Наша звездная жизнь/ Our Star Life

      Вкус Арми на языке после стольких месяцев лишений заставляет все тело Тимми искриться желанием. Убедившись, что Арми хочет этого так же сильно, как и он сам, в нем вдруг появляется внезапная уверенность, и он утягивает их к кровати. Их губы расстаются лишь на секунды, необходимые чтобы стянуть друг с друга футболки, тут же поспешно брошенные на пол, после чего словно магнитом они вновь притягиваются, сливаясь в голодном поцелуе.       Притянуть Арми к себе и почувствовать его вес на себе, — словно медленный, долгожданный выдох после нескольких месяцев без дыхания. Тепло его тела обволакивает, и он словно плавится от него, принимая форму тела Арми, подстраиваясь под каждую впадинку или выпуклость, уничтожая малейшие промежутки между ними, чтобы ничто больше не могло их разлучить. Зацеловывает, ласкает, не в силах больше сдерживаться.       Пальцы вплетаются в волосы Арми, как только тот отрывается от его губ и начинает медленно опускаться вниз по его шее, на протяжении всего пути оставляя влажные поцелуи. Это потрясающе, и искры внутри него разгораются в бушующее адское пламя. Все его существо находится в состоянии войны желания не торопиться, чтобы насладиться всем в полной мере, с мучительной потребностью, чтобы Арми немедленно оказался внутри него.       Когда Арми достигает его груди и всасывает один из сосков в рот, проводя языком по кругу, Тимми чувствует, что вот-вот взорвется. Он громко стонет и приподнимает бедра, пытаясь получить хоть немного больше необходимого трения. Когда он чувствует, как его каменный стояк вдавливается в не менее твердый член Арми, он снова судорожно выдыхает и еще сильнее выгибает спину.       — О, черт, да… Арми... Мне нужно чувствовать тебя. Это было так давно, — он так погружен в собственное удовольствие и потребность, что ему требуется какое-то время, чтобы понять, что Арми отстранился и ничего не делает, досадливо прикрыв глаза.       Тим приподнимается на локтях, когда Арми окончательно отодвигается, садясь у него между ног. — Эй, что не так? Почему ты остановился? — все тело гудит от возбуждения и ноющей потребности, но у него перехватывает и так сбившееся дыхание, когда он натыкается на затравленный взгляд сверху. — Арми? Что случилось? — он подтягивается выше, чтобы нежно огладить его лицо.       Арми тяжело вздыхает, и Тима внезапно окатывает ужас, что он вот-вот всего лишится… снова. — Просто… я знаю, что это не первый твой раз с… ну, со мной. Или… с версией меня, или… не знаю. Не важно. Но для меня это впервые. И я боюсь, что… — Арми делает паузу, и весь мир Тимми замирает, пока он ждет последующих слов. — Что, если… что, если получится не так хорошо, как ты помнишь? Блять.       Раздраженный вздох Арми действует как ведро ледяной воды, заставляя реагировать быстро, и он хватает его за руку прежде, чем тот полностью слезет с кровати. — Нет, подожди, пожалуйста, остановись, — к его огромному облегчению, Арми не порывается больше сбежать, но он все еще чувствует, как напряжены его мышцы, пока крепко сжимает его запястье.       Пока устраивается сидя, мысленно проклинает себя за то, что не подумал об этом раньше. Он так отчаянно хотел снова быть с Арми, что совершенно упустил из виду, что этот Арми никогда не делал этого раньше. Ни с ним, ни с любым другим мужчиной, если уж на то пошло. Он тянет его ближе к себе, сцепляя их пальцы в замок у себя на коленях, и пытается придумать, как его успокоить. — Прости. Я даже не думал об этом. Но обещаю, тебе не о чем волноваться. Ведь технически вы один и тот же человек, так что… — он замолкает, не зная, что еще сказать. Но когда в голову приходит новая мысль, его глаза широко распахиваются.       — Подожди, ты ревнуешь… к себе?! — ситуация настолько сюрреалистична, что он не может сдержать смех, вырывающийся наружу, а мозг пытается понять, как он оказался в таком положении. Но когда он видит настоящую тревогу на лице Арми, он заставляет себя успокоиться.       