***
Тимми приходит в сознание от непрекращающегося стука в дверь. Он моргает, открывая глаза только для того, чтобы немедленно пожалеть об этом, и снова захлопывает. Голова нещадно трещит, словно пробуждение подожгло в мозгу фитиль, запуская цепь динамитных микровзрывов, горло дерет от сухости, и когда он пытается сглотнуть, ко всем «приятностям» добавляется чувство тошноты. Он не понимает, почему чувствует себя так хреново. Конечно, они с Арми выпили немного шампанского, но точно не столько, чтобы заставить внутренности выворачиваться наизнанку. И он уверен, что сногсшибательный секс тоже не мог быть этому причиной, так что он в растерянности. Стук возобновляется, и он стонет, перекатываясь в поисках тепла Арми. Но когда рядом с ним не оказывается ничего, кроме прохладных пустых простыней, он вновь рискует приоткрыть один глаз. Конечно же, он один в постели. Он приподнимается на локтях, осматриваясь и пытаясь понять, куда подевался его муж. При очередном стуке, на этот раз более настойчивом, он стонет и выкрикивает, не так громко, чтобы звучало слишком злобно, но достаточно, чтобы дать понять, что им сейчас здесь не рады. — Свалите! — Тим?? Эй, парень, впусти меня. Он замирает, когда узнает голос Арми из-за двери. Арми вышел из номера? Он не понимает, что происходит или почему тот не с ним, но решает, что сможет выяснить это позже. Сейчас он просто хочет, чтобы этот долбаный стук прекратился и Арми вернулся к нему в постель. Он сбрасывает одеяло, и раздается звук чего-то падающего на пол. Он игнорирует это и пытается доковылять до двери, на ходу спотыкаясь о маленькую стеклянную бутылку, которая ударяется о ножку журнального стола и, к счастью, не разбивается. Он открывает дверь, обнаруживая за ней полностью одетого и явно обеспокоенного Арми. — О, слава богу! Мы уже начали по-настоящему беспокоиться о тебе. Тимми моргает, глядя на него, его слегка штормит, и он все еще не понимает, что происходит. — Ты забыл свой ключ или что? — прежде чем Арми успевает ответить, он отмахивается от собственного вопроса. — Неважно, просто иди сюда. Я чувствую себя так дерьмово. Теперь мы можем вернуться в постель? Он прижимается к груди Арми, но, когда чувствует, как тот напрягается под его руками, он медленно отстраняется, в замешательстве глядя на него. — Что? — когда Арми просто смотрит на него так, будто у него выросла вторая голова, он полностью застывает. Игнорируя дикую мигрень, он пытается прокрутить в голове последние две минуты, пытаясь понять, что происходит. Затем что-то щелкает. — Подожди, мы? Кто мы? Арми прочищает горло и делает шаг внутрь комнаты, сохраняя между ними небольшое расстояние. — Эмм, я и Элизабет. Прошлым вечером ты так внезапно сбежал, я пытался тебе дозвониться, но звонки сразу уходили на голосовую почту. И когда утром ты не спустился на завтрак, мы начали беспокоиться. У тебя все в порядке? — он видит, как Арми осматривает комнату, и с каждой секундой выражение его лица становится все более хмурым. — Господи, Тим. Сколько ты выпил? Здесь был кто-то еще? Теперь очередь Тимми в шоке выпучить на него глаза. — О чем, блять, ты говоришь?! — но, когда Арми просто указывает на кровать, он поворачивает голову, чтобы посмотреть, и останавливается как вкопанный. На кровати и на полу валяются пустые бутылки из-под спиртного, а поверх одеяла разбросана куча смятых салфеток. И тогда до него доходит, что не так во всей этой картине: это не отель «Баккара» в Нью-Йорке, где он определенно заснул прошлой ночью. Лед сковывает его вены, когда он понимает, где находится. — Тимми? Что происходит? — встревоженный голос Арми не помогает успокоить бешено колотящееся сердце, когда он осознает действительность. — Подожди, прошлой ночью… прием… — дыхание его подводит, когда в голове проносится миллион мыслей. Арми очень внимательно рассматривает его, явно пытаясь придумать способ помочь ему успокоиться. — Да… церемония награждения, помнишь? Ты представлял меня. Потом мы общались на приеме, пока ты не сбежал, — Арми делает паузу, с осторожностью приближаясь к нему. — Что-то случилось после того, как ты ушел? Ты в порядке? Ты меня немного пугаешь. Тимми издает истерический смех. Да нихуя он не в порядке! Он сам до смерти напуган и не понимает, что происходит. Вот тогда он вспоминает. Он смотрит на свою левую руку… на абсолютно пустую левую руку. Теперь он действительно начинает паниковать. Он в два шага достигает Арми, хватая его за левую руку прежде, чем тот успевает отодвинуться. Когда он видит совсем не то кольцо на безымянном пальце и выглядывающую из-под него татуировку, его глаза мгновенно наполняются слезами. — Нет! Ненененене. Этого не может быть. Блять! — он отпускает руку Арми и, спотыкаясь, отступает на несколько шагов. Дышать. Он не может дышать. Не может отделаться от ощущения, будто его сердце только что вырвали из груди и перемололи в ничто. — Тимми, что, черт возьми, с тобой? Но он уже не слышит вопроса. Его зрение расплывается, ноги отказывают, и последнее, что он может разглядеть, — это смутный силуэт Арми, подлетающий к нему, прежде чем его мир станет полностью черным.Глава 24
18 мая 2023 г. в 08:49
Когда Тим промаргивается, открывая глаза, то наблюдает над верхушками соседних зданий предрассветное голубое небо, градиентом уходящее вниз в бледно-желтый. Равномерное дыхание Арми и звук его сердцебиения под ухом наполняют его чувством дома и принадлежности к этому миру, которое он изо всех сил пытался принять с тех пор, как попал сюда два месяца назад.
