Наша звездная жизнь/ Our Star Life

      На следующей неделе съемки переносятся в центр города. Большинство его основных сцен планируется снять в первые пару дней, а оставшиеся несколько групповых – во второй половине недели. Так же в графике стоит ключевая сцена с одним из его кумиров Хоакином Фениксом.       Он и Арми весь воскресный вечер провели, еще раз прорабатывая его сцены, пока он не почувствовал себя достаточно уверенно с ними, но не настолько, чтобы органично импровизировать в них. Он снова ловит себя на мысли, как же сильно он скучал по возможности играть с Арми, который по-прежнему остается его любимым партнером, и не только потому, что он влюблен в него. Всегда казалось, что они настолько гармонируют друг с другом, что сцены текли без особых усилий. Остается надеяться, что его нынешним партнерам по съемкам хотя бы наполовину так же комфортно работать с ним, как когда-то Арми.       Они размещаются в большом офисном здании, готовясь к довольно объемной экспозиционной сцене. Прогоняют несколько репетиций, чтобы убедиться, что каждый четко понимает свою задачу. Когда все готово, начинают снимать. В итоге они делают четыре дубля, и Тим каждый раз пробует немного другой подход.       Джордан, молодой режиссер, не дает особо много замечаний, позволяя ему самому найти правильный путь. Тимми бесконечно благодарен за то, что за свою короткую карьеру ему посчастливилось поработать уже с несколькими режиссерами, которые очень доверительно относятся к актерам, давая возможность самостоятельно исследовать и открывать своего героя. И эта вера чрезвычайно подстегивает сделать все на отлично.       Они заканчивают с самой длинной сценой и тут же быстро готовятся к съемке еще одной короткой. Делают семь дублей, прежде чем режиссер остается доволен и отправляет всех на обеденный перерыв. К этому времени Тим уже умирает с голоду, что подтверждается урчанием живота, и он уже направляется в комнату, отведенную под столовую, как внезапно ему в голову приходит другая идея. Здание, в котором они снимают, находится всего в трех кварталах от ресторана Арми, где тот, как он знает, сейчас как раз на смене. Он меняет первоначальные курс и направляется к Джордану, который тихо переговаривается с оператором-постановщиком. Лишь дождавшись, когда они закончат разговор, он подходит ближе к режиссеру.       — Слушай, если ты не против, то я сбегаю пообедать вне площадки. Мой муж работает здесь недалеко, и я хотел бы сделать ему сюрприз, — он знает, что маловероятно Джордана волнует, чем он будет заниматься в перерыве, если он вернется вовремя, но все равно предпочитает не предполагать и рисковать.       Джордан полностью разворачивается к нему лицом и слегка улыбается. — Муж? А ты не слишком молод, чтобы уже остепениться?       Тимми пожимает плечами, кусая нижнюю губу. Джордан всего на пару лет старше его, но он все же практически его работодатель, поэтому он знает, что должен действовать осторожно. — Ну да, но только не тогда, когда ты влюблен, — он колеблется секунду, а затем быстро добавляет. — Сэр, — он чувствует, как горит его лицо, обычно он не подвергает сомнению мнение режиссера. Но речь идет не о работе, поэтому он чувствует, что может уверенно высказывать свое мнение о собственной жизни.       Джордан громко смеется. — О, господи, пожалуйста, никогда не называй меня «сэр». Это заставляет меня чувствовать себя древним старцем, — Тим медленно выдыхает. — Кто твой муж? Он в индустрии?       Дыхание на мгновение замирает. — Э… нет, нет. Уже нет, — увидев вопросительный взгляд Джордана, он старается не паниковать. — Я замужем за Арми Хаммером, — он ненавидит себя за то, что так нервничает, произнося эти слова. Единственное, что он хочет чувствовать, говоря о своем муже, это волнительную гордость. Но он понимает, как обстоят дела в этом мире, и никогда не знаешь заранее, как отреагируют люди.       