Звездная пыль

Иногда Фэйлиса практически ненавидит его. До ярких алых пятен перед глазами, до раздутых ноздрей, до вздувающихся вен на тонкой лебединой шеи. А Мэйгон лишь хрипло смеётся над глупой сестрой. Ему весело, когда она такая. Когда ему удаётся вывести девушку из себя. Ей же хочется плакать. Фэйлиса знает о его изменах. Брат даже не скрывает этого. А она просто боится застать его с одной из трактирных девок или того хуже. Фэй не сможет, не выдержит очевидного предательства. Одно она уже пережила. Второго ей не стерпеть. — За что ты так со мной? — со слезами на глазах шепчет она, когда видит пьяного мужа-короля, пытающегося облапать служанку. А той лишь нравится.- Пошла вон, дрянь. — кидает ей Фэй, чуть ли не скрипя зубами. Дракон щерится. Мэйгон усмехается, когда служанка испуганно выбегает из покоев. Пытается застигнуть помятую рубашку. Не получается. Пальцы не слушаются из-за выпитого вина. Фэйлиса сжимает хрупкие ладони в кулаки. Ей больно. И она не понимает, за что он так с ней? Родной брат и муж в одном ключе, а для неё лишь ходячий сгусток боли и ненависти. Она не заслужила этого. — Не понимаю твоего недовольства, жена. Тебя что-то расстроило? — откровенно насмехается он. Мэйгон подходит к ней слишком близко, отчего Фэй лишь морщится. От него разит вином, как от прожженного пьяницы. Дракон внутри неё настороженно мнётся, пытаясь расправить затёкшие крылья. — Ты. — холодно отвечает она, хоть предательская всё же скатывается по бледной щеке. — Ты расстраиваешь меня. Изо дня в день. Из ночи в ночь. Я устала, Мэйгон. Ты губишь меня. Его некогда красивое лицо искажается в ярости. Глаза, безумные и темные, опасно поблёскивали в свете огня. Настоящий дракон для остальных. Но монстр для собственной жены. — Это ты погубила меня, чёртова шлюха. Слышишь? Это ты во всём виновата. Хлесткий удар по щеке заставил девушку попятиться назад. Место пощёчины ужасно горело. Фэй знала, что может быть и хуже. Пока Мэйгон ещё не настолько взбешён. Но всё может изменить даже одно неосторожное слово. — Каково это, дорогая сестрица, ложиться в кровать с монстром, а? Каково это, быть с тем, кого не любишь? Скажи мне. — Мэйгон грубо схватил её за подбородок, заставляя поднять на себя взгляд зелёных глаз. Мэйгон говорил, что они всегда напоминали ему летнюю зелень. — Я тебя люблю. — выдохнула Фэй. — Даже такого. Она не врала. Фэйлиса всегда любила Мэйгона. С самого раннего возраста он защищал её, играл с ней, когда никто не хотел, даже Эриан, он сам посадил её на дракона. Она любила его. Но лишь как брата. Брата, который был жесток и груб с ней. Фэй любила его всего. Все недостатки и достоинства. Даже чудовище, которым он стал. Хоть и знала, что рано или поздно монстр откроет свою огромную пасть и сожрет бедную девушку. Мэйгон упрямо смотрел на неё, ища подвох в прозвучавших словах. — Ты любишь нашего братца. Твои глупые мысли лишь о нем. Всегда были. Он грубо отпихнул её. А затем последовал новый удар по рёбрам. Он почти выбил весь воздух из её лёгких. От этого Фэй упала на пол, сильно зажмурившись. Она лишь хотела, чтобы всё это прекратилось побыстрее. Дракон боязливо съежился, чуть слышно скуля. Мэйгон схватил её за волосы на затылке и ударил головой об пол. Фэй почувствовала, как кожа на губе лопнула, а челюсть неприятно хрустнула. — Я бы всё мог простить тебя, Фэй. — шипел король. — Правда. Любой проступок. Но