***
Омеги встречаются в уютной кофейне недалеко от места работы Юнги и, заказав себе еду, обсуждают последние новости и заодно думают, что надеть Тэхену на ужин. Чимин предлагает пойти голым, а Юнги просит Тэхена его не слушаться. Вкусно пообедав, парни переходят к кофе, и Тэхен рассказывает друзьям про диалог с Хосоком. — Я помню Луи, — говорит Юнги. — Он был самым красивым парнем в школе, я тогда совсем зеленый еще был, но знал, что Хосоку он очень нравится. Потом я узнал, что он подарил ему цветы, белые розы, а охрана Луи сломала ему руку. — Какой кошмар, — у Тэхена сердце сжимается, стоит подумать о подростке, которого так жестоко отвергли. Сейчас сложно поверить в то, что кто-то мог так поступить с самим Сайко, но Тэхен уверен, что Юнги говорит правду. — Но не переживайте, — продолжает тем временем вместо друга Чимин, — Хосок трахнул Луи и выставил его за дверь. Весь Амахо про это знает, потому что он жаловался, что им попользовались. — Отомстил, значит, и так жестоко, — опускает глаза к чашке Тэхен. — Как можно было так поступить с тем, кого любишь? — Можно и похуже, — с шумом втягивает холодный латте через трубочку Чимин, косясь на Юнги. Последний сразу прячет глаза, а Чимин решает уйти от неприятной темы и поворачивается к Тэхену: — Расскажи, ну, а каково это сразу с четырьмя? Я никогда не пробовал. — Я даже с одним не пробовал, — смеется Юнги. — Мне кажется, я вообще умру девственником. — Сказал омега, на которого Эль Диабло облизывается, — хохочет Чимин. — Боюсь, с таким альфой у тебя нет шансов умереть девственником. Так что насчет групповухи? Каково это? — смотрит на Тэхена. — Я не знаю, — бурчит омега. — В смысле? — не понимает Юнги. — Я не хочу об этом говорить, — отодвигает от себя чашку Тэхен, мечтая провалиться сквозь землю. — Хорошо, — тепло улыбается ему Юнги. — Прости, что мы подняли неприятную тебе тему. — Вы знаете то, что знают все, — поглядывает в окно Тэхен. — Но та ночь была совсем не такой. Никто этого не знает, и я вам расскажу, если вы поклянетесь никогда никому про это не говорить. — Мне как-то не по себе, — хмурится Чимин. — Я не хочу, чтобы ты рассказывал то, чего тебе не хочется, но говорят, что это помогает облегчить душу. Я — могила, можешь не сомневаться. — Я тоже, — подтверждает Юнги. — Это случилось после первого инсульта моего отца, можно сказать, что это было началом моей карьеры, — нервно усмехается Тэхен. — Мы были в ресторане отеля, праздновали день рождения моего друга. Я только начал тогда чувствовать свободу, все пытался кому-то, точнее, отцу что-то доказать. Я страшно напился в ту ночь. Потом я помню, что поднялся в номер, который забронировал именинник, у него был бассейн прямо на террасе, мы хотели освежиться. Только оказавшись в номере, я понял, что был единственным омегой и там были еще трое наших знакомых альф. Что было дальше, я почти не помню, это потом я узнал, что мне подсыпали что-то в коктейли. — Блять, — не выдерживает Чимин, а Юнги, прикрыв ладонями лицо, пытается унять ноющее за друга сердце. Тэхен на них не реагирует, он продолжает монотонным голосом рассказывать и, не отрываясь, смотрит в одну точку в окне. — Под утро я проснулся в постели с четырьмя альфами, и сами понимаете, в каком состоянии. Я сразу собрался и решил рассказать все отцу, он бы, конечно, принял соответствующие меры, и Конфедерация бы наказала этих альф, но я не смог. — Почему? — еле сдерживает слезы обиды за него Юнги. — Почему ты не наказал этих ублюдков, почему весь Кальдрон называет эту ночь отрывом омеги Ким? Это ведь было изнасилование. — Они поймали меня в коридоре, втащили обратно и включили на плазме то, что сняли ночью. Да, это было изнасилование, это даже на видео видно, что я в отключке и не соображаю, но они пообещали, что это видео увидит весь Кальдрон, а я понял, что если мой отец его увидит, то он не переживет. Я бы умер от стыда, но отец скончался бы раньше от позора, — Тэхен утирает выступившие слезы и, совладав с дрожащим голосом, продолжает. — Я просто ушел оттуда, а персонал отеля разнес слух, что была оргия с сыном главы территории, я и не отрицал. Вот, что произошло в ту ночь. — В этом-то и вся проблема, в том, что мы молчим, мы прячем, терпим, а эти ублюдки ломают нам судьбы, — бесится Чимин. — Это неправильно! Ты должен был наказать их. Они не могут, как ни в чем не бывало, радоваться жизни. — Я не мог не молчать, — смотрит на него Тэхен. — Моя семья прошла через многое, ты знаешь про папу, его любовника, я и так не подарок. Мне плевать, если весь Кальдрон будет смотреть видео, на котором меня трахают четверо альф, но я умру от стыда, если его увидит отец или брат. Это уже в прошлом, да и после того случая никто не хотел со мной брака, так что я даже в этом нашел положительную сторону. — Ты идиот, — выносит вердикт Юнги. — Твой отец бы это пережил. Неважно, кем тебя считают на территории, меня бесит, что эти твари остались безнаказанными, и, черт знает, со сколькими они повторили то же самое. Ты ответственен за последствия, ты должен был это остановить, а сейчас, возможно, на твоей совести судьба еще нескольких омег. Найти бы их и прирезать. — Что искать-то, — опускает глаза Тэхен. — Они прекрасно живут, двое даже женились, счастливые отцы. А что бы ты сделал? — смотрит на нахмуренного Чимина. — Я бы отрезал им яйца и запихал им в рот, — не задумывается Чимин. — Я прям сейчас готов это сделать. — Ты поклялся, — просит его Тэхен. — Прошу, оставьте этот разговор здесь. — Скажи