Брови Джордана взлетают вверх при упоминании Арми, определенно он узнает его имя. — О, черт, ты… Я имею в виду, я отдаленно слышал о том, что случилось с ним и его женой, но в то время я практиковался в Лондоне, поэтому особо не вникал. Я не знал, что это ты.       Тим на секунду удивлен и даже немного задет тем, что Джордан знал Арми, но не его, прежде чем вспоминает, что он был совсем еще неизвестным, когда «Назови меня своим именем» был выпущен. А в этом мире и выход фильма не добавил ему популярности, по крайней мере той, на которую он надеялся. Поэтому, вероятно, для большинства здесь он ассоциируется лишь как "тот парень, который трахнулся с Арми Хаммером во время съемок гей-фильма и разрушил его идеальную семью".       Тимми опускает голову и несколько секунд буравит взглядом пол, неуверенно бормоча. — Ага, это я, — что-то в нем рвется от осознания, что многие видят в их любви нечто разрушительное, а не прекрасный, драгоценный дар, которым она на самом деле является.       Рука осторожно ложится ему на плечо, заставляя его поднять голову и встретиться взглядом с Джорданом. — Эй, послушай, я не сторонник судить о ситуации, когда ничего о ней не знаю, — режиссер с любопытством смотрит ему в глаза. — Так у вас все серьезно?       Глаза Тимми слегка расширяются от этого вопроса. — Да. Очень, — слова звучат четко и твердо. Что бы ни происходило в этом сумасшедшем мире, это было единственное, в чем он был полностью уверен.       Лицо Джордана расплывается в мягкой улыбке. — Ну, тогда это все, что имеет значение. Остальное просто шум и ерунда. Не забывай этого, — он чувствует легкое сжатие плеча, прежде чем тот отпускает его. — Давай, шуруй к своему мужу. Главное следи за временем, чтобы быть вовремя к следующей сцене.       Тим лыбится и слегка кивает. — Конечно! Спасибо.       Он решает взять такси, чтобы сэкономить время. Теперь он уже отлично ориентируется в ресторане и точно знает, куда идти, чтобы найти Арми. Несколько сотрудников приветственно машут ему и улыбаются, когда он идет на кухню. Он заглядывает в круглое окошко в двери, но нигде не видит своего мужа. Тогда он сворачивает в длинный коридор, ведущий в комнату отдыха для сотрудников, и останавливается перед дверью. Он знает, что никого не волнует, если он войдет, но все равно чувствует себя немного странно, находясь здесь без Арми. Он преодолевает это чувство неловкости и открывает дверь. Поначалу, ему кажется, что в комнате никого нет, но когда он уже собирается развернуться и уйти, то замечает с краю обеденного стола ногу, свисающую с дивана. О, он узнает эту ногу где угодно.       Он улыбается про себя и обходит стол, обнаружив Арми, растянувшегося на спине, уткнувшись лицом в книгу. Он встает почти вплотную к нему, когда тот, наконец, поднимает взгляд, и Тим испытывает истинное удовольствие, наблюдая как по лицу Арми быстро пробегает несколько разных эмоций, останавливаясь на счастливо удивленном.       — Привет! Малыш, что ты здесь делаешь?! — Арми быстро откладывает книгу и поднимается, тут же захватывая его в крепкие объятия.       Тимми нетерпеливо обнимает его в ответ, носом утыкаясь в любимую шею, а руками поглаживая по широкой спине. — Мы снимаем в нескольких кварталах отсюда. Сейчас перерыв на обед, и я просто соскучился и решил тебя навестить. Надеюсь, это нормально?       Арми чуть отодвигается, чтобы посмотреть на него, но руки все так же держа на плечах Тимми. — Конечно, в порядке, я всегда рад тебе. У меня есть еще минут двадцать, так что давай садись и расскажи, как проходит твой день, — Арми берет его за руку и тянет вниз, усаживая на диван.       Тим устраивается между раздвинутых ног Арми, прислонившись спиной к его груди. — Боже, я действительно скучал по этому. Вся эта рабочая суета. Было невероятно вернуться на настоящую съемочную площадку, поработать с потрясающими актерами, поковыряться в голове своего персонажа. Я правда очень люблю это.       Руки Арми проходятся от его запястий к плечам и обратно. — Знаю, детка. И я очень рад, что нужные люди, наконец, начинают признавать твой талант. Я всегда знал, что ты невероятен, пора и остальному миру узнать это, — губы нежно прижимаются к его затылку, и Тимми не сдерживает блаженной улыбки.       Он немного изворачивается, чтобы лечь полубоком на груди Арми, щекой потираясь о плотную ткань его формы. — Вечером будет сцена с Хоакином. Блять, я так нервничаю. Ты же знаешь, как сильно я его боготворю.       — Тим, тебе не о чем волноваться. Он просто другой парень. Да, очень талантливый парень, но и ты тоже. У тебя все получится, а потом ты сможешь поставить еще одну галочку в списке своих идолов, с которыми тебе довелось поработать. Немногим актерам, особенно таким молодым, как ты, такое дано, — Арми запускает пальцы ему в волосы, начиная мягко массировать кожу головы.       Тимми издает довольное мурлыканье, еще больше подаваясь к прикосновениям. — Я знаю, ты прав. Сам ненавижу, как неловко чувствую себя рядом с людьми, на которых хочу равняться.       Арми на секунду замирает, прежде чем возобновить свои неспешные движения. — Со мной тебе никогда не было неловко, — сказано не в качестве обвинения, просто как констатация факта.       И это правда, он мгновенно расслабился и доверился этому человеку, как только тот ворвался на его урок игры на фортепиано. Он не смог бы объяснить этого ни тогда, ни сейчас, но Арми был тем редким исключением, встречи с которым ждешь с опаской, и тут же чувствуешь себя абсолютно на равных, как только встречаешься.       Он не отвечает, просто потому, что не знает, что сказать на это, а просто прижимается плотнее к его груди и издает утверждающее мычание. Арми тихо посмеивается и еще раз нежно целует его в макушку, прежде чем продолжить легкие круговые движения пальцев.       Несколько минут они просто лежат в уютной тишине, позволяя Тимми пропитаться успокаивающим теплом тела Арми. Мыслями он возвращается к тому времени, когда они вместе снимались в «Назови меня…», к той сказочной атмосфере, в которую погрузились на несколько недель. Он хотел бы, чтобы у него были воспоминания о съемках из этой жизни, просто чтобы знать, насколько это отличается от его собственного опыта. Ему приходится лишь только догадываться, насколько более удивительным и насыщенным было быть с Арми по-настоящему в то время.       — Эй, Арми?       — Хм? — ответ ленивый и тихий, словно тот задремал.       — Ты когда-нибудь скучал по этому?       — По чему?       — Ну, по игре, по съемкам. По возможности полностью вживаться в своего персонажа. По тем острым ощущениям, когда перед очередным дублем думаешь, как будешь создавать нового героя перед камерой, — Тим чувствует прилив адреналина, когда начинает представлять, как его карьера здесь начинает наконец набирать обороты, и ему предоставляются те же возможности, что были у него в той, прошлой его жизни.       Он чувствует, как Арми немного напрягается под ним, и слышит, как тот делает тихий вздох, прежде чем ответить задумчивым и слегка печальным тоном. — Я скучаю по работе с тобой.       Тимми выжидает несколько секунд, думая, что должно последовать что-то еще, но, когда Арми больше ничего не говорит, слегка хмурится. Он уже собирается продолжить расспросы, когда в кармане мужа начинает звонить будильник на телефоне. Тот издает недовольный стон, потягиваясь. — Прости, детка, мне пора возвращаться, — и утягивает обоих в более сидячее положение. Тим немного колеблется, после чего все же отталкивается от колен Арми и встает.       — Я рад, что ты пришел. Ни пуха ни пера тебе в сегодняшней главной сцене, — Арми легонько целует его в губы, прежде чем отстраниться и развернуться к двери.       Но Тим не дает ему дойти до нее, хватает за руку и тянет назад для уже настоящего поцелуя. Арми кажется удивленным первые полсекунды, но быстро растворяется в поцелуе, пальцами свободной руки вплетаясь в кудри за ухом, пока их языки мягко, но настойчиво ласкают друг друга. Когда зубы Арми впиваются в его нижнюю губу, аккуратно оттягивая, когда тот всем телом вжимается в его, требуя большего контакта, до Тимми доходит, что ему придется быть тем, кто должен оторваться первым, прежде чем все станет слишком горячо, и остановиться будет уже невозможно.       Он издает низкий горловой стон, в последний раз проходясь языком по любимым губам, и все же неохотно отстраняется. Поднимает взгляд и натыкается на встречный абсолютно пьяный, затуманенный вполне определенным желанием, скользит ниже, останавливаясь на блестящих от слюны, припухлых, налившихся кровью губах. Боже, если бы не нужно было возвращаться на площадку в ближайшее время, он бы послал все к черту и оседлал этого громилу прямо на одном из имевшихся здесь диванов. Но реальность такова, что приходится довольствоваться тем, что проходится языком по своим губам, собирая с них остатки вкуса Арми.       Голубые глаза со зрачками в половину радужки внимательно следуют за движением его языка. — Нравится сводить меня с ума?       — Мое любимое занятие, мистер Хаммер, — он самодовольно ухмыляется, видя какой эффект оказывает на любимого.       — Блять, Тим, теперь мне придется возвращаться ну кухню со стояком и пытаться что-то готовить в таком состоянии, — голос низкий и хриплый от возбуждения.       — Если это поможет, то моя э-э… ситуация… не намного лучше, — их тела все еще близко друг к другу, поэтому стоит лишь слегка податься вперед, чтобы эпицентры возбуждения соприкоснулись, вырывая тихие стоны обоих. — Но оно ведь того стоило, да? — озорная ухмылка появляется на его лице, когда он снова смотрит на Арми.       Глаза Арми слегка сужаются, и он наклоняется, прижимаясь губами прямо к ушной раковине. — Оно всегда того стоит, — хриплый шепот никак не помогает ситуации в штанах, и Тимми громко сглатывает, пока Арми продолжает дышать горячим воздухом на его и без того разгоряченную кожу.       Из оцепенения, наполненного неудержимой похотью, выводит внезапный шлепок по заднице. — Ладно, любовничек, мне нужно возвращаться к работе, как, собственно, и тебе. Иди и уничтожь их в пух и прах! — Арми улыбается ему одной из своих миллионваттных улыбок, прежде чем снова двинуться на выход. Не дойдя до двери, он оборачивается и подмигивает. — Увидимся дома, — и с этим выходит за дверь.       Тимми еще с полминуты стоит, улыбаясь про себя, прежде чем выходит вслед за Арми. Машет всем на прощание рукой, выходя из ресторана, и направляется обратно на съемочную площадку. По факту у него остается еще достаточно времени, чтобы успеть перекусить, пока помещение готовят для следующей сцены.       Большинство оставшихся его сцен проходят гладко, и когда он, наконец, приступает к работе с Хоакином, он пытается внять словам Арми. Он просто парень. Это помогает ему избежать излишней неловкости, хотя он не может сдержать румянец, растекшийся по всему его лицу, когда Хоакин говорит, что видел «Назови меня своим именем» и был впечатлен его игрой. В ответ он бормочет слова благодарности, прежде чем заставляет себя успокоиться и сосредоточиться на работе. Все удается с трех дублей, и прежде чем один из его кумиров отправится снимать еще одну сцену, уже без Тимми, они успевают сделать совместное селфи.       