С минуту он лежит, не двигаясь и просто наблюдая, как отблески света играют на серебристой поверхности кольца на его левой руке, покоящейся на груди мужа. Медленно он приподнимает голову, чтобы посмотреть на его лицо, мирное и расслабленное во сне. В груди вновь ощущается укол совести, осознавая, какую хрень он натворил за последнее время, заставил любимого беспокоиться и нестись за ним через всю страну, потому что сам оказался слишком труслив, чтобы справиться с реальностью своего положения.
Осторожно, чтобы не разбудить его, он выскальзывает из объятий Арми и слезает с кровати, бесшумно пробираясь к гардеробной на другом конце комнаты, чтобы найти халат. Он закутывается в мягкую, белоснежную ткань и еще раз быстро оглядывается на Арми, удостоверяясь, что тот все так же спит, после чего выскальзывает из комнаты.
Пока глаза все еще привыкают к свету и смаргивают последние остатки сонливости, он проходится взглядом по гостиной, в полной мере оценивая величие номера, подаренного им его родителями. Классическая роскошь в купе с современным подходом, видимое преобладание натуральных материалов, от ковров ручной работы до наишикарнейших люстр из хрусталя, одноименного с названием отеля, непроизвольно заставляют плечи распрямиться и почувствовать себя если не королем мира, то хотя бы своей собственной жизни.
Решив повременить пока с приготовлением кофе, он подходит к панорамному окну и наблюдает, как между двумя зданиями появляется ярко-желтый диск восходящего солнца, знаменуя начало нового дня в его самом любимом городе мира. Кажется, что прошла целая жизнь с тех пор, как он делал так, и это не далеко от правды, ведь это было в другой жизни. С этой мысли мозг перескакивает на слова Арми, сказанные прошлым вечером, — что он всегда выберет Тимми, несмотря ни на что. Где-то в глубине души он понимает, что все это время так и было, но он был настолько поглощен неопределенностью своей ситуации и беспокойством о потере Арми, что не позволил себе по-настоящему осознать этого.
Город озаряется бледно-золотым сиянием, и Тим делает глубокий вдох, думая обо всем, через что он прошел с этим Арми. Это были два самых волшебных месяца в его жизни, он чувствовал себя по-настоящему любимым, и мог сам любить, ничего не боясь, как всегда хотел. Он чувствует, их связь настолько сильна, что ничто не сможет ее разорвать.
Но царапающая в дальнем углу сознания мысль, что пока Арми не узнает всей правды обо всем, ничто из этого не будет принадлежать ему в полной мере. Он проделал большую работу, вливаясь в эту новую его жизнь, но со всем, что произошло за последние несколько дней, он внезапно чувствует себя подлым самозванцем. И если он действительно готов остаться в этой жизни навсегда, он знает, что не может продолжать лгать Арми о том, кто он на самом деле. Если они собираются отпраздновать начало нового года совместной жизни, он хочет сделать это с чистой совестью, и его муж должен знать всю правду. Ему просто нужно поверить Арми на слово, что он всегда выберет его, независимо от того, какая версия его это будет.
Город внизу оживает, уже вовсю суетясь, а внутри у Тимми, напротив, разливается спокойствие, когда он смиряется со своим решением. Он щурится от яркого солнца и делает медленный глубокий вдох как раз в тот момент, когда пара теплых рук обвивает его талию, пальцами впиваясь в мягкую ткань халата. Кожу словно наэлектризовывает, когда Арми зарывается лицом в его волосы и легонько целует в шею у линии роста.
— Доброе утро, красавчик, — низкий рокот хрипловатого ото сна голоса заставляет его улыбнуться про себя.
— И тебе привет, — он сильнее отклоняется назад, чтобы быть как можно ближе к абсолютно обнаженному телу любимого.
Рука Арми скользит по краю воротника, большим пальцем заныривая внутрь и слегка проходясь по ключице. — Почему в халате? — хриплый шепот прямо над ухом, вызывает строй мурашек вдоль позвоночника.
Пытаясь изобразить полное спокойствие, он полупожимает одним плечом. — Он мягкий. Это приятно.
Ответное мычание никак не помогает его сердцебиению успокоиться. — Знаешь, что еще приятно? — он не успевает ответить, как его разворачивают, а пальцы Арми уже развязывают свободный узел на талии. Секундой позже большие руки скользят вверх по его теперь обнаженной груди и заворачивают на плечи, легко сталкивая лишний предмет одежды на пол. — Это, — довольная улыбка Арми перед тем, как он наклоняется, чтобы поцеловать его в шею, заставляет желудок сжиматься от счастья.