Сайко, — подается вперед Юнги, — Тэхен, пожалуйста, скажи ему. Они с самого детства борются за отмену меток и права омег, они государство строят, чтобы граждан защищать. Скажи Сайко, клянусь тебе, он им не только яйца отрежет. — Нет! — восклицает Тэхен. — Я пережил это, все в прошлом. Никто никогда не узнает правду. Это мой позор. — Я слово нарушать не буду, — кладет руку на его ладонь Юнги. — Но мне очень больно за тебя. — Все нормально, человек ко всему привыкает, а если боль становится постоянным спутником, то и к ней тоже, — с трудом давит из себя улыбку Тэхен. — Знаете, мне Аарон пишет, — достает пачку сигарет Чимин. — Намеки кидает, мол, вспомним прошлое. Приглашает покататься, я знаю, на чем конкретно, и вот я думаю, если он не прекратит, я расскажу его брату, и мне похуй, что я могу испортить их отношения. Я за свои двадцать лет понял одну вещь: всем на тебя наплевать, ты один в этом мире, вот и тебе должно быть наплевать. А то, что тебе, Тэхен, было не наплевать, привело к тому, что четыре ублюдка живут припеваючи, а ты живешь с такой травмой и терпишь оскорбления. — Я не так силен, как ты. — Нет, ты силен, ты просто не так смел, — улыбается ему Чимин. — Но я тебя научу. Я вас обоих научу! — хлопает по столу и просит пепельницу. — Все наладится, я проживу этот год с Хосоком, добьюсь от него контракта, потому что отец уже в открытую заявляет, что я и цента от него не получу, и потом уеду из Кальдрона. Вам не стоит за меня переживать, — ободряюще улыбается друзьям Тэхен.***
Намджун садится на заднее сидение своего бентли и приказывает шоферу ехать в Амахо. Альфа скучает по Чимину, и его это уже беспокоит. Намджун несколько раз был в отношениях, но таких странных чувств ни к кому не испытывал. С Чимином все по-другому. Намджуну нравится наблюдать за ним, за тем, как он ест, как спит, как улыбается, особенно когда в нем включается болтушка, и альфа жадно считывает с его лица все эмоции. Чимин, как огонь, Намджуна он греет. Альфа впервые в жизни, выйдя за порог их квартиры, сразу же хочет обратно. Он любит засыпать, уткнувшись в его шею, до одури любит его запах, обожает целовать его пальцы, каждый миллиметр его тела и не насыщается. Если Намджун долго не видит омегу, то его ломает. Сколько раз, несмотря на плотный график, он срывался в Амахо, только бы глянуть на то, как он спит, убедить зверя, что омега все еще в его постели. Тягу к нему отрицать бесполезно. Намджун потерял вкус ко всему, кроме него. Насколько они разные, настолько Намджун им одержим. Он привлек его своей внешностью, альфа хотел от него только секса, а сейчас не знает, когда секс отошел на второй план, потому что с Чимином хочется пробовать новые блюда, кататься в темноте, хочется дарить ему подарки и видеть звезды в его глазах, хочется, чтобы он всегда был с ним рядом, потому что даже мысль о том, что это может когда-то закончиться, будит в альфе зверя. Намджун впервые в жизни разрывается между разумом и чувствами и понимает, что битву с сердцем ему не выиграть. Даже сейчас, пока автомобиль уносит его в Амахо, он предвкушает, как прижмет его к себе и, зарывшись носом в его волосы, будет получать жизненно необходимую ему дозу этого конкретного омеги. Альфу отвлекает от мыслей входящее смс от Заира, и он тянется за телефоном. «Помнишь, ты обещал помочь мне с арендой павильона, можешь заскочить в студию на пару минут, если ты все еще в Ракун?» Намджун еще не выехал из территории и просит шофера свернуть к студии Заира. Скоро будет почти год, как он встречается с этим красивым омегой. Заиру двадцать пять лет, он родился и вырос в Ракун в семье знаменитого пластического хирурга и стоматолога. Заир не пошел по стопам родителей и, закончив факультет изобразительных искусств, открыл бутик одежды, которую сам придумывает. Заир прекрасно воспитан, у них полное взаимопонимание в постели, и Намджун даже думал, что в этот раз его отношения будут длительными, но теперь есть омега в Амахо и он крепко держит сердце альфы в руках. Намджун подъезжает к студии Заира и, пройдя сквозь стеклянные двери, идет в сторону хорошо знакомой мастерской. Заир, который фактически живет в мастерской, с чашкой кофе в руках и в шелковом халате подходит к альфе и целует его. Намджун отказывается от кофе и спрашивает, в чем проблема с павильоном. — Проблем нет, но мне нужно его расширить для дорожки, — начинает рассказывать Заир, пока альфа задумчиво ходит меж столов, заваленных тканями и эскизами. Он замирает у стола у окна, на котором стопки журналов, и поднимает к лицу раскрытый журнал, на котором видит фото хорошо ему знакомого омеги. — О, я моделей выбираю для показа, хочу устроить фееричное шоу, и решил уйти от стандартной внешности, вот ищу новых, — отпивает кофе Заир, следя за тем, как рассматривает фото, а потом обложку журнала Намджун. На фотографии обнаженный Чимин. Омега стоит спиной к фотографу, томно смотрит в камеру через плечо. Вокруг Чимина обвивается змея, в руках у него надкусанное красное яблоко, поднесенное к губам. — Ничего пошлее в жизни не видел, — со злостью отшвыривает журнал Намджун. — Делай с павильоном что хочешь, я все устрою, — говорит он Заиру и быстрыми шагами идет на выход. Заир провожает его растерянным взглядом, а потом доливает в кофе коньяк и, чокнувшись с манекеном, делает глоток из чашки. Намджун отпускает шофера, сам садится за руль и, сорвавшись с места, оставляет за собой клубы пыли. Он в такой ярости, что руки, крутящие руль, дрожат, а от рыка зверя барабанные