Всегда на расстоянии.

Утром заходит Нелли - уставшая, как всегда после ночной смены. Она потирает глаза и зевает, снимая показания с приборов. - Как спалось, ангелочек? - ласково спрашивает она и ерошит Антону волосы. Грудная клетка болит, но парень решает умолчать об этом и без того понятном факте. - Неплохо... если не считать вечернего шума у сестринского поста. Я так и не понял, что там произошло? Нелли хмурится, но отвечает. - Ничего, что было бы для тебя интересным и полезным, - она записывает последние данные в обходной лист, - Я уже мысленно дома, так что будь паинькой. - До завтра! Шастун машет рукой, и браслеты негромко стучат друг об друга. Жить он не может без этих побрякушек. Раньше ещё носил кольца, но они частенько цеплялись за маску, а однажды так резко дернули гастроскопическую трубку, что перед глазами все поплыло и пошла кровь. Отложив эти украшения до лучших времен, Антон продолжил носить только более безопасные браслеты. Экран мобильного озаряется, когда дежурная медсестра Кира привозит завтрак. Ира (08:11): Завтракаю, крашусь и иду знакомиться с новеньким! Ты со мной?;) Шастун поднимает глаза к потолку и быстро печатает ответ. Вы (08:13): Ты серьезно? Так и не угомонилась? Или забыла про правило двух метров? Он подцепляет вилкой кусок омлета и отправляет в рот. Ира (08:14): Ты слепой, что ли? Ради него можно и бактериями рискнуть, будь они неладны! И потом, я не собираюсь ему на шею вешаться, для начала просто пофлиртовать! "Для начала" Антон перечитывает трижды, красочно представляя, что может последовать дальше. Потом его взгляд вырывает фразу "ради него можно и бактериями рискнуть" и размышляет о том, что ему бы тоже хотелось во всей полноте прочувствовать эту подростковую влюбленность, со всеми её неловкими поцелуями, стеснительными касаниями и стремительным всплеском гормонов. Но разве кто-то станет целоваться с парнем, у которого из носа торчит трубка? Кто-то захочет спать с тем, у кого тело в семнадцать лет покрыто шрамами от операций? Кому нужно постоянно пить таблетки, и кто попросту может задохнуться во время поцелуя? Шастун мотает головой и возвращается к диалогу. Вы (08:20): Ты иди, я почитаю. Ира (08:20): Зануда!♡ Покончив с завтраком, Антон принимается мерить температуру, попутно включая ноутбук и запуская свою любимую подборку музыки. Он откидывается на подушку и машет ногой в такт, когда возвращается Кира. У неё светлые короткие волосы, огромные карие глаза и пухлые губы - Шастун как-то прикинул, что она похожа на принцессу Диснея. В прошлом году её прислали на помощь Нелли, когда предыдущая медсестра ушла в декрет. На вид ей было лет двадцать пять. - Ну, что там у нас? - с улыбкой произносит Кира и протягивает руку за градусником, - и что за ужас у тебя играет? Антон громко цокает и театрально закатывает глаза. - Вообще-то это Тупак, его все знают. Вместо ответа медсестра неопределенно пожимает плечами и забирает прибор, молча что-то записывая. Тем временем из ноутбука звучит песня Эминема. - О, этого знаю, - Кира приободряется, когда парень одобрительно хмыкает и улыбается, - так, на данный момент у тебя 37,4, что не очень хорошо, - она бросает взгляд на его тележку, - сейчас принесу все необходимые на сегодня лекарства. В коридоре слышится грохот, затем кто-то хлопает дверью. Кира жмурится. - Арсений... - Что? - Антон садится на кровати и свешивает ноги, - что случилось? - Да ничего, - отмахивается медсестра, но видно, что она напряжена и расстроена. - Ну Кир! - по-детски ноет Шастун, потянув её за край халата и вызывая у неё улыбку, - ну расскажи! Девушка с минуту молчит, потом всплескивает руками. - Да это новенький! - жалобно произносит она, и Антон весь обращается в слух. - Говорят, вчера с концертом принимали его, то он хочет лечиться, то он не хочет лечиться. Сегодня от завтрака отвернулся, будто я ему помои принесла. Виброжилет даже не распаковал. А это, - она неопределенно машет в сторону коридора, - кажется, он выставил за дверь свою тележку с лекарствами. Шастун теперь тоже хмурится. Новенький ему не нравится. Мало того, что он занимает чье-то место, так ещё и обижает персонал. А если... если он обидит Иру?! Он набьет ему