Глава 14
21 марта 2023 г. в 11:46
Следующая неделя пролетает как в тумане. Они много обсуждают с Арми их будущее, ближайшее и не очень, так же Тим встречается с парой молодых начинающих режиссеров, которых Брайан убедил поговорить с ним, и проходит еще несколько утомительных прослушиваний.
В среду ему звонят по поводу ситкома, в пробах для роли в котором он участвовал на прошлой неделе. Оказывается, они решили немного сменить образ для данного персонажа, и типаж Тима не совсем подходит, но директору по кастингу так понравилось то, как он показал себя на прослушивании, что они захотели пригласить его для другой роли. Этот персонаж будет только в одном эпизоде вместо трех, но сама роль более объемная и значимая для истории чем та, на которую он претендовал изначально. Эпизод снимается на следующей неделе, и ему нужно будет находиться на съемочной площадке три дня.
Тим считает это большой победой, и Арми согласен с ним. Он целует его и говорит, что это только вопрос времени, когда голливудские идиоты перестанут отрицать, насколько талантлив Тимми, и позволят ему сиять так, как он этого заслуживает. В честь этого события Арми готовит особенный ужин при свечах, что позже приводит к жаркому необузданному сексу прямо на обеденном столе, пока отсветы небольших язычков пламени танцуют на их мокрой от пота коже.
Он так погрузился в свое личное счастье, что, когда в четверг вечером проходит мимо магнитного календаря на боковой стороне их холодильника и видит в ячейках этих выходных инициалы «Х+Ф», обведенные гигантским сердцем, он замирает. Действует мгновенный укол вины, когда он понимает, что был настолько поглощен размышлениями о возможности создания семьи с Арми, что почти забыл, что у него уже есть семья, которую жестоко оторвали от него, потому что тот влез в пьяную драку, защищая Тима.
Через пару минут вина сменяется радостным волнением, и он уже начинает представлять, как они вчетвером весело проведут эти выходные. Он знает, что их время ограничено, но мысленно уже планирует поездку в парк, кукольное чаепитие с Харпер и неспешное убаюкивание Форда, под низкий хрипловатый голос Арми, читающего им сказку.
И когда кажется, что его сердце вот-вот взорвется от счастья, радостное предвкушение снова сменяется подкрадывающимся чувством сомнения и тревоги. До него доходит, что он понятия не имеет, каковы на самом деле его отношения с детьми Арми в этом мире. Они вообще знают, кем Тимми является для Арми? Они все так же называют его «дядя Тимми», или теперь это «папа» или «папочка»? Обижаются ли они на него за то, что он разлучил их родителей и разрушил их прекрасное детство?
Конечно, Форд слишком мал, чтобы понимать, что происходит, ему едва исполнился год. Но Харпер три года, и Тим прекрасно знает, что дети понимают гораздо больше, чем взрослые обычно считают, даже в таком раннем возрасте. И она всегда была умной девочкой, остроумной и невероятно быстро соображающей. Вполне возможно, что она осознает хотя бы самые основы того, что происходит между ним и Арми, и его беспокоит, не возненавидела ли она его за это.
В тот вечер он долго не может уснуть. Арми работает до закрытия ресторана, поэтому он остается наедине со своими мыслями и страхами. Он ворочается в постели, пытаясь устроиться поудобнее, но большую часть времени просто пялится в потолок, гадая, что принесут выходные, когда он, наконец, увидит детей, которых он и так очень любил, а теперь отчасти считал своими.
Ближе к часу ночи, когда он решает, что нужно просто закрыть глаза, и не открывать пока сон не заберет его, он слышит, как дверь в спальню открывается, и Арми входит почти беззвучно. Тот, должно быть, думает, что Тим спит, и он решает не шевелиться, просто слушая, как Арми передвигается по темной комнате, уходит в ванную и через несколько минут скользит в постель позади него, обвивая руками его торс в некрепком объятии.
Он старается сохранять ровное дыхание и позволить себе расслабиться, зная, что в объятиях любимого он в безопасности. Но когда Арми мягко целует его обнаженное плечо, едва касаясь губами его кожи, он не может сдержать дрожь, пробегающую по телу. Арми, кажется, не замечает, а если и замечает, то ничего не говорит. Но через несколько секунд Тим сам поворачивается к нему лицом.
Глаза Арми уже закрыты, его дыхание выравнивается, когда он начинает погружаться в сон. Тим смотрит на него несколько секунд, просто наблюдая, как черты его лица медленно расслабляются и разглаживаются, пока заботы и стрессы дня покидают его.
— Арми? — шепотом, не таким громким, чтобы разбудить, если он уже уснул, но достаточно громким, чтобы он мог услышать, если еще не спит.
