sign

      Утро глухого начинается с будильника. Патрисия не любила просыпать, поэтому у нее работало сразу два сигнализатора: один был спрятан под подушкой, и издавал вибрацию, а второй стоял на прикроватной тумбочке в виде обычного будильника, который имел мощнейшую световую мигалку. Общежития еще были плохо оснащены нужным для глухих оборудованием. Например, никто из слабослышащих ребят не мог понять, что в дверь кто-то стучит. Часто на этой почве возникали конфликты, когда кто-нибудь подолгу застревает в ванне, или закрывает общую комнату на ключ в личных целях. Однако совсем скоро эту проблему обещали решить. Родители глухих ребят были возмущены тем, что пансион так громко заявил о новой программе, но так мало вложил для ее реализации. В главном же здании школы все было несколько иначе. Ребятам с отсутствием слуха предоставлено все, что необходимо для учебы. Это учителя, отлично знающие язык жестов, различного рода сигнализаторы звука, особая программа по обучению и многое другое.       Этим утром было сообщено, что восстановительные работы общежития, которое недавно перенесло пожар, практически завершены. Это означало, что совсем скоро студенты смогут вернуться в свои прежние комнаты и спокойно учиться дальше, не притесняя других. И вроде бы школа пыталась убедить, что борется с дискриминацией, но на деле все было так же, как и в жизни: слышащие отдельно, глухие отдельно. Именно тогда, когда были поданы жалобы от родителей, дирекция приняла решение организовать что-то вроде праздника для всех учеников. И первые уроки были посвящены обсуждению концепции этого праздника. Для этого в класс глухих ребят пришли Мара Джеффри и Джой Мерсер – помощники в организации. «Мы устраиваем Фестиваль Лояльности. Суть будет состоять в том, чтобы ребята по программе и обычные ребята смогли познакомиться с мирами друг друга» – рассказала Джой. Патрисия заметила, как быстро слышащая учится языку жестов, и как ловко выражает свои мысли на нем. «Мы сможем поладить, только если «обычные» оглохнут» – возмутился какой-то парень из класса. Мара взволнованно дернула свою подругу за руку, не понимая, чем именно возмущен этот парень. «Примем это к сведению. Мы хотим понять, что вы бы хотели изменить в школе, какой отдачи желали бы от слышащих ребят. Это отличный шанс сблизиться» – спокойно разъяснила Мерсер. Патрисия, Бэн и Фабиан с радостью поддержали эту идею, и приняли участие в обсуждении всех тонкостей праздника. Но большая часть класса была больше «против», чем «за». Так сложилось, что глухие сторонились слышащих, так же как и слышащие глухих. Что же будет, если два этих разных мира столкнутся?       После уроков Бэн, Фабиан, Нина и Патрисия собрались на обеде в кафетерии школы. – Не понимаю, почему многие против этого Фестиваля Лояльности – выразила свое мнение Нина. «Такие, как мы, всегда боятся иметь дело с такими, как вы. Слышащие всегда ущемляли глухих» – объяснил ей Бэн, – «ты думаешь, почему мы учимся в разных классах? Мы могли бы учиться в одном. Просто учителя знают, что мы не уживемся друг с другом. На всякий случай, я говорю не о тебе, Нина» – Но ведь ущемление касается не только глухих людей. Школа всегда находит того, над кем можно поиздеваться. В каждом классе есть объект издевок. Просто вы воспринимаете это более серьезно, потому что глухота – это вся ваша жизнь, – продолжала спорить Мартин, – как бы то ни было, Фестиваль Лояльности хорошая затея. «Я с ней согласен» – поддержал Фабиан, – «мы уже четыре месяца тут учимся, но продолжаем жить, как за баррикадой» «Я думаю, это будет весело, раз Свити так печется о налаживании коммуникаций» – ответила Патрисия, беззвучно засмеявшись. Уильямсон закончила обедать и пошла домой. Сегодняшний день прошел на удивление легко и без трудностей. Занятий по искусству не было, и девушка не знала, чем себя занять. Она могла бы предложить Бэну пойти погулять, но он словно избегает ее после их «свидания». А тогда они очень хорошо провели время и ей казалось, что это приведет к чему-то большему.       Чуть позже со школы вернулись и другие ребята. Пайпер была так вымотана, что сразу пошла в свою комнату. Патрисия хотела пообщаться с ней, но та, кажется, была не в состоянии. Джой и Мара были заняты программой, а Фабиан с Ниной ушли на свидание. Она внезапно почувствовала холодное прикосновение на своем плече, и увидела Эдди. Он сел рядом с ней, что-то сказав, но Уильямсон не смотрела на него. – Значит, мы теперь друзья? – второй раз спросил он, – странно. «Что странного?» – жестами спросила она, – «ты никогда этого не поймешь, но у нас много общего» – За исключением того, что когда мы общаемся, у меня ощущение, что я говорю сам с собой, – усмехнулся Эдди. Патрисия достала из кармана записную книжку и написала ответ. «Думаешь, с тобой общаться проще? Мало того, что ты циник, так еще не знаешь язык жестов. Это очень утомляет» – Будет проще, если ты научишься говорить. Я бы смог понимать тебя, а ты и так хорошо читаешь по губам, – в его взгляде промелькнула какая-то настораживающая заинтересованность, – скажи мое имя. Девушка слегка приоткрыла рот, попытавшись выдавить из себя хоть какой-нибудь звук. Но она уже несколько дней не использовала свой голос, поэтому все попытки что-либо сказать не обвенчались успехом. Вместо этого тишину разразил ее кашель. Уильямсон нахмурилась и взялась за голову. – Успокойся, – Эдди схватил ее за запястья заставляя смотреть на себя, – мне кажется, ты просто слишком зажата. Голос – это чувство, поэтому его нужно просто проявить. И я знаю, как это сделать!