морду. Он эту морду ещё даже не видел, но набить её уже готов. Кира уходит за таблетками, а Антон хватается за телефон. Вы (9:02): Ты где?! В ожидании ответа он нервно стучит пальцами по экрану и умоляет себя успокоиться, потому что дышать становится всё тяжелее. Ему нельзя психовать, в такие моменты он не может контролировать дыхание. Ира (9:05): Напротив твоей палаты. Антон подскакивает на кровати и, на ходу хватая концентратор кислорода, быстрым шагом выходит в коридор. Ира правда стоит напротив, такая нежная, в платье в цветочек и смешных балетках, и парень едва успевает остановиться в положенных двух метрах. - Что-то случилось? - она обеспокоенно смотрит своими ангельскими глазами, подведенными не совсем ровными стрелками, поверх розовой медицинской маски. "Ты такая красивая" рвётся наружу, но Шастун вспоминает, почему написал ей. - Ты уже встретилась с новеньким? Кузнецова тут же заливается непростительно заметным румянцем, её взгляд устремляется на дверь соседней с ней палаты. - Нет, он ещё не выходил, а что? Парень сначала не понимает, о чём она вообще, а когда до него доходит, его глаза округляются и он жестом манит её за угол. - Ты что, его поджидаешь?! - он говорит шепотом, но выражение его лица демонстрирует всё его возмущение. Ира скрещивает руки на груди, отступая к стене. - А как мне ещё с ним пересечься? В стенку постучать? - Мне же ты стучала! - Антон, нам уже не девять лет! Он смотрит на маску подруги и почему-то именно в этот момент ощущает, что да - они уже не дети, они выросли, и Ира стала такой красавицей, что не она должна в стенку стучать, а к ней должны лезть на балкон, добиваясь её расположения. И если бы этот новенький знал, что она его ждёт... - Ну так и? - Кузнецова вырывает его из потока мыслей. - Что "и"? - К чему ты спросил про новенького? - А, - Шастун становится сосредоточенным и серьезным, - он отвратительный тип. Ира смотрит на него с легким прищуром, как бы проверяя, не шутит ли он, а затем начинает смеяться, стараясь не зайтись в кашле. - Да блин, я серьезно! Кира мне сегодня с утра рассказала, что он хамит, выпендривается и вообще не хочет лечиться! - Погоди, погоди, - Кузнецова делает три вдоха через нос, - тебя же совсем он не волновал, с чего вдруг ты стал спрашивать про него у Киры? - Я услышал грохот в коридоре, спросил, что это, она и ответила. Имя у него ещё такое... - Арсений, - произносит голос за спиной, и Антон отскакивает к противопожной от Иры стене. У обладателя голоса всё те же темные волосы, всё тот же мятный свитшот, те же штаны и кроссовки. Но теперь Шастун видит его лицо и... кажется, съезжает по стене. Или пол плавится. Под взглядом кристально синих глаз ему не по себе. Его бросает то в жар, то в холод, дышать становится очень сложно. Брюнет смотрит на него, явно ожидая ответа, картинно подняв брови. Ира разглядывает его с неприкрытым восхищением. - Привет, - не в тему говорит она и хихикает, - мы тут... Я Ира, - она зачем-то машет рукой. - Как я уже сказал - Арсений, очень приятно, - отвечает парень и поправляет трубки в носу, - но не так приятно, как ваше обсуждение меня за спиной. Антон открывает и закрывает рот, пытаясь заставить себя сказать хоть слово, не выглядеть дураком и дать отпор. - А кто тебе сказал, что мы обсуждали тебя? - говорит он и только после этого понимает, какую глупость сморозил. Арсений снова смотрит на него, и впервые Шастун радуется, что больные не могут подходить друг к другу близко. - Я дам тебе время самому ответить на этот вопрос, - вкрадчиво произносит брюнет и, подмигнув Ире, уходит в сторону зала для йоги. В легких Антона пылает пожар. Он возвращается в главный коридор, доползает до ближайшей скамейки и закрывает глаза. Возмутительный тип. Самодовольный осёл. - Он обалденный, правда? - на скамейке напротив Ира превращается в розовую лужицу. Шастун решает не уточнять, что именно в этом павлине показалось подруге обалденным. Телефон вибрирует, напоминая о процедурах. Йога. Антон понимает, что именно туда ушел новенький. Но нельзя пропускать ни одного предписания, поэтому он оставляет Кузнецову в её девичьих грезах, идёт в палату, переодевается и с мученическим видом отправляется в зал.