Наша звездная жизнь/ Our Star Life

      В субботу вечером они устраивают чисто мужские посиделки у себя дома с небольшой компанией друзей Арми. Тим предполагает, что они, вероятно, также и его друзья, но, поскольку единственные, кого он на самом деле знает, это Ник и еще один парень, которого Арми как-то представил ему еще в той жизни, он не может быть уверен. Он узнает нескольких человек из ресторана, но есть еще парочка тех, которых он никогда раньше не видел.       Арми, видимо решив отдохнуть от вычурных ресторанных блюд, готовит на открытом гриле индейку для незамысловатых сэндвичей и ассорти из овощей, и проводит большую часть вечера, потягивая пиво со своими приятелями на их просторном заднем дворе, громко смеясь и просто наслаждаясь жизнью.       Тимми наблюдает за ним в основном со стороны, периодически переключаясь с одного разговора на другой, никогда не втягиваясь в какую-либо дискуссию слишком глубоко, чтобы ненароком не сказать что-то такое, что сможет выдать то, что он на самом деле не тот друг, которого они знают и любят. И если уж быть до конца честными, то он в основном так занят тем, что перекидывается улыбочками с Арми через весь двор, что на кого-то другого остается минимум внимания.       Ему нравится видеть такого Арми, счастливого, беззаботного, в окружении людей, которые действительно любят и принимают его таким, какой он есть. Знать, что, несмотря на всех, кто отвернулся от них в прошлом, они смогли найти группку людей, которые не осуждают их любовь и не пытаются их «исправить». Он надеется, что со временем сможет чувствовать себя более комфортно в их окружении, потому что похоже, что большинство из них довольно близкие друзья, и он на самом деле хотел бы узнать их поближе.       Большую часть времени он проводит, болтая с Ником, который, к счастью, такой же, каким Тим знает его в своей жизни. С ним он может быть более расслабленным, и в итоге они прекрасно проводят время, игриво подшучивая над Арми и обсуждая печальное состояние личной жизни Ника.       Около половины парней из ресторана тоже геи, а двое из них даже привели с собой своих спутников. Одна пара, которую он совершенно точно не знает, но по ходу вечера узнает, что их зовут Энди и Брэд, проводит почти все время, свернувшись калачиком на шезлонге в дальнем углу двора, целуясь, как пара ненасытных подростков. Они прерываются только на еду и когда Арми достает травку позже вечером. Тим хочет что-то сказать, но все остальные, кажется, ведут себя так, будто это совершенно обычно, поэтому он лишь слегка улыбается и кивает.       Ближе к полуночи все начали расходиться. Тимми находит Арми, растянувшегося на одном из шезлонгов и докуривающего последний косяк. Он абсолютно расслаблен, лицо запрокинуто, чтобы смотреть на звезды, свободная рука свисает вниз, пальцами перебирая короткие травинки, а на лице легкая блаженная улыбка.       Тим смотрит на него и влюбленно улыбается в течение минуты, прежде чем начинает собирать по всему двору в большой мусорный пакет пустые бутылки, бумажные стаканчики и салфетки. Проходя мимо лежака с Арми, он чувствует, как рука сжимает его рубашку сзади и осторожно дергает. — Детка, не обязательно заниматься этим прямо сейчас. Посиди со мной, я тебя весь вечер почти не видел.       Он собирается возразить, но рука Арми уже сгребает в кулак его рубашку и дергает сильнее, так что он теряет равновесие и плюхается боком на его колени, в результате чего тот издает слегка болезненное «уфф», но тут же начинает хихикать.       Тим тоже посмеивается и ерзает, чтобы устроиться поудобней. Арми медленно затягивается, прежде чем предложить ему, что он с благодарностью принимает. Он делает небольшой вдох, чувствуя, как наполняется теплом, и медленно выдыхает. Возвращает косяк Арми, который делает последнюю затяжку и наклоняется вперед, чтобы выдохнуть сладковатый дым прямо в его приоткрытый рот. Расслабленно прикрыв глаза, Тимми прижимается губами к губам в ленивом поцелуе, задерживая и гоняя остатки дурмана между ними.       Когда он снова отстраняется, медленно открывает глаза и видит счастливую улыбку Арми сквозь невесомую дымку, тут же улетающую в ночное небо. Он улыбается в ответ и утыкается лицом Арми в грудь, вдыхая родной и, можно сказать, уже жизненно необходимый аромат, пока тот легкими касаниями водит пальцами вверх-вниз по его боку.       Несколько минут они сидят в тишине, разбавленной лишь их дыханием и легкими порывами прохладного ночного бриза. Тим так погружается в свои мысли, что, когда Арми начинает говорить, он слегка вздрагивает. — Ты хорошо провел вечер, малыш?       Он утвердительно мычит. — Да, было круто.       Арми улыбается и целует его в макушку. — Хорошо.       Они молчат еще с минуту, прежде чем Тим снова заговорит. — Ты выглядел довольным. Было приятно увидеть тебя в окружении друзей.       — Ммм? Ну да, я люблю, когда мы вот так собираемся. Хотелось бы, чтобы мы могли делать это чаще, но у всех такие разные графики. У нас ушло почти три месяца только на то, чтобы спланировать этот вечер, — Арми немного подвисает, задумавшись о чем-то, после чего глубоко вздыхает. — Говорил сегодня с Фрэнком, жаль, что кроме как выслушать, ничем особо помочь не могу.       Тимми хмурит брови. — Почему? Что случилось? — он вспоминает Фрэнка, они совсем немного общались сегодня, в основном обсуждая свои любимые спортивные команды. Поэтому не может даже предположить, о чем говорит Арми.       — Он и Лидия обсуждают развод. Пока еще не официально, но… по его словам, вряд ли процесс обратим. Они вместе почти 20 лет. Не представляю, насколько трудно решиться уйти после стольких лет, — рука Арми скользит вверх по лопатке и начинает нежно поглаживать шею сзади, подныривая чуть выше линии роста волос.       Тимми ничего не говорит, он понимает, что Арми самому приходилось принимать такое непростое решение, чтобы быть с ним, даже если он не был женат так же долго. Он думает о своем Арми в его той жизни, который явно был слишком напуган, чтобы даже думать о разводе с Элизабет, хотя теперь он точно знает, что чувства все же к нему у него тогда были. Однако осознание этого его только больше угнетает, поэтому, немного помолчав, он решает сменить тему. — Так… а что случилось с Энди и Брэдом?       Рука на его шее поднимается выше, всей пятерней обхватывая затылок, подушечки пальцев начинают мягко, круговыми движениями массировать кожу головы. — А что с ними?       Он откидывает голову назад к прикосновениям Арми, а глаза снова закрываются от наслаждения. — Ну, я имею в виду, что практически все, что они делали весь вечер, это жамкались в темном уголке.       Арми фыркает, явно забавляясь наблюдением Тимми. — Они всегда так делают, Тимми. Ничего нового.       Черт, чуть не прокололся на такой ерунде. — Ну да, но тогда зачем вообще сюда приходить? Оставались бы дома, если так хочется трахаться? — он совсем не возражает против публичных проявлений любви и даже страсти, но эти же двое были в одном шаге от того, чтобы начать срывать одежду друг с друга одежду и тут же приступить к делу.       Арми испускает громкий смешок. — Во-первых, здесь они не трахаются. После того, как несколько месяцев назад я случайно застал их в ванной, у нас был долгий разговор о границах дозволенного. Во-вторых, им довольно проблематично уединиться дома, когда два сорванца четырех и семи лет постоянно бродят поблизости и требуют внимания. Они приходят сюда, потому что знают, что нам абсолютно наплевать и мы оставим их в покое, — Арми делает паузу, явно что-то обдумывая. — Кроме того, не исключаю вариант, что они могут быть скрытными эксгибиционистами.       Он говорит это так небрежно, что Тим буквально выворачивается, чтобы недоверчиво посмотреть ему в лицо, и рука Арми выскальзывает из его волос от резкого движения. — Что?! Ты серьезно?       Арми пожимает плечами, явно равнодушный к этому. — Не знаю, вполне может быть. Неважно, правда. Я как-то уже не обращаю на это внимание. И с каких это пор ты такой ханжа, а? — он ухмыляется и тычет обоими указательными пальцами в бока Тимми, вынуждая того яростно начать выкручиваться и хлопать его по рукам, чтобы заставить остановиться.       — Ай! А ну прекрати! Я не ханжа! — он не может сдержать хихиканья, безуспешно пытаясь вырваться из крепких объятий Арми.       Арми наконец останавливается и ухмыляется, когда Тим одаривает его наигранно осуждающим взглядом, одновременно пытаясь поправить задравшуюся рубашку. — О да, детка, я знаю! Кажется, я припоминаю, как ты несколько раз затаскивал меня в туалет ресторана, чтобы перепихнуться в перерыве. Брэд и Энди пушистые ручные зверьки по сравнению с тобой, — подмигивает ему с такой откровенно дразнящей улыбкой.       Тимми открывает рот, чтобы ответить, но тут же снова его закрывает, не зная, что на это сказать. Он немного удивлен тем, что Тим этого мира так смел в проявлении своих сексуальных желаний, но опять же, в этой вселенной в самом начале их пути они трахались на съемочной площадке, в то время как кругом сновали другие люди и могли легко застукать их. Он задается вопросом, когда это чувство свободы ушло в нем самом. Он помнит, что когда-то оно было, но в последнее время он стал гораздо осторожнее и сдержаннее с такими вещами на публике, особенно когда Брайан неустанно напоминает ему о необходимости поддерживать определенный образ и предостерегает, к чему может привести выход за определенные границы.       Арми прерывает его размышления, когда снова говорит, теперь его голос звучит немного отстраненно, будто он погружен в свои мысли. — В любом случае, это и твой дом, если тебе что-либо не нравится, ты можешь поговорить с ними или со мной. Но я могу понять их, что иногда нужно немного отдохнуть от детей, — он отворачивается, а когда продолжает, его голос совсем тихий. — Хотел бы я иметь такую проблему.       Все внутренности Тимми скручиваются от этих слов, и он чувствует себя полнейшим мудаком. Конечно, Арми хотел бы помочь паре с маленькими детьми иметь немного времени для себя, потому что сам хочет быть тем, кому это нужно. Но его этого лишили, потому что он совершил ошибку, и люди использовали ее против него самым жестоким образом, какой только можно придумать.       Теперь, когда он знает ситуацию Энди и Брэда, его определенно меньше раздражают их выходки. Он понимает, что, если бы все пошло немного по-другому, если бы он и Арми смогли спокойно решить все с Лиз, возможно, они тоже были бы теми, кому нужно бы было тайком ускользать в дома своих друзей, чтобы вдоволь нацеловаться. Эта мысль разрывает его сердце пополам, и тоска охватывает его по тому, что у них могло быть. Может быть, в какой-то другой параллельной вселенной им это удалось.       Он поглаживает лицо Арми и поворачивает его к себе, чтобы встретиться с ним взглядом. — Мне очень жаль, Арми. Я знаю, я тоже этого хочу.       Он наклоняется, чтобы прикоснуться своими губами к его губам, это даже не поцелуй, скорее просто успокаивающее касание, чтобы дать понять, что он понимает его боль, даже если сам не может в полной мере прочувствовать ее. Арми слегка отстраняется, но только чтобы крепче его обнять, утыкаясь лицом в шею.       Они остаются неподвижными еще долгую минуту, прежде чем Арми наконец откидывает голову назад. — Знаю, детка. Спасибо, что ты всегда рядом. Без тебя я бы никогда не справился с этим, — нежно целует Тимми в лоб, затем проводит рукой по его волосам и направляет обратно к груди.       Они продолжают спокойно лежать в объятиях друг друга, а Тим не может остановить образы Арми со своими детьми, проносящиеся в его голове. Он ведь такой замечательный отец, и Тим знает, сколько радости они ему приносят. Вскоре картинка слегка смещается, и он видит себя, играющего с Харпер и Фордом, в то время как Арми нежно смотрит на них со стороны. И… есть еще кто-то. Еще один ребенок, девочка с длинными темными кудрями, которые смешно подпрыгивают, пока она ковыляет к его протянутым рукам.       Он резко вдыхает при этой мысли и благодарен Арми за то, что тот не фиксирует на этом внимание. Он пытается избавиться от образа, но не может. Раньше он никогда особо не задумывался о собственных детях; он еще слишком молод, и у него столько амбиций, что они никогда не вписывались в его планы, когда он представлял свое будущее. По крайней мере, так было до сих пор. Но чем больше он думает об этом, тем сложнее представить что-то более правильное, чем иметь своего ребенка и растить его вместе с Арми.       Сознательная часть его считает нелепым даже думать об этом сейчас, учитывая, что он находится не в своей жизни и не имеет никакого представления, как долго еще будет оставаться здесь. А вероятность того, что он будет воспитывать детей с Арми в своей собственной жизни, практически равна нулю. Тем не менее, он не может перестать представлять, на что это было бы похоже. Он задается вопросом, говорили ли когда-нибудь эти Арми и Тимми о том, чтобы завести еще ребенка, или то обстоятельство, что у Арми отняли его детей, сделало это слишком болезненным, чтобы об этом думать.       