***
Намджун приезжает в театр через полчаса после звонка Джозефа и, приказав включить свет, отправляет охрану альфы ждать на улице, и идет к сидящему на переднем ряду другу. Намджун опускается в кресло рядом с Чонгуком и долго подбирает слова, но, так и не подобрав, интересуется его состоянием. — Еще немного, и я соберусь, — бесцветным голосом отвечает Чонгук. — Конечно, соберёшься, ты же Эль Диабло, — усмехается Намджун. — Но расскажи мне, что случилось? — Я перегнул палку. Мне больше нечего сказать. — Я чувствую, как ты подавлен, неужели Юнги тебя сломал? Неужели этот хилый омега смог так сильно повлиять на твоего зверя? — смотрит на него старший. — Он особо и не распускал своего зверя, он просто поделился болью. Он рассказал мне, как ждал меня, и я, — осекается Чонгук, — я ни разу не оправдал его ожиданий, Намджун. Я позволил каким-то мразям касаться моего мальчика. Его запирали, били, а я был настолько ослеплен своей яростью, что даже мысли не допускал, что ему может быть больно и без меня. — Думаю, самое время отпустить его, оставить всё… — Отпустить? — поворачивается к нему Чонгук, и Намджун уже жалеет, что открыл рот. — Я никогда его не отпущу. Он мой омега, я люблю его, и плевать, что уже во второй раз жизнь раскидывает нас по разные стороны. Я пойду за ним и в третий. И в четвертый. Я буду добиваться его бесконечно, но я его не отпущу. — Ты меня удивляешь, — хмурится Намджун. — Как ты собираешься собрать воедино то, что сам и разбил? Думаешь, он тебя простит? — Я сделаю всё для этого, — уверенно говорит альфа. — Сегодня я заново в него влюбился, — разбито улыбается. — Ты не представляешь, насколько он силен. Он моя кровь и плоть, мой дом, моя семья. Он тот, кто родит мне таких же сильных и красивых сыновей. Ничто и никто в этом мире не встанет между нами. Юнги все равно будет моим. — Это будет тяжелый путь. — А когда у нас было что-то легко? — горько усмехается Чонгук. — Я отвратительно поступил с Юнги, и я сильно об этом жалею, но я не собираюсь стоять в стороне и ждать, что же выберет омега. Я буду рядом с ним, буду везде, где он, а Юнги может об этом и не знать. Я его не отпущу и обязательно все исправлю. Сейчас нам нужно заняться Омарионом и свадьбой Хосока. Время, отведённое мной на самобичевание, закончилось, пора разбираться с нашими врагами, — поднимается на ноги альфа, и Намджун следует за ним.***
— Как ты? — проходит в комнату брата Тэсон и опускается рядом на кровать. — Я проиграл, — с грустью смотрит на лежащий рядом белый костюм Тэхен. — Через пару часов я стану его супругом. — Ты не проигрывал, — пытается подбодрить его старший. — Ты же не в тюрьму отправляешься. Я буду тебя навещать, ты будешь приезжать, а время летит так быстро, что ты и не заметишь, куда делись двенадцать месяцев. — Я боюсь, — притягивает колени к груди омега. — Это я с виду такой непробиваемый и везде свой парень, а на деле я боюсь уезжать из дома, от тебя, боюсь жить с тем, кого толком не знаю. Как я буду сутками находиться наедине с ним? Что мне делать, если он вдруг захочет провести со мной ночь? — с грустью смотрит на брата. — Ты же говорил, что предлагал ему себя, но он не заинтересован. — Я был уверен, что он не заинтересован, поэтому и предлагал, но откуда я знаю, как он поведет себя, когда мы уже будем женаты, — кусает губы Тэхен. — Скажешь ему все, как есть, что ты не хочешь, — говорит Тэсон. — Я не особо люблю альф, ты прекрасно знаешь, но этот, несмотря на все, что ты вытворял, ни разу тебя и пальцем не трогал. Я не думаю, что он не поймет, а если не поймет, вырубишь его и сбежишь. — Овдоветь? — смеется Тэхен. — Это ведь прекрасная идея! Хотя я не хочу быть убийцей, я скорее сделаю так, что он вернет меня в этот дом максимум через месяц. — Ты умеешь заебывать, — швыряет в него подушку старший, а Тэхен тянется за мобильным. — Юнги вернул страницу! — спрыгивает с кровати омега. — Ты превратился в его фаната, — качает головой Тэсон. — Ты же видишь, что он постит, мне кажется, ему хуже, чем мне, и я, смотря на него, не хочу жаловаться или унывать, — говорит Тэхен, листая ленту Юнги. — Я репостну его пост. — Ты с ума сошел? — выпаливает Тэсон. — Ты прекратишь вашу глупую войну? Ты же обожал быть с ним в контрах. — Плевать на войну, — отмахивается Тэхен. — У меня много подписчиков, а ему нужна реклама и деньги, пусть и мои закажут, мне не жалко. — Я всегда знал, что у тебя золотое сердце, иначе как объяснить то, что ты перед всем Кальдроном первым протягиваешь руку своему врагу, — улыбается Тэсон. — Когда ты в полной заднице, всё остальное теряет значение, — говорит Тэхен и, репостнув пост Юнги о рекламе, пишет под постом про Дракона «лучшее».***
— Он меня репостнул! — подпрыгивает на месте Юнги. — Ким Тэхен репостнул мой пост! — И… — ложка с йогуртом замирает в руке Чимина, так и не дойдя до рта. — Ты не понимаешь, он сделал первый шаг! — бегает по комнате омега. — Думаешь, он меня пожалел? Мне не нужна жалость! — мгновенно мрачнеет. — Так напиши ему и спроси, — пожимает плечами Чимин и возвращается к йогурту. Юнги пару минут ходит по квартире, а потом, все-таки решившись, открывает дайрект. Ю: Спасибо. Т: Пожалуйста. Ю: Это было неожиданно. Т: Еще неожиданнее то, что у меня сегодня свадьба, но постов с мероприятия не будет. Ю: Ого, тебя можно поздравить? Т: С несчастьем. Не приглашаю тебя, потому что свадьбы толком и не будет, просто распишемся, потом я напьюсь. Да и чего скрывать, мне нечему радоваться. Ю: Хочешь поговорить? Т: Хочу умереть. Удаляет. Т: Нет, все нормально. Ю: Пиши, если что. Я выслушаю. Т: Может, зайду как-нибудь на кофе. Ю: Буду рад, только кофе сам неси. Чимин обещает зайти на ужин, а Юнги уходит на работу. Вечером по дороге домой Юнги заходит в маркет и покупает необходимые для ужина продукты. Днем на обеденном перерыве Юнги внимательно слушал повара в их кафе, который объяснил ему, как приготовить вкусную пасту в сливочном соусе, и решил, что хватит Чимину его угощать, сегодня он его покормит. Юнги бегает между гостиной и кухней, накрывая на стол и продолжая помешивать грибной соус в сковороде. Он решает нарезать салат, пока соус варится, и, вооружившись ножом, садится за столик в гостиной, как слышит стук в дверь. — Знал, что ты не пропустишь такой вкусный ужин, — распахивает дверь улыбающийся Юнги и застывает на месте, увидев стоящего снаружи Чонгука. — Можно