перепонки грозятся лопнуть. Долбанный Пак Чимин, у которого нет никаких барьеров, принципов, правил — единственный человек в мире, который может вывести его из себя. Намджун бьет кулаком руль и, выехав на трассу, следит за перешедшей за двести стрелкой спидометра. Он не чувствует скорости, не видит смазанный пейзаж за окном и продолжает давить на педаль. Надо успокоиться. Никто не должен так на него влиять, никто не может выводить из себя самого хладнокровного и терпеливого человека в Кальдроне. Он съезжает с дороги, выключает двигатель и, достав сигарету, опускает стекло. Намджун злится на свою реакцию больше, чем на Чимина, который, судя по всему, может себе позволить голым разгуливать по улицам. Может, и разгуливал, руль получает очередной незаслуженный удар кулаком. Как хорошо, что до Амахо ехать около двух часов, и когда альфа доедет, то он немного успокоится, потому что будь Чимин сейчас здесь, Намджун уверен, что он бы наговорил ему такое, что потом ничем не исправить. Докурив сигарету, он достает мобильный и набирает своего помощника: — У меня будет необычное, но очень важное задание, — говорит альфа. — Я назову тебе журнал, ты найдешь все выпуски за определенную дату и уничтожишь. Потом найдешь модельное агентство, которое делало фотографию, и заберёшь у них архив с одним конкретным омегой. Намджун приезжает домой в Амахо за полночь. Чимин не спит, он сидит на диване, смотрит мультфильм и топит маршмелоу в какао. Увидев альфу, он с улыбкой поворачивается к нему, но Намджун, который мрачнее ночи, на ходу стягивая с себя пиджак, идет прямо в спальню. Омега, удивленный холодом альфы, пару минут просидев в гостиной, все же идет следом и, не обнаружив его в комнате, понимает, что он в душе. Намджун купается, а Чимин нервно ходит по комнате, думая, как бы намекнуть ему, что он тоже хочет на ужин. Судя по всему, Намджун не в духе, но омега надежду терять все равно не хочет. Он даже не представляет, каково это, ужинать в кругу семьи, он просто хочет хотя бы со стороны на это посмотреть, увидеть людей, которых так сильно любит его альфа. Сегодня, когда Тэхен говорил про ужин, Чимин мысленно готовился, что Намджун возьмет его с собой, тем более, ужин в Амахо и альфа приехал к нему. — Ты еще долго? — проскальзывает сгорающий от нетерпения омега в ванную и топчется у душевой. Чимину бы одно слово, и он бы побежал готовиться, он даже наряд выбрал, увлажняющую маску сделал, а Намджун все не выходит. — Присоединяйся, — подзывает его внезапно альфа. — Ну не сейчас же, — ноет омега, которому придется вновь укладывать волосы, но Намджун настаивает. Чимин стаскивает с себя одежду и, пройдя в душ, сразу оказывается прижатым к мокрому кафелю. Намджун не позволяет ему даже глаз открыть, сразу впивается в его губы и жадно целует. Чимин от напора теряется, альфа терзает его губы, он то ли на нем свою злость вымещает, то ли правда так сильно соскучился, что воздух перекрывает. Чимин почему-то уверен, что причина в первом. — В чем дело? — отстраняется омега и хмуро смотрит на него из-под мокрой челки. — Я просто хочу тебя, — нависает сверху, от его взгляда в наполненной паром душевой моментально стужа. Чимин скользит пальцами по его груди, подставляет лицо под воду и позволяет альфе поднять его за бедра. Он обвивает его торс ногами, обхватывает ладонями лицо и, целуя, чувствует, как Намджун насаживает его на свои пальцы. — Ты сегодня как-то по-особенному голоден, — улыбается в поцелуй омега, который от желания в глазах альфы сам, как огонь, вспыхивает. Намджун долго не растягивает, заменяет пальцы своим членом и заставляет омегу до крови впиться ногтями в его плечи. Через пару минут душевую наполняют протяжные стоны Чимина, которого с остервенением трахает Намджун. Когда они выходят из душа, Чимин еле стоит на ногах, а Намджун, пройдя в гардеробную, выбирает себе костюм на ужин. Чимин второпях сушит волосы и, забежав за ним в гардеробную, находит альфу полностью одетым. Намджун застегивает часы на запястьях, а омега все вертится вокруг него. — Ты что-то хочешь мне сказать? — замечает нерешительность парня Намджун. — А куда ты собираешься? — встав на цыпочки, поправляет воротник его рубашки Чимин. — Я собираюсь на ужин, он большей частью деловой, — аккуратно убирает со своей шеи его руки Намджун и замечает, как резко грустнеет омега. — Хорошо, — с треском разбивается маленькая мечта омеги. Вроде, не должно быть обидно, но почему тогда под языком отвратительная горечь собирается, а глаза от непрошенных слез щиплет. — Ты ложись, не жди меня, — проходит в спальню альфа. — Я все время забываю тебе сказать, — присаживается на постель Чимин, — я хочу метку. — Она больше не нужна, — говорит Намджун. — Эра территорий прошла, так что и омеги все свободны. — То есть я могу абсолютно свободно передвигаться по полуострову и даже выйти за его пределы? — удивленно смотрит на него Чимин. — Можешь. А куда ты собрался? — приподняв бровь, смотрит на него альфа. — Никуда, — отмахивается Чимин. — Это на будущее. — Мне нравится то, что ты всегда думаешь о будущем, поэтому ты никогда не пропадешь, — кривит рот Намджун. — Если ты хочешь что-то мне сказать, то говори, — хмурится Чимин и встает на ноги. — Не знаю, на кого ты взбесился, но я не идиот и прекрасно вижу, что ты не в духе. Вымещать на мне свою злость не стоит. — Я зол именно на тебя, — подходит ближе Намджун. — Знаешь, я все последние часы думаю, ищу тебе оправдания, но у меня плохо получается. Помоги мне, объясни, неужели никакого другого вида дохода, кроме того, что сниматься обнажённым, ты не нашел? — напирает альфа. — И вообще, раз уж мы об этом говорим, то расскажи мне всё, чтобы я больше не удивлялся, чтобы знал, чего ожидать. Что ты еще делал, кроме того, что сверкал голой задницей перед всем населением? А с Аароном ты почему спал? За защиту? За деньги? Кто еще тебе платил за твое тело? Чимин не задумывается, бьет кулаком прямо в челюсть, замахивается для второго удара, но Намджун валит его на постель и заламывает руки. — Пусти меня, сволочь, — кричит Чимин. — Ты, блять, думаешь, что будешь меня оскорблять и я это проглочу? — А чего ты оскорбляешься? — встряхивает его альфа. — Я ведь правду говорю. Я смотрел твое фото. Неужели ты не мог просто пойти работать? — Ты серьезно думаешь, что быть омегой в этом блядском мире так легко? — бьет локтями его в грудь, но Намджун не отпускает. — Это вы можете найти любую работу, а нас даже не везде берут! Да, я работал в разных местах, но в каждом месте не больше месяца, потому что если омега красив, то он обязательно блядь, если он красив, то его точно надо затащить в постель. Вот поэтому у меня никогда не было постоянного места работы! Потому что все, начиная от босса до клиентов и персонала, считали, что у красоты есть цена и предлагали мне ее. Она есть, но она не деньгами измеряется. Но тебе этого не понять. Да, ты прав, я спал с Аароном за защиту, но даже если бы я по той же причине спал со всем Амахо, ты не имеешь права меня осуждать. — Ты хоть понимаешь, что я чувствую? — до синяков впивается пальцами в его плечи Намджун. — А ты, — срывается голос омеги, он даже расслабляется в его руках, не борется. — Ты понимаешь, что чувствую я? — Я чувствую ревность. Она меня сжирает. А еще я чувствую злость и ярость. Я хочу глаза всем, кто на тебя смотрел, вырвать. Это мои чувства. Что ты чувствуешь? — смотрит в его глаза. — Обиду, огромную обиду, — севшим голосом отвечает омега, — потому что ты настолько зациклен на моем прошлом, что никогда не позволишь быть нашему будущему. Намджун смотрит пару секунд, не моргает, а потом резко отпускает его и встает на ноги. — Лучше какое-то время нам не видеться, — идет в гардеробную за пиджаком альфа. — Согласен, — тихо говорит Чимин, по одному вынимая из себя его осколками впившиеся слова. Он бегает пустым взглядом по комнате, по шторам, по ковру, по картине на стене, останавливается на тумбочке, на которой портмоне, телефон и ключница Намджуна. Сейф в особняке с ключевым замком, что сильно облегчит работу омеги, если он найдет ключ. Чимин, поглядывая на дверь, аккуратно снимает ключ из кольца и вновь возвращается на кровать. — Я хочу поехать в Ракун, погуляю, развеюсь, подниму испорченное тобой настроение, — заявляет он вернувшемуся альфе. — Можешь оставаться в особняке, я туда не собираюсь, — говорит ему Намджун и, забрав принадлежности, идет на выход. Сразу после ухода альфы Чимин вызывает шофера. Это тупик, он висит на волоске от того, что Намджун его прогонит. Чимину нужно вырваться из Кальдрона, оставить здесь свое прошлое и никогда не возвращаться туда, где хоть что-то напоминает о Ким Намджуне. Он проверит содержимое сейфа, а потом решит, что делать дальше. Приехав в Ракун, он сперва полтора часа гуляет по центру, легко ужинает в кафе и только потом отправляется в особняк. Особняк напичкан камерами, омега их еще в прошлый раз подсчитал. Но не страшно, записи обычно просматривают только когда что-то пропадает. Чимин сегодня ничего воровать не собирается. Он спускается вниз среди ночи, не включая света, с помощью фонаря на телефоне проскальзывает к сейфу и открывает его. Одна полка сейфа полностью занята какими-то бумагами и документами, а все три нижние — наличкой. В сейфе, судя по надписям на пачках, половина миллиона. Чимину столько и не нужно, но сейчас он хотя бы знает, что деньги в нем точно есть. Он возвращает пачки обратно, закрывает сейф и, решив утром, до возвращения в Амахо, снять копию ключа, идет спать. Омега надеется, что Намджун отсутствие ключа не успеет заметить.***
— Папа, пожалуйста, хватит, я устал, я не хочу слушать про Чонгука и то, какое он чудовище, приезжай уже, — говорит Юнги в трубку и заворачивает в свой квартал. Сегодня Юнги работал до последнего клиента, потому что пришлось заменить отпросившегося официанта, он валится с ног, мечтает о горячем душе и сне. Вчера Илан наконец-то связался с сыном, и Юнги записал его новый номер. Омега почти полтора часа рассказывал сыну, как ему тут тяжело одному, и требовал вернуться домой. Юнги четко сказал папе, что не вернется, но Илан не сдается. — Я тебе повторяю, если ты так сильно скучаешь по мне, то переезжай сюда, мы поместимся. Захочешь, купишь себе новую квартиру, но я туда не вернусь. Я ненавижу Обрадо, а теперь мне пора в душ, — лжет Юнги и вешает трубку. Спустя еще десять минут, он подходит к уже слившемуся со скудным пейзажем автомобилю и передает охранникам пакет с двумя кусками пирога. Юнги часто забирает что-то вкусное из кафе для альф, которые его охраняют. Он проходит в дом и, сняв с себя куртку, идет в гостиную. Что-то не так. Юнги замирает на пороге гостиной, не понимая, что же изменилось, и, заметив приоткрытую дверь в спальню, заходит в комнату и включает свет. Омега не узнаёт свою же спальню. Комната вычищена, на стенах обои, на блестящем отполированном полу новый ковер. У стены стоит двуспальная кровать, рядом шкаф для одежды и большое напольное зеркало. Юнги понятия не имеет, как можно было успеть за десять часов сделать и ремонт, и собрать комнату, но решает подумать об этом потом. Он достает телефон и набирает брата. Чонгук, как и всегда, игнорирует звонки, поэтому омега скидывает ему смс. «Я не просил. В последний раз ты делаешь что-то без моего ведома. Мне твои подачки не нужны». Сообщение доставлено, но ответа нет. Юнги отбрасывает телефон в сторону и идет в душ. Желание спать отходит на второй план, потому что в душе Юнги придумывает новый слоган для магазина бытовой техники и, схватив телефон, начинает набирать текст, который сразу же размещает на своем сайте. Утром, придя на работу, Юнги только натягивает на себя футболку с логотипом их заведения, как вбежавший в складское помещение второй официант срочно просит у него косметичку. Юнги честно отвечает, что у него ее нет и выходит в зал. В кафе занят только один столик, за которым сидит Чонгук и с улыбкой слушает стоящего напротив хозяина. Охрана альфы стоит у дверей. «Какого черта», — думает Юнги и идет к стойке с заказами, но его окликает хозяин и просит обслужить клиента. Омега закатывает глаза и нехотя идет к столику. — Что желаете на завтрак? — достает Юнги блокнот и готовится записывать. — На твой вкус, — улыбается ему Чонгук, — я голоден, как волк. Было бы замечательно позавтракать у тебя, до сих пор вкус пасты помню, но ты не приглашаешь, а я не хочу навязываться. — И правильно делаешь, заказ будет через двадцать минут, а пока я налью тебе кофе, — Юнги идет за кофейником. — Будь с ним милее, это очень важный гость, — ловит его за локоть хозяин кафе. — Я мил со всеми клиентами, — улыбается ему Юнги и возвращается к столику брата. — Зачем ты приехал? — наливает ему кофе омега. — Будешь моим последним клиентом? — О чем ты? — якобы не понимает альфа. — Ну, зная тебя, меня после твоего визита уволят, — цокает языком Юнги. — Ты плохо меня знаешь. — Я не буду благодарить тебя за спальню и более того, если ты хочешь, чтобы я с тобой хоть здоровался, так больше не делай, — серьезно говорит омега. — Я просто не хотел, чтобы ты спал там, где ешь. — У меня неплохая работа, будет еще лучше, и поверь мне, я точно сам мог бы купить себе кровать. — Хорошо, больше не буду, и, в качестве примирения, прошу, позавтракай со мной, — смотрит на него Чонгук. — Я на работе. — Я единственный клиент, и никто тебе и слова не скажет, так что принеси и себе еды, — просит альфа. — Хорошо, при условии, что ты больше мне подарочки не делаешь. Через несколько минут Юнги под шокированные взгляды остального персонала садится за стол альфы и приступает к завтраку. Омега заказал для Чонгука все, что было в меню, заговорщически прошептав хозяину, что пусть клиент платит. Юнги доедает открытый бутерброд с пережаренными бобами и сыром и тянется к вафлям. Чонгук почти ничего не ест, копается в яичнице с чоризо и сам себе доливает кофе. — Понимаю, что Эль Диабло вряд ли завтракает в забегаловках по типу этой, но мог бы хотя бы ради приличия поесть, — набитым ртом говорит Юнги, который не успел утром позавтракать и планировал перекусить на работе. — Ты так аппетитно ешь, что не хочется глаз сводить, — улыбается Чонгук. Юнги сам удивлен, обычно до полудня он пьет только кофе и может погрызть сыр. Внезапно вилка замирает в руке омеги. Такой аппетит у омеги просыпается в преддверии течки, значит, она не за горами. Юнги сразу же откладывает вилку и тянется за кофе. — В чем дело? — спрашивает альфа. — Я наелся, — бурчит омега. — Я бы хотел поехать к нам… — осекается Юнги, — в тот дом. Я проезжал мимо и видел, что он на месте. Ты можешь дать мне ключи? — Зачем тебе туда? — мрачнеет Чонгук. — Как бы ты ни злился на меня, но это и мой дом, я хочу вернуться туда, где вырос, пусть хотя бы на пару минут, — просит Юнги. — Он под охраной, — отпивает кофе альфа. — Я не разрешаю его сносить, более того, оберегаю как память о родителях. Первое время на него нападали, даже поджечь пытались. — Зачем? — не понимает омега. — Это были в основном люди Хьюго, те, кто был верен своему боссу. Отец ведь умер предателем, они даже краской на стенах это слово писали, а я захватил эти земли, кормлю их, строю им будущее, но от обидного «предатель» имя отца очистить так и не смог. — Он не был предателем, — у Юнги челюсть дрожит от воспоминаний той ночи. — Я в этом не сомневаюсь, — с грустью говорит Чонгук. — Но людям это не докажешь. Я так и не нашел подонков, которые подставили отца. Юнги утыкается взглядом в тарелку, боится глаза поднять. Он живет с этим страхом внутри уже почти девять лет, но сейчас, стоило Чонгуку вспомнить ту ночь, как от паники у омеги кровь в жилах стынет. — Мне нужно вернуться к работе, — резко поднимается с места Юнги. — И не смущай персонал, не приходи больше сюда. Омега идет к стойке заказов, лопатками чувствуя обжигающий взгляд. Чонгук сидит еще пару минут, а потом, расплатившись, покидает ресторан. — Не знаю, что у тебя за отношения с Эль Диабло, но сегодня можно уже не работать, — считает купюры довольный хозяин. Весь оставшийся день Юнги сам не свой, он постоянно думает о словах Чонгука и задыхается под тяжестью прошлого. Придя домой, он звонит Чимину и, узнав, что друг на другой территории, сильно расстраивается. Омеге кажется, что он с ума сойдет от дум, и чтобы хоть как-то занять себя, он решает пойти погулять по готовящемуся к новому году Амахо. Юнги медленно гуляет мимо разукрашенных витрин, как получает звонок от незнакомого номера. Звонящий представляется главой отдела кадров местной