только не его. Пинок в голову и в живот вызвал у девушки хрипы и непонятное бульканье в горле. Фэй выплюнула сгусток крови на ковёр. — Почему ты выбрала его? Почему именно он? А? Почему, гребанная сука?! Носок ботинка пришёлся ей прямо в подбородок, отчего она перевернулась на спину, еле дыша. — Потому что он настоящий дракон. — прошептала она, через жгучую боль по всему телу. — А ты чудовище. Мэйгон усмехнулся, проведя ладонью по щеке девушки. — Эриан шут, а я король. По праву и по справедливости. А ты, моя дорогая жёнушка, даже не Таргариен. Потому что ты слабая. А драконы не могут быть слабыми. — Зато я человек, а не монстр. — Фэй криво улыбнулась, обнажая кровавые зубы. Она знала, что сейчас Мэйгон будет припоминать ей все недостатки. Всю её боль и все страдания. — Ты даже ребёнка не можешь родить. — как-то холодно и даже печально проговорил Мэйгон. Фэй сглотнула. Она тоже хотела ребёнка. Оно пытались уже несколько лет, но ничего не выходило. Лишь ссоры и крики. Мэйгон во всем обвинял её. Думал, что она бесполезна даже в этом. Фэй только молчала, храня боль глубоко внутри, там, куда нет прохода даже брату. — Знаю. Мэйгон тяжело вздохнул, оглядывая комнату. Ярость внутри стихла, оставляя место грусти и одиночеству. Боль и отчаяние непринуждённо занимали свои места. Он внимательно оглядел сестру. Маленькая и хрупкая с разбитой скулой, с кровоточащей губой и поломанной душой. И всё его вина. Он сделал с ней это. С его Фэй. С той, что любил всю жизнь. И внутри ужасно мерзко от этого. Мэйгон не хочет делать ей больно. Правда. Но каждый раз, когда он видит её, то вспоминает, что сестра выбрала Эриана. Ещё тогда, перед самой коронацией, она сказала ему правду. А он лишь холодно согласился. Слишком любил. Подумал, что Фэй образумится и выберет его. Не понадобилось. Эриан сам всё испортил. Младший брат выбрал свободу и путешествия на своём драконе. Он любил внимание девушек и выпивку в шумных компаниях. В итоге, Эриан предал Фэй, сказав, что его сердце не может принадлежать лишь одной и открыто для всех девушек. Тогда сломанная Фэй пришла к нему, а он со злой усмешкой принял. Не мог по другому. Любит же. Всегда любил. А сейчас она стала лишь ходячим напоминанием о том, что младший брат отобрал у него самое дорогое. От этого хотелось рвать и метать. Хотелось размолотить эту светлую головку, которая смотрела на него родными ярко-зелёными глазами. Ланнистерская зелень. Так любили говорить люди, позабыв, что в юной королеве течёт драконья кровь, а не львиная. Да, их мать была из рода Ланнистеров. Красивая и изящная, с золотыми локонами и кошачьими глазами. Говорят, она была похожа на их деда в молодости. Но Мэйгон почти не помнил Джейме Ланнистера. Он умер уже давно, а его двое детей и подавно. Все они остались размытым пятном в далеком прошлом. Мэйгона больше интересовало настоящее. — Мы с тобой покалеченные отражения друг друга. — печально усмехнулся он. — Кажется, мы умерли уже давно. Когда отдалились друг от друга после смерти родителей. В ту ночь Фэй услышала ужасный рык её дракона. Варту истошно кричал, летая над Королевской Гаванью, а вместе с ним и драконы братьев. Тогда она не сразу поняла что случилось. Пока в комнату не влетел Эриан. Весь потрёпанный и с округлившимися глазами, как у оленёнка. Ночная рубашка открывала бледную кожу груди, на которой красовался маленький шрам, полученный ещё в