Рождённые из крови и пепла

      – Где Уолсингем? – первый вопрос, что я задала, ворвавшись в подвал костёла.       – С утра не видел, – ответил Артур.       – А ты? Встречался с дочкой мэра? – вспомнила я указание, которое дала им перед отъездом.       – Да, миледи. Уже два раза. Мы. Ждём Ваших дальнейших указаний.       – Найди мне сэра Френсиса, – бросила я напоследок и покинула здание.       Лекция оказалась невероятно скучной, а время тянулось слишком долго.       Егор сидел рядом с какой-то девушкой, Нина без интереса листала новостную ленту в соцсети, а я бездумно срисовывала графики с доски в свою тетрадь.       – У нашего друга появилась подружка, – немного оживилась молодая вампирша.       – Разве они встречаются? – удивилась я.       – Да вроде... Кто же их разберёт. Но утром я видела, как они целовались, – заговорщически прошептала она.       – Бог с ним. Только бы не сболтнул чего лишнего.       – Он хочет тебя зацепить своим поведением, – предположила Нина.       – Глупый ход, – усмехнулась я.       – Для него, вероятно, это пик коварства, – засмеялась она.       После пар мы вышли на улицу. В квартале от института меня уже ждали мои соратники, сидя в автомобиле. Туда я и направилась, захватив с собой приближенную особу в виде новорожденной.       – Оставьте нас, – стоя перед Уолсингемом, приказала я всем присутствовавшим в тронном зале под костёлом, когда мы приехали туда.       Вампиры поспешно удалились, следуя моему распоряжению, а я и мой советник остались один на один в теплом отблеске трепещущего пламени в каменных нишах.       Я ходила кругами вокруг него, словно охотник вокруг жертвы, не зная, как подступить к нему. Мой взгляд скользил по его лицу, стремился просочиться под плотно застегнутый ворот белоснежной рубашки, скрытой под жилетом и черным довольно длинным кейпом (вид пальто).       – Беда подкрадывается с той стороны, с которой мы ждём в меньшей мере... – начала я, остановившись возле стола, опершись задней поверхностью бедер и руками на столешницу.       – Вас что-то тревожит, миледи? – забеспокоился он.       – Мне приснился сон, сэр Френсис... В нём Малик убил Вас и сверг меня, – я грустно улыбнулась, посмотрев в глаза своего собеседника, прокрутив в памяти события, предшествовавшие нападению охотников в моём сне.       – Прискорбно это осознавать, – заметил он.       – Займись мальчишкой, – настояла я. – Узнай, с кем связывается, чем занимается... Возможно, это был тревожный звоночек, к которому мы обязаны прислушаться.       – Да, миледи, – он покорно склонил голову, а я в этот миг заметила излом на воротнике его пальто.       Ловким движением я оказалась рядом с ним. Мои пальцы скользнули по плотной ткани и разгладили складку. Уолсингем улыбнулся.       – Мне льстит мысль о том, что моя королева приводит в порядок мой внешний вид, – в его словах было слишком много пафоса, но я не сдержала порыва отблагодарить его приветливой мимикой.       – Ступайте, сэр Френсис, – настояла я. – И помните, что вокруг меня одни враги, и доверие я питаю лишь к Вам.       – Я не посмею разрушить Ваши ожидания, – заверил он меня и покинул помещение.       Острые клыки бережно прикусили мою нижнюю губу – женщина не может долго находиться в одиночестве. Сердце обязательно найдет новый объект собственной милости, избавившись от предыдущего. Что ж... Осталось совсем немного – установить свои права в городе, подкупить администрацию простых смертных, устранить предателей и врагов, обеспечить клан пропитанием, а потом можно уже задумываться и о личном счастье... Да, пожалуй, дел ещё хватит на ближайшие пару столетий.       Вернулись все, кто покинул помещение несколькими минутами ранее.       – Артур, пора вплотную заняться дочкой мэра, – заметила я. – Алекс, – обратилась я к другому помощнику, – устрой их знакомство.       – Да, миледи, – покорно произнес последний из них.       В подвале связь была ужасной, но мой телефон сумел уловить её отголоски, завибрировав от входящего вызова.       