хорошо известной маркетинговой компании и просит завтра утром подойти в их офис со своим портфолио для интервью. Юнги, пока слушает мужчину, чуть ли не подпрыгивает от радости. Он запоминает адрес и собирается обратно домой, чтобы готовиться к интервью, но понимает, что собрать портфолио на телефоне он замучается. Просидеть в интернет-клубе он до утра не сможет, да и два попавшихся по пути интернет-клуба, учитывая, что уже почти десять вечера, закрыты. Омега набирает Тэхена и спрашивает, может ли он одолжить ему на одну ночь ноутбук. — Мы на ужине у папы Хосока, — расстроенно отвечает Тэхен. — Я сейчас что-нибудь придумаю и перезвоню. Через десять минут Тэхен перезванивает и говорит, что пришлет шофера с ноутбуком папы Хосока, которым тот и так сейчас не пользуется. Юнги просит не беспокоиться, спрашивает адрес и говорит, что, так как он в центре, заедет и сам его заберет.***
Пусть Лэй и выражает показное недовольство, когда сын заявляет об ужине с Омарионом в последний момент, в глубине души он рад, что его мальчики уважают его мнение и особо важные встречи проводят в его присутствии. С раннего утра Лэй поднимает на ноги всю прислугу, вызывает лучших поваров и бегает по дому, готовясь к вечеру. Омега еще в полдень скидывает смс Тэхену с просьбой приехать и помочь, а в ответ получает «я вам не прислуга». Лэй не обижается, отсылает ему смайлик с поцелуем и возвращается к своим хлопотам. В семь вечера большой прямоугольный стол посередине гостиной уже накрыт и ждет гостей. Лэй нервно ходит по комнате, постоянно поглядывая на дверь, и, наконец-то увидев вошедшего Намджуна, бросается к нему. — Где вас носит? — возмущается омега, подставляя щеку для поцелуя. — Вы хозяева дома и вы должны встречать гостей, а тут гости уже на пороге считай, а вас и след простыл. С лицом что? — смотрит на синяк. — До ужина еще час, — пытается успокоить его Намджун и просит себе воды, игнорируя вопрос про лицо, помнящее кулак Чимина. — Я долго думал, что надеть, и в итоге мне все не нравится, Фей на меня точно не посмотрит, — ноет вошедший следом Мо, который по просьбе Хосока, задержавшегося с Чонгуком, привез и Тэхена. Тэхен проходит в гостиную особняка и, стараясь не выдавать восхищение, рассматривает интерьер. Омега прекрасно выглядит, на нем черные атласные брюки и темно-красный пиджак с черным воротником, надетый на белую блузку. — Добрый вечер, — здоровается со всеми сразу, прячущий глаза от Лэя, Тэхен и подходит к столу. Восхитившись сервировкой, Тэ идет к диванам, чтобы присесть, как его окликает Лэй. — Иди за мной, успеешь посидеть, — говорит омега, и Тэ послушно следует за ним. Тэхен проходит за Лэем на кухню, в которой и без них много людей, и топчется у двери. Лэй достает из шкафчика бокал и, плеснув себе просекко, залпом выпивает. Повторяет. — Я иду к сыновьям, а ты проследи за кухней, у нас всего двадцать минут осталось, все должно быть готово в срок, — говорит он следящему за ним омеге. — Я не понял, вы будете пить вино, а я буду тут торчать? — искренне возмущается Тэхен. — Я с утра еще ни разу не присел, а ты только соизволил явиться, так будь добр, помогай, — как ни в чем не бывало заявляет Лэй и, прихватив свой бокал, выходит из кухни. Тэхен, который уверен, что своим присутствием только мешает, берет с серебряного подноса канапе с сыром и отходит в угол. Намджун общается с нервничающим в преддверии визита Фея Мо, Лэй попивает просекко, сидя на диване, когда двери распахиваются, впуская в дом Хосока, Чонгука и Аарона. Передав верхнюю одежду прислуге, альфы проходят внутрь и здороваются с присутствующими. Чонгук садится в кресло напротив Лэя и отказывается от вина, а Хосок спрашивает у папы, где Тэхен. — На кухне ужин готовит, — хохочет Лэй и следит за сыном, идущим на кухню. Хосок находит Тэхена, сидящим на табуретке в углу и дегустирующим блюда, которые ему любезно накладывает повар. — Ты бы ужина дождался, — подходит к нему улыбающийся альфа. — Я был голоден, — с удовольствием жует нежнейшее мясо омега. — Прекрасно выглядишь, — звучит искренне Хосок. — Я просто те шорты в Амахо не привез, — еле сдерживается, чтобы не рассмеяться, Тэхен. — Судя по тому, какой ты сегодня покладистый, думаю, мы отлично будем изображать супружескую пару. — Могу быть для тебя, кем угодно, только составь нам контракт, — тянет омега. — Мне хоть что-то за эти нервы должно же выпасть. — Ты ни о чем, кроме своего беспечного будущего, думать не можешь, — кривит рот альфа и прислушивается к шуму. — Пошли в гостиную, кажется, гости приехали. Сокджин в окружении брата и дяди проходит в комнату и, вручив хозяину дома пакет с подарком, здоровается. Фей улыбается Лэю, а зачарованный красотой второго Шивон легонько касается его руки губами. — Прошу всех к столу, — после секундной растерянности от такого внимания приглашает гостей Лэй, и все занимают свои места. Чонгук знакомит Кимов с членами своей семьи, и после взаимных любезностей прислуга приступает к обслуживанию. Тэхен садится рядом с Хосоком, Фей усаживается напротив Чонгука рядом с братом. Мо, который никак не может прийти в себя, увидев Фея, сидит по правую сторону от Сайко. Омега еще красивее, чем на фотографиях, у Мо надежда с каждой секундой тает. Когда Фей протянул ему руку еще на пороге, Мо растерялся и не ответил бы, если бы не подтолкнувший его Намджун. Пока их обслуживают, альфа глаз с него свести не может, а получив адресованную себе улыбку, чуть от счастья не задыхается. Омарион разговаривает с Намджуном, но