войти? — спрашивает альфа, изо рта которого из-за холода идет пар. Юнги запоздало кивает и отступает, пропуская брата внутрь. Чонгук снимает кожаные перчатки и, как и есть, в черном пальто до колен проходит в гостиную. Юнги топчется позади, не зная, что сказать, и в итоге решает просто понаблюдать за альфой. Чонгук останавливается посередине комнаты, с интересом ее рассматривает, замечает, как тепло и уютно, будто эта не та покрытая паутиной воняющая дыра, в которую он впервые привёл брата. В доме чисто, светло, на стене висят сиреневые гирлянды, на полу пушистый ковер, а на низком столике перед диваном лежит дощечка и стоит миска овощей. Юнги же рассматривает его. Чонгук невероятно привлекателен, его черные, как смоль, волосы собраны в хвост на затылке, четкая линия подбородка, выпирающие скулы, мощная грудь, на которой с трудом застегнута рубашка, и выглядывающие из-под воротника рисунки, от желания увидеть которые полностью сводит челюсть. Ни один альфа одним своим присутствием не скручивал в узлы его внутренности, не заставлял зверя скулить от желания подчиниться. От него пахнет морозом, парфюмом, табаком — эти запахи смешиваются с природным, и Юнги решает глубоко не вдыхать, лишь бы не позволять умопомрачительному запаху выбивать почву из-под его ног. Чонгук оборачивается, смотрит потемневшим взглядом, и по пламени на дне его зрачков омега понимает, что проебался. Юнги слышит его зверя и уже уверен, что тот почувствовал его неуместное желание. Он сразу садится на ковер и, подтащив к себе дощечку, начинает нарезать овощи. — Горит? — кивает на метку альфа, уверенный, что она сейчас ноет, потому что, когда они рядом, у него самого под грудиной пожар поднимается, кости плавит. — Не твое дело, — бурчит Юнги, пытаясь сконцентрироваться на салате. — Ты хорошо устроился, — проходит к дивану Чонгук, решив не зацикливаться на неприятной Юнги теме, хотя прекрасно почувствовал желание омеги и сам не может успокоиться — смотреть на него все только усугубляет. — Зачем ты пришел? — не отвлекаясь, спрашивает Юнги. — Хотел тебя увидеть, — не лжет Чонгук, который следит за красивыми руками, умело справляющимися с огурцами. — Увидел. Дверь там, — указывает ножиком в сторону коридора омега. Юнги в спортивных штанах и растянутой заляпанной пятнами футболке, его раскрасневшиеся щеки так и манят к ним прикоснуться. Чонгуку хочется убрать со лба омеги ниспадающие на глаза волосы, пропустить их через пальцы, почувствовать нежность шелка на своих ладонях. Он такой домашний, нежный, смешно морщится, Чонгук еле сдерживается, чтобы не присесть ближе, не вдохнуть обжигающий легкие аромат гранатов. Хочется с ним целоваться, до безумия хочется вновь попробовать эти губы, но он только смотрит, а Юнги прячет взгляд, потому что чувствует, как он его разглядывает и как его зверь только на один взгляд уже реагирует, метку чесаться заставляет. Омега заканчивает нарезать салат и добавляет в него кубики феты. Он пару секунд думает и добавляет сверху еще и горсть оливок. — Что за салат такой, ты в него столькое пихнул, — следит за его руками Чонгук. — Зато будет вкусно, — перемешивает ложкой салат омега. — Ты спишь здесь? — Чонгук замечает рядом с диваном сложенные стопкой одеяла и подушки. — Спальня отвратительна, ее ни одно средство не отмоет, так что она служит мне чуланом, а сплю я здесь, — отвечает омега. — Ты можешь все поменять, — злится на свой поступок альфа, — тебе не нужно тут жить. Можешь забрать квартиру, которую я показывал тебе в Ракун, она полностью была сделана для тебя. — И взамен спать с тобой? — поднимает на него глаза Юнги. — Нет, — не убирает взгляд альфа. — Спасибо за щедрость, но вынужден отказаться, — поднимается на ноги омега и бежит на кухню проверять макароны. — Будешь ужинать? — спрашивает вернувшийся Юнги. — Боюсь отравиться, — улыбается альфа. — Значит, не будешь, — кривит рот омега. — Буду, — альфа вспоминает, что за весь день ел только сэндвич с кофе в офисе у Намджуна утром, но самое главное — хочется еще немного побыть с омегой. — А тебе хватит? — Я все равно готовил много, но Чимин не пришел, — возвращается на кухню Юнги. Омега наполняет две тарелки пастой, поливает соусом и, посыпав пармезаном, несет в гостиную. Они едят салат прямо из миски, Чонгук подтверждает, что он вкусный. Юнги сидит на ковре напротив и радуется, что у него с первого раза получился такой вкусный соус. Они молча ужинают, и Чонгуку кажется, они дома, скоро отец вернется с работы, что после ужина, пока Юнги будет мыть посуду, он будет, как и раньше, тайком от Илана воровать у брата поцелуи. Юнги будет хихикать, но все равно тянуться за еще одним. Омега думает о том же, только если эти воспоминания наполняют Чонгука светлой грустью, у Юнги от них ком в горле, он им давится. Чонгук заканчивает первым, а Юнги, улыбнувшись про себя, хватает его тарелку и бежит доложить все, что осталось в кастрюле. Чонгук от добавки не отказывается, он так голоден, будто неделю не ел. После ужина Юнги моет посуду, а Чонгук, прислонившись плечом к шкафу рядом, смотрит на него. Хочется подойти и обнять его со спины, поцеловать в шею по линии роста волос, показать, как его прямо сейчас в эту минуту разрывает от не вмещающейся в него нежности, и альфа бы пошел на поводу своих желаний, утопил бы его в ней, но пугать омегу не хочется. Чонгук и так ходит по тонкому льду и давить на него не будет, потому что следующего раза тогда может больше и не быть. Юнги тяжело с ним находиться в одной комнате, он лишний раз не оборачивается, ничего не говорит, боится встретиться с взглядом темных глаз. — На самом деле я зашел сказать, что твой папа свободен, ты можешь поехать к нему или дождаться его. Ему вернули телефон, — прерывает тишину альфа. — Парни, которые тебя охраняют, никуда не денутся, они будут так же отвечать за твою безопасность и помогать, когда тебе надо. — Как это мило, — язвит Юнги. — Ты свободен в передвижениях, можешь жить на любой территории, — продолжает Чонгук. — То есть ты отпускаешь меня? — поворачивается к нему омега. — То есть ты будешь жить все равно в Кальдроне, но это не значит, что я тебя отпускаю, — становится ближе альфа. — Мы можем попробовать начать с начала, можем забыть про прошлое. — У нас ничего не получится, — вновь отворачивается Юнги. — Почему? — слова омеги острее любого ножа. «Потому что рано или поздно ты узнаешь правду и