Небольшой смешок вырывается из его горла, когда пальцы Арми пробегаются по его соскам, и он вжимается в него сильнее, блаженно прикрывая глаза от ощущений кожа к коже. Пальцами, всеми десятью впутывается в волосы Арми, пока тот продолжает языком отсчитывать пульс на его сонной артерии. Несколько секунд спустя губы начинают медленно двигаться вниз, слегка прикусывая у основания горла, прежде чем широким мазком пройтись вдоль всей левой ключицы.
Дойдя до плеча, Арми игриво кусает его, после чего с ухмылкой отстраняется. — Как смотришь на то, чтобы переместиться в более удобное место? — Тим безбожно тупит, загипнотизированный языком Арми, скользящим по нижней губе, чтобы ответить сразу.
Очнувшись от веселого смешка Арми, явно забавляющегося его таращением, он прочищает горло, а лицо обдает стыдливым жаром. — Эмм, может ты хочешь сначала кофе или позавтракать? — внешне все так же продолжая пялиться на мужа, как кролик на удава, мысленно в мгновение сменяет фейспалм смачным подзатыльником.
— Ммм, нет, не думаю. Сейчас я хочу только одного, — от вспышки огня в глазах Арми пересыхает во рту. Все мысли к херам вылетают из головы, когда тот внезапно чуть приседает, обхватывает его под задницу и тащит в гостиную.
К тому времени, когда муж не самым нежным образом скидывает его на большой кожаный диван, он уже полностью возбужден. А когда Арми, не теряя времени, опускается на колени между его раздвинутых ног и берет в рот, он уже точно знает, что долго не продержится.
Длинный, протяжный стон вырывается из его горла, когда влажный язык по дуге проходится у основания члена, вверх не спеша по всей длине, и самым кончиком по щели, собирая тягучие капли. Одной рукой он вцепился в спинку дивана, а другой зарылся в светлые волосы вплоть до запястья, отчаянно пытаясь не потерять контроль и не толкнуться максимально глубоко.
Умелому рту Арми требуется каких-то пара минут, чтобы заставить его кончить с приглушенными ругательствами, слетающими с искусанных губ, пока тот фанатично высасывал все до последней капли.
Когда полминуты спустя он приходит в себя, то видит, как Арми дрочит себе, все еще выцеловывая внутреннюю часть его бедер. Тимми приподнимается и тянет его на себя, тут же накрывая его руку своей, подхватывая тот же быстрый, немного даже грубый темп. Арми притягивает его для жадного поцелуя с привкусом его самого как раз в тот момент, когда достигает оргазма, метя обоих белесой жидкостью.
— Блять, — это все, на что его хватает в данный момент, и ответное мычание мужа, видимо, свидетельствует о том, что ему так же хорошо. Арми наполовину ложится на Тима и утыкается губами ему в плечо, вдыхая запах чуть влажной кожи. Тимми закрывает глаза и склоняет голову так, чтобы виском прижаться к макушке Арми, позволяя, наконец, своему дыханию возвращаться к нормальному ритму.
Несколько минут они молча лежат вместе, прежде чем Арми приподнимается на одном локте и недовольно выстанывает. — Уфф, думаю нам стоит дойти до душа, пока это безобразие не высохло, — Тимми открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот проводит средним и указательным пальцами по его животу, вырисовывая из лужки спермы в пупке извилистую дорожку, и его нос брезгливо морщится.
Он мычит, соглашаясь, но не делает и попытки пошевелиться, пока Арми, наконец, не поднимается и не отлепляет его от кожаного дивана с неприличным чпоком. Как только они оказываются под горячими живительными струями воды, Тим чувствует, как часть его энергии возвращается, и он обхватывает руками шею мужа, притягивая его для неторопливого поцелуя. Он чувствует улыбку Арми на своих губах и прижимается к нему еще сильнее, позволяя облаку пара окутать их.
Через минуту он отстраняется, довольно ухмыляясь. — Так чем же нам сегодня заняться? Знаю, ты не ожидал, что мы будем в Нью-Йорке на нашу годовщину, но теперь в нашем распоряжении весь город. И я уверен, что мы сможем придумать неплохой альтернативный способ отпраздновать здесь.
Он тянется за шампунем, отщелкивает крышку и щедро выливает на ладонь. Поднимается на носочки, чтобы слегка клюнуть Арми в нос, прежде чем зарыться руками в его волосы, равномерно распределяя и вспенивая в них шампунь. Он чувствует, как Арми расслабляется от его прикосновений, его глаза закрываются, наслаждаясь нежным массажем кожи головы пальцами Тимми.
Арми открывает глаза и кладет ладони на предплечья Тима, утягивая его руки себе на грудь. — Что думаешь, чтобы просто остаться здесь на весь день, только мы вдвоем? Я знаю, как ты любишь этот город, и я тоже, но единственное, чего мне действительно хочется сегодня, — это быть с тобой, и чтобы ничто нас не отвлекало.
От слов Арми глаза начинает щипать, и он рад, что можно скрыть свое эмоциональное состояние за струями воды. Он тяжело сглатывает и кивает. — Да, это... замечательно, любимый. Звучит превосходно.
Вид ослепительной улыбки в ответ так наполняет его сердце любовью, что ему становится тесно в груди. — Отлично. Тогда давай закончим здесь и закажем завтрак в номер. Я умираю с голоду.
Арми наклоняется, чтобы мимолетно коснуться губ Тимми в целомудренном поцелуе, после чего делает полшага под душ, начиная смывать шампунь. Закончив с водными процедурами, они заказывают обильный завтрак в номер. Арми находит второй халат, и они просто тискаются на диване, пока в дверь не постучит обслуживание номеров.
Наблюдая, как Арми доедает свой тост, желудок Тимми скручивается узлом при напоминании о своем решении рассказать, наконец, всю правду. Он делает серию глубоких вдохов, чтобы взять свои нервы под контроль, пытаясь восстановить ту спокойную решимость, что была у него утром.
Он ждет, пока Арми отложит салфетку, прежде чем взять его за руку, сцепив их пальцы в замок на столе. — Эй, есть кое-что, что ты действительно должен знать, — он пытается игнорировать легкую дрожь в голосе, прочищая горло, чтобы скрыть это.
Мягкое скольжение большого пальца по его костяшкам заставляет опустить взгляд на их руки, отмечая, как красиво отражается свет люстры, висящей над столом, в их идентичных кольцах. — Да? Что, детка?
Он с трудом отводит взгляд от их рук и снова поднимает глаза, чтобы посмотреть на Арми. Но когда он видит мягкую, обожающую улыбку и выражение всепоглощающей нежности в его взгляде, его сердце останавливается.
Он знает, что должен сказать Арми правду, и сейчас он уверен в этом больше, чем когда-либо прежде. Но он также не хочет омрачать этот день, портя и так ограниченное время, которое им отведено в этом великолепном месте, чтобы отпраздновать свою любовь. Если рассматривать в масштабе всего времени, то ожидание еще в один день не будет иметь такого уж большого значения. Завтра. Он расскажет все завтра.
Когда он замечает, что выражение лица Арми меняется на терпеливое, но молчаливое ожидание, он слегка качает головой. — Я просто очень счастлив быть здесь с тобой. Знаю, что в последнее время все было немного сумбурно, но ты для меня важнее всего. Ничто другое не имеет значения, пока мы вместе.
Ослепительная улыбка мужа высвобождает миллион бабочек в его груди. — Что ж, это приятно знать, — от хриплого смешка Арми он весь вспыхивает. — Не то чтобы я когда-либо особо сомневался в том, что это правда, но я никогда не устану слушать, как ты это говоришь. И, конечно же, ты знаешь, что я чувствую то же самое. Ты и я против всего мира, детка. Всегда.
Тим вздыхает с облегчением, и он благодарен, когда Арми наклоняется и целует его прежде, чем эмоции возьмут над ним верх. Он тянется к поцелую и ненадолго растворяется в этом моменте, чувствуя нежное касание на своей щеке. У обоих дурацкие широченные улыбки, и если бы он увидел что-то подобное со стороны, то наверняка закатил бы глаза от такой глупости. Но сейчас ему все равно. Он счастлив и влюблен, и он хочет кричать об этом с крыш, чтобы ни у кого не было сомнений, кому принадлежит его сердце. По крайней мере, в этом мире он может позволить себе такую роскошь, если действительно захочет.
В конце концов они мигрируют обратно на диван и растягиваются вместе. Тимми уютно устроился между раздвинутых ног Арми, откинувшись на его грудь, и слегка поцарапывает его кожу, водя ногтями вдоль бедер туда-сюда, пока тот накручивает на свой палец отдельные прядки темных кудрей. Они болтают обо всем подряд — о работе Арми в ресторане, и о том, как он сам был удивлен, что ему это действительно нравится, но также он все еще хочет открыть свой магазин сигар когда-нибудь, это перетекает к тому, что Арми рассказывает о своих любимых сигарах, а Тим признается, что они ему никогда не нравились. Это откровение заставляет Арми вытаращиться на него в притворном ужасе и пошутить о желании развода, на что Тимми смачно шлепает его по бедру и резко изворачивается, нападая на его губы злостным поцелуем и отказываясь смягчиться, пока тот не заберет свои слова обратно. Арми сдается, но у Тима уже нет никакого желания от него вновь отворачиваться, поэтому отсмеявшись, они возобновляют поцелуи, ленивые и неторопливые. Тимми полностью ложится на Арми, позволяя себе погрузиться в абсолютное ощущение теплоты любимого тела вокруг себя.
Должно быть, в какой-то момент он уснул, потому что выплывает из дремы от легких касаний кончиков пальцев вдоль его позвоночника, от чего по всей спине разбегаются щекочущие мурашки, поднимая дыбом каждый микроволосок на своем пути. На секунды он сильнее прижимается к теплой груди, прежде чем поднять голову, чтобы посмотреть на Арми. Его встречают глаза цвета личного рая и ласковая приветливая улыбка.
Потратив несколько минут на обмен ленивыми поцелуями, они все же решают изучить ассортимент спа-услуг, которые предлагает отель. В конце концов, они останавливают выбор на массаже для пары, с возможностью вызвать массажистов прямо в номер.