Взгляд Арми падает вниз, внимательно рассматривая ничем не примечательные простыни на кровати Тимми. — Слушай, из того, что ты мне рассказал, складывается впечатление, что в другом мире я был практически идеальным, и я… это просто слишком, чтобы я мог соответствовать, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты разочаровался, что я не он, — Арми чуть сжимает его руку и снова поднимает глаза, чтобы встретиться с его. — И да, конечно, я ревную и завидую. Та другая версия меня заполучила тебя первой, и теперь наш первый раз на самом деле ни черта не первый. И я не виню тебя, просто… жаль, что раньше я был таким трусом. Ненавижу, что потратил впустую столько времени, которое мы могли бы быть вместе.       До Тима наконец доходит, как много им еще предстоит пережить и переговорить. И как бы он ни хотел провести весь день в постели, заново изучая каждый дюйм любимого тела, это может подождать. Есть более важные вещи, которые они должны прояснить в первую очередь. — Хорошо, иди сюда, — он отползает чуть назад, полулежа устраиваясь у изголовья кровати, и хлопает рядом с собой по матрасу, приглашая Арми присоединиться. — Давай просто поваляемся. Нам ни к чему торопиться. Мы можем просто немного поговорить.       С тихим вздохом Арми пристраивается рядом. Тим вспоминает, как в свое время в другом мире, он завидовал тому Тимми. Странное чувство быть сейчас по другую сторону. — Во-первых, ты не трус. Тогда у тебя были вполне реальные причины не кидаться в омут с головой, и как бы мне ни мечталось о том, что было бы, если бы ты это сделал, я также воочию увидел, как это сказалось на наших профессиональных жизнях и на наших близких. И это была не совсем сказка.       Он немного выжидает, прежде чем продолжить, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть лицо Арми. — И во-вторых, — он проводит рукой по голой груди Арми, задерживаясь на крошечном шраме чуть ниже ключицы, который он получил во время съемок «Простите за беспокойство», которого не было у другой его версии. Он делает паузу на минуту, пытаясь собраться с мыслями и найти способ объяснить все Арми, чтобы не стало хуже.       — Я совру тебе, если скажу, что не был счастлив в другом мире. Я был. У нас была замечательная жизнь, хоть я и не думал, что она будет такой. Но как бы я ни пытался притворяться, это была не моя жизнь. И ты прав, та версия тебя была довольно идеальной. Но он не та версия, с которой мне суждено быть. В целом, он был копией тебя, но все же он не тот Арми, в которого я изначально влюбился. Это ты. Возможно, мы приняли решение, отличное от другой версии нас самих, и жизнь на какое-то время развела нас в разных направлениях, но каким-то образом в конце концов мы все-таки нашли путь друг к другу. И ничто никогда не может сравниться с этим. Ты единственный, кого я хочу в своей жизни, в своей настоящей жизни. Ту, которую мы будем строить вместе.       Когда он заканчивает, его сердце колотится так сильно, что он почти уверен, что Арми его слышит. Он задерживает дыхание, встречаясь с ним взглядом, надеясь, что его слова помогли развеять его страхи. Долгая минута молчания, пока Арми наконец не выдает. — Окей.       Тимми выжидает несколько секунд, предполагая, что Арми скажет что-то еще. Но когда тот молчит, он вопросительно моргает. — Окей?       Большая теплая ладонь ложится на его грудь, и он наблюдает, как на лице Арми медленно расползается довольная улыбка. — Ага. Окей, — прежде чем он успевает сформулировать связный ответ, тот наклоняется и накрывает его губы в нежном поцелуе. Все мысли вылетают из его головы, и он, наконец, позволяет себе раствориться в ощущениях, с облегчение выдыхая в приоткрытый рот.       Через минуту Тимми отстраняется с самодовольной ухмылкой на лице. — Окей, — из горла вырывается хихиканье, и Арми проглатывает его еще одним поцелуем, на этот раз поверхностным, потому что не может сдержать собственный хрипловатый смешок.       Когда они, наконец, снова успокаиваются, Арми обнимает его за плечи, притягивая ближе, и Тим вжимается в него предельно возможно. Они замолкают на время, слушая лишь мерное дыхание друг друга, пока спокойный ровный голос Арми не разрезает тишину. — Расскажи мне больше о твоей жизни там.       Мягкий голос Арми настолько успокаивает, что Тиму требуется минута, чтобы обработать его просьбу. — Уверен, что хочешь знать это? Самое важное я тебе уже рассказал, — он не до конца понимает, зачем тому мучить себя, если они уже решили, что для них важен только их мир.       Наступает тишина, и он думает, что, возможно, Арми собирается отказаться от своей просьбы. — Да, знаю. Но… я хочу знать и об остальном. Ты был там два месяца. Я хочу услышать о мелочах, которые делали тебя счастливым, о том, каким был обычный день в той жизни. Впрочем, ты можешь опустить некоторые подробности, — кривоватая ухмылка Арми заставляет Тима наигранно закатить глаза, но он все равно не может избавиться от чувства неловкости при мысли о том, чтобы рассказать ему все. — Но я серьезно. Я хочу знать, как это было для тебя, чтобы я мог понять, через что ты прошел и где ты сейчас. Пожалуйста.       По выражению лица Арми становится понятно, что он настроен серьезно, и Тимми знает, что никогда не сможет ему ни в чем отказать. Он делает долгий вдох, прежде чем слегка кивнуть. Если это поможет Арми почувствовать себя лучше, он готов попробовать.       Удобно устроившись в объятиях крепких рук, он начинает рассказывать о своем времени в альтернативной вселенной более подробно, надеясь, что Арми сможет найти утешение, которое ищет. Он рассказывает ему об их веселом дне осмотра достопримечательностей в Остине сразу после того, как он проснулся в том мире, об ужасных прослушиваниях, которые был вынужден проходить, когда они вернулись в Лос-Анджелес, о том, как Арми возил его к знаку Голливуда, о свидании на их местечке в парке, об ужине с друзьями Арми из ресторана.       Он чувствует, как хватка на его талии чуть усиливается, когда он упоминает, что они обсуждали возможность завести еще детей, и мельком бросает взгляд на Арми. Когда он видит щемящую нежность в его глазах и легкую улыбку на губах, его желудок совершает счастливый кувырок. Он испытывает сильное искушение пропустить менее счастливую часть о собственных детях Арми и о том, как тяжело было наблюдать, с какой невероятной болью приходилось сталкиваться и детям и тому Арми, но он знает, что этот хочет всей правды, поэтому рассказывает все без утайки. Видя, как напряжено его лицо, Тим тянется и успокаивающе целует его в висок.       Продолжая, он рассказывает о том, как получил роль в фильме, и о последующей ссоре из-за нежелания Арми больше сниматься. И как тот удивил его, появившись на пороге дома его родителей, и как они отпраздновали годовщину в одном из самых роскошных отелей Нью-Йорка.       Когда он заканчивает, Арми с минуту молчит, пальцами вплетаясь ему в волосы и ласково перебирая кудри. — Это действительно похоже на прекрасную жизнь. Я понимаю, почему тебе было так трудно проснуться здесь после всего этого. Но я очень рад, что ты это сделал, — пальцы в волосах замирают, и он слышит, как Арми делает глубокий вдох. — Спасибо, что рассказал мне. Знаю, что это, возможно, звучит безумно, но мне становится легче от осознания, что по крайней мере одна из версий меня любила тебя так, как ты этого и заслуживал с самого начала. И что ты все-таки испытал каково это. Мне просто жаль, что здесь все произошло иначе.       Сладко-горькое чувство накатывает на него, одновременно оплакивая то, что они могли иметь, и зная, что они сделали свой выбор не просто так. — Кстати, я знаю момент, который изменил для нас все. Это было ночью после первого дня съемок. Я танцевал у окна, совсем укуренный, а ты…       — Я был на кровати. Я помню. Я так сильно хотел тебя поцеловать, но просто… застыл. Я не смог перебороть страх все испортить. Наш фильм, свою карьеру… тебя.       