возненавидишь меня». — Потому что ты унизил меня, — озвучивает Юнги. — Потому что ты убил ни в чем неповинного человека только из-за того, что он хотел на мне жениться. — Ты ошибаешься, если думаешь, что я убил Лауда, чтобы тебе что-то доказать, — мрачнеет Чонгук. — Я убил его, потому что он убил тебя. — Я не понимаю тебя, — выключает воду Юнги и начинает собирать посуду в шкаф. — Он подписал тебе смертный приговор в ночь похищения Кушем, а я такое не прощаю. Ты можешь продолжать оплакивать эту мразь, но я не позволю ему встать между нами. Я никому больше этого не позволю, — твердо говорит Чонгук. — Ты мой омега, а я твой альфа, и пусть у нас было тяжёлое прошлое, будущее будет прекрасным. — Как так? — ошарашенный новостью Юнги держится за края раковины, лишь бы устоять на ногах. Эрик не мог так с ним поступить. Он отказывается верить в слова Чонгука, ведь он, как вчера, помнит разговор с Эриком в автомобиле, его объятия после спасения и обещание всегда защищать. Почему ему опять солгали, почему те, кого он считал самыми близкими, кормили его ложью и делали из него идиота. — Ты заплатил за меня? — дрожащим голосом спрашивает омега. — Это ты меня оттуда вытащил? — прячет глаза, ответа даже не дожидается, он знает, что он положительный. — Я такой дурак, я ведь верил ему. Я верил тебе. Я верил папе, когда он сказал про смс. Почему вы все так поступаете? — смотрит с вскрывающей болью, Чонгук подается вперед, чтобы обнять, но омега отворачивается. — Пожалуйста, уходи. — Уйду, — все-таки подходит со спины Чонгук. Его дыхание щекочет затылок, Юнги чувствует исходящий от него жар и не дышит. — Спасибо за ужин, — шепчет альфа и легонько целует в макушку. Чонгук видит, как подрагивают плечи омеги, но рука замирает в воздухе в паре сантиметров, обнять его он так смелости и не находит. — В последний раз я так вкусно кушал, когда был жив папа, — говорит альфа и идет на выход. Юнги еще долго сидит на кухне и, куря в окно, думает о своем окутанном ложью и предательством прошлом.***
В пять часов вечера Тэхен, закончив собираться, спускается в гостиную, где его ждет отец и брат. — Хотя бы для приличия перестань хмуриться, — требует у сына Минсок. — Мне нечему радоваться, — фыркает омега. — Поехали уже, закончим с этим. Они выходят наружу и идут к ожидающей их машине, как во двор въезжает гелендеваген, из которого выходит одетый в черный костюм и белую рубашку Чон Хосок. — Жених поедет со мной, — объявляет альфа, поздоровавшись, а Тэхен без единого протеста взбирается на заднее сидение гелендвагена. — Мог бы на переднее сесть, — садится за руль Хосок. — Я тебе не шофер. — Не растаешь, — кривит рот омега. — Сядь вперед, — закипает Хосок. — Так попробуй и пересади меня, — шипит Тэхен. Альфа выходит из автомобиля и подойдя к дверце омеги, распахивает ее. — И не подумаю… — не успевает договорить Тэхен, как Хосок, схватив его в охапку, усаживает на переднее сидение и пристегивает ремень. — Психопат! — кричит Тэхен вернувшемуся за руль альфе и отворачивается к окну. — Я думал, ты вырядишься, как в ресторан тогда, — усмехается Хосок и выезжает со двора. — Слишком много чести для тебя. — Ничего, у тебя еще будет шанс, — подмигивает ему Хосок и прибавляет звук льющейся из колонок Bright Lights. Тэхен молчит, так и смотрит на меняющийся пейзаж за окном, а Хосок на него. Омега без косметики, и пусть его язык, как жало змеи, он выглядит уязвимым, никакого огня в глазах, желания нагрубить, ответить. Он сидит в салоне автомобиля, а Хосоку кажется, его здесь нет. Тэхен весь в мыслях, он, прикрыв веки, думает о чем-то своем, и Хосок бы отдал все, чтобы хотя бы на секунду оказаться в его голове и узнать, откуда вся эта агрессия, бунтарство, злость. — Признаюсь, я думал, ты выйдешь наружу, обмотанным бомбами, и будешь грозиться взорвать себя, но ты меня удивил, — все-таки вновь нарушает тишину альфа. — Я просто подумал и решил, что, в принципе, тебе от этого брака куда хуже, — наконец-то поворачивается к нему Тэхен и, столкнувшись глазами с темным взглядом, сразу же возвращает внимание к дороге. — Я стану супругом богатого и известного альфы, одного из правителей полуострова, буду тратить твои деньги, жить в свое удовольствие, а что получаешь ты? Людское осуждение, убитые нервы и омегу, которому ты бы добровольно никогда не дал свою фамилию. Так что у меня все хорошо. Я тебя уделал. — Я бы не был таким самонадеянным, — усмехается Хосок. Оставшиеся тридцать минут до церкви они едут в полной тишине, а Хосок с трудом концентрируется на дороге, продолжая поглядывать на красивого омегу, с которого периодически будто сползает маска. Хосок жалеет, что не взял шофера и не может насладиться редкими минутами, как ему кажется, настоящего Тэхена. Тэхен и так еле сдерживается, чтобы не разреветься, а музыка и обжигающий лицо взгляд делают только хуже, он шепчет себе «все будет хорошо, не сломайся» и, глубоко вдохнув, возвращает взгляд. — Хватит на меня пялиться. Автомобиль стоит на светофоре, они пару секунд смотрят друг на друга, и Хосок понимает, что тот Тэхен, который ему нравится, опять погребен под тем, кого он не выносит. Когда они паркуются перед церковью, вокруг которой стоят вооруженные люди и бронированные автомобили, то Тэхена от паники подташнивает. Хосок уже вышел из автомобиля, открыл ему дверцу, а омега словно прилип к сидению, он не может заставить себя выйти и с трудом справляется с застрявшим в горле сердцем. Страшно. Альфа стоит в шаге от него, нервно постукивает пальцами по отполированной дверце, считывает эмоции с его лица, и Тэхену бы надо взять себя в руки, закопать страх так глубоко, как можно, но не получается. У него губа дрожит, и омеге приходится, опустив зеркало, притвориться, что он проверяет макияж, которого на лице и нет. Тэхен выходит из автомобиля и отказывается подавать руку альфе, но Хосок и не спрашивает, хватает его руку, сжимает его ладонь и ведет к церкви. В церкви их, помимо священника, ждут родные и близкие. Тэхен видит отца и брата, сидящих слева, и, кивнув им, продолжает смотреть вперед. — А где твои друзья? — спрашивает его Хосок, увидев со стороны жениха только двоих гостей. — У меня их нет, — честно отвечает омега и проходит вперед. Хосок это не комментирует и, остановившись напротив, готовится слушать священника. Тэхен видит сидящего на переднем ряду Лэя, который окружен сыновьями, и сразу прячет