Однако это оказывается чертовски плохой идеей. Один раз услышав тихий выдох своего мужа, все его внимание уже полностью было сконцентрировано на этих звуках. Каждый раз, когда он пытался сфокусироваться на своем дыхании и расслабиться, он ловил эти блядские выдохи, а порой и стоны при, видимо, удачном попадании массажиста в чувствительные точки. Тим чувствует, как кровь приливает к члену, и в какой-то момент оказывается на грани того, чтобы прервать сеанс, вытолкать работников за дверь и запрыгнуть на Арми, давая ему то, от чего он действительно должен стонать.
Как бы то ни было, ему удается сдержаться, но как только Арми закрывает за ними дверь номера, он накидывается на него, присасываясь к его шее. — Это было чертовски нечестно, — бормочет в кожу, вмиг покрывшуюся мурашками, не желая отрывать губы настолько, чтобы говорить ясно.
Арми, застигнутый врасплох внезапной атакой, восстановив равновесие, весело фыркает. — Что?
Тимми отстраняется и бросает на него недоверчивый взгляд. — Ты! Со всеми этими твоими сексуальными звуками, которые охренеть как отвлекают! — он начинает воспроизводить их, конечно же слегка преувеличивая.
Выражение замешательства на лице Арми совсем не то, чего он ожидал. — Подожди, что? Я делал так? — после утвердительного кивка он видит, как щеки мужа заливает очаровательный румянец. — Я… я понятия не имел, что делаю это, клянусь!
Откровение, что Арми даже не подозревал, что сводит его с ума своими хриплыми постанываниями, вызывает у него двоякое желание одновременно убить этого человека и зажать у ближайшей стеночки. — Ну да, и вместо запланированного релакса, я последние полтора часа испытывал крайне мучительный дискомфорт. Ты вообще собираешься заглаживать свою вину или как?
Он все еще маниакально хихикает, когда Арми подхватывает его на руки и несет в обеденную зону, усаживает на стол и встает между его раздвинутыми ногами, максимально сближая их тела. — Да, детка, я обязательно заглажу, — один взгляд на хищную ухмылку Арми и хихиканье перерастает в стон.
Оба халата летят на пол, и когда Арми обхватывает их обоих своей большой рукой и начинает поглаживать, глаза Тимми закатываются, а спину выгибает от восхитительного ощущения. Он чувствует одновременное покалывание щетины на правом плече и горячие влажные губы на своей шее, резко подается задницей вперед, практически срываясь с края стола, но вовремя обхватывает Арми ногами за талию, чтобы не упасть. Жгучий, почти животный поцелуй длится, пока оба не начинают задыхаться, приближаясь к кульминации.
Удивительно, но Арми кончает первым, забрызгивая теплой спермой свою руку и живот Тимми. Тим так близок, что все тело словно звенит от напряжения и потребности расслабиться, а глаза сами собой зажмуриваются.
Внезапно дыхание Арми обжигает его лицо, и губы касаются уха. — Тимми, детка, отпусти себя. Кончи в моих руках, — ощущение острых зубов на мочке уха, как финальный толчок, чтобы прыгнуть с обрыва, все тело сотрясается, пока он кончает в крепко сжатый кулак.
Он падает на плечо мужа, тяжело дыша, но чувствуя себя сытым и любимым. Пару минут Арми придерживает его, успокаивающими кругами проводя по влажной от испарины спине, прежде чем неохотно отступает назад в поисках чего-нибудь, чем можно их вытереть. Он находит рулон бумажных полотенец у раковины на кухне и быстро убирает их совместное творчество на животе Тимми и своей руке.
Арми протягивает руку, и Тим хватается за нее, спрыгивая со стола, но тут же слегка заваливается, чувствуя, как ноги все еще немного потряхивает от напряжения и второго оргазма за день. Он задается вопросом, сколько еще раз они смогут заставить друг друга кончить, прежде чем их организмы скажут, что все, финита ля сперма. Он полагает, что на пару раз должно хватить. Но, возможно, не скоро, уж точно не в ближайшие пару-тройку часов.
Немного проголодавшись, они решают заглянуть в мини-бар, но вовремя вспоминают про подарочную корзину, наполненную разными вкусностями. Удобно устроившись на диване в гостиной, они запускают какой-то фильм по телевизору, хотя Тимми совершенно не обращает никакого внимания на то, что происходит на экране. Он слишком занят, прислушиваясь к успокаивающему звуку сердцебиения Арми под ухом — сильному и ровному. Это наполняет его чувством безопасности, своего рода обещанием, что все будет хорошо.
Когда фильм заканчивается, Арми предлагает позвонить маме Тимми по FaceTime и поблагодарить ее за то, что она устроила все это в последнюю минуту. Тим соглашается, и следующий час они проводят, разговаривая с ней по телефону. Его переполняют эмоции, когда он наблюдает за общением Арми и его мамы. Он видел их вместе всего несколько минут прошлым вечером, прежде чем их беспардонно выгнали из квартиры, но, увидев их сейчас, ведущих себя абсолютно как родные люди, он вне себя от радости, узнав, что никакие скандалы и каминг-ауты не повлияли на отношения с его семьей. Он даже не хочет думать о мире, где ему, возможно, пришлось бы выбирать между ними и Арми.
На ужин они устраивают себе настоящее пиршество, заказывая множество наивкуснейших блюд, начиная с конфи из утки, заканчивая клубничным сорбетом, украшенным ягодами малины и листьями ароматной мяты. Наконец, доходит дело и до шампанского, которое они предусмотрительно заранее охладили, и как только их бокалы наполнены, Арми поднимает тост.