при этом замечает всё, что происходит за столом. Его брат уже очаровал младшего Кима, и Сокджину его жаль, слишком мелкая рыбешка для Фея. Сайко вообще никого, кроме своего омеги, не видит, и Сокджин прекрасно его понимает. Супруг Хосока потрясающе красив, и он сам бы глаз с него не сводил, если бы не ответный угрожающий взгляд Хосока и не долбанное желание все время смотреть на парня с обожжённым лицом. После встречи на полигоне Сокджин навел справки о Мо и искренне поразился его силе и роли в становлении Кальдрона. Этот мальчуган, который действует на Сокджина, как магнит, — один из лидеров Левиафана, и челюсть альфы прекрасно помнит его кулак. Мо явно влюблен в Фея, но Сокджину не хочется его жалеть, как Аарона, напротив, он на это злится. Фей тем временем нахваливает еду, рассказывает про свое недавнее путешествие и бесится, что Чонгук в открытую его игнорирует. Этот альфа определенно ему нравится. Он красивый, харизматичный, в его руках сконцентрирована огромная власть, только в его глазах даже намека на заинтересованность нет, и это сильно расстраивает. Чонгук будто смотрит сквозь, а Фей уверен, что выглядит потрясающе, вот парень с ожогом, имя которого он забыл, глаз с него не сводит. Шивон явно ухаживает за Лэем, оно и понятно, омега очень красивый и от него исходит приятная теплая энергетика, он с такой любовью смотрит на сыновей, что у Омариона под грудиной свербит. Они большая, любящая друг друга семья, которой у Сокджина с Феем никогда не было. Фей, который, как бы ни старался, не может привлечь внимание Чонгука, отвечает на ухаживания Аарона, а потом вместе с ним идет на террасу. — Иди за ним, — шипит Сайко Мо, и Тэхен прислушивается. — Он там с Аароном, — бурчит Мо, у которого на лбу уже дырка из-за взгляда Омариона. — Дуй за ним, — поддерживает мужа Тэхен и отвлекается на звонок от Юнги. — В чем дело? — спрашивает его Хосок, и омега рассказывает про просьбу друга. — Пошлем ему ноут папы, все равно тут пылится, — предлагает альфа, и Тэхен чуть в ладоши от счастья не хлопает, вызывая у Хосока дикое желание его поцеловать. После ужина хозяева дома и гости пьют кофе, расположившись на диванах, Сокджин повторяет свое предложение о сотрудничестве, и Чонгук заявляет, что они его принимают при условии, если хищники подпишут определенные бумаги. Во время следующего перекура на террасе Мо смелеет и прикуривает Фею. — Если хочешь, когда у тебя будет время и желание, я могу показать тебе Амахо, — удивляется, что не спутал слова, альфа. — Я буду очень рад, — улыбается ему Фей, всё время оглядываясь в надежде, что и Чонгук выйдет покурить, но Эль Диабло слишком занят переговорами с его братом. — Я запишу тебе свой номер, — еле переборов себя, предлагает Мо и чуть не умирает от счастья, получив согласие. — Аарон мне тоже предложил погулять. Может, втроем погуляем? — вбивает в его телефон свой номер Фей. — Конечно, — не показывает то, что расстроился, Мо. Парни возвращаются в комнату, и Фей идет к брату, который сидит напротив Чонгука на диване, и опускается рядом. — Я всегда представлял Амахо немного по-другому… — воспользовавшись паузой, вставляет омега, и Сокджин, поняв игру брата, просит его извинить. — Разочарован или удивлен? — не дает ему договорить Чонгук и впервые смотрит прямо в глаза, заставляя Фея чувствовать табун мурашек, пробежавшихся по спине. Если и выбирать себе альфу, то только такого, от одного взгляда которого голова кругом идет. — Удивлён. Это просто вау, — прикладывает ладонь к груди Фей. — Очень красиво. — Приятно это слышать, — крутит меж пальцев бокал виски альфа и вновь теряет к нему интерес. — Я даже рад, что вы с моим братом договорились и я смогу подольше побыть здесь, — присаживается поближе под предлогом дотянуться до пирожных омега. — Сколько пожелаешь, мы гостеприимны, и если тебе что-то захочется, всегда можешь обратиться, — поднимает уголки губ в улыбке Чонгук. Тэхен наблюдает за ними и прекрасно видит, как открыто заигрывает с Чонгуком омега. Он отвлекается на звонок и, ответив, просит Юнги подождать. — Он приехал, дайте ноутбук, я ему передам, — подходит к Лэю омега. — Пусть зайдет, я очень хочу с ним познакомиться, — просит Лэй. — Я не думаю, что Юнги будет приятно здесь находиться, — косится в сторону Чонгука и воркующего с ним Фэя Тэхен. — Именно поэтому пусть зайдет, — твердо говорит Лэй, а Тэхен, закатив глаза, просит Юнги зайти в дом. Юнги, который ходит между автомобилей во дворе, бросает в урну пустой стаканчик из-под кофе и идет к двери, у которой стоит охрана. — У вас что, тут вечеринка? — смеется омега, кивая на автомобили, хмурая охрана смеряет его высокомерным взглядом и распахивает двери. Юнги заходит в дом и замирает прямо на пороге, уставившись на разодетых людей. Все, кто в комнате, моментально поворачиваются к неожиданному гостю, но Юнги смотрит только на Чонгука, который словно прирос к дивану. Юнги хочется сквозь землю провалиться, он в огромном пуховике, грязных кедах и нелепой шапке. Ему стыдно, что он, тот, кто украшал своим присутствием все приемы и вечеринки Обрадо, чувствует себя, как выставленный на показ замарашка, которого разглядывают собравшиеся гости. Он смутно припоминает лицо красивого омеги, сидящего рядом с братом, и с трудом сводит с него взгляд. — Я пришел за ноутбуком, — выпаливает Юнги. — Что за кроха, — усмехается Сокджин и умолкает, почувствовав поднявшего голову зверя с левой части комнаты. — Это уже интересно, — думает альфа, следя за перекрестными взглядами Чонгука и Юнги, и впервые за вечер сочувствует своему брату. — Юнги, ты меня, наверное, не помнишь, — подходит к омеге Лэй, — я папа Хосока. Растерявшийся Юнги протягивает ему руку, но Лэй тянет его на себя и крепко обнимает. — Поужинаешь? — Мне нужен ноутбук, — как болванчик, повторяет мечтающий уже испариться Юнги и, выхватив из рук подошедшего Тэхена ноут, бежит к двери. Чонгук рывком поднимается с места и идет за ним. — Юнги, постой, — окликает его альфа уже во дворе. — У меня много дел, мне надо портфолио сделать, новый слог… — Да подожди, я тебя отвезу, — перебивает его Чонгук. — Не надо, — делает шаг назад омега. — Возвращайся в дом, мне и так очень неловко, особенно перед папой Хосока, а ты тем, что торчишь на улице со мной, все только ухудшаешь. Прошу, позволь мне пойти самому. — Хорошо, я не буду спорить, — видит, как переживает омега, альфа. — Я помню, что обещал не давить. Тебя шофер отвезет, — он подзывает одного из охранников, и омегу провожают к джипу. Чонгук возвращается в дом, но все мысли остаются рядом с Юнги, он вновь опускается на диван, но Фей больше ничего не говорит, молча сидит рядом и изображает интерес к посуде на столике. Мо так и стоит у стены, все его чувства на лице написаны. Тэхен, который уверен, что ему от Юнги достанется, долго о друге думать не может, у него сердце из-за Мо щемит. — Подышишь со мной? — подходит он к альфе, кивая на террасу. — Мне и здесь неплохо, — бурчит Мо, который прекрасно видит интерес Фея к Чонгуку. — Пошли, там нечего рассматривать, — хватает его за руку Тэхен и тащит в сторону террасы. Через пару минут на террасу выходит Омарион и с интересом разглядывает Тэхена. — Вернусь-ка я внутрь, к своему мужу, — делает акцент на последнем слове омега и под пристальным взглядом улыбающегося Омариона толкает стеклянную дверь. Мо скользит по альфе бесцветным взглядом и вновь смотрит на улицу. Он выдыхает в ночное небо дым, снова затягивается. Сокджин стоит в двух шагах, прислонившись к перилам, смотрит в упор, нервирует Мо. — Чего тебе? — раздраженно спрашивает Мо, у которого и так настроение ни к черту после заинтересованности Фея в Чонгуке. — Выбрось эту гадость, — косится на сигарету Омарион. — Здоровье губишь. — У тебя спросить забыл, — усмехается Мо и вновь затягивается, но Сокджин вынимает сигарету из его рта и отправляет вниз. — Только потому, что здесь мой папа и я слишком сильно его уважаю, я не разобью тебе морду, — с силой толкает его в грудь Мо и напирает, Омарион ни на шаг не отступает, смотрит прямо в глаза, скалится, провоцирует. Зверь Мо рычит, он сжимает и разжимает кулаки, упираясь лбом в его нос, и альфа, усмехнувшись, отступает. — Хочешь курить, кури нормальное, а не дерьмо, — достает из внутреннего кармана пиджака сигару Сокджин и нюхает. — Я тут справки навел, ты, оказывается, боец. — С чего это такое внимание к моей скромной персоне? — бьет по руке, протянувшей ему сигару, Мо. — Всегда изучаю противника, — поджигает сигару Сокджин. — Кто твой учитель? Мо оборачивается и через стекло смотрит на разговаривающего с Сайко Намджуна, Сокджин следит за его взглядом. — Отличный учитель. Волк хороший боец, — кивает Омарион. — Хочешь спарринг? Я тоже боец, выпустим пар, а то я только угрозы слышу. — Я руки о тебя пачкать не буду, — цедит сквозь зубы Мо. — Ты мелочь, я старше тебя, где твое уважение? — выгибает бровь Сокджин. — Поверь мне, я знаю, что ты старше, время тебя не пощадило, — ухмыляется Мо. — По твоему лицу я тебе сорок точно дам, так вот, будь тебе хоть сто, мое уважение не получишь, — толкает его в грудь и идет внутрь. Еще через полчаса гости, попрощавшись, идут на выход. Альфы договариваются встретиться с утра в Ракун, а Лэй просит заварить ему чая с травами. — Как же он красив, — бурчит сидящий на диване Мо. — Очень красивый, согласен, — подтверждает Лэй. — А ты безбровый, — хохочет Аарон. — Аарон! — зло шипит Лэй. — Но у него и правда же нет брови! — тихо говорит Аарон. Тэхен, который уже получил от Юнги шесть смс с угрозами, поднимается с места и подходит к Лэю. — Можно вашу косметичку? Омега посылает за ней прислугу наверх, а Тэхен, достав из нее карандаш для бровей, садится на диван рядом с Мо. — Сейчас я дорисую тебе бровь, — торжественно объявляет омега. — Издеваешься? — в шоке смотрит на него Мо. — Я профессионал в мейке, прошу, доверься мне. Твоя бровь на месте, просто надо дорисовать, — настаивает Тэхен. Вернувшиеся с улицы лидеры Левиафана замирают у дивана, на котором Тэхен усиленно что-то выводит на лице насупившегося Мо. — Что вы делаете? — не выдерживает Хосок. — Бровь ему рисует, — отвечает сыну Лэй. — А ты не мешай, — тянет его к себе за рукав пиджака. — Нифига себе, — смотрит в зеркальце Мо, — у меня и правда появилась бровь. — Ага, — гордится собой Тэхен. — Вот скажи мне, — смотрит на омегу Мо. — Может ли красота полюбить уродство? — Во-первых, ты не уродство, — хмурится Тэхен, — во-вторых, тебя же Санта Муэрте любит! Значит, может. Намджун моментально поворачивается к парням и прислушивается. — А он самый красивый парень из всех, кого я видел, — продолжает Тэхен, — ну ладно, Юнги тоже красивый, я тоже ничего, не суть, — заболтавшийся омега не замечает, как все присутствующие слушают его с улыбкой и не видит полный нежности взгляд мужа. — Я хочу познакомиться с Санта Муэрте, — твердо говорит Намджуну Лэй. — Я хочу увидеть омегу, который покорил сразу двух моих сыновей. Намджун молчит. Не отрицает. *Qué sientes? (перевод с исп. Что ты чувствуешь?)