глаза. Он не слушает священника, пропускает вопрос про согласие и отвечает только после второго раза. Пара обменивается кольцами, и священник объявляет: «можете поцеловаться». Тэхен сразу же делает шаг назад, но Хосок обхватывает его за талию, притягивает к себе и легонько касается губ. Тэхен знает, что на них смотрят, что пусть он и не хочет этот брак, но уже сделал шаг, он жмурится, на поцелуй не отвечает, а Хосок и не давит. Альфа отпускает парня и отходит. Хосоку было мало, ему хотелось углубить поцелуй, хотелось сильнее прижать его к себе, почувствовать его на вкус. «Он просто красивый, вот и действует так», — думает про себя альфа, продолжая поглядывать на потерянного омегу. Пусть он скучает по нему, постоянно вспоминает его хрипловатый голос и начиненный минами взгляд, это пройдет. Теперь Тэхен полностью принадлежит ему, будет жить с ним, и у Хосока это пройдет. По-другому быть не может. — Первый раз я на свадьбе, где против обе стороны, — говорит Чонгуку Намджун, заметив, как пытался уйти от поцелуя омега. — Все мы знаем, зачем этот брак, — спокойно отвечает Чонгук. — А омега красивый, — встревает Мо. — Не такой я представлял свадьбу своего сына, — сокрушается Лэй. После церемонии Тэхен сразу двигается к выходу, но Хосок, схватив его за локоть, тянет обратно и удерживает на месте. — Ты поедешь с папой в мою квартиру в Амахо, поживешь пока там, потом, возможно, переедешь ко мне в Ракун, — не переставая улыбаться гостям, шепчет ему в ухо альфа. — Папа тоже живет в Амахо, и я буду спокоен за тебя. — А ты обо мне беспокоишься? — вонзается ногтями в удерживающую его руку омега, но Хосок и бровью не ведет. — Ты теперь мой супруг, и ты можешь быть отличной мишенью для моих врагов, так что это в целях безопасности, не обольщайся, — отбирает у него руку, на которой уже проступает кровь, альфа. — Я не позволю никому манипулировать мной через тебя, и если ты сейчас не спрячешь коготочки, я, как и обещал тебе, их выдерну. — Давай, выдерни, тогда мой слепой отец поймет, что ты за человек, и заберет меня отсюда, — не задумываясь, отвечает Тэхен. — Узнаю бестию, только не дождешься, — ухмыляется Хосок. — Я хочу брачный контракт, — внезапно вспоминает Тэхен. — Это еще откуда? — хмурится альфа. — Оттуда. Я не хочу через год возвращаться к отцу, а он мне и гроша не оставит, так что я хочу брачный контракт, чтобы мне было на что жить после развода. Я понимаю, ты жмот, мне особо не выделишь, но думаю, мы можем договориться. — Всё зависит от твоего поведения. Попрощайся со своими и поедешь ко мне домой, — говорит Хосок. — А я не собираюсь запирать себя в твоей квартире, — поправляет волнистую челку омега. — В конце концов, у меня свадьба, и плевать, что она с тобой, я буду праздновать. У меня бронь в лучшем клубе Амахо, я заранее обо всем позаботился, так что я сегодня гуляю за свой счет, раз уж мой муж не захотел раскошелиться на праздник, и не еду домой. — Я не разрешаю, потому что я предлагал тебе нормальную свадьбу, а ты устроил цирк, поэтому сядь в машину и поезжай домой, потом поговорим, — Хосок не слушает возмущения омеги и идет к друзьям, а Тэхен к семье. Он долго обнимает Тэсона, кивает отцу и идет к мерседесу, в котором его ждет Лэй. — Опустим любезности, я просто дам тебе свой адрес и контакты, надо будет, приезжай, я тебя беспокоить не собираюсь, — спокойно говорит севшему рядом омеге Лэй. — Но я хотел бы, чтобы ты знал, что мой сын не тот, кем кажется, впрочем, ты и сам не такой. — Не нужно пытаться копаться в моей голове, — старается звучать мягко Тэхен. — Я не держу на вас зла, и я с вами не воюю, я просто хочу побыть в одиночестве, поэтому простите мою грубость, но чем меньше я буду видеть вас и вашего сына, тем легче мне будет перенести этот год. — Как скажешь, — улыбается Лэй и больше попыток начать диалог не делает. Тэхен никогда не был в Амахо, поэтому он, прилипнув к окну, любуется архитектурой города и старается не думать о кольце, впившемся в палец. Лэй сходит раньше омеги и скрывается за массивными железными воротами, а Тэхен едет дальше. У Хосока просторная и красивая квартира, одна гостиная способна уместить в себе школьный спортзал. Квартиру охраняют двое вооруженных людей, а шофер предупреждает Тэхена, что отныне он в распоряжении омеги. Тэхен даже рад, что не было празднования, он с трудом продержался эти полчаса в церкви, еще несколько часов среди людей он бы не выдержал и точно бы сломался. Он еле стоял у алтаря и постоянно прятал мокрые глаза, лишь бы не дать никому, и в первую очередь Хосоку, возможности увидеть его слабость. Омега проходит внутрь и сразу идет в ванную. Квартира пустая, можно не прятаться и его никто не услышит, но Тэхен все равно открывает воду и сев на кафельный пол, долго и громко рыдает. Он бы продолжил, если бы не стук в дверь, предупреждающий, что привезли его вещи и кошек. До десяти вечера Тэхен распределяет свои вещи, а потом говорит по телефону с Тэсоном, постоянно нервно поглядывая на дверь. — Лучшая брачная ночь из всех, — улыбается брату Тэхен, поглаживая кошек, — представляешь, у него огромная квартира, а спальня всего одна. Я все же надеюсь, что он так никогда и не заявится с ночёвкой, а если и заявится, то будет спать на диване в гостиной. Мне пора собираться, мои ждут меня в клубе. — Надеюсь, все пройдет хорошо и твой не слетит с катушек. — Он даже на ночь не приехал, ему так же плевать, как и мне, — вешает трубку омега и идет подкрашивать глаза. Через полчаса Тэхен надевает черные облегающие ноги брюки, заправляет в них черную тонкую футболку и завершает образ массивным ремнем, подчеркивающим тонкую талию. Придав объём завитым на концах волосам, омега спускается к машине и приказывает шоферу ехать в клуб. Тэхен отключает телефон еще в автомобиле и, переступив порог развлекательного заведения, свою новую жизнь начинает с шести шотов текилы. Омега танцует так, как никогда не танцевал, прибивает к себе внимание всех присутствующих и еле успевает принимать комплименты и коктейли. Уже давно за полночь, Тэхен с танцпола не сходит, он боится, что если музыка прекратится и он остановится, то вся его реальность разом обрушится на плечи и придавит его к блестящему, усыпанному мишурой полу. Под музыку почти не думается, тело откликается на биты, алкоголь разносится по крови, и в этом слепящем свете софитов Тэхен чувствует себя свободным. Он словно сбросил груз, который тащит на себе последние месяцы, нет никакого Хосока, не было свадьбы, он будет гулять до пяти утра и отоспится в своей кровати в особняке, пока его не разбудит голос недовольного отца. Он прикрывает веки и кружится по танцполу, уже не пытаясь даже танцевать со своими, он будто один во всем целом мире, он свободен. Еще один поворот, и он чувствует крепкие руки вокруг талии, ударивший в нос так хорошо знакомый запах и, распахнув веки, вмиг трезвеет. Клуб пустой, они стоят вдвоем прямо посередине в полном одиночестве, он все так же прижимает его к себе и смотрит так, что Тэхену хочется спрятаться. Он боится этого Хосока, он уже видел его в ресторане в Кордове, но тогда была надежда, что Тэхен вырвется, а пару часов назад он сам поставил подпись под их именами и вверил себя в руки того, кого зовут Сайко. У Тэхена гудит голова, он выбирается из его рук и делает шаг в сторону бара, но альфа ловит его и, ловко перекинув через плечо, идет на выход. — Меня тошнит, — барабанит кулаками по его спине омега. — Так проблюйся, — невозмутимо отвечает Хосок. — Я не могу блевать, пока вишу вниз головой, я захлебнусь. — Так давай, я не против овдоветь в первый же день брака, — сажает его на сидение Хосок, но не закрывает дверцу, нависает сверху. — Ты так все равно долго не проживешь. Тэхен вздрагивает от хлопка двери. — Я запретил тебе уезжать, ты ослушался, — садится за руль Хосок. — Ты мне не указ, — старается звучать уверенно омега, но особо не получается. — Мой муж не приехал для брачной ночи, я ушел гулять. — Я приехал, но нашел вместо тебя котов. — Уно — кошка, — заплетающимся языком отвечает омега и двигается к дверце, будто он на полном ходу выскочит из автомобиля. Хосок больше не разговаривает, его губы твердо сжаты, брови нахмурены, он с такой агрессией крутит руль, что Тэхен уверен, он вместо него омегу представляет. Приехав в квартиру, Тэхен, на ходу сдирая с себя одежду, идет в душ. Он долго стоит под водой и отказывается выходить, учитывая, что в квартире Хосок, а он, зайдя в душ, не взял одежду. Устав торчать в ванной, омега решает, что альфа, наверное, все-таки в гостиной, и, обмотав вокруг бедер полотенце, выходит из ванной. Прикрыв за собой дверь, он понимает, что его ожидания не оправдались — Хосок стоит у окна. Пиджак альфы лежит на кровати, а он с руками в карманах брюк поворачивается к омеге и буравит его взглядом. — Я думал, ты утонул, — скользит заинтересованным взглядом по телу омеги Хосок. — Не дождешься, — подавив смущение, проходит к кровати, на которой лежит бархатный халат, Тэхен. Омега тянется за ним, но Хосок передвигается как пантера, Тэхен не понимает, как он оказался позади, но схватить халат первым не успевает. — Отдай! — пытается дотянуться до халата омега, но Хосок отбрасывает его в сторону и притягивает парня к себе. — Не нужно одеваться, — проводит губами по его щеке Хосок. — Ты не умеешь себя вести, у тебя отвратительный характер, — скользит ладонями по голой спине, поражается нежности кожи, — но ты безумно красивый. Я никогда не встречал никого красивее. Я уверен, что ты такой же, как и я, тебе не нужна любовь, чтобы заняться сексом. Жаль только, что ты пахнешь цветами, но это не смертельно. — Я и парфюм куплю цветочный, — пытается выбраться из его рук омега, но Хосок не отпускает. — Мы уже женаты, — еле сдерживается, чтобы не поцеловать манящие губы, Хосок, которые он сегодня попробовал и о которых думал все последние часы. — Неужели ты не знаешь, чем занимаются молодожены в брачную ночь? — Я не хочу, — кладет ладони на его грудь Тэхен, зверек которого вопит от страха. — Мы женаты формально, нам этого не надо, — давит на него, но альфа ни на миллиметр не сдвигается. — Перестань, я видел, что ты творил на танцполе, — Хосок играет с ним в игру, но не только она ведет его, с самой первой встречи он хочет его, а сейчас чувствует, как от одних прикосновений возбуждение волнами проходит по телу. Он опускает руки к полотенцу, а омега резко толкает его, но выбраться не успевает. Хосок валит его на постель и вдавливает в нее своим весом. — Это тоже игра? — сжимает его запястья над головой Хосок и водит губами по скулам. — Хочешь меня подразнить? Я подыграю, — он тянется к полотенцу, но рука до него не доходит, потому что Тэхен, превозмогая ужас, сковавший его горло, смотря прямо ему в глаза, еле слышно шепчет: — Не надо. Хосоку хочется что-то съязвить в ответ, уколоть побольнее, но в глазах омеги стоит чистый неприкрытый страх, и он чувствует поднимающуюся внутри ненависть к самому себе. Она бьется волнами о ребра, заставляет разжать пальцы и прятать глаза. Хосок отпускает парня и, встав на ноги, поправляет рубашку. Тэхен сразу же кутается в халат и отбегает к стене у двери. — А где твоя бравада? Ты что, струсил? — злится на себя и на омегу Хосок. Он понятия не имеет, что сейчас произошло и почему его зверь чувствует себя настолько виноватым, и, нахмурившись, берет пиджак с кровати. Омега не отвечает, но смотрит так, что у Хосока кожа трескается, обнажает его незащищенную теперь уже ничем душу, которую Тэхен одним взглядом царапает. Хосоку хочется испариться, лишь бы не чувствовать на себе этот вскрывающий и заставляющий себя ненавидеть взгляд. — Ты правда испугался, — делает к нему шаг Хосок, ведомый желанием приласкать, успокоить, но омега сильнее вжимается в стену. Отвращение к себе у альфы только увеличивается. — Я ухожу, только перестань смотреть на меня, как на чудовище, — тихо говорит и выходит за дверь. Хосок садится в автомобиль, но не заводит его. Он все никак не может выкинуть из головы испуганный взгляд омеги. Буквально на мгновение Хосоку показалось, что он только познакомился с Тэхеном, что это и есть настоящий омега, на котором он женился. Он не собирался спать с ним, и плевать, что хочет его с первой встречи, он хотел проверить, как далеко может зайти Тэхен, и в итоге проучил не его, а себя. Хосок сам себе противен, что не сразу понял, что омега искренен в своих «не надо», а продолжил давить. Или Тэхен и правда настолько не выносит его, или тут что-то кроется. Хосок выяснит. Всю ночь Тэхен плохо спит, он все ворочается по постели, ругает себя, что струсил, что пошел первой трещиной и позволил Хосоку увидеть себя настоящего, а он точно увидел. Кое-как уснув под утро, омега спит пару часов, а проснувшись, первым делом спрашивает у Юнги, куда приехать.***