Он крепче сжимает руку на рубашке Арми и пытается придумать, как спросить его, чтобы это не выглядело ни подозрительным, ни черствым. — Эй, любимый? — голос тихий, нерешительный. Он не хочет все испортить и заставить Арми чувствовать себя еще хуже.       — Ммм? — Арми выглядит спокойным, даже сонным, очевидно, расслабляющий эффект травки уже подействовал.       Тим уже почти решает забыть об этом, думая, что сейчас не лучшее время, чтобы поднимать эту тему. Но любопытство берет верх, и он решает рискнуть. — Думаешь, когда-нибудь это будем мы? С домом, полным детей, отчаянно цепляющиеся за редкие возможности побыть наедине?       Сначала Арми ничего не отвечает, и Тим разрывается между мыслью, что тот действительно заснул или же сказанное им так сильно задело или разозлило его, что он не может говорить. Он зажмуривает глаза и ждет неизбежной бури, которая, как он чувствует, назревает.       Он более чем удивлен, когда все, что он слышит, это хриплый смешок, доносящийся сверху. Он резко открывает глаза и откидывает голову назад, чтобы посмотреть на Арми. Тот выглядит удивленным, брови приподняты, а на губах кривая улыбка, будто этот вопрос был самой абсурдной вещью, которую он когда-либо слышал. Тимми в замешательстве хмурит брови. Это совсем не та реакция, которую он ожидал, и он понятия не имеет, как себя вести дальше.       Арми, должно быть, заметил его замешательство, потому что через несколько секунд изучения лица Тимми выражение его лица становится вопрошающим. — Подожди, мы сейчас серьезно разговариваем? — Тим и с этой реакцией не знает, что делать. По крайней мере, у Арми все еще остается намек на улыбку, и он не выглядит расстроенным, так что он воспринимает это как хороший знак.       — Я… эээ… ну… я имею в виду… может быть, да? — он запинается, по ходу пытаясь сообразить, какой ответ сделает все менее неловким.       Лицо Арми снова меняется и внезапно наполняется нежностью и любовью, что позволяет ему немного выдохнуть с облегчением. — Тим, ты прекрасно знаешь, я всегда хотел большую семью с кучей детишек, бегающих вокруг. И я знаю, что сейчас ситуация с Харпер и Фордом не самая простая, но надеюсь, что это изменится, когда я смогу подать апелляцию в суд в следующем году, — он делает паузу, теребя пуговицу на рубашке Тимми.       — А что касается еще детей… ну, ты знаешь, я всегда говорил, что ты будешь прекрасным отцом. Ты абсолютно естественен с Харпер и Фордом. У тебя отличные инстинкты, а твоя неиссякаемая энергия — это просто находка. Но… — он делает паузу, и Тим готовится к разочарованию. Он видит, как Арми хмурится, и в ожидании прикусывает нижнюю губу. — В последний раз, когда мы говорили об этом, ты выразил неподдельный интерес к тому, чтобы когда-нибудь стать отцом, но сказал, что еще не готов. И я совершенно тебя поддерживаю, тебе же всего 22, и я не собираюсь тебя торопить. Это огромный шаг, сделав который, ты уже не сможешь отменить. Ты правда думаешь об этом сейчас или просто фантазируешь о будущем?       Что ж, значит они уже говорили о том, чтобы иметь больше детей. Это было приятно узнать. Однако он не уверен, как ответить на вопрос Арми, учитывая, что даже если бы он хотел привести все это в движение прямо сейчас, нет никакой гарантии, что он все еще будет в этом мире, чтобы увидеть результаты. Он пробыл тут всего две недели, и слепо верить, что он застрянет здесь навсегда, — огромное и рискованное предположение, особенно когда речь идет о чем-то настолько меняющем жизнь, как ребенок. Но в то же время, не было абсолютно никаких признаков того, что он вернется к своей той жизни в ближайшее время или вообще когда-либо, и он не хочет топтаться на одном месте до конца своей жизни, на случай, если он действительно здесь для чего-то хорошего. Поэтому он соглашается на золотую середину.       — Не знаю, оба, я думаю? Я действительно этого хочу, и не уверен, наступит ли когда-то подходящее время. Жизнь так непредсказуема, но что я знаю абсолютно точно это то, что хочу построить с тобой семью, и… не знаю, может, мы могли бы просто поговорить об этом более серьезно. Ну там, например, узнать, как это все работает, и просто составить общий план или что-то в этом роде. Есть так много вариантов, мы можем хотя бы разузнать о них и решить, какой лучше подходит для нас. Да?       