— Ммм? — он может почувствовать легкую вибрацию у своего горла.
Он колеблется несколько секунд, не зная, что именно он хочет сказать. — Мы… дети приедут в эти выходные, да? — он старается, чтобы это прозвучало непринужденно, а совсем не так нервно, как он себя чувствует.
Пауза долгая, настолько долгая, что Тим думает, что Арми действительно заснул. Но затем он отвечает, все также уткнувшись ему куда-то в ключицу. — Ага. Первые выходные месяца, как и всегда, — в голосе нет раздражения, только смиренная грусть.
Сердце Тимми болезненно сжимается при напоминании о том, насколько ограничено время Арми с его детьми, и он не может не ненавидеть Элизабет в этот момент. Он до сих пор до конца не может осознать, что она оказалась настолько мстительной по отношению к мужчине, которого, как утверждала, когда-то любила.
— О, хорошо, — он понимает, что звучит глупо, но это все, что может сказать в ответ.
Судя по всему, Арми тоже считает это странным, потому что наконец открывает глаза и смотрит на него, немного хмурясь. — Все в порядке?
Тим знает, что не может сказать ему, чего боится, знает, что даже если бы тот знал правду о нем, он не смог бы обременять его собственной тупой неуверенностью, когда проблемы самого Арми намного больше. — Да, все в порядке. Я просто рад, что наконец их увижу, вот и все, — почти не врет, и надеется, что Арми увидит его искреннее предвкушение, а не скребущую тревогу.
Арми лениво улыбается и снова закрывает глаза, крепче прижимая Тимми к себе и нежно поглаживая его по волосам. — Я тоже, детка, я тоже.
Арми продолжает медленно перебирать его волосы еще несколько минут, пока рука не замирает, так и оставшись вплетенной в его кудри, а дыхание становится более глубоким. Тим чуть отклоняется, чтобы поцеловать его в кончик носа, после чего снова прижимается к теплой груди и, наконец, погружается в сон.
Когда следующим вечером раздается звонок в дверь, Тим как раз спускается вниз после того, как быстро принял душ. Арми на кухне готовит ужин и быстро направляется к двери, широко распахивая ее с улыбкой.
Тимми достигает подножия лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как хрупкая миниатюрная Харпер влетает внутрь и бросается в уже раскрытые объятия Арми. — ПАПОЧКА!!! — визг такой пронзительный, что Тим почти всерьез задумывается о целостности окон в их доме, но он совершенно не в силах сдержать широченную улыбку, когда наблюдает за происходящим перед ним.
— Малышка моя! Как ты?! Я так скучал по тебе! — Арми поднимает ее и кружит, держа высоко над головой.
Прежде чем она успевает ему ответить, в дом заходит девушка на вид не старше тридцати пяти с Фордом в одной руке и большой сумкой в другой. Тим предполагает, что она, должно быть, их няня, но немного удивлен, что Элизабет не сама привозит их. Хотя, решает, что это даже хорошо, так как не уверен, что смог бы сдержаться, увидев ее прямо сейчас.
Девушка с абсолютно безэмоциональным выражением лица ждет, пока Арми не поставит Харпер обратно на пол, прежде чем передать ему Форда, порывисто и небрежно, словно мешок с картошкой. Арми, кажется, полностью игнорирует ее, поскольку его лицо озаряется счастливой улыбкой, когда сын оказывается у него на руках. — Форди! Боже мой, да ты похоже вырос дюймов на шесть с тех пор, как я видел тебя в последний раз! Какой ты большой! — он целует его в макушку, и Форд радостно бормочет и брыкается ногой, когда Арми крепко прижимает его к себе.
Тимми держался на расстоянии, наблюдая за счастливым воссоединением семьи со своего места у лестницы. Но потом до него доходит, что теперь это и его семья, поэтому он медленно делает несколько шагов вперед, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Он видит, как Харпер крепко обнимает ногу Арми, в то время как он все еще держит Форда на руках. Девушка все с таким же каменным лицом произносит. — Я приеду в воскресенье к шести. Убедитесь, что они буду готовы к этому времени, — она снимает сумку с плеча и бросает ее на пол рядом с ногами, затем резко поворачивается и направляется обратно к двери.
— Спасибо, Джессика, — голос Арми гораздо добрее, чем Тим ожидал, исходя из того, как она вела себя по отношению к нему. В ответ она лишь взмахивает рукой и выходит, не удосужившись обернуться или закрыть за собой дверь. Арми, похоже, совсем не беспокоит ее грубое поведение, все его внимание полностью отдано детям.
Тимми любуется ими с небольшого расстояния, когда Харпер поворачивает голову и замечает его. — Тимми! — восклицание не такое громкое и пронзительное, как для Арми, но он и не ожидал, что оно будет таким же. Он, честно говоря, просто в восторге от того, что она, кажется, вообще рада его видеть. Может быть, между ними все-таки все хорошо.