— С годовщиной, любимый. Кажется безумием, что мы женаты всего год, потому что такое чувство, что я люблю тебя всю свою жизнь. Мне просто нужно было дождаться одного волшебного лета, чтобы ты появился и показал мне, кому всегда принадлежало мое сердце. И я буду счастлив прожить оставшуюся жизнь, изо дня в день даря тебе свою любовь, — раздается хрустальный звон, а вместе с ним у Тимми в груди словно взрывается маленький фейерверк.
Он слишком на эмоциях, чтобы сказать что-то внятное самому, поэтому ограничивается тем, что крепко сжимает руку мужа в своей, на что тот подносит их к губам и целует костяшки пальцев Тимми, прежде чем отпустить его, и переключиться на еду.
Тимми еще минуту молча наблюдает за ним, все еще пытаясь понять, как ему так повезло оказаться здесь, в этом мире, с Арми, который любит его так всецело и открыто. Ему уже все равно на причины, он просто благодарит все звезды во вселенной за то, что они подарили ему такой бесценный подарок.
Когда Арми оглядывается и замечает, что он все еще пялится, то вопросительно приподнимает бровь. — Ты будешь есть?
Тим прочищает горло и вытряхивает себя из задумчивости. Все, что сейчас имеет значение, — это быть рядом с Арми. — А, да, — его губы дергаются в застенчивой улыбке, когда он берет вилку.
Основные блюда они едят в преобладающей комфортной тишине, но незадолго до того, как они приступят к десерту, Арми протягивает руку и переплетает их пальцы. — Знаешь, думаю, эта годовщина может конкурировать с нашим медовым месяцем за первенство в моем списке фаворитов.
Тимми замирает на мгновение, теряясь, что сказать, поскольку совсем ничего не знает о том времени. — О, да? Почему же? — он молится про себя, чтобы Арми дал ему достаточно информации, чтобы случайно не ляпнуть что-нибудь, что могло бы испортить последние несколько часов их идеального дня. Завтра. Завтра он столкнется с последствиями последних двух месяцев притворства, но пусть этот вечер будет его, пожалуйста.
— Ну, во-первых, в этот раз нам не нужно было самим все планировать и платить, — широкая ухмылка оголяет один из клыков, и Тим слегка подвисает. Они всегда были его слабым местом. — Но больше, потому что я чувствую, как с каждым днем влюбляюсь в тебя еще больше. Тогда я не думал, что это возможно, но так и есть, — свет от хрустальных лепестков лампы отражается в глазах Арми, заставляя их сказочно мерцать, и Тимми внезапно забывает, как дышать.
— Ты вообще настоящий? — слова слетают с губ еще до того, как он успевает их обдумать, и он понимает, что сказал это вслух только, когда Арми удивленно кашляет.
— Уверяю тебя, я очень реален. Иди сюда, и я тебе это докажу, — внезапно хватка на его руке усиливается и тянет. Он охотно поддается, позволяя Арми усадить себя боком к нему на колени. Он чуть ерзает, устраиваясь поудобнее, прежде чем муж втягивает его в нежный поцелуй, даря восхитительный контраст мягкой шелковистости губ с приятным покалыванием уже хорошо отросшей щетины.
Когда через минуту Арми отстраняется, его губы искривляются в дразнящей ухмылке. — Это достаточно реально для тебя? — на что Тим лишь счастливо хихикает, утыкаясь лицом ему в шею.
Глубокий рокот смеха Арми эхом отзывается в нем, и все его тело наполняется теплом. Он зачарованно наблюдает, как тот протягивает руку к тарелке с сорбетом и опускает в нее указательный палец, собирая немного сладкого лакомства, после чего подносит к его рту. Палец на секунду зависает над его нижней губой, прежде чем, наконец, коснуться ее, и он полностью перестает дышать, поднимая пьяный от желания взгляд на мужа, который медленно мажет по его губам холодным липким десертом.
Когда Арми отводит палец и осматривает свою работу, Тимми не может удержаться, чтобы не пробежаться кончиком языка между губ, собирая лишь намек на вкус. Он все также неотрывно смотрит в глаза Арми, который, тихонько чертыхнувшись, подается вперед и широким языком слизывает с него всю сладость. Тим приоткрывает рот, приглашая его внутрь, с нетерпением ожидая, как сможет слизать вкус с любимого языка. И когда Арми с жаром вторгается в его рот, он обхватывает его затылок, желая максимально углубить этот клубничный поцелуй.
Когда через несколько минут Тимми, наконец, отстраняется, запыхавшийся и уже вполне возбужденный, его взгляд упирается в глаза Арми, такие же полные вожделения, как и его собственные. — Может стоит перебраться в спальню?
Решительный кивок в ответ заставляет его сползти с колен Арми, схватить за руку и буквально потащить по длинному коридору в их роскошную спальню. Остатки быстро тающего десерта давно забыты.
Менее минуты и они уже полностью обнаженные на кровати, Тим оседлал Арми, крепко сжимая коленями его бедра. Он наклоняется ниже, так что отросшие кудри падают на лицо мужа, самыми кончиками щекоча чувствительную сейчас кожу. Арми ухмыляется ему и приподнимает бедра, заставляя Тимми застонать и двинуть своими навстречу.
