Рождённые из крови и пепла

      Элайджа уехал из моего города следующим вечером, когда солнце только село за горизонт. Надеюсь, что мои нравоучения оставили след в его сознании, и впредь он не будет так строго относиться к ошибкам своей молодой жены.       Три дня было абсолютное затишье, даже чудилось, будто грядет буря, но это оказались лишь ложные предположения. Всё, чем я занималась в это время – дела смертных. Студенческие будни закрутили меня в кутерьме событий, что выглядели для меня, как крысиные бега: сдавали один предмет, потом гнались сдавать другой, третий, четвёртый, а на следующей неделе всё с самого начала – анатомия, латинский, биология, химия, физика, история... Самые большие проблемы для меня создавала именно биология. Первые два предмета давались мне гораздо легче, ведь новый для моих одногруппников язык – был моим родным, а строение человеческого тела я сносно знала. Особенно хорошо было черпать воспоминания из бессонных ночей, проведенных с одним из моих прошлых мужей, в подпольной лаборатории в девятнадцатом веке, вскрывая трупы один за другим.       Нина к этому времени уже адаптировалась к своей уникальной сущности и даже получала удовольствие от власти над жизнями смертных, однако, теперь, когда в силу вступил новый закон для членов клана о запрете охоты в городе и близлежащих районах, нам пришлось перейти на сухой паёк в виде половины пачки донорской крови в день. Этого хватало для обеспечения жизнедеятельности и утоления голода, но ощущения были совершенно безвкусными. Речь шла не о содержимом, а о самом процессе питания. Вампиры, по природе своей, хищники. Нам нужно наслаждение моментом, когда клыки, заострившись до состояния кинжальных лезвий, разрывают тонку человеческую кожу над артерией, и вниз по подбородку течет алая теплая жидкость. Вот, что для нас охота – это смысл жизни, это стиль существования, это драйв, адреналин, момент, решающий всё одним разом. Никакие пассивные глотки "томатного сока" из пластиковой упаковки не заменят процесса, где есть только охотник и жертва, опасность, момент и смерть.       Вечером я возвращалась домой. Допоздна засиделись с Ниной в анатомичке. Выйдя из медицинского корпуса, я поместила наушник в левое ухо и бросила взгляд на крышу дома напротив. Сверху на меня смотрела пара алых глаз, а тень, мелькнув на фоне синего неба, скользнула вниз, приземлившись на асфальт.       Я слегка усмехнулась и направилась в сторону дома. Преследователь нагнал меня и продолжил свой путь вровень со мной.       – Что тебе нужно? – уточнила я у него.       – Артур сказал, что ты хочешь убить Власа, – ответил мой таинственный спутник.       – Я обещала это сделать три дня назад. Пора бы уже сдержать слово, – пояснила я.       – Иоанна, ты не щадишь ни своих, ни чужих. Быть может нам пора подумать о другом старейшине? – в его голосе была издёвка, но я не собиралась терпеть подобные выходки.       Я резко остановилась и, вытащив наушник, посмотрела на собеседника.       – Послушай меня, мальчишка, – обратилась я к нему шипящим голосом, – если я тебе однажды отказала и не переспала с тобой, это не значит, что ты можешь позволять себе подобные выпады. Запомни раз и навсегда: я принимаю единственно правильные решения и ты не можешь осуждать их или критиковать. Понял?       – Ты рискуешь нашими жизнями, убиваешь невинных. Как тебе можно доверять? – возмутился он.       – Если бы меня не было в этом городе, и ты, и твои бы друзья, были мертвы от рук охотников. Я – единственная, кто способен скрыть вас всех от всеобщего обозрения и внимания. Без меня вы бы давно уже стали достоянием общественности, а ваши деяния были бы открыты для смертных и не только! И впредь, будь добр, говорить мне "Вы" и обращаться соответствующе моему положению!       – Да, миледи, – усмехнулся он.       – А теперь иди за мной, – приказала я.       В своей квартире я написала письмо мэру со словами: "Я держу данное мною слово, прошу и Вас выполнять условия договора между нами".       Это послание я отдала Алексу.       – Убьёшь Власа, а его голову поместить в железную коробку, которую поставишь в пакет, и туда же положишь это письмо. Посылку отправишь господину Филатову. Пусть видит, что мы настроены решительно, – дала я указания своему подопечному.       – Я не стану этого делать, – категорически отказался он.       – Что это ещё значит? – вспыхнула я. – Ты должен выполнять мои приказы, направленные на процветание клана.       – Я ничего не должен! И если так дальше дело пойдет, то я покину ковен!       – Если так дальше дело пойдет, то тебя постигнет та же участь, как и того, кого ты отказываешься принести в жертву нашему благополучию!       – Иоанна, это уж слишком! – воскликнул он и, хлопнув дверью, покинул мою квартиру.       Я осталась одна: без помощи, без надежды, без соратников. Мне было понятно, что, если Алекс отвернется от меня, то отвернутся и многие его сородичи, а значит, клан останется без половины особей. Я не могла этого допустить, поэтому в этот же вечер отправилась в ту самую католическую церковь, в которой когда-то встречалась с Артуром по поводу церемонии в доме мэра.       Сидя на деревянном троне, я призвала всех своих ближайших помощников к тишине. Здесь были Дмитрий, Артур, Лазарь, Малик и Станислав. Все они, будучи посвященными в суть дела, сомневались в верности моего решения.       – Если сейчас вы не можете сделать это, то что можно говорить о будущем? – возмущалась я, видя, как несколько взрослых, сильных мужчин, не были способны убить себеподобного.       – Видите ли, миледи, – говорил Дмитрий, – нас смущает лёгкость, с которой Вы даёте это указание. Неужели в Вашей груди нет места состраданию?       – Если вы все настолько немощны или, быть может, трусливы, то мне придется самой совершить это. Тогда возникает вопрос: зачем мне нужны вы? Те, кто не способен выполнить моей не самой сложной просьбы?!       – В том случае, если Вы совершите это, мы будем убеждены в серьезности Ваших намерений. Увидим, что ради клана Вы готовы пойти на всё, – вмешался Лазарь.       – По-вашему, я должна показать вам всем пример? Это вынужденная жертва, и вы не должны жалеть его! К тому же, он достаточно порочен, чтобы заслужить смерть!       – Миледи, – обратился ко мне Артур, – мы – не судьи, не священники, а уж тем более, не Бог, чтобы убивать за грехи.       – Я не прошу вас убивать за грехи. Я прошу вас принести жертву для светлого будущего ковена! – пояснила я.       – Но эта жертва слишком велика! – встрял молодой Малик в наш разговор.       – Хорошо! Я сама выполню эту грязную работу, но тогда все вы будете отстранены от своих должностей. Я боле не нуждаюсь в ваших советах. Зачем мне помощники, которые не могут мне помочь в нужный момент?! – я поднялась на ноги, но не отошла от трона, величественно возвышаясь над ними.       – Позвольте мне сказать, миледи, – раздался спокойный и глубокий голос из глубины потаенного мрака, а после из темноты вышел мужчина, в котором я сразу признала сэра Френсиса Уолсингема.       – Разумеется, – несколько смягчилась я, увидев его среди своих подданных, вернувшись в исходное положение сидя.       – Королева не должна участвовать в кровавых мероприятиях, если это только не война, – заметил он как всегда тактично. – Прошу разрешить мне выполнить это поручение, – предложил он свою кандидатуру на роль палача.       – Вам? – несколько удивилась я, но вспомнив, что именно Уолсингем участвовал в пытках и допросах недругов Елизаветы первой, согласилась на его компромисс.       Он поклонился мне и покинул помещение. Через час у моих ног уже стояла металлическая коробка с головой Власа, а на её крышке лежало письмо, написанное мною для мэра Тольска.       Посылка была отправлена в подарочном пакете на имя Филатова смертным курьером из службы перевозок. Все складывалось как нельзя лучше, и я была довольна поведением Уолсингема.       – Благодарю Вас, сэр Френсис, – обратилась я к нему, когда остальные мои помощники покинули костёл, а я осталась с ним наедине.       – Я всегда считал своим долгом служение королеве. Елизавета умерла. Я долго скитался и искал ту, что будет способна её заменить, и вот, наконец, нашел её в Вашем лице, миледи. Вы, к слову, с ней так похожи внешне...       – Я Вам признательна за Вашу помощь, – ответила я. – И теперь не знаю, что могу для Вас сделать...       – Разрешите мне остаться подле Вас. Поверьте, Вы не найдете более преданного слугу, друга и советника, чем я, – его голос успокаивал меня, а интонация внушала доверие, к тому же, я знала этого человека ещё при его жизни, тогда, половину тысячелетия назад.       – Уж коль Вам так приглянулся наш клан, то, добро пожаловать, сэр Френсис, – улыбнулась я ему, ликуя глубоко в душе, что мне удалось заманить его в свой ковен.       Посреди ночи я вернулась домой, сбросила одежду на кресло и легла в постель. День был тяжёлым, но теперь рядом со мной появилось плечо, на которое я всегда могла опереться, спина, за которой могла спрятаться, и мужчина, который будет мне другом, соратником и преданным помощником во всех моих начинаниях.       – Ты меня совсем избегаешь? – Егор появился позади меня словно из пустоты, когда я сдавала куртку в гардероб перед первой парой.       – Звучит несколько двусмысленно, – усмехнулась я.       – Ты всё время с Ниной... Но я сейчас не об этом. Даже с другими ты нормально общаешься, а от меня бегаешь, как от прокаженного.       Я посмотрела в его глаза и поняла, что скрывать правду больше нет смысла. Он терялся в догадках на счёт того, что действительно происходит в моей жизни, кроме учебы.       – Одной из особенностей нашей жизни являются бесконечные усилия скрыть свою сущность от смертных, – напомнила я ему. – Проще говоря, я нарушаю закон, оставляя тебя в живых со знанием того, что я... Скажем так, не человек.       – То есть, по вашему закону, ты должна меня... – он перешёл на шёпот. – Убить?       – Именно, – я кокетливо подмигнула ему и направилась в сторону лестницы, что вела на второй этаж, где находилась нужная нам аудитория.       – Так обрати меня, – он ухватил меня за руку, когда я уже оказалась на первой ступеньке.       Я повернулась к нему, коснувшись кончиками пальцев его подбородка, покрытого совсем ещё юношеским пушком, который с трудом можно назвать намеком на будущую щетину.       – Послушай меня, я не желаю тебе зла, – заверила я его. – Я холодна с тобой лишь потому, что в противном случае ты можешь подвергнуться смертельной опасности. Когда ты наконец поймёшь, что моё общество – запретный плод, который ты хочешь попробовать, но, поверь, лучше отказаться от этой затеи и просто продолжать жить.       – Меня влечет к тебе! – выпалил он. – Вся эта таинственность... В тебе столько тьмы, что я хочу окунуться в неё с головой.       Я искренне рассмеялась в ответ на его слова.       – Мальчик мой, ты даже не представляешь, как ты заблуждаешься! – возразила я. – Во мне тьмы гораздо больше, чем ты себе можешь вообразить. Я сама – тьма, но ты ослепнешь от мрака, хотя бы заглянув в мою душу.       – Я верю, что где-то в самой глубине твоего сердца, ты ещё способна любить, сострадать, надеяться и грустить! – воскликнул он, когда я уже попыталась продолжить свой путь наверх.       – Довольно! – прошипела я с некоторой злобой. – Эти красивые фразочки из классических романов будешь сверстницами вливать в мозг, мне не нужно. Я слишком хорошо разбираюсь в людях, чтобы повестись на подобное.       – Но я говорил искренне, – несколько смутился он.       – Мне плевать, – хмыкнула я. – И это одно из лучших качеств тьмы внутри меня – мне плевать на многих, и никаких угрызений совести, – моя улыбка проскользнула на губах, а потом я приняла привычное для меня выражение безразличия, отправившись дальше в сторону аудитории.       – Егор просто убивает тебя взглядом, – усмехнулась Нина, посмотрев на юношу.       – Обиделся, маленький, – безразлично фыркнула я с нескрываемой долей презрения.       – На что? – удивилась она, но её вопрос остался без ответа, поскольку на экране моего телефона высветилось сообщение от Артура: "Вольтури пересекли границу области. Направляются в город".       "С чего ты взял?" – отправила я электронное послание.       "Наши сообщили. Черный Mercedes Benz с тосканскими номерами Евросоюза. Очевидно" – пришло мне уведомление.       "Скоро буду"       – Что-то случилось? – догадалась Нина, увидев мою безмолвную панику во взгляде.       – Сюда едет мой муж, – пояснила я, не вдаваясь в подробности.       – Люциан? – предположила она.       – Нет. С ним мы не женаты, – сухость в моих словах говорила сама за себя – мне было сейчас не до откровений, ибо я была в отчаянии.       – Ты его боишься? – всё поняла моя подруга.       – Ты с ним не знакома, – мой взор был обращён к ней и демонстрировал полное бессилие. – Если бы хотя бы раз его увидела вживую, то поняла бы, что он – сущий дьявол, хитрый, коварный, подлый, трёхтысячелетий дьявол. Он – воплощение ада на земле, хоть и строгий блюститель закона, что был создан им же. Впрочем... – я замолчала, обдумывая свои дальнейшие действия.       – Не хочешь поехать сейчас со мной? – внезапно предложила я смертельно опасную авантюру своей собеседнице.       – Мне, конечно, льстит твоё предложение, и я, разумеется, соглашусь на него, но что мне стоит ожидать от встречи с ним? – растерялась она.       – Ничего. Ничего хорошего. Достаточно знать, что Аро Вольтури – мой самый страшный кошмар, к которому я испытывала огненную страсть несколько лет подряд.       Таксист довез нас до костёла, где уже ждали мои ближайшие соратники. Мы спустились в подвал и, преодолев внушительное расстояние за пару мгновений, оказались в привычном для меня помещении, Нина же смотрела на всё с восхищением и любопытством, впрочем, как и мои подопечные на неё.       – Кто это? – уточнил Артур, кивнув в её сторону.       – Теперь она одна из вас. Та, что имеет право голоса среди моей свиты, – бросила я в ответ, занимая трон, некогда принадлежавший католическому епископу, что присутствовал на пытках в этой комнате несколько веков назад.       – Вольтури – враждебный клан, – подал голос Алекс, видя моё мнимое спокойствие.       На самом же деле я паниковала внутри, демонстрируя всем своим видом хладнокровие и бесстрашие.       – К чему ты это? – удивилась я.       – К тому, миледи, что мы не должны пускать их на свою территорию, а уж тем более, вступать с ними в диалог. Пока ещё они в пути, мы можем напасть на их автомобиль и уничтожить старейшин! – продолжил мой помощник.       – Предлагаешь мне убить собственного мужа? – я грозно приподняла бровь, дав ему понять, что он в корне не прав.       – Муж или нет, миледи, – подхватил линию своего друга Дмитрий, – но теперь он угрожает нашему клану.       – Каким образом? Шлёт гневные письма? Или звонит тебе среди ночи и злобно дышит в динамик телефона? – за маской сарказма я пыталась скрыться от своих страхов, но в помещении был тот, кто видел мои успешные попытки, незаметные для остальных, им был сэр Френсис Уолсингем, который наблюдал за моей мимикой, жестами из укрытия, стоя в каменной нише стены, позади прочих.       – Миледи, они несут в себе зло! – вмешался третий участник спора, Малик.       – И мы должны дать отпор, пока они не попали в город! – продолжил идею соратника Лазарь.       – Сейчас или никогда! – подтвердил Станислав.       – Вам решать, миледи, но мы имеем право дать совет! – давил на меня Артур.       – Прислушайтесь к нашему мнению! Мы все ратуем за благо клана, который принял нас под свое крыло! – заключил Алекс.       Я молча слушала их разглагольствования, волнуясь больше за то, что будет с моим сердцем, когда я увижу Аро вновь. Я была уверена, что он и его подданные ничего не сделают ни со мной, ни с моими подопечными. Всё будет предельно цивилизованно и прилично до тех пор, пока не наступит ночь. А что потом? Одному богу было известно. Воспылают ли во мне давно остывшие чувства или же я буду холодна до последней минуты рядом с ним?       – А Вы что скажете, сэр Френсис? – обратила я внимание на самого надёжного своего советника.       – Королеве не следует бояться врагов, – начал он, сделав лёгкий поклон, – какими бы могущественными они не казались. Убивать старейшин, на мой взгляд, занятие бессмысленное и даже опасное. Предлагаю принять их в нашем городе и подписать мирный договор.       – Но мы не в состоянии войны, – напомнила я.       – Пока что, миледи, – мягко возразил он. – Одному богу известно, что будет дальше.       – Вы правы, сэр Френсис, – согласилась я, – нам нужно думать наперёд и быть мудрее своих соперников.       – Рад, что мой совет пригодился Вам, миледи, – покорно заметил он.       – Да будет так, – заключила я. – Вольтури принять, разместить и обеспечить кровью, – приказала я остальным. – А Вас, сэр Френсис, попрошу помочь мне с составлением договора.       Он одобрительно кивнул мне в ответ. Остальные начали расходиться, а Дмитрий принёс из соседнего помещения бумагу, чернила и перья с металлическими наконечниками. Как выяснилось, я совсем избаловалась – писать шариковыми ручками. Теперь же я и Уолсингем сидели за столом, составляя условия, выгодные для обеих сторон грядущего союза.       Итак, в новом документе, утверждающем союзничество двух могущественных кланов, были указаны все детали от охоты до военных действий, браков, которые заключаются между членами разных ковенов, и прочих мелочей. К вечеру мы закончили свою работу, и я, поблагодарив Уолсингема, собралась уходить, но Алекс появился в помещении, сообщив, что Вольтури здесь и готовы вступить в переговоры.       – А вот сейчас начнется буря, – усмехнулась я, сложив руки на столе возле мирного соглашения.       – Не беспокойтесь, миледи, – голос сэра Френсиса успокаивал меня. – Я буду рядом, и Вы всегда можете на меня рассчитывать.       – Только это и утешает, – с улыбкой заметила я и, встав из-за стола, приготовилась принимать гостей.       Лишь один вопрос волновал меня: к чему такая спешка? Неужели нельзя было эту встречу перенести в более подходящее место? Хотя... Что может быть лучше для встречи двух глав разных вампирских кланов, чем древние катакомбы?       – Миледи, – обратился ко мне Уолсингем, – лучше бы было Вам занять место на троне, – порекомендовал он.       Я прислушалась к его словам. В конце концов, я здесь была хозяйкой, а не Вольтури.       Сэр Френсис занял место по левую мою руку, а Нина осталась справа от меня. Артур, Малик, Алекс и Лазарь находились здесь же, но немного ниже нашего уровня.       В проёме, что вёл из темноты подземных тоннелей, показалось несколько силуэтов, которые через мгновение стали видеться отчётливее. Всё, как и прежде: черные мантии с красными окантовками, герб клана на груди, тяжёлые сапоги и ледяное пламя в глазах.       Первыми из сумрака вышли старейшины, следом за ними их стража: Деметрий, Феликс, Джейн и Алек. Они все остановились прямо напротив меня и замерли в безмолвной непокорности.       – Приветствую вас на нашей территории, господа Вольтури, – абсолютно равнодушно произнесла я, по-прежнему сидя на своем месте и несколько свысока глядя на гостей.       Аро сбросил капюшон со своей головы. Его примеру последовали и остальные его спутники.       – Ваш приём слишком холоден, миледи, – лукаво усмехнулся Аро.       – Вы ожидали, полагаю, чего-то иного? – с иронией заметила я, пытаясь различить в своей груди волнение. – И, скорее всего, в другой позе?       – Оставим выяснение наших личных взаимоотношений, – обратился ко мне старейшина. – О, сэр Френсис Уолсингем, – заметил он моего советника, – не ожидал Вас здесь увидеть. Теперь и Вы служите алому флагу, окрашенному кровью?       – Я служу ему вот уже несколько столетий, – заметил мой соратник.       – А это что за кучка смутьянов? Разве Вы, госпожа Вольтури, им доверяете? – Аро пытался найти мои слабые места, впрочем, что было свойственно ему.       – "Госпожа Вольтури"? – с издевательской улыбкой повторила я. – И Вы, милорд, ещё смеете называть меня так?       – Однако, Вы, по-прежнему, моя жена, – напомнил было он, но я привела контраргумент.       – Жена, что изменила Вам, нарушив Ваш же закон, а Вы не наказали её за это, а посему сами должны были быть приговорены к казни, а, поскольку Вы до сих пор живы, это значит, что Вы сами не соблюдаете свои же правила лишь потому, что питали ко мне известную слабость. Могу продолжать до бесконечности высмеивать Ваши пороки. У нас с Вами достаточно компромата друг на друга, поэтому считаю нужным покончить с этим конфликтом и начать с чистого листа отношения наших кланов. Итак, какова была цель Вашего визита, господин Вольтури?       – Мы по-прежнему считаем, что все сверхсущества, питающиеся человеческой кровью, должны подчиняться нам, – заявил Кай, сделав шаг вперёд, так, что мне удалось разглядеть угрозу в его алом взгляде.       – Давно нужно было понять, – возразила я на его заявление, – что привычный для вас уклад жизни изменился и больше не вернётся на круги своя.       – Вся власть должна принадлежать исключительно старейшинам Вольтури! – продолжил блондин.       – С какой стати? – усмехнулась я, глядя ему в глаза. – Вы не в состоянии защитить своих подданных, что уж говорить о соблюдении закона? Мир перешёл на новый этап, а вы, если хотите, можете остаться на прежнем. Однако, ваше существование скоро прекратится, поскольку вы не чтите общепринятых договоренностей.       – Всегда главенствующим кланом был лишь один! – не унимался брат Аро.       – Неужели? – в моём смешке была издёвка. – А как ты объяснишь тогда рассвет венгерского ковена, наследников Корвинуса?       – Какой ещё "венгерский ковен"? – хмыкнул Кай.       – Вот именно! Вы даже не знали о его существовании! Тем не менее, он рос и развивался вдали от ваших глаз! Единственное, что я могу вам предложить, так это вернуться в Италию и там остаться до конца своих дней. Вольтерра станет вашей тюрьмой, в которой вы будете заточены на веки вечные.       – По какому праву совсем ещё молодой клан свергает древний?! – возмущению белокурого гостя не было предела.       – Выживает сильнейший, Кай, – жестоко прозвучал мой ответ без доли сожаления.       