Она отпускает ногу Арми и бежит к нему, тут же раскрывая руки, чтобы он подхватил ее. Он делает это с радостью, и она крепко обнимает его своими крошечными ручками. Он зарывается лицом в ее мягкие волосы и целует за ушком, невероятно благодарный за то, что его страхи оказались необоснованными.
Через минуту Харпер начинает извиваться в его руках, и он неохотно опускает ее вниз. Она тут же льнет снова к отцу, который как раз подошел к ним. Когда Форд видит Тимми, его личико светится, и он начинает тянуться к нему. Арми усмехается и аккуратно передает ему сына с нежной улыбкой.
— Похоже, вся банда в сборе. Пойдемте есть. Я жутко голодный.
Арми тянется, чтобы поцеловать Тима в щеку, проходя мимо него, но он так занят тем, что корчит Форду смешные рожицы, что обращает на него внимание только когда чувствует мягкие губы на своей коже. Он счастливо усмехается удаляющейся фигуре Арми и следует за ним.
Ужин оказывается целым пиром, такое впечатление, что Арми приготовил еды на неделю. Когда Тим выгибает бровь при виде такого количества еды, тот лишь пожимает плечами и тихо говорит ему, что хочет, чтобы дети ели все, что захотят, поэтому приготовил им на выбор кучу разных вариантов. Но оба ребенка оказываются неприхотливы, Харпер выбирает макароны с сыром, а Форд взволнованно указывает на куриные наггетсы, к которым Арми периодически, не акцентируя внимания, пытается подкинуть что-нибудь из овощей.
Все с аппетитом жуют, слушая, как Харпер оживленно рассказывает им истории из детского сада и про свои уроки танцев. Тим не может не заметить тот факт, что она никогда напрямую не упоминает Лиз, только намекая на ее присутствие в паре своих рассказов. Он задается вопросом, был ли это сознательный выбор со стороны Харпер, или Элизабет прямо сказала ей не говорить с ними о ней.
После ужина они по очереди с каждым из них: Арми купает Форда, затем читает Харпер сказку на ночь, а Тимми купает Харпер и читает Форду. Арми старается побыть с каждым, пока они засыпают, Тим целует обоих, желая сладких снов, и уходит в спальню, чтобы позволить Арми провести с ними несколько минут наедине.
Когда полчаса спустя Арми присоединяется к нему в спальне, он, прислонившись к спинке кровати, читает сценарий своей серии ситкома. Он поднимает взгляд с усталой улыбкой, когда тот падает на кровать, головой устраиваясь на его животе. Он откладывает листы и проводит рукой по мягким волосам Арми, нежно поглаживая их.
— Ну, мы определенно не можем жаловаться на скуку, когда они здесь, — Тим усмехается и слегка дергается, когда Арми начинает зубами задирать его футболку и дразняще водить языком вокруг пупка. Он чувствует, как Арми хмыкает, обдавая его кожу теплым дыханием, и пробирается выше по телу.
Внезапно его срывают с сидячего положения, чтобы он полностью оказался лежащим под нависающим над ним телом, его удивленный вскрик прерывается, когда Арми накрывает его губы своими. Тимми растворяется в поцелуе, обвивая руками шею мужа и притягивая его ближе.
Они продолжают лениво целоваться еще несколько минут, но ни один из них не настаивает на чем-то большем, оба слишком устали и слишком хорошо осведомлены о присутствии детей поблизости. В конце концов Арми отстраняется и перекатывается на бок рядом с Тимми, кладя голову ему на плечо. — Боже, как я люблю, когда они здесь. Это словно заставляет весь дом ожить. Они заставляют меня чувствовать себя более живым.
Тим, конечно, не может этого отрицать. С тех пор, как он очнулся в этом мире три недели назад, Арми казался ему вполне довольным своей жизнью, но нет никаких сомнений в том, что выражение его лица, когда он увидел своих детей, было самым счастливым из тех, что Тим когда-либо видел. Будто он поднимался на совсем другой уровень существования, когда был с ними. И от одной только мысли об этом сердце готово разорваться.
Он поворачивается, чтобы поцеловать Арми в лоб. — Я знаю, любимый. Ты такой красивый, когда с ними.
Арми удовлетворенно мычит, и Тим думает, что тот вот-вот уснет, но через минуту он садится в кровати и стягивает с себя футболку, откидывая на кресло. Тимми делает то же самое и уже собирается снять штаны, но замечает, что штаны Арми все еще на нем, когда он забирается под одеяло. Он решает не спрашивать об этом, просто следуя примеру мужа, остается в пижамных штанах и ныряет ему под бок, приобнимая за талию.
— Спокойной ночи, любимый.
Уголки губ приподнимаются в легкой улыбке. — Спокойной ночи, Арми.
Четыре часа спустя он вдруг понимает, почему они спят в штанах. В их дверь стучат, сначала так тихо, что он едва слышит, а затем намного громче, заставляя его спросонья недовольно застонать.
— Папочка? — тихий голос внезапно заставляет его замереть. Он поднимает голову и видит Харпер, наполовину просунувшуюся в приоткрытую дверь.
Арми так резко вскакивает с кровати, что пугает его. Он даже не заметил, что тот тоже проснулся. — Да, доченька, что такое?
Тим слышит тихое сопение, доносящееся с другого конца комнаты, и щурится, пытаясь разглядеть, что происходит.
— Мне страшно. Можно мне поспать с вами?
— Конечно, милая, давай, — он видит, как Арми берет ее за руку и ведет к кровати. То, как Харпер уверенно забирается под одеяло и копошится, устраиваясь между ними, говорит о том, что это обычное явление. Арми убирает волосы с ее лба и нежно целует. — Здесь ты в безопасности, Хопс. Засыпай. Мы защитим тебя.
Тим молча наблюдает, как Харпер постепенно засыпает и ее дыхание становится более размеренным. Пальцы Арми находят его в темноте, сплетаясь друг с другом на теперь уже мирно спящей между ними Харпер. Вместе они держат ее и оберегают от любого вреда. Незадолго до того, как он снова закрывает глаза, он видит, как Арми тихо, почти одними губами произносит «Люблю тебя», и он крепче сжимает его пальцы, отвечая ему тем же.
На следующее утро он просыпается в пустой постели. Но лишь он начинает паниковать, как до его рецепторов доносятся смешанные запахи еды. Идиотская счастливая улыбка не покидает его, пока он вылезает из постели, натягивает футболку и идет на манящие запахи до самой кухни.
Он обнаруживает Арми и Харпер у плиты, слаженно работающих над приготовлением блинчиков, сбоку от них на тарелке уже выстроена горка удивительно пахнущего бекона, которым они аппетитно похрустывают в процессе. Форд сидит в своем стульчике для кормления, что-то увлеченно выкладывая из яблочных долек и лишь иногда отвлекаясь на сестру, когда та хихикает над шутками Арми. Он улыбается при виде этого зрелища, и сердце плавится в груди от мысли, что он является частью этой семьи.
Налюбовавшись, он все же заходит на кухню, выдавая свое присутствие. — Доброе утро.
Харпер улыбается и активно машет ему рукой, но не отходит от Арми.
— Доброе утро! Надеюсь, ты голоден, — Арми усмехается, и Тим обращает внимание на стол, снова заставленный разнообразными вариациями завтрака.
— Господи, Арми, ты пытаешься нас откормить или довести до сердечного приступа? — он вроде как шутит, но в то же время немного беспокоится о безумном количестве жареного и сладкого, которое они потребляют за такое короткое время.
Арми поворачивается к нему и фальшиво дуется. — Эй, не будь таким, детка! Кроме того, — он отходит от плиты и придвигается вплотную к Тимми, слегка понизив голос, — ты можешь съесть целую корову за один присест и не набрать ни фунта, так что тебе точно не о чем беспокоиться, — подмигивает, а затем наклоняется и целует его прямо в губы, быстро проводя языком по нижней, прежде чем отстраниться с дразнящей ухмылкой.
Тим немного ошеломлен поцелуем, поскольку, если не считать небольшого чмоканья в щеку прошлым вечером, они не проявляли особой физической близости перед детьми. Но когда он переводит взгляд на Харпер, та широко улыбается и тихонько хихикает. Форд, кажется, даже не заметил этого, его внимание полностью приковано к чему-то движущемуся за окном, вероятно, к белке или птице.
Осознание того, что он, по-видимому, может свободно целовать Арми на глазах у детей, вызывает у него внезапный приступ эйфории, и, прежде чем тот успеет отойти слишком далеко, Тимми хватает его за футболку и тянет назад к себе, прижимаясь губами к губам в еще одном, более продолжительном поцелуе. Арми улыбается ему, придвигаясь еще плотнее. Через несколько секунд Тим отстраняется с громким чмоком напоследок. — Так-то лучше, — Арми усмехается и возвращается к плите, чтобы помочь Харпер.
После завтрака они проводят пару часов в гостиной. Харпер разукрашивает Моану из раскраски с диснеевскими принцессами, Тиму она дает задание нарисовать для нее самый настоящий корабль, а Арми помогает Форду практиковаться в ходьбе. Пока что он может сделать лишь несколько быстрых шагов, прежде чем снова упасть на попку, и Тимми не может сдержать широченную улыбку, когда наблюдает, как Арми во всем своем гордом отцовском великолепии мягко подзывает сына к себе, мотивируя сделать еще пару шажков. Когда Форд, наконец, оказывается в его объятиях, он крепко прижимает его к груди и несколько раз целует в светлые волосы.
Днем они решают устроить пикник в парке. Это тот же парк, где находится их место, и когда они проходят мимо «своего» дерева, Тимми смотрит на Арми, который уже улыбается ему в ответ. Он протягивает руку, и Арми берет ее в свою, осторожно удерживая другой рукой коляску Форда. Они переплетают пальцы и продолжают идти к детской игровой площадке дальше в парк.
Пока Тим помогает Харпер проводить конкурс на звание самой лучшей качели на площадке, Арми расстилает покрывало и выкладывает небольшой запас еды из мини-холодильника. И, ура, в этот раз это фрукты, овощи и крекеры с сырной нарезкой, а также пара коробочек сока и вода.
Через пару часов Харпер вдруг объявляет, что хочет пойти в зоопарк. Он видит, как Арми колеблется несколько секунд, и когда тот поворачивается и вопросительно смотрит на него, Тим лишь коротко пожимает плечами в ответ. Арми снова поворачивается к Харпер с легкой улыбкой. — Что ж, думаю, мы могли бы это сделать, — он садится на корточки, так чтобы находиться на одном уровне с Фордом, сидящим в коляске. — Что думаешь, здоровяк? Хочешь увидеть крутецких животных? — Форд, похоже, вообще не имеет никакого мнения на этот счет, так что Арми только посмеивается и встает. — Окей, похоже, мы идем в зоопарк!
Тим раньше не был в зоопарке в Лос-Анджелесе, но он слишком занят, наблюдая, как Арми общается со своими детьми, чтобы обращать внимание на разнообразие уникальных животных вокруг. Он много раз видел Арми со своими детьми в своей прошлой жизни, и на этот раз он не может не заметить тонкие различия. В целом он выглядит веселым и расслабленным, но если приглядеться, легко увидеть признаки, что он нервничает, особенно то, как он постоянно оглядывается по сторонам, будто боится, что кто-то может внезапно прийти и забрать детей у него. Учитывая все, что произошло, его реакцию можно понять, но от осознания этого душу рвет не меньше.
Так же он замечает, как Харпер цепляется за Арми почти все время, отпуская его лишь на короткие мгновения, когда подбегает поближе посмотреть на особо-заинтересовавшего животного. Он привык к ее общительному, независимому духу, прыгающую от человека к человеку, излучая энергию и задор. В любой компании она обычно в центре внимания, прирожденная артистка. Но теперь она гораздо менее оживленная и определенно более тихая, подстраивающаяся под действия отца.
До этого момента все, что он видел, заставляло его верить, что все каким-то чудесным образом осталось неизменным между ними и что дети очень хорошо приспособились ко всем изменениям в их жизни. Но теперь он начинает замечать крошечные трещинки на фасаде счастливой семьи, и его сердце замирает. Конечно, все не могло быть так просто. Как он был наивен, позволив себе думать, что это возможно.
Дальше все начинает только ухудшаться. Когда они добираются до гиппопотамов, Форд начинает нервничать и хныкать, вероятно, устав от того, что большую часть дня провел на улице с большим количеством активностей. И в этот же момент Харпер внезапно срочно требуется в туалет. Арми просит Тимми сводить ее, пока он пытается успокоить Форда, но Харпер вдруг пронзительно кричит и закатывает истерику, что с ней должен идти именно Арми.
Тим не может сдержать шока от ее внезапной вспышки, но пытается быстро прийти в себя, прежде чем она заметит. Хотя Арми определенно увидел это, потому что, когда он смотрит на него, то видит вину и извинения, написанные на его лице. Однако у него нет времени что-то с этим делать, потому что Харпер продолжает дергать его за руку. Арми закрывает глаза на секунду, прежде чем снова открыть и передать Форда Тиму. — Мне очень жаль, ты не против? Я должен…
Тимми прерывает его взмахом руки и своей самой понимающей улыбкой, легко забирая у него Форда. — Все в порядке. Давай, я понимаю.
Арми успевает только произнести отчаянное «спасибо», как дочь снова тянет его на себя, и они быстрым шагом удаляются в поисках ближайшего туалета.
Он изо всех сил старается успокоить Форда, подбрасывая его и делая глупые рожи, чтобы отвлечь. Тим даже пытается зачитать ему рэп, что, по крайней мере, помогает ему перестать плакать, но он все еще всхлипывает, когда Арми возвращается через несколько минут, теперь неся Харпер на руках, и, судя по красному лицу и слипшимся ресницам, она тоже плакала.