— Таким образом я решил делать это бесплатно, — объясняет уставившемуся на него Чимину Юнги. — Я ничего не понимаю. — Послушай, очень много компаний, у которых есть целые отделы маркетинга, но при этом у них позорная маркетинг-стратегия, — объясняет Юнги. — Я, просматривая компании, в которых слабый маркетинг, буду писать им лозунги, посты, возможно, даже лого делать, и буду все это размещать на своем сайте, обязательно при этом их отмечая. В Обрадо я делал это все для себя сам, и я это умею. — Но что это даст тебе? — все равно не понимает Чимин. — Кому-то же моя версия понравится, — улыбается Юнги. — Меня не берут на работу в эту сферу, потому что у меня нет опыта. А я таким образом буду им показывать то, что сделал для них, если кто-то захочет, тогда будем говорить о долгосрочном сотрудничестве. — Да ты мега-мозг, — восхищается другом Чимин, а Юнги бежит открывать дверь. — Обниматься, наверное, не будем, — стоит на пороге Тэхен и протягивает Юнги кофе. Юнги приглашает его войти, а Тэхен, пройдя за ним в гостиную, видит Чимина и извиняется, что взял только два кофе. Юнги знакомит парней, Чимин напоминает омеге о столкновении, не удивительно — Тэхен не помнит. До обеда парни делятся новостями, а потом шутят, что их альфы братья. — Вы семья, а мой временное явление, — бурчит Чимин. — Но в жопе мы все, — говорит Тэхен, у которого настроение уже намного лучше. Через полчаса в дверь стучат, и так как Чимин с Юнги покупают домен для нового сайта, Тэхен идет открывать. — Привет, я Мо, мы виделись вчера на свадьбе, — говорит ему стоящий на пороге альфа. — Я за Чимином. Омега скользит взглядом по его лицу, неосознанно задерживает внимание на ожоге. — Чем быстрее позовёшь его, тем быстрее я исчезну, — зло говорит Мо, которому взгляд не нравится. — Прости, да, сейчас, — понимает, что облажался, Тэхен и идет за Чимином. Чимин обещает Юнги зайти завтра и уезжает с Мо на обед. Тэхен еще полчаса сидит с Юнги, потом провожает его до работы и возвращается к себе. Покормив кошек, он вновь болтает с братом, разбирает вещи и, устав сидеть в интернете, спустившись вниз, просит шофера отвезти его куда-нибудь поужинать. Дом душит, хочется видеть людей, тогда Тэхен о своем положении не думает. Он ужинает в уютном ресторанчике в одиночестве и, заказав кофе, тянется к телефону, когда замечает, как начинают суетиться официанты, а администратор бежит к двери. Тэхен думает, что пришел Хосок, но в дверь входит тот парень с ожогом на лице и, кивнув администратору, никуда не смотря, идет к столику у окна. Он делает заказ, разговаривает по телефону, и стоит ему повесить трубку, как Тэхен, поднявшись с места, идет к нему. — Можно я сяду? — робко спрашивает омега. — Плохо рассмотрел? Еще хочешь? — хмурится альфа. — Не язви мне, а то так отвечу, в осадок выпадешь, — фыркает омега. Мо улыбается и кивает на стул. — Я знаю, что это было грубо, — начинает Тэхен. — Не нужно извиняться, ты не первый и не последний, — отклоняет очередной звонок Мо. — Ты сам не исправляешь? В смысле, не делаешь операц… — А надо? — перебивает его Мо. — Прости, я опять несу чушь, — злится на свой язык омега. — Как Сайко тебя одного отпускает? — переводит неприятную для него тему Мо. — А я не спрашиваю разрешения, — пожимает плечами Тэхен. — Мило, — смотрит на экран мобильного Мо и видит надпись «Сайко». — Вспомнишь черта, — берет трубку. — Я приеду после полуночи, — говорит в трубку. — Мне нужно еще к Намджуну заехать. Ага. Я ужинаю с твоим омегой, кстати. На улице! В ресторане, конечно! Ему мое лицо не нравится. Что ему передать? — спрашивает Тэхена. — Чтобы не приходил. — Не приходи, — говорит в трубку и сбрасывает звонок. — Обиделся, — смеется. — Ты друг Чимина? — спрашивает его Тэхен. — Санта Муэрте — моя любовь, — заявляет альфа. — Ты шутишь? — не понимая, смотрит на него омега. — Нет, просто это такая любовь, которой желаешь лучшего, а Намджун в этом вопросе идеален. — Или у тебя сил на него не хватает, — язвит Тэхен. — Или я люблю Чимина, как своего младшего брата, — отрезает Мо. — Ты не держишь на меня зла? — тихо спрашивает омега. — Тогда я должен быть зол на весь Кальдрон, — усмехается Мо и просит счет.***
Намджун не приходит. Уже шестую ночь Чимин засыпает в квартире один, а от альфы нет вестей. Сегодня перед сном омега читает новый пост Юнги и, не сдержавшись, заходит на страницу Заира. На фото усыпанные кольцами пальцы Заира, покоящиеся на его же бедре. Фото сделано в автомобиле, и Чимин сразу узнает салон бентли Намджуна. Подпись под фото «это был прекрасный вечер». Следующие фотографии все с места проведения приема, Заир или позирует сам, или снимает обстановку. Чимин откладывает телефон в сторону и идет на балкон. Свежий воздух не помогает, сколько бы омега ни вдыхал, он собирается комьями в глотке и не проходит дальше. То, что Чимин увидел, было ожидаемо, но это не облегчает его состояние, а не подчиняющееся разуму сердце от обиды ноет. Каждый день он повторяет себе, что у них не отношения, что ничто, кроме секса, их не связывает, но все равно постоянно мечтает о большем и не перестает называть его про себя своим альфой. Чимина эта связь убивает. По утрам он нежится в его объятиях, а каждый вечер смотрит на дверь, гадая, кого Намджун выберет на ночь. Всю последнюю неделю он выбирает не его. Будучи уверенным, что и сегодня выбор не в его пользу, задыхающийся омега натягивает вязаный кардиган прямо на пижаму и, выйдя наружу, требует одного из охранников отвезти его к Юнги. Оставаться одному невыносимо, и только один человек на всем полуострове может хоть немного, но облегчить его состояние. Юнги не задает лишних вопросов, ныряет под одеяло на диване и, подвинувшись, предоставляет место и для Чимина. — Я знаю, что больно, — поглаживает его по волосам Юнги, пока Чимин, зарывшись лицом в подушку, усиленно старается не выдавать то, что плачет. — Я настаиваю, что тебе нужно с ним поговорить, тебе надо сказать ему, что ты столько лет его любишь, и даже если он тебя отвергнет, ты будешь знать, что сделал все от тебя зависящее. — Если я буду продолжать эти отношения, мне всегда будет больно. Я винил раньше Амина, который не уходил от своего садиста, так еще и убийцы, из-за своей им одержимости, а теперь я боюсь, что сам превращаюсь в него. Да, Намджун не Усок, но если мне так плохо от того, что я делю его с кем-то, а я буду продолжать делить, то зачем мне это терпеть? Зачем убивать себя? — шмыгает носом Чимин. — Я обещал себе, что уйду от него еще в первую ночь, а я только и делаю, что тяну и надеюсь. Больше так не будет, я продумаю каждую деталь своего плана и вырву из своего сердца эту занозу. Среди ночи омеги просыпаются от настойчивого стука в дверь, и Юнги идет узнавать, кто ночной гость, которого пропустила охрана. Он распахивает дверь и, увидев на пороге Намджуна, вновь ее закрывает. — И тебе привет, — толкает дверь альфа и проходит внутрь. Чимин, услышав его голос из коридора, кутается в одеяло и садится по-турецки на диван. Намджун проходит в гостиную и останавливается напротив укрытого с головой омеги. — Ты заблудился? — старается не умиляться укутанному омеге альфа, но не выходит. — Ты все равно не приходишь, какая разница, где я сплю, — бурчит под нос Чимин. — Ты спишь в моей постели, — подходит ближе Намджун. — А сам ты где спишь? — не сдерживается Юнги и садится рядом с Чимином. — Ты бы помалкивал лучше, — зло говорит ему Намджун и, нагнувшись, вместе с одеялом поднимает на руки Чимина. — Я сам могу ходить, — возмущается омега, пока Намджун с ним на руках идет к двери. Он ставит его на пол на пороге и, сняв с крючка кардиган, кутает в него его. Чимин натягивает на ноги валенки и молча идет к припаркованному у обочины бентли. — Я нагрубил тебе в ту ночь, признаю, — разворачивает автомобиль Намджун. — Но это не повод сбегать из дома. — Если бы я сбежал, ты бы меня не нашел, — тихо говорит омега. — Из-под земли бы достал, — усмехается Намджун. — Я понял свою ошибку, больше никаких учителей. — Я могу просто не выходить с тобой, все равно тебе есть с кем, — не сдерживается Чимин и чувствует, как напрягается альфа. — Мне это подходит. — Я хотел с тобой поужинать, но судя по времени — это уже будет завтрак. Я голоден, как волк, — говорит Намджун, игнорируя его намек на Заира, и думает, куда бы поехать. — Я не хочу есть и переодеваться среди ночи, чтобы куда-то тащиться, тоже, оставь меня дома. — Ты и так хорошо выглядишь, — смотрит на растянутую футболку и пижамные штаны Намджун. — Я дам тебе свое пальто, чтобы ты не простудился. — Какая забота! А если люди увидят, что ты гуляешь с пугалом в пижаме? Как ты это переживешь? — восклицает Чимин, а Намджун, проигнорировав его подколы, тянет его на себя и обнимает. Через полчаса они сидят в первом попавшемся открытом кафе, Намджун ест лосося на подушке из овощей, а Чимин доедает уже вторую вафлю, на которой горка из сливок и фруктов, и думает заказать еще панкейков. — Я не собирался есть, а сейчас не могу остановиться, — набитым ртом говорит омега. — Ешь, если тебе вкусно, — улыбается Намджун, который уверен, что после всего съеденного Чимина точно вывернет. — Первый раз вижу, что у тебя такой хороший аппетит, и мне безумно это нравится. Чимин моментально откладывает вилку и тянется к чашке. — В чем дело? — спрашивает Намджун насупившегося парня. — Я наелся, — тихо говорит омега, который иногда забывается и позволяет себе чувствовать себя с ним, как с самым близким человеком. — Кстати, почему бы тебе не взять меня в Ракун, я так хочу посмотреть, где ты живешь. — Там скучно, — мрачнеет Намджун. — У меня огромный и пустой дом. — Я все равно хочу посмотреть, — настаивает Чимин, не сомневаясь, что ему откажут. — Место рассказывает о человеке лучше всего. — Тогда расскажешь потом, что оно скажет обо мне, — допивает кофе альфа. — Поехали. — Прямо сейчас? — удивленно смотрит на него омега. — У тебя есть планы? — поднимает бровь альфа. — У меня там дела, ты побудешь в особняке, отоспишься, а я заберу тебя вечером. Чимин с трудом скрывает радость от новости и бежит к автомобилю. Он думал, Намджун никогда не возьмет его туда, где его пассия, тем более пресса приписывает им скорейшую свадьбу. Всю дорогу до особняка Чимин подпевает радио, достает Намджуна и умолкает только, когда они целуются. Когда начинается его любимая песня, омега чуть ли из люка не вылезает, Намджун с трудом удерживает его в салоне и с удовольствием наблюдает за ним. Чимин заставляет хотеть радоваться, вечно невозмутимый альфа всю дорогу не может стереть с лица улыбку, наблюдая за плясками омеги на сидении. Он, как сгусток энергии, никуда не умещается, к нему хочется ближе, он заряжает уставшего после суток на ногах Намджуна силой. Чимин искренне поражен размером особняка. Он гуляет по двухэтажному дому, несмотря на холод, выбегает и в сад и восхищается шикарным патио. Чимин убеждается, что Заир лжет в социальных сетях, он не живет в особняке, но он явно здесь бывает, омега узнает гостиную и балкон с его фото. — Пойдем, я покажу тебе спальню, — ловит Чимина Намджун и ведет наверх, где сразу же укладывает его на кровать и долго целует. — Я еще не весь первый этаж рассмотрел, — ноет омега, но при этом приподнимает бедра, позволяя альфе беспрепятственно избавить его от одежды. Они занимаются любовью до рассвета, потом продолжают в душе, после которого Намджун уезжает на работу, а Чимин ложится спать. Проснувшись в полдень, омега делает себе кофе и продолжает экскурсию по особняку. Закончив рассматривать отделанные со вкусом комнаты, омега проскакивает в кабинет Намджуна и, усевшись в кожаное кресло, представляет себя большим боссом. Чимин, который обчистил не один дом и офис, сразу замечает замаскированный под шкаф в углу сейф и, не сумев подавить профессиональный интерес, подходит к нему. Хорошенько рассмотрев сейф, омега понимает, что с такой махиной одними руками ему не справиться, и возвращается на кухню. До самого вечера он думает о содержимом этого сейфа, которое может очень сильно ему помочь с его планами, и решает раздобыть ключи.***