— Смазка? Я как-то не подумал о ней, убегая из дома… — он уже весь как на иголках от предвкушения, как Арми войдет в него, но даже в таком состоянии здравый смысл напоминает о необходимости надлежащей подготовки.
Арми кивает в сторону стула, на котором висит его одежда. — В пиджаке, во внутреннем кармане.
Тим сползает с кровати и направляется в указанном направлении. Нащупав небольшой тюбик, улыбается во все 32. — Паспорт и смазка. Обожаю тебя, мой предусмотрительный муж, — возвращается со своей добычей и забирается обратно на кровать, более чем готовый к искусным пальцам Арми, раскрывающим его.
Поэтому он совершенно сбит с толку, когда Арми возвращает ему протянутый тюбик и переворачивается на живот со словами. — Ну раз обожаешь, то давай, — и слегка ведет задницей в явном приглашении. Тимми ничего не может сделать, кроме как молча пялиться на картину перед собой в течение нескольких долгих секунд, не соображая, как быть с таким поворотом событий.
Все еще находясь в небольшом оцепенении, он видит, как Арми поворачивает голову, чтобы в замешательстве посмотреть на него. — Что такое? — когда Тим по-прежнему ничего не говорит, фыркает с усмешкой. — Понимаю, что это было давно, детка, но не говори мне, что ты забыл, как это делается, — Арми переворачивается и быстро садится рядом с ним. — Эй, если ты не хочешь, я могу…
— Нет! — он не хотел, чтобы это вышло так громко и отчаянно, но когда Арми вздрагивает от его крика, он внутренне весь съеживается от своей неспособности сдерживать эмоции. Он прочищает горло и пытается снова. — Нет, все в порядке, я хочу. Правда. Ты прав, это было давно, и я не думал... неважно. Черт, да, я очень этого хочу.
Лицо Арми расплывается в веселой ухмылке, и Тим наблюдает, как его взгляд опускается на его уже обильно истекающий член. — Я вижу, — теплая рука обхватывает его и делает пару поступательных движений, большой палец проходится по уретре, собирая крупную каплю предэякулята. Тимми с восторженным вниманием следит, как Арми подносит палец к губам и обсасывает его, довольно мурлыча.
Он с трудом сглатывает и выхватывает смазку из рук Арми, на что тот лишь хмыкает и снова принимает прежнее положение, приподнимая задницу. Когда Арми дразняще шевелит ей и подмигивает через плечо, у Тимми огромный соблазн хорошенько шлепнуть его, но у них до этой темы как-то не дошло, и он не уверен, стоит ли рисковать.
Вместо этого он изо всех сил старается не обращать внимание на подколки мужа и подползает к нему сзади, обеими ладонями оглаживая и слегка сминая его ягодицы. Наклоняется и проходится дорожкой легких поцелуев по каждой, после чего немного раздвигает и мажет широкой влажной полосой чуть выше входа и до копчика.
Когда он разводит ягодицы шире, рот наполняется слюной от одного вида на открывшуюся картину и от осознания, что он наконец испробует Арми на вкус таким образом. Тот уже делал с ним это несколько раз, но он уже было начал думать, что у него никогда не появится возможность ответить взаимностью. Подтолкнув зад еще немного вверх, он опускается и проводит влажным языком от мошонки, по едва ощутимому шву, вплоть до ануса. Непристойный громкий стон и брошенное «Ф-фа-ак, да» он воспринимает как знак продолжать.
Вылизав анус по кругу, он накрывает его ртом и слегка постукивает кончиком языка в самый центр сжатых мышц, получая в ответ одобрительное мычание. Когда он чувствует, что мышцы стали более податливыми, и, наконец, проталкивается внутрь – Арми издает еще одно хриплое ругательство, и Тиму приходится сжать свой член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас. Он понимает, что не сможет долго продержаться, продолжая в том же духе, а дойти до главного события все же хочется, поэтому делает еще несколько поступательных движений языком и отстраняется, тяжело дыша.
Дотянувшись до смазки, он почти половину тюбика выдавливает на свои пальцы. Второй рукой подныривает под Арми и дрочит ему ритмично, с оттяжкой, вырывая низкие, протяжные стоны из его горла. Оставив почти невесомый поцелуй во впадинке под крестцом, Тимми проводит смазанными пальцами между ягодиц и легкими круговыми движениями распределяет лубрикант по входу.
Судя по всему, Арми теряет терпение, потому что резко подается бедрами назад в руку Тимми, в результате чего указательный палец наполовину проскальзывает внутрь. Он пытается не задохнуться, чувствуя, как тугое тепло плотно обволакивает его палец, и направляет все оставшиеся силы на то, чтобы сосредоточиться на поставленной задаче.
Он не спешит, желая убедиться, что любимый полностью готов, к большому недовольству Арми, но он не собирается рисковать причинить ему боль в первый раз, когда будет внутри него. Когда три пальца без особых усилий входят на всю длину, Арми хмыкает и поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Серьезно, детка, я в порядке. Хочу уже почувствовать тебя внутри.
Легкая дрожь в голосе Арми заставляет его задуматься, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз был в пассивной позиции. А ведь еще несколько минут назад, он даже не подозревал, что это возможно, и теперь накатило беспокойство, что, может быть, Арми хотел этого и раньше, но ничего не говорил, предполагая, что Тим (тот, который знает его лучше, чем кто-либо), сам поймет.