Арми бросает взгляд на Форда, все еще суетящегося в объятиях Тимми, и хмурится, подсаживая Харпер чуть удобнее на своей руке. — Думаю, мы исчерпали лимит активностей на сегодня. Давайте возвращаться домой.
Тим соглашается, и как только Форд благополучно усаживается обратно в коляску, уже более тихий, но все еще явно переутомленный и капризный, они возвращаются к машине.
Оба ребенка вырубаются почти сразу же, как только они выезжают с парковки. Арми молча протягивает одну руку к Тимми, чтобы почти весь путь до дома большим пальцем успокаивающе поглаживать костяшки его пальцев.
Остаток вечера проходит довольно спокойно. Они быстро ужинают и укладывают детей спать. Тим не осмеливается предложить купать Харпер сегодня, чувствуя, что это может вызвать новый приступ истерики. Он проводит чуть больше времени, играя с Фордом, настроение которого, кажется, значительно улучшилось после того, как он поел и немного побыл в тишине, и Тимми с любовью наблюдает, как тот счастливо плещется в ванне.
Когда он укладывает Форда в кроватку, в комнату входят Арми и Харпер. — Харпер хотела прийти пожелать спокойной ночи, — объясняет Арми с легкой улыбкой.
Она подходит к нему, и он присаживается, чтобы быть с ней на одном уровне. Несколько секунд она жует губу, а потом обнимает его за шею. — Я люблю тебя, Тимми, — шепчет она, прежде чем поцеловать его в щеку.
Его глаза устремляются на Арми, у которого, он может поклясться, глаза на мокром месте, пока он наблюдает за ними с другого конца комнаты. Он прижимает ее к себе крепче. — О, милая, я тоже тебя люблю. Очень-очень сильно.
Харпер отпускает его задолго до того, как он готов отпустить, и он со слезами на глазах наблюдает, как она подходит к кроватке Форда и целует его пальчики, которыми он схватился за перекладину. — Спокойной ночи, Форди, — он уже почти спит, но инстинктивно все равно поворачивается к ее прикосновению.
Арми прочищает горло и протягивает ей руку. — Ладно, Харпер, пойдем, пора спать, — она с улыбкой подбегает к нему, и они уходят в соседнюю комнату.
Он слишком переполнен эмоциями, чтобы браться за сценарий или книгу сегодня вечером, поэтому просто лежит на спине и смотрит в потолок, ожидая, когда придет Арми. Минут через двадцать дверь распахивается, и Арми, входит в комнату с явным изнеможением в каждом его движении. Тим ничего не говорит, пока тот снимает футболку и забирается в кровать, просто поворачивается к нему лицом, как только он удобно устраивается рядом.
— Мне так жаль, детка. Ты же знаешь, что она действительно любит тебя, да? — явное беспокойство Арми по поводу того, что его чувства задеты из-за психа Харпер в зоопарке, было бы милым, если бы не было таким чертовски душераздирающим.
— Эй, даже не беспокойся об этом. Я все понимаю, — он останавливается на секунду, обдумывая свои слова. — Нет, не понимаю. Мне никогда не приходилось испытывать то, через что она прошла. Но я знаю, что ей было тяжело. Тяжело всем вам. Ты ее отец, и я знаю, насколько вы близки. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, — он поднимает руку, чтобы разгладить тревожную морщинку между бровей Арми, и тот утыкается носом в его ладонь.
— Черт, ты такой классный, ты знаешь это? Я не заслуживаю тебя, — целует запястье руки, продолжающей ласкать его лицо.
— Прекрати. Ты заслуживаешь всего, Арми. Ты сильный, добрый, отзывчивый. Ты самый замечательный человек, которого я знаю, и для меня честь называть тебя своим, — он притягивает их лица ближе друг к другу, чтобы мягко уткнуться носами. Арми сокращает расстояние и накрывает его губы в нежном поцелуе.
Поцелуй короткий, всего в несколько секунд, но этого достаточно, чтобы понять, что все будет хорошо. Он вздыхает и перекатывается на спину, утягивая за собой Арми, так что тот наполовину лежит на нем, лицом утыкаясь в его шею. Еще рано, но оба настолько физически и эмоционально вымотаны за день, что в конечном итоге засыпают уже через несколько минут.
Тим чувствует, как посреди ночи по спине пробегает холодок, и инстинктивно придвигается к Арми. Но все, что он находит, это прохладные, пустые простыни. Он моргает, просыпаясь, и поднимает голову, осматривая комнату в поисках мужа. Его нигде не видно, после этого сон окончательно отступает, и он вылезает из кровати и плетется проверить ванную, но и там оказывается пусто.