Всю дорогу до дома он разве что не подпрыгивает от радостного возбуждения, а едва успевает закрыть дверь, как к нему подкрадывается Арми с выжидающей улыбкой на лице. — Итак, как все прошло? Теперь ты еще больший фанат? — дразняще приподнимает одну бровь.       Тиму хочется шлепнуть его, но вместо этого все лицо невольно озаряется широченной улыбкой. — Это было потрясающе, Арми! Он такой офигенный! Даже с одной сценой мне было чему поучиться у него.       Ответный смешок и мягкая улыбка Арми разливают тепло по всему его телу. — Я рад, что тебе понравилось, — он притягивает Тимми для поцелуя, медленного и нежного. Минутой позже его губы опускаются ниже, проходясь по длинной открытой шее Тимми, местами легонько прихватывая кожу, чтобы не оставить следов, прежде чем вновь скользнуть обратно вверх, прижимаясь к его уху. — Итак… хочешь закончить то, что начал ранее?       Арми отстраняется, чтобы Тим мог увидеть его полные возбуждения глаза. Тимми сглатывает и тупо кивает, наблюдая, как лицо мужа искажается в хищной ухмылке, когда он переводит взгляд на лестницу. Повторного приглашения ему не требуется, он так торопится в спальню, что дважды чуть не спотыкается по пути.       Следующие несколько дней съемок проходят гладко, и Тим, наконец, начинает чувствовать, что он снова на своем месте. Он больше не возвращается, чтобы навестить Арми во время обеденного перерыва, хотя и хочет этого. Просто легче оставаться на площадке, если вдруг возникнут какие-либо рабочие вопросы. Свободное время он заполняет общением с членами съемочной группы, в том числе и с Джорданом. Они близки по возрасту и имеют много общих интересов, поэтому проводят много времени, просто болтая обо всем подряд.       Его крайний день съемок должен был быть в четверг, но из-за очередных проблем со звуковым оборудованием, последнюю сцену было решено переснимать в пятницу утром. Приехав на площадку сильно заранее, когда еще не все оборудование установлено, он развлекает себя разговорами с одним из декораторов, когда подходит Джордан с плохо читаемым выражением лица. — Эй, есть минутка?       Тимми кивает и следует за Джорданом в незанятый дальний угол площадки. — Ладно, дело вот в чем, Тим. Я думаю, ты великолепен. Ты определенно безумно талантлив, и ты один из самых искренних людей, которых я когда-либо встречал, — Тим бледнеет. Он не уверен, о чем речь и к чему все идет, но то, как Джордан постоянно оглядывается, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, заставляет его нервничать. — Обычно я так не делаю, но я знаю через сколько дерьма тебе прошлось пройти за последние пару лет, и я хочу помочь.       Сердце замирает на долю секунды, пока он пытается расшифровать, о чем говорит Джордан. Господи, ну не может же он подкатывать к нему? Ведь он знает, что Тим счастлив в браке. Но он не понимает, что еще могло заставить того вести себя так изворотливо. — Э-э, Джордан, послушай, я польщен, но…       Но режиссер продолжает свою бессвязную речь, эффективно прерывая Тимми. — Слушай, мой друг, сценарист, на днях прислал мне действительно потрясающий сценарий и хочет, чтобы мы вместе работали над ним. Там есть персонаж, под которого, я думаю, твой муж идеально подошел бы. Так что если Арми будет заинтересован, то я устрою встречу, — он достает из заднего кармана сложенный лист бумаги и передает ему.       Тим смотрит на него, не моргая, несколько секунд, пока мозг, наконец, не соображает. — Подожди, ты об этом хотел со мной поговорить?! Ты хочешь предложить Арми роль в своем следующем фильме? — он слишком потрясен таким поворотом событий, поэтому лишь недоверчиво пялится на Джордана, на что тот приподнимает бровь.       — Ну, да. А ты о чем подумал?       