как глаза немедленно наполняются слезами. Её не хватало. Каждый день. И это причиняло невыносимую боль где-то внутри. — Она бы гордилась вами. — вздохнул Джейме. Джоанна заметила, как сильно он изменился после смерти матери. Даже внешне. Потускнел, в глазах больше не было и намёка на былой огонь, а в волосах лишь добивалось немного серебра. Джоанна знала, ради чего держится отец. Его смыслом жизни стали дети. Единственное, что осталось у него от Бриенны. — Она ведь больше не вернётся, да? Никогда-никогда? Джейме еле заметно скривился. Воспоминания причиняли почти физическую боль. Иногда ему казалось, что он и вовсе задыхается. Особенно ночью, когда кошмары, словно гости, появлялись в его доме. — Мама всегда будет рядом. С тобой. С вами со всеми. — он аккуратно ткнул пальцем ей в грудь. — Вот здесь. Вечно. Прежде чем Джоанна уткнулась лицом в шею отца, по её щеке успела сбежать горькая слеза.