детстве. — Что происходит? Брат лишь мотал головой из стороны в сторону. Губы поджаты, а глаза неестественно блестят. — Родители. — прошептал он. И Фэй поняла. Горе охватило её в один миг, заставив все внутренности гореть диким пламенем. — Нет. — попятилась она. Глаза неприятно защипало и что-то мокрое покатилось по щекам. Руки задрожали, а ноги обессилено подкашивались. — Нет, нет, нет. Я не верю. Нет. Ты врешь. Этого не может быть…прошу…скажи, что это неправда…пожалуйста…пожалуйста, Эриан… Он не сказал. Только кинулся к ней и зажал в крепких объятиях. А у неё будто вышибли весь воздух из лёгких. Она хотела кричать, но из горла вырывались лишь всхлипы. Та ночь стала последней для их родителей. Они погибли, летя на драконе. Что-то пошло не так и их не стало. Остались только она и братья. После этого ей было ужасно больно и она хотела заглушить тот неприятный звон внутри. Осколки вонзались слишком остро. Фэйлиса пошла к Эриану. Она хотела быть с ним. С тем, кого выбрало её сердце. Она желала принадлежать лишь ему одному, как и было всегда. Но брат стёр её глупые мечты в пыль. — Я дорожу своей свободой, Фэй. — мягко улыбался он. Его нежные касания обжигали её руки и лицо. Или это были горькие слёзы. Она просто запуталась. — Я хочу повидать весь мир на Валарисе, облетев каждый клочок земли. Хочу попробовать под ногами песок Дорна, хочу увидеть разрушенную Валирию…а не быть примерным мужем и отцом. Это не для меня. — он широко улыбнулся. Фэй обожала его улыбку. — Я слишком любвеобилен, сестрица. Фэй чувствовала, как внутри всё медленно холодеет. Лёд покрывал каждую её клеточку, гася прежний огонь. Дракон медленно умирал, дрожа от колючего холода. — Ты же понимаешь, что тогда я выйду за Мэйгона? Единственная надежда на то, что он одумается. Эриан не мог так с ней поступить. Фэй не верит. Только не он, только не после недавней смерти родителей. — Думаю, ты будешь счастлива с нашим братом. — отныне его улыбка лишь глухо отзывалась в ней сплошной болью. Сейчас, лёжа на полу, будучи избитой собственным мужем, ей хочется смеяться. Громко и надрывно, до слез. Эриан фатально ошибся тогда. Она несчастна. Фэй даже не помнит, каково это, когда твоё тело не украшают синие и фиолетовые пятна. Всё осталось в той комнате, в тот день. — Я по ним скучаю. Мэйгон кивнул. — Я тоже. Фэй скучала по вот таким разговорам с братом. Мэйгон всегда умел слушать и слышать. С ним было приятно разговаривать часами. А сейчас она лишь получает от него гневные слова и тумаки. — И по тебе. — он поднял на неё уставший взгляд, в котором умещалось столько всего. И боль, и вина, и отвращение к самому себе, и любовь…- По тебе я тоже тоскую. По своему старшему брату. Мэйгон слабо улыбнулся. Искренне, вымученно. Кажется, он тоже скучал. — Знаю. — по его щеке скатилась слеза. Он шмыгнул носом. Так по детски, что Фэй почувствовала забытую нежность к старшему брату. — Хотел бы я вернуть всё назад. Фэйлиса попыталась встать, но резкая боль пронзила всё тело слишком быстро и она начала падать обратно. Только вот чьи-то тёплые и большие ладони успели подхватить её и прижать к себе. — Прости меня, Фэй. — его плечи дрожали. Сам он плакал, точно маленький мальчик, которым был в далеком прошлом. Она лишь молчала. Давно уже простила. И всегда будет. Потому что любит. Даже такого. Даже монстра, готового сомкнуть свою пасть на её горле. Просто не может по другому.