Тимми издает что-то вроде удивленного смешка и качает головой, чтобы прогнать свои предыдущие мысли. — Ничего, забудь. Это… это действительно потрясающе, чувак. Не знаю, как отблагодарить тебя за такое предложение, — он пробегается взглядом по бумаге, которую дал ему Джордан. Это краткая характеристика героя. Перечитав ее, он понимает, что Арми идеально подходит для этого.       — Ну, я не могу дать никаких гарантий, но, если он захочет попробовать, я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы он был в списке. Он не заслуживает всего того дерьма, что произошло, как и ты. Так что, если я смогу чем-то помочь, я был бы рад.       Сердце Тимми сжимается от благодарности к этому парню, который едва знает его, но готов пойти на риск, чтобы помочь ему и Арми. — Я… я не знаю, что сказать. Это удивительно.       Джордан улыбается и пожимает плечами. — Просто скажи, что поговоришь с ним об этом. Твой муж великолепный актер и очень яркая харизматичная личность, и было грустно видеть, как его очерняют в СМИ. Не могу представить, каково это было для вас обоих.       Тим улыбается в ответ, но с оттенком грусти. — Я поговорю с ним, большое тебе спасибо.       Каково им было после скандала, он не комментирует, так как знает о том времени только по рассказам других. В порыве эмоций он обнимает режиссера и испытывает облегчение, когда тот с благодарностью принимает это. Он отстраняется и слегка краснеет, не зная, что еще сказать или сделать. Он не привык к тому, чтобы люди с такой готовностью помогали ему в этом мире, столкнувшись с огромным количеством осуждения и презрения в первые несколько недель здесь. Это зажигает в нем проблеск надежды, что, возможно, он сможет исправить ущерб, нанесенный их карьере, и вернуть к тому уровню, на котором они находятся в его мире. Да, это займет время, но он будет целеустремленным и настойчивым, а еще он будет рядом со своим любимым человеком.       Он прочищает горло и шаркает ногой, все еще чувствуя себя смущенным этим разговором. — Ну, я, эм… я должен подготовиться к сцене, — он неопределенно указывает в направлении съемочной группы.       — О, да, конечно, делай, что должен. Я знаю, ты все равно будешь великолепен, — Тимми краснеет еще сильнее от похвалы, коротко кивает и отходит от Джордана. Он с волнением прячет листок в свой рюкзак, а затем торопится присоединиться к остальным актерам и съемочной группе.       Они делают кадр за два дубля, и как только получают подтверждение от звукооператоров, что все записано нормально, работа Тимми официально завершена, а актеры и съемочная группа бурно аплодируют ему. Эмоции захлестывают его, чтобы сказать что-либо, кроме заикающегося «Спасибо за эту невероятную возможность», но все подбадривают его, по очереди обнимают и желают удачи в следующих проектах.       Остальным актерам еще предстоит снять несколько сцен в этой локации, и Тим решает немного задержаться, чтобы просто посмотреть на работу других, ну и слегка утихомирить свое волнение. Он знает, что Арми все равно не вернется из ресторана до обеда, так что не торопится возвращаться в пустой дом.       В перерывах между сценами он со многими обменивается контактами, чтобы поддерживать связь, а перед тем, как уйти, еще раз подходит к Джордану и благодарит за все.       По дороге домой он уже рисует в своем воображении какой жаркий безудержный секс будет у них с Арми, как только он расскажет ему о роли, предложенной Джорданом. Картинки были настолько реалистичны, что, когда он входит в дом, в штанах уже определенно теснее, чем обычно.       Он скидывает рюкзак у двери и уже собирается отправиться на поиски Арми, когда слышит, как тот на повышенных тонах разговаривает с кем-то в кабинете. Он направляется к комнате, но останавливается, когда оказывается достаточно близко, чтобы разобрать, что говорит Арми.       