Он осторожно убирает пальцы и наваливается на спину Арми, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. — Хорошо, любимый, — тянется для поцелуя, немного неряшливого и неловкого из-за неудобного угла, отстраняется, еще раз чмокает его во вспотевший висок, и снова занимает позицию позади него.
Он выдавливает еще смазки на руку, распределяя ее по своему члену, и когда приставляет головку ко входу, чувствует, как тело Арми напрягается, готовясь к вторжению. Чистой рукой успокаивающе поглаживает его по спине. — Все в порядке. Просто дыши. Я так сильно тебя люблю, — когда видит, что Арми делает глубокий вдох, он начинает медленно, но уверенно вжиматься.
Ощущение плотного жара вокруг себя не похоже ни на что, что он когда-либо испытывал раньше. Непроизвольно он задерживает дыхание вплоть до того, пока не погрузится на всю длину, упираясь бедрами в ягодицы Арми. И только после этого судорожно выдыхает.
Он не двигается, просто утопая в ощущении, что он в Арми, и это осознание резонирует во всем его теле, воспламеняя буквально каждую клеточку его существа. Когда Арми слегка качает бедрами, делая недвусмысленный намек, он берет себя в руки и начинает двигаться, сначала медленно, с минимально амплитудой, и постепенно наращивая темп. Наблюдая как любимый под ним стонет и буквально распадается на части от удовольствия, сносит крышу напрочь, и он припадает к его спине, выцеловывая каждый позвонок и бессвязно нашептывая какие-то нежности в разгоряченную кожу.
Когда он чувствует, что Арми близок к оргазму по тому, как мышцы его ног и спины напрягаются, а дыхание становится прерывистым, он обхватывает его член и начинает поглаживать в одном ритме с толчками. Другой рукой переплетает их пальцы на матрасе, в некоем подобии заземления, когда собственный экстаз стремительно приближается.
Меньше чем через минуту Арми издает сдавленный низкий стон и содрогается всем телом. Ощущение того, как он пульсирующе сжимается вокруг него, слишком велико, и Тим успевает сделать еще несколько быстрых толчков, прежде чем кончает глубоко в Арми. Он еще крепче сжимает руку мужа, прямо перед тем как зрение начинает расплываться, и он падает на его спину.
Когда он приходит в себя, Арми лежит рядом на боку и успокаивающе массирует его предплечья, лежащие на животе. Он немного вздрагивает, не понимая, что произошло после его оргазма и как они оказались в этой позе.
— Эй-эй, все в порядке, детка. Ты просто отключился на минуту, но все хорошо, — спокойный тон Арми творит чудеса, и он действительно расслабляется, концентрируясь на тепле его руки.
— Чёрт, не думаю, что когда-либо раньше терял сознание от секса, — он чувствует себя немного смущенным, но Арми, похоже, это не беспокоит, так что, возможно, такое происходит не в первый раз.
Низкий смешок слышится прямо у его уха. — Нет, это определенно было впервые. Но как горячо, — губы касаются его волос, и он улыбается от того, как безопасно и надежно он всегда чувствует себя с Арми.
Разум перескакивает на то, что, как он решил, он должен сделать завтра, и внезапно это не кажется таким страшным. Он знает, что будет не просто, и все скорее всего не сразу сложится идеально, но любовь между ними не похожа ни на что, что он когда-либо чувствовал в своей жизни. Если он и может во что-то верить, так это в это.
Он переворачивается на бок, чтобы видеть лицо Арми. — Как думаешь, где мы будем через год?
Арми переводит взгляд с потолка ему в глаза и несколько секунд обдумывает вопрос, прежде чем ответить. — Думаю, где бы мы ни оказались, пока я с тобой, я буду самым счастливым человеком на земле.
Сердце Тимми наполняется счастьем, и это почти слишком, чем он может вынести в своем нынешнем эмоционально выжатом состоянии. Пытаясь не сорваться, он слишком драматично закатывает глаза. — Ненавижу тебя, Хаммер, — он толкает Арми в плечо, одновременно утыкаясь ему в подмышку в попытке скрыть головокружительную улыбку, которую не в силах сдержать.
Арми громко смеется, обхватывает его руками и полностью перетягивает на себя. — Ты любишь меня. Просто признай это, Шаламе.
Тим на минуту прижимается к его шее, прежде чем приподняться на руках, чтобы встретиться с ним лицом. На этот раз уже не пытаясь скрыть ухмылку. — Раскусил меня, — он сокращает расстояние между ними и накрывает любимые губы в нежном поцелуе.
После серии неспешных поцелуев, они все же находят силы на двухминутный душ, а затем устраиваются в кровати под одним большим одеялом. Арми терпеливо ждет, пока Тимми пару минут ерзает в поисках самого удобного положения, пока стандартно не прижмется к его боку, закинув на него половину своих конечностей, и тогда уже еще раз подтягивает на них одеяло и устраивает подбородок на его макушке.
Тим кладет руку на сердце Арми, чувствуя, как сильное сердцебиение пульсирует под его ладонью. Он засыпает в надежных руках, зная, что это единственное место, где он когда-либо хотел быть.