— Я нервничаю, — бурчит Мо, смотря на прицелившихся в них парней, по ту сторону от разделяющего на две части помещение стекла. — Сайко, брат, я тебя люблю, уважаю, но то, что я сказал, что умру за тебя, не значит, что я правда хочу умереть. — Ну ты и подлец, — хохочет Хосок. — Можешь выйти за стекло, только готовься, всю оставшуюся жизнь я буду звать тебя трусом. — Да вы все трусите, только я это признаю, — пожимает плечами Мо, смотря на невозмутимого Намджуна, летающего где-то у себя в мыслях Чонгука и курящего в стороне Аарона. — Вы вечно идете на поводу этого психопата. — Омарион прибыл, — докладывает Джозеф, а Хосок, сокрушаясь, что гость прибыл раньше ожидаемого, приказывает стрелять. Полигон оглушают выстрелы, пули впиваются в стекло, но ни одна не проходит. Хосок хлопает. — Почему вы не хлопаете? — смотрит на друзей Сайко. — Я такое стекло нам достал, во все дома, в офис его установлю. — Ты молодец, — усмехается Намджун и идет за Чонгуком к вошедшему на полигон в окружении своих людей Ким Сокджину. Высокий широкоплечий альфа с убранными назад волосами останавливается на пороге и с интересом разглядывает собравшихся. Сокджин скидывает накинутое на плечи серое пальто, которое сразу же ловит его помощник, и, сняв перчатки, протягивает руку Чонгуку. — Я думал, ты поскромнее, — скользит взглядом по десятку автомобилей и людей снаружи Чонгук. — Тебе бы стоило прятаться от своих клиентов, а не показывать, что ты решил погулять у их врагов. — Мои услуги продаются, — усмехается Сокджин, — мне не от кого скрываться, я сам выбираю покупателя. Неплохо у вас тут, — рассматривает стекло и по одному здоровается с каждым альфой. Когда он пожимает протянутую ему руку Мо, то взгляд задерживается на лице альфы, и младший хмурится. — Чего уставился? — Да вот думаю, неужели у Левиафана не хватило денег купить тебе новое лицо, — щурится Омарион. — Убью, — шипит Мо и вскидывает руку, но Сокджин ловит кулак на лету, разворачивает альфу спиной к себе и сжимает с такой силой, что Мо кажется, он сломает его позвоночник. — Отпусти его, или клянусь… — Хосок не договаривает, Мо бьет затылком в челюсть и, вырвавшись, попадает в руки Чонгука, который крепко его удерживает. Сокджин сплевывает кровь на пол и усмехается. — Хочешь, чтобы я на тебя был похож? — слизывает кровь с губ Омарион, пристально смотря на Мо. — Мы еще поговорим, — обещает Мо. — Обязательно, чудище, — подмигивает ему Сокджин. — Следи за языком, — мрачнеет Чонгук. — Как бы тебе потом не пришлось разговаривать со всеми нами. — Не думаю, что он нуждается в защите, он сам прекрасно справляется, — улыбается ему Сокджин. — Это мой дядя Шивон, он отвечает за все операции, — знакомит он альф с мужчиной, стоящим справа от него. — Мы о вас наслышаны, — подает руку альфе Намджун. — Поговорим наверху, — кивает в сторону железной лестницы Чонгук, и все идут туда. Удобно расположившись вокруг овального стола, альфы приступают к переговорам. — Я наслышан о вас, признаюсь, даже испытываю восхищение, вы не просто ободранцы, которые поднялись с нуля и стали королями Кальдрона, вы семья, это поражает, — звучит искренне Омарион. — Вы знаете, зачем я здесь. Конфедерация всегда щедра, когда им грозит опасность, и я получил очень заманчивое предложение, а сейчас мне интересно послушать ваше. — Скажи нам сумму, чтобы мы знали, с чего начинать, — говорит Сайко. — В этот раз меня интересуют не деньги, — подается вперед Сокджин и видит, как внимательно его слушают альфы. — Уже столько поколений Хищники кочуют, у нас нет своей земли, мы разбросаны по миру и собираемся только для нового дела. — А остров? — хмурится Намджун. — Вы же там расположены. — Остров — наш полигон, но не наш дом. Мы живем там, где работаем, и я хочу это поменять, — говорит Омарион. — Мне уже не нравится этот разговор, — откидывается назад Чонгук. — Дослушай, — говорит ему Шивон и продолжает вместо Сокджина. — Огромная часть Кальдрона пустует, вы называете ее «ничейной» землей. Мы не будем воевать за Ла Тиерру и отбирать у вас земли, а вы прекрасно знаете, что мы это можем. Не будет войны, жертв и потерь, если вы отдадите нам «ничейную» землю. — Что за бред! — восклицает Мо. — Чудище хочет что-то сказать, — скалится Сокджин, который, как бы ни старался, взгляд от паренька убрать не может. Все переговоры он смотрит только на него. Его лицо далеко от совершенства, но при этом Сокджин с удовольствием бы приблизился и разглядел все до мелочей. — Я тебе лицо сломаю, — сжимает кулаки Мо. — Прекратите, — со сталью в голосе приказывает Намджун и поворачивается к Омариону. — Объясни, чего ты конкретно хочешь. — Я верю, что в Кальдроне можно построить государство, и я хочу быть его частью, — говорит Сокджин. — В то же время я четко понимаю, что вы не дадите мне управление, но я хочу власть, равную вашей, в будущей структуре и хочу дать дом моим людям, где они смогут построить семьи и куда будут возвращаться. — Ты распускаешь хищников? — выгибает бровь Чонгук. — Нет, они будут воспитывать защитников нового государства, вам ведь нужен наш опыт, — рассказывает Омарион. — Вы наркоторговцы, а не вояки, а мы воины. Ла Тиерре не выиграть войну против нас всех, даже если ей помогут третьи государства. Народ Ла Тиерры тоже хочет государство. Вы ведь знаете, что я никогда не приезжаю неподготовленным, и я всегда узнаю, какое настроение на территории. — То, что ты предлагаешь, угрожает суверенитету будущего государства и даже пахнет военным переворотом, — кривит рот Чонгук. — Никакого государства пока и нет, и переворотов не будет, мы будем подчиняться центральной власти и настаиваем, чтобы вы не ставили отличий, — твердо говорит Сокджин. — Мы хотим свою страну. — Почему Кальдрон? — спрашивает Намджун. — Потому что вы дали всем надежду, что можно объединить людей и стремиться к государству, прекратив беспредел наркокартелей, — смотрит на него Омарион. — Я хочу быть частью такого государства и готов предложить свои услуги взамен. Нам некуда идти, мои люди хотят место, которое будут называть домом. — Нам нужно подумать, — поднимается на ноги Эль Диабло. — Я понимаю, — встает следом Сокджин и остальные. — Мы готовы подписать все нужные бумаги, чтобы вы перестали подозревать нас в желании переворота. — Оставайся пока в Амахо, завтра мы все будем ужинать у нашего папы и вернемся к этому разговору, — говорит ему Чонгук. — Я приехал с братом, — уже снаружи говорит Сокджин, и Мо напрягается. — Я бы хотел и его взять на ужин, раз уж он будет в кругу вашей семьи. Пусть заодно и познакомится, и перестанет скучать, — договаривает альфа и садится в автомобиль. — Я даже рад, что ты взял меня с собой в Амахо, а не оставил в Ла Тиерре, — говорит ожидающий его в салоне роллса Фей. — Так вот он, значит, какой Эль Диабло, — смотрит через затемненное стекло омега, пока их автомобиль покидает территорию. — Я хочу познакомиться с ним поближе. — У тебя будет шанс, — достает телефон Омарион. — Мы ужинаем у них завтра. Фей довольно улыбается и кладет голову на плечо брата. *Название главы — Я тебя не отпущу (исп. No te dejaré ir)