Как он понимает, тот разговаривает по телефону и явно очень расстроен и даже рассержен тем, что слышит от собеседника. — Мне все равно, она моя дочь, я и так вижу ее только два гребаных дня в месяц! Я вполне способен ухаживать за больным ребенком, и прекрасно справлялся с этим раньше. Это мои выходные с ними, и вы по закону не можете удерживать ее от меня.       Сердце Тимми останавливается, когда он мысленно просчитывает дату в своей голове. Это первые выходные месяца, а значит, что дети должны приехать к ним. Он проклинает себя за то, что забыл, потому что был слишком увлечен съемками, чтобы думать о чем-то еще. И в то же время не может поверить, что прошел уже целый месяц с тех пор, как он впервые увидел их здесь. Чувства накатывают абсолютно противоположные, радость от возможности провести с детьми выходные, и тут же страх и горечь от того, как Арми должен будет отрывать их от себя в конце. Он помнит, как все его тело сотрясалось в его руках, когда он плакал, пока не заснул. Он не уверен, что готов переживать это снова и снова, но такова их реальность здесь, поэтому особого выбора у него нет.       Он делает глубокий вдох и заходит в кабинет как раз в тот момент, когда Арми завершает разговор и в отчаянии швыряет телефон на диван. — Эй, все в порядке? — осторожно, он не хочет усугубить ситуацию, но пытается дать понять, что он рядом.       Арми вздыхает и порывисто проводит рукой по волосам. — Это была Джессика. У Харпер грипп, и Лиз пытается использовать это как причину, чтобы не пустить детей сюда на эти выходные. Будто я не знаю, как позаботиться о своем ребенке!       Тимми колеблется, не зная, как сейчас лучше всего утешить Арми. — Но она не может этого сделать, не так ли?       Арми делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Нет, не может. Я сказал Джессике, что, если дети не будут здесь ровно в шесть вечера, я буду звонить своему адвокату. Блять, как же я устал от этого! — Тим видит, как тот весь сгорбился, словно придавленный тяжестью эмоций, овладевающих им.       Он не может удержаться, быстро подходит и заключает Арми в утешительные объятия, тот склоняется и кладет голову ему на плечо. Тимми успокаивающе поглаживает спину и поворачивается, чтобы поцеловать Арми в висок. — Что я могу сделать, любимый? Может нужны лекарства или какие-то определенные продукты? Я могу сбегать и купить все, что необходимо.       Арми вздыхает, на пару секунд прижимается лбом к шее Тимми, прежде чем снова выпрямиться. — Да, дома есть кое-что, но, думаю, лучше взять еще, на всякий случай. Я пойду с тобой, дай мне пару минут. Я был посреди какой-то задачи, когда она позвонила, надо собраться с мыслями.       Тим нежно проводит большим пальцем по его щеке. — Конечно, не торопись, — тянется и мягко целует, задерживаясь всего на пару секунд, прежде чем отстраниться и одарить его своей лучшей ободряющей улыбкой.       Арми делает усилие, чтобы так же ответить ему улыбкой, но в глазах лишь огорчение и усталость, заставляющие грудь Тима болеть от собственной бесполезности все исправить. Он чуть сжимает руку Арми в своей, прежде чем отпустить ее и направиться обратно в гостиную, чтобы там подождать. Он замечает рюкзак, который оставил у двери, когда входил, и вздыхает, вспоминая радостное волнение, которое испытывал всего несколько минут назад.       Но сейчас не время думать об этом. В данный момент Арми нуждается в нем, чтобы пережить эти выходные, особенно учитывая, что Харпер болеет, а Лиз совсем не упрощает ситуацию. Роль поддерживающего мужа всегда будет на первом месте. С потенциальным возвращением Арми к актерству и последующим от этой новости воображаемым сексом, который Тимми себе разрисовал, просто придется немного повременить.