Говоря все это, он смотрел куда-то в сторону подбородка Арми, слишком нервничая, чтобы смотреть ему в глаза. Когда он заканчивает, он все же бросает быстрый взгляд ему в глаза и то, что он там видит, заставляет его на мгновение перестать дышать. Арми выглядит так, будто вот-вот расплачется от счастья, а взгляд настолько полон любви, что Тимми буквально чувствует, как его собственное сердце тает.       — Да, да, мы можем это сделать, — Арми отвечает едва слышным шепотом, полным тихой радости и волнения. Требуется всего секунда, чтобы он обеими руками обхватил лицо парня и затянул в порывистый поцелуй. Тим издает удивленный вздох, когда их рты сталкиваются, но вскоре начинает радостно смеяться, когда Арми отрывается, чтобы осыпать все его лицо мимолетными поцелуями.       Когда Арми, наконец, отпускает его, они оба лыбятся, как идиоты, взволнованные возможностью новой маленькой жизни присоединиться к их семье в не столь отдаленном будущем. Тимми больше не может сдерживаться, ему позарез необходимо заняться любовью со своим чертовски очаровательным мужем прямо сейчас.       Его улыбка становится немного игривой. — Так что… не хочешь попробовать сделать ребенка прямо сейчас? — он многозначительно приподнимает бровь, но не может сдержать легкое хихиканье, несмотря на то, что изо всех сил старается сохранить сексуальный образ.       Арми удивленно смеется и ласково гладит его по щеке. — Детка, ты же знаешь, что это не так работает, да?       Арми явно дразнит его, но Тим лишь закатывает глаза и шутливо пихает его в плечо в отместку. — Да, я знаю, придурок. Я просто пытался соблазнить тебя.       — Ааа, понятно, — Арми наклоняется, чтобы губами скользнуть по уху Тимми. — Просто чтобы ты знал, тебе не нужно особо сильно стараться, чтобы затащить меня в постель. Для тебя я всегда готов, — он откидывается назад и подмигивает с озорным блеском в глазах.       Тим чувствует, как от нарастающего возбуждения по телу пробегает дрожь, и прикусывает губу, прежде чем ответить. — Это приятно знать, — выходит немного сипло, а сердцебиение уже набирает скорость в предвкушении. — Тогда пойдем? — он качает головой в сторону двери, ведущей в дом.       Ему хочется оседлать Арми прямо здесь, на этом лежаке, но он не думает, что их соседи оценят весь спектр производимых ими звуков. А в том, что он не сможет долго молчать, он абсолютно уверен.       Арми хищно ухмыляется, словно собирается сожрать его целиком. — О, черт возьми, да! — И прежде чем Тимми успевает что-либо сообразить, он подхватывает его под коленями и за спину и резко поднимает вверх, тут же направляясь в дом.       — Аааааа, Арми! Что ты делаешь?! Поставь меня вниииииз!! — он хохочет и дрыгает ногами, запрокинув голову, пытаясь вырваться из рук мужчины, но хватка Арми слишком сильна.       — Что?! Я пытаюсь быть романтичным, просто смирись с этим! — Арми смеется ему в ответ, легко уворачиваясь от размахивающих конечностей.       Наконец, у подножия лестницы Арми опускает его, по-видимому, не готовый пытаться подниматься с ним по ступенькам, когда тот такой неспокойный. Тим совершенно запыхавшийся от смеха и усердных брыканий, и когда он замечает, что Арми просто стоит и улыбается ему, он не может не выгнуть бровь и не спросить. — Что?       Озорной взгляд возвращается, когда Арми шире улыбается. — Последний дежурит по уборке! — разворачивается и начинает быстро, перепрыгивая через ступеньку, подниматься вверх по лестнице, пока до Тима все еще доходит сказанное.       Через несколько секунд Тимми срывается с места, крича в удаляющуюся спину. — Это ни черта не романтично, ублюдок! — он слышит раскатистый смех Арми, эхом разносящийся уже по коридору, и отчаянно пытается наверстать упущенное.       Когда он достигает дверного проема их спальни, он видит Арми, который согнулся, уперев руки в колени, у изножья кровати и пытается отдышаться сквозь хохот. Тим с разбега прыгает на него и валит на кровать, тут же начиная яростно срывать ненужные предметы одежды.       Когда ему, наконец, удается раздеть их обоих, оба все еще смеются. Но Тимми изо всех сил старается стереть самодовольную ухмылку с лица Арми, когда максимально глубоко берет его в рот и втягивает щеки. Смех Арми быстро превращается в глубокие хриплые стоны, и Тим знает, что сегодня вечером не он один не сможет молчать.