Беспокойство начинает медленно расползаться по нему, когда он замечает, что обе радионяни также исчезли с прикроватной тумбочки. Он натягивает футболку и сразу идет в комнату Харпер. Когда он видит, что она мирно спит в своей постели с плюшевым кроликом под подбородком, он с облегчением выдыхает и тихо прикрывает дверь, направляясь в комнату Форда. У него перехватывает дыхание, когда находит Арми, спящего в кресле рядом с кроваткой, одна рука вытянута, будто он пытается дотянуться до сына, другая покоится на груди и сжимает монитор комнаты Харпер.
Он точно знает, что не сможет снова заснуть в постели без Арми, слишком быстро привыкший к его большому, теплому телу рядом с собой. Поэтому уходит в спальню за парой одеял и на цыпочках возвращается в комнату Форда, оставляя дверь открытой, чтобы Харпер не потеряла их, если проснется. Он осторожно накрывает Арми одним из одеял, после чего устраивается сам на полу у его ног, заворачиваясь во второе.
Через какое-то время его будит ладонь, мягко поглаживающая по лицу. — Тимми, детка, проснись.
Он открывает глаза и сталкивается с обеспокоенным взглядом Арми, склонившегося над ним. — Что? Который час? — он осматривается и видит, что снаружи все еще темно, лишь слабый намек на рассвет.
— Еще рано, наверное, еще и шести нет. Малыш, что ты здесь делаешь?
Тим чуть приподнимается, принимая полусидячее положение. — Я проснулся, а тебя нет в постели. Я… я не могу спать, когда тебя нет рядом, — он нервно кусает нижнюю губу, надеясь, что Арми не расстроится, что он вторгся в их личное пространство с сыном.
Лицо Арми расплывается в ласковой улыбке. — И поэтому ты лег на полу? — его голос полон обожания, но Тим все равно чувствует себя немного смущенным из-за своего поступка.
— Я ээ… да. Я просто хотел быть рядом с тобой, — он буравит взглядом свои колени, но быстро поднимает голову, когда слышит тихий смешок.
— Ты такой болван! Но, должен признать, очаровательный болван, — Арми усмехается и протягивает ему руку. — Давай, пойдем в постель.
Как только они оба встают, он останавливается на секунду. — Уверен? Я действительно не против спать здесь, если ты хочешь остаться и быть рядом с ним, — он украдкой бросает взгляд на Форда, который все также крепко спит.
Арми колеблется долю секунды, в последний раз оглядываясь на Форда. После чего поворачивается к нему и грустно улыбается, заключая его в объятия. — Я ценю это. Но все нормально, правда. Нам стоит вернуться в спальню, — он смотрит на монитор в своей руке, чтобы убедиться, что с Харпер всё в порядке. — Она так устала, что мне кажется, даже ни разу не шевельнулась за всю ночь, — Тим ничего не говорит, только успокаивающе гладит Арми по спине. — Хорошо, пойдем в постель, — он утягивает Тимми за руку из комнаты, и через несколько минут они снова засыпают в уютных объятиях друг друга.
Воскресенье они решают провести по-тихому дома. Большую часть дня просто валяются на диване и смотрят различные детские шоу на Netflix. В какой-то момент Харпер переключается на кукольные посиделки в другой части комнаты, но, когда и это занятие наскучивает, она возвращается к дивану и забирается Арми на колени. В конце концов, она засыпает прямо на нем, а спустя совсем немного вырубается и Арми. Это так чертовски мило, что Тимми не может удержаться, чтобы не сделать пару кадров, ну может десять, но точно не больше пятнадцати.
Чуть позже Форд начинает суетиться, но Тим не хочет будить Арми и Харпер, поэтому берет его на руки и несет на кухню, где они вместе перекусывают бананом и печеньем. После этого Форд, кажется, более довольным и спокойным, сын своего отца. Тимми с улыбкой вспоминает, как порой у Арми могло испортиться настроение просто потому, что он голоден. Какое-то время они гуляют по дому, и вскоре мальчик крепко засыпает у него на плече. Он укладывает его на их кровати, с одной стороны сооружая стену из подушек, а с другой ложится сам, решая тоже поддаться общему сонному настроению.
Когда Джессика ровно в шесть приезжает за детьми, начинается настоящий ад. Она так же «очаровательна», как и в тот момент, когда привезла их — та же холодная манера поведения и маска полного безразличия на лице — и когда Арми открывает дверь и Харпер видит ее, она тут же начинает кричать и плакать. Она с разбегу вцепляется в ногу Арми так, что тот чуть не опрокидывается. Он пытается сесть на корточки, чтобы быть лицом к лицу со своей рыдающей дочерью.