***

      Дорога на машине не заняла много времени. Эдди отвез ее на какой-то старый заброшенный виадук. Когда они доехали до места назначения, парень закрыл ей глаза, и повел в неизвестном направлении. Через некоторое расстояние пешком, они оба остановились и Миллер, наконец, открыл ей взор. Перед ней открылся невероятной красоты ливерпульский лес. Но восторг сменился страхом, когда девушка увидела под ногами пропасть. Она ухватилась за его руку, и закрыла глаза. «Куда ты меня привел?» – губами спросила он, пытаясь справиться с подступившей тошнотой. Опасность сорваться подкашивала ноги. – Банджи Джампинг. Шесть секунд свободного падения, – с восторгом произнес Эддисон, – это то, что поможет тебе раскрепоститься. «Это какой-то абсурд. Я не стану этого делать» – написала она в своем телефоне. – Выброс адреналина позволит твоему внутреннему голосу выйти наружу. И тебе не стоит переживать, потому что я прыгну вместе с тобой. «Причем здесь ты?» – Патрисия вопросительно уставилась на парня, отпуская его руку. – А при том, милашка, что если канат оборвется, мне не придется отвечать за твою гибель, – шутливо ответил блондин, щелкнув девушке по носу. Эта ирония еще больше напугала Уильямсон. Через несколько мгновений к ним подошел организатор этого экстремального развлечения, и вручил необходимую экипировку. «Это уже не смешно, я не хочу» – отнекивалась она. – Все будет круто. Обнимемся? – он скрепил их снаряжение общим креплением, и обхватил девушку руками. Она съежилась в его объятиях. Ее тело сковал страх. Патрисия чувствовала его спокойное сердцебиение, и ощущала самодовольную улыбку. Эдди легким движением оттолкнулся от земли, сильнее сжимая свою компаньонку. Девушка зажмурилась. Ощущение невесомости вскружило ей голову. Ей было боязно. Но обещанный Эддисоном крик застрял где-то в районе грудной клетки. Что-то препятствовало. Вероятно, Уильямсон не чувствовала тех самых эмоций, которые помогли бы ей закричать.