Сердце сжимается при мысли, что Арми сдерживал себя, пытаясь защитить его. — Это безумие, как один крошечный момент может так сильно изменить жизнь. Но теперь, когда я увидел альтернативный вариант… я не жалею о выборе, который мы сделали в этой жизни. Думаю, для нас было важно взять время, чтобы понять, что это действительно то, чего мы хотим, и постараться сократить потенциальные последствия в других сферах нашей жизни. Но я надеюсь, что Арми из другого мира воссоединился со своим Тимми и что они счастливы.       — Я тоже. Надеюсь, что каждая версия нас сможет найти свое счастье. А что касается нас, то я наконец-то готов сделать то, чего так отчаянно хотел еще два года назад, — рука Арми обхватывает его за шею и притягивает к себе, пока их губы не столкнутся.       Они теряются в поцелуе на долгие минуты, позволяя, наконец, напряжению и тревоге растаять, оставив лишь сладостное предвкушение того, что ждет их дальше. Когда Арми издает низкий горловой стон прямо ему в ухо и шепчет: «Хочу быть внутри тебя», Тимми нужны все усилия, чтобы сдержаться и не кончить себе в штаны только от этих звуков.       Пытаясь спастись от этой участи, он с энтузиазмом кивает, а затем быстро стягивает штаны вместе с бельем. Через секунду Арми следует его примеру, и когда они вновь прижимаются друг к другу, теперь полностью обнаженные, это блаженное ощущение кожа к коже прошибает все тело электрическим разрядом.       Устроившись на боку, лицом друг к другу, Тим начинает медленные покачивания, пока они соединяются в очередном обжигающем поцелуе. Вскоре оба полностью твердые, истекающие желанием, и восхитительное трение члена о член медленно сводит его с ума. Ему нужно больше, нужно чувствовать, как Арми наполняет его и, наконец, делает своим.       Он с трудом отрывается от поцелуя и тяжело дышит во влажные приоткрытые губы. — Пальцы… в меня… сейчас.       Когда он видит неуверенность на лице Арми, он решает взять дело в свои руки, чтобы помочь тому справиться. Дотянувшись до тумбочки, он достает флакон со смазкой, берет Арми за руку и щедро покрывает его пальцы, равномерно распределяя своими собственными. Перевернувшись на спину и широко расставив ноги, он аккуратно направляет руку Арми к своему входу. — Все в порядке, я тебе доверяю. Просто не торопись, я скажу тебе, если будет больно.       Арми кивает и заметно расслабляется. Он слегка с нажимом проводит кончиком указательного пальца по кругу сжатых мышц и надавливает сильнее, проскальзывая внутрь сразу на две фаланги. Огладив внутренние стенки и получив от Тимми сигнал продолжать, он действует уже более уверенно, аккуратно добавляя второй палец. Тим впечатлен тем, как быстро Арми приспособился к ситуации и с легкостью готовит его. Ему даже удается несколько раз ударить по простате, посылая волны удовольствия по всему телу.       Когда он готов, Арми медленно убирает пальцы и устраивается между его ног. Но прежде чем он войдет, у Тимми появляется идея. — Подожди, я хочу кое-что попробовать, — увидев озадаченный взгляд Арми, он садится и утыкается носом ему в грудь. — Просто доверься мне.       Как только тот утвердительно кивает ему, он вскарабкивается на его колени, седлая бедра лицом к лицу. Заводит свои ноги ему за спину и упирается пятками в ягодицы, удерживая его в захвате. Встретившись взглядами, он медленно наклоняется и обхватывает рукой оба члена, зажатые между ними. Он делает лишь несколько поступательных движений и отпускает. — Готов? — его глаза ищут глаза Арми, желая убедиться, что он с ним, прежде чем продолжить.       Арми отвечает поцелуем, нуждающимся, наполненным желанием, сдерживаемым столь долгое время. Тимми отвечает тем же, подпитываемый собственной болезненной потребностью в человеке, в которого был влюблен много лет, но никогда не верил, что когда-либо сможет по-настоящему быть с ним.       Отстраняясь от поцелуя, он упирается обеими руками в бедра Арми и приподнимается. Одну он заводит за себя, чтобы обхватить член Арми и направить его в себя. Когда другая рука начинает дрожать в попытке удержать весь свой вес, он чувствует, как крепкие руки обхватывают его за талию, удерживая, пока он начинает медленно опускаться на член.       