— Девочка моя, пожалуйста, не делай этого. Мы же говорили об этом, ты знаешь, я ненавижу это так же сильно, как и ты, но это не навсегда! Мы скоро увидимся снова, обещаю! — он одновременно пытается освободиться из ее мертвой хватки, и в то же время каким-то образом притянуть ближе, чтобы успокоить.
— Неееет! Ты врешь! — Харпер продолжает плакать, когда он покрывает поцелуями ее мокрое раскрасневшееся личико и гладит по волосам, и как только он снова пытается отстраниться, она прижимается к нему еще крепче.
Форд, который до этого момента был довольно тихим, считывает настроение сестры и тоже по нарастающей начинает реветь. Тим не может ничего сделать, кроме как стоять совершенно неподвижно, словно приклеенный к полу, и с ужасом наблюдать за сценой, разворачивающейся перед ним. Он уже заметил, как Харпер цепляется за Арми теперь, и ожидал небольшого сопротивления при прощании, но ничто не могло подготовить его к этому.
Видно, как Арми из последних сил умудряется сдерживать свои эмоции, ему все же удается оторвать от себя дочь и в последний раз поцеловать в лоб, прежде чем Джессика подходит и поднимает ее на руки, чтобы вынести за дверь. Харпер отчаянно пихает ее и извивается, пытаясь высвободиться.
— Солнышко, я так сильно люблю тебя, никогда не забывай об этом! — слова Арми тонут в пронзительном крике «паааааапаа!», вплоть до того, пока не хлопнет дверь машины.
Форд все еще плачет в своем детском кресле, и Арми подходит, чтобы поднять его, прижимая к себе на пару минут, пока Джессика не возвращается, чтобы забрать и его. Она даже ничего не говорит, просто выжидательно протягивает руки, чтобы он передал ей сына. Арми несколько раз целует его и шепчет «Я люблю тебя», прежде чем передать няне. Второй рукой она подхватывает сумку с вещами и, не говоря ни слова, уходит за дверь.
Тимми смотрит на Арми, вероятно, шок и отчаяние написаны на его лице. Но тот даже не замечает этого, слишком поглощенный собственным горем. До этого момента Тим даже не подозревал, что сердце может так сильно болеть, он никогда не чувствовал себя настолько полностью, тотально опустошенным за всю свою жизнь.
Арми закрывает глаза на несколько секунд, по-видимому, пытаясь собраться, прежде чем снова открыть их. — Я пойду наверх, — голос глухой и абсолютно безжизненный, словно у робота, и, не дожидаясь ответа, поворачивается и направляется в сторону их спальни.
Тимми совсем растерялся. Он понятия не имеет, что другой он сделал бы в данной ситуации, и впервые действительно захотел, чтобы тот был здесь, чтобы правильно помочь близкому человеку справиться с этим. Он был так поглощен своими собственными переживаниями перед приездом детей, что даже не задумался о том, какой пыткой будет для Арми отпускать их снова на долгий месяц. Он просто стоит на одном месте и пялится в никуда, прежде чем спустя несколько минут его догоняет осознание, что среди всего этого хаоса он сам даже не попрощался с детьми. Ему хочется закричать от своей тупости и беспомощности.
Ему, наконец, удается сдвинуться с места, и он медленно поднимается по лестнице, чтобы найти Арми. Тот сидит на краю кровати с пустым выражением лица и просто смотрит в пол. Он даже не поднимает глаз, когда Тим входит в комнату и осторожно садится рядом с ним. Несколько минут они сидят в полной тишине, пока терпение Тимми не заканчивается, и он обнимает мужа за плечи, притягивая к себе.
Когда голова Арми касается его плеча, плотина прорывается, и он начинает безудержно рыдать, мгновенно пропитывая тонкую футболку Тимми слезами. Он сильнее прижимает его к себе, легонько покачивая взад-вперед, пока тот продолжает плакать. Тим не уверен, как ему удается не сломаться от этих душу выворачивающих звуков, но он сосредотачивает всю свою энергию на том, чтобы утешить Арми. Он заставляет его лечь в более удобное положение и продолжает крепко удерживать рядом, успокаивающе поглаживая по спине.
Когда Арми успокаивается и проваливается в сон, снаружи уже совершенно темно. Левая рука Тимми полностью онемела из-за лежащей на ней головы Арми, а живот урчит от голода, потому что он не пообедал, но ему плевать. Сейчас он ни за что не сдвинется с этого места. Другой рукой он осторожно вытирает дорожки от слез и нежно целует его в висок.
Тим ждет достаточно долго, чтобы убедиться, что Арми действительно крепко уснул, прежде чем оставляет его одного в постели и пробирается в ванную. Тихонько прикрыв за собой дверь, он тут же облокачивается на нее спиной и съезжает на пол, позволяя, наконец, слезам, которые он так отчаянно сдерживал, вырваться наружу.