Наступило молчание. Старейшины размышляли о смысле моих слов, но тишину прервал голос Аро.       – Мы прибыли, чтобы заключить договор на обоюдно выгодных условиях, – сообщил он.       – Какая нам может быть выгода от вас? – удивилась я, слегка приподняв бровь.       – Италия станет вашим вторым домом, – заверил он.       – Теперь наш дом повсюду и без вашего согласия, – не согласилась я с его мнением.       – Да, но не все станут покорно служить Вам.       – В таком случае, – тут же продолжила я, даже не позволив ему договорить последнее слово, – мы уже составили договор, – я махнула рукой и Уолсингем подал его Аро. – Это единственное, на что вы ещё можете сгодиться.       Глава Вольтури молча прочитал все пункты документа и посмотрел на меня. Его взгляд пронзил мою плоть насквозь, но я всеми силами постаралась не подать виду, что взор его оживил во мне давно угасшие страсти.       – И благодарны вы должны быть, господа, за то, что я не приказала просто вас убить по пути в мой город, – я встала со своего трона и обратилась ко всем присутствующим гостям.       – Оставьте нас наедине! – бросил Аро своим спутникам. – И вас, миледи, прошу я сделать то же, – обратился он ко мне, призывая изгнать своих соратников.       Я кивнула им, и все, включая Нину, Артура, Алекса и Уолсингема, удалились из помещения, провожая стражу Вольтури и братьев моего мужа прочь.       – Тебе нравится унижать меня? – догадался он, всё ещё глядя мне в глаза.       Я спустилась по ступеням вниз и оказалась на его уровне, стоя на каменных булыжниках, что лежали у нас под ногами.       – Зачем ты пришел? – уточнила я вновь, словно тот разговор между нами, что был в присутствии других, не имел никакого значения и не нёс в себе истину. – Твой клан остался невредим, а сам ты отныне свободен...       – Я пришел не для того, чтобы мстить. Я пришел за тобой.       – Вот как? – я немного удивилась, но была готова к подобной его выходке.       – Захочешь ли ты снова быть со мной? Вернёшься в Вольтерру в качестве моей жены, как прежде? И плевать на весь мир, когда ты рядом!       – Мы никогда не любили друг друга, Аро! Всё это было лишь иллюзией!       – Говори за себя, Иоанна! Моя ложь не была признаком моей нелюбви!       – А чем же она была? Признаком верности и благополучия?! – я вспыхнула в один миг и тут же угасла. – Я обрела покой рядом с Люцианом. Он дал мне то, чего ты никогда б не дал.       – Люциан забрал у меня жену, теперь у него и мой сын! – напомнил древний вампир.       – Ты сам отказался от нас и твоё одиночество – твоё наказание, – возразила я.       – Я не одинок. У меня есть клан, впрочем, как теперь и у тебя.       – Это-то тебя и раздражает. Наши равные права, силы, власть... Я перестала от тебя зависеть, и тебя гнетет эта мысль.       – Брось, – он подошёл чуть ближе, – ты по-прежнему хочешь вернуть всё на свои места... – его рука скользнула по моей шее, поднялась вверх, убирая выбившиеся локоны за ухо. – И я хочу, не стану отрицать. Всё было так, как быть должно. Но теперь мы, потеряв смысл своей жизни друг без друга, обрели суету, в которой так старались утопить свою печаль.       – Я не желаю больше чувствовать твоих прикосновений! – отказалась я, сделав шаг назад.       – Ты лжешь, я прочитал твои мысли! – напомнил он о своём даре, но я сомневалась, что он увидел в моем сознании желание вновь обрести его в своей жизни, в своей постели.       – Каков теперь уж смысл лгать? – усмехнулась я, но он, отбросив на пол листок с написанным договором, стремительно усадил меня на край дубового стола, обхватив моими бедрами свой торс.       – Я в этот час не стану проникать в твоё сознание и буду рад любой той лжи, которую ты можешь мне сказать, – шептал он сладко с предвкушением пламени, что разгоралось внутри нас как прежде.       – Готова дать тебе я положительный ответ и навсегда остаться вновь в Вольтерре, – заверила я его, – но лишь с условием, что ты подпишешь документ, который позволит мне немного самоутвердиться.       – Дурманом пахнут все твои слова, они же пробуждают фантазии, которые храню я с последней нашей ночи вместе...       – Ты спятил, Аро, а быть может... Давно уж потерял рассудок, но в этом вся сущность кровожадного вампира. Ты так прекрасен, когда безумен среди мрака тьмы...       – Готов припасть к твоим стопам, готов служить как королеве, лишь обещай, что наградишь мои труды и снизойдёшь, как прежде до своего нерадивого супруга...       – А коль сдержу я своё слово? Поставишь подпись на бумаге? – почти касаясь его губ устами алыми, но ледяными, вливала яд в его я разум, стремясь окутать сладким бредом.       Он тут же ринулся обратно за договором, что оставлен был на камнях и, уложив его на столешницу, взял перо, а после вывел чернилами свои инициалы и символ клана, которым он владел.       – Теперь он твой, – отдал он мне свидетельство о союзе двух ковенов. – Позволь же получить моё помилование, – напомнил он о прерванном занятии и снова приблизился ко мне, спуская с плеч моих рубашки рукава. – Целуй меня, дари мне жар объятий страстных, а не лёд, – зачем-то требовал он от меня.       Хотела я в тот миг сказать, чтоб он навек со мной остался, припасть губами к его устам могла б... Но нет. Мой спор внутри с самой собою, хвала богам, выиграл разум, и, оказавшись от страстей, что были живы б только ночью и не имели бы никаких благ, я стала в миг холодной с ним.       – Боюсь, что плоть моя давно к тебе остыла, а впрочем, сомневаюсь, что и тогда бывала горяча к тебе, – хмыкнула я, отстранившись от него.       – Ты мне лгала... красноречиво... И я наивно верил. Но благодарен я тебе за то, что три минуты был я счастлив, желая быть обманутым тобою, – его ледяной поцелуй коснулся моей шеи.       – Миледи? – Уолсингем появился в мрачном проёме.       – Сэр Френсис, – обратилась я к своему советнику, – господин Вольтури уже покидает нас. Будьте добры, проводить его до его выхода.       – Слушаюсь, – слегка поклонился он.       Аро не был в гневе, ведь сам хотел он обмануться, а договор был подписан, и его полномочия сняты с него его женой. Бывшей женой, поскольку он не дочитал условия, среди которых, почти в самом конце, было согласие на развод.       – Браво! – воскликнула Нина, когда Алекс вёз нас домой. – Ты провернула самую коварную сделку всех времён и народов!       – По правде говоря, – начала я, – мне крайне интересно, почему он так легкомысленно отнёсся к этому документу.       – Наверное потому, что любит тебя, – предположила она.       – Аро? Любит? Боже мой, никогда больше не говори таких слов по отношению к нему, – порекомендовала я.       – А что? – удивилась она.       – Ему несвойственно это чувство. Он вообще не умеет чувствовать, если уж на то пошло. Однако, твоё заявление толкнуло меня на более правдоподобную версию: он настолько эгоистичен и самовлюблён, что был уверен, будто я, до сих пор сходя по нему с ума, не посмею причинить вред его клану. Как же он ошибался. Мне стоило лишь ослабить его бдительность, как он тут же сдался.       – Мужчины... – тяжело вздохнула она.       – Остаются детьми, несмотря на возраст. Пусть им будет хоть пятнадцать, хоть пятьдесят...       – Хоть пять тысяч лет, – подхватила она.       По приезду домой, я приняла душ, собрала вещи на завтрашний учебный день, а также сумку для поездки в Венгрию. До отбытия оставалось два дня, а значит, впереди меня ждали новые неприятности и события.