Когда головка входит в него, комната наполняется синхронным стоном. Тиму нужны все силы, чтобы не опуститься резко вниз и не начать трахать Арми до потери сознания, но он заставляет себя двигаться медленно, желая продлить ощущения на дольше, чтобы этот их первый раз был наполнен интимностью и был только для них. Дюйм за мучительным дюймом он опускается на массивный член Арми, пока полностью не усаживается на его бедра, чувствуя себя максимально наполненным.       Ни один из них не шевелится в течение долгой минуты, и он наблюдает, как лицо Арми искажается от удовольствия, когда он впервые чувствует окружающий его жар Тимми. Когда их взгляды снова встречаются, им больше не нужны слова, чтобы выразить свои чувства. Все заключено в глазах друг друга, годы сдерживаемых желаний, нежности и любви, все слилось воедино в этот момент.       Тимми делает глубокий вдох и экспериментально пару раз покачивается, чувствуя долгожданное скольжение внутри себя. Арми выстанывает в пространство между ними, и в его животе разгорается пламя. Еще пара движений, и хватка крепких рук на его бедрах усиливается. Это потрясающе, и находясь в таком положении, он чувствует такую связь с Арми, какой никогда не чувствовал до этого. Он сохраняет медленный, равномерный ритм, раскачиваясь с короткой амплитудой, обеспечивающей достаточное трение, чтобы одновременно плавиться от удовольствия и сходить с ума от желания большего.       Одна рука Арми скользит от его бедра вверх по всей спине и вплетается в волосы, притягивая его для требовательного поцелуя. Языки мгновенно находят друг друга, и Тим так отдается поцелую, словно хочет высосать из Арми всю жизнь или же, наоборот, отдать свою, пока все-таки не вынужден оторваться, чтобы вдохнуть. Тимми успокаивает свои движения, пока они льнут друг к другу и прижимаются лбами, переводя дыхание.       Когда он снова начинает двигаться, Арми присоединяется к нему, делая небольшие толчки навстречу, входя еще глубже. Тим не может сдержать громкий стон, когда тот проходится по простате. Арми, впечатленный такой реакцией, сохраняет угол входа и делает еще несколько толчков, вынуждая Тимми вцепиться в его плечи всеми десятью пальцами, чтобы удержать шаткое равновесие.       Его движения становится более беспорядочными, и тогда Арми берет инициативу на себя, крепко сжимая его бедра и направляя, и вскоре он полностью отдается ему, позволяя двигать им так, как тот сам хочет. Вспышки наслаждения, пронзающие его тело, сравнимы разве что с невероятной близостью, которую он чувствует, когда их взгляды встречаются, пока тела двигаются вместе, как одно целое. Капелька пота скатывается ему в глаз, но он тут же смаргивает ее, не желая разрывать зрительную связь, когда оба стремительно приближаются к оргазму.       Ощущение горячей руки Арми вокруг его члена, заставляет его беспомощно захныкать, так близко он к краю. Достаточно нескольких жестких движений, прежде чем он вскрикивает и все же зажмуривает глаза, падая в блаженную эйфорию.       Когда последние спазмы оргазма отпускают, он наклоняется вперед, чтобы прижаться лицом к изгибу шеи Арми, в то время как тот продолжает двигаться короткими рваными толчками. Он все еще пытается отдышаться, когда слышит сдавленное: «О, блять!» за секунду до того, как почувствует прилив тепла, наполняющего его изнутри. Ощущение пульсации члена Арми так глубоко внутри него почти слишком, и он снова скулит, отчаянно цепляясь за его потное тело, пальцами хватаясь за влажные волосы, пока тот делает последние несколько толчков и, наконец, не успокаивается под ним.       Ему требуется еще какое-то время, чтобы восстановить достаточно сил и, наконец, поднять голову, но когда он снова встречается взглядом с Арми, то видит слезы, застывшие в уголках его глаз. Он не осознает, что находится в том же состоянии, пока Арми не проводит большим пальцем по его щеке, стирая мокрую дорожку.       Словно пузырь эмоций вырывается на поверхность, и он издает что-то вроде нервного хихикающего хрюканья, когда до него доходит осознание момента. Он до сих пор не уверен, как все это произошло, но пока он сидит здесь, пока его тело медленно дрейфует в посторгазмической неге, и пока размягчающийся член Арми все еще внутри него, он решает, что это больше не имеет значения. Все, что его волнует сейчас, это то, что они могут быть вместе так, как он всегда хотел, и именно в той жизни, которая принадлежит им обоим.       Арми убирает выбившийся локон с его лба, склонив голову набок, открыто наслаждаясь его видом. — О чем ты там думаешь? — тон легкий, но Тим видит мимолетную вспышку беспокойства, промелькнувшую на его лице. — Ты ведь не сравниваешь сейчас, как это было в той жизни, да?       Загадочная улыбка расползается по его лицу. — Нет, я никогда не делал этого с другим Арми. Это… это только наше, — он мягко кладет руку на сердце Арми, когда тот наклоняется, накрывая его губы в страстном поцелуе.       Он чувствует, как его собственное сердце замирает в груди, когда Арми выдыхает «наше» ему в рот, словно декларацию и обещание того, что ждет их дальше.       Больше всего на свете он хочет раствориться в этом поцелуе навсегда, но, когда чувствует, как сперма Арми начинает медленно вытекать из него, он понимает, что им определенно нужно отвлечься и привести себя в порядок. Он неохотно отстраняется и привстает с уже мягкого члена, слегка морщась от ощущения пустоты. Схватив ближайший предмет одежды, он вытирает их обоих, но когда Арми предлагает принять душ, он быстро соглашается.       После душа они снова устраиваются в постели, тесно прижавшись друг к другу. Там и проводят остаток дня, наверстывая упущенное в жизнях друг друга за последние несколько месяцев. Арми рассказывает ему все о своем первом опыте на Бродвее, о том, как сильно ему это нравится, и о том, что он всерьез думает, чтобы больше играть в театре в будущем. Все внутри Тимми взволнованно трепещет при мысли, что Арми будет проводить больше времени в Нью-Йорке. Он в свою очередь рассказывает о времени в Лондоне и Будапеште на съемках «Короля», о том, как сблизился с Джоэлом и Дэвидом и как ему не терпится увидеть, каким получился фильм.       После ужина, они снова занялись любовью. На этот раз Арми был уже намного смелее, прижимая, стискивая, ртом жадно исследуя его тело словно изголодавшийся зверь.       Глубокой ночью, когда Арми начинает засыпать, собственнически обхватив его талию, Тим не может заставить себя закрыть глаза. Он просто смотрит на спокойное лицо любимого, наблюдая, как тот медленно погружается в сон.       Он чувствует, как дыхание Арми выравнивается, его грудь мерно поднимается и опускается, сигнализируя, что он, наконец, заснул. Именно тогда его разум начинает сходить с ума в ускоренном режиме, все глубоко запрятанные сомнения и страхи, которые так и не удалось до конца искоренить, снова вырываются наружу.       Он так глубоко погружен в свои мысли, что внезапный сонный голос Арми заставляет его чуть ли не подпрыгнуть. — Тебе пора спать, уже поздно. Все, о чем ты переживаешь, может подождать до завтра.       При этой мысли по спине пробегают ледяные мурашки. Если бы только он мог в это поверить. — Ну, вот в чем дело. Я боюсь заснуть, потому что не хочу проснуться и обнаружить, что это не реально, что это был просто еще один сон или долбанная альтернативная реальность. Боюсь, что, если закрою глаза, тебя уже не будет рядом, когда я снова их открою, — он впивается зубами в нижнюю губу, пытаясь удержаться от паники.       Арми чуть отстраняется, чтобы посмотреть ему в лицо, нежно оглаживая большим пальцем скулу. — Спи, Тимми. Я никуда не денусь, и ты тоже. Это реально, мы реальные. И ты именно там, где должен быть.       Когда Арми наклоняется, чтобы поцеловать его в лоб, он заставляет себя расслабиться. Он знает, что Арми прав, ему просто нужно верить, что он действительно может получить это, что на этот раз его у него не отнимут. Он снова придвигается в теплые объятия, и когда слышит шепот «Я люблю тебя», прямо перед тем, как Арми вновь заснет, он понимает, что наконец нашел все, что искал, прямо здесь. И на этот раз, это именно его и ничье более.