Я поспешно удалилась и поднялась по лестнице, ведшей из большого зала со скамейками для католических богослужений, на самый верх церкви – колокольню. Снаружи она была заколочена досками, поэтому обзора не было совершенно никакого. Теоретически, я знала, что за этой преградой раскинулся красивый старинный город, насчитывавший около пятиста лет своей истории, но всё это было недоступно моему взору.       – Мама? Что-то случилось? – забеспокоилась я, ответив на звонок.       * Нет, милая. Просто хотим с твоим отцом узнать, как у тебя дела?       – Всё в порядке, – солгала я. – Обживаем город, наводим свои порядки... В институте учусь на "хорошо" и "отлично"... Справляюсь, в принципе, со всеми своими ролями.       * Ездила в Венгрию на выходных? – зачем-то спросила она.       – Да, – сухо ответила я, не желая вдаваться в подробности.       * Что произошло? – догадалась она о значении моего тона.       – Я больше не хочу быть с этим человеком, – сообщила я без особой грубости в голосе.       * Если бы он был человеком... – усмехнулась мама.       – Нет, дело не в нём. Дело во мне. Я устала от любви. Во всех её смыслах. Она потеряла для меня ценность. Я слишком много наслаждалась ею, а теперь... Вижу её, словно высохшую реку, что больше не способна утолить мою жажду.       * Тебе пресытилась страсть ликана?       – Мне пресытилось отсутствие свободы и осознания того, что мой избранник не рано или поздно умрёт. Люциан же бессмертен, а значит, моё "заточение" будет длиться не одно тысячелетие.       * Что думаешь делать теперь? – подытожила она наш диалог.       – Жить дальше. Наслаждаться кровью, жизнью и смертью, властью и смертными хлопотами. Разве не в этом прелесть моей новой сущности?       * Только прошу тебя, не заиграйся. В прошлый раз ни к чему хорошему это не привело.       – В прошлый раз инициатива была в руках Аро, а теперь она у меня. Уж я-то себе не враг, а значит, сделаю так, как хочу сама.       Мы попрощались с ней. Я отключила телефон и спокойным, неторопливым шагов направилась обратно, в подвал костёла.       Не дойдя около двухста метров, я остановилась в полумраке каменных лабиринтов. Из "тронного" зала доносились голоса. Все они были напряжёнными, а некоторые из них даже гневными. Рычание какого-то зверя показалось мне довольно знакомым, но я не была уверена в верности своего предположения, ведь в теории то, о чем я подумала, было невозможным.       Мгновение. Я оказалась в массивном проёме и сама не поверила своим глазам.       Предо мной предстало удивительное и неожиданное зрелище: Дмитрий, Лазарь и Станислав удерживали на серебряных цепях ликана, что не успел трансформироваться, а, следовательно, его застали врасплох. Ко мне спиной, представ перед Артуром и Алексом, стояла длинноволосая белокурая девушка в длинном алом платье и надетым поверх него плащом*.       Я тут же узнала их обоих и теперь уже с восхищением смотрела за происходящим: юная особа гордо стояла перед моими подданными и отвечала на их вопрос: "Кто ты?"       – Я – Элина, – неколебимо звучал её твердый голос, – дочь Люциана, вожака всех существующих ликанов и Иоанны, бессмертного первородного вампира, являющейся вашей госпожой!       – Почему мы должны верить тебе на слово? – гневно прошипел Алекс.       – Потому что это правда, – произнесла я вместо неё.       Она резко повернулась ко мне и, с замершим на губах словом "Мама!", кинулась в мои объятия.       – Милая моя... Как же ты могла так напугать нас? – шептала я, гладя её белоснежные волосы.       – Я боялась, что вы расстроитесь, когда узнаете об этом... – ответила она, слегка отстранившись от меня.       – О чем? – удивилась я, и мой слух тут же уловил почти неслышный звук – биение крохотного сердечка в её чреве.       Я бросила злобный взгляд на Майкла, скованного цепями и корчившегося от боли.       – Ах, ты тварь! – прорычала я, чувствуя, как мои клыки увеличились, а в горле родился хищный рык.       Я стремительными шагами приблизилась к нему, не имевшему возможности защитить себя, и полоснула острыми ногтями, что слегка удлинились и заострились в момент пика вампирской ярости, по его лицу. Кровь разлилась по полу, а Элина бросилась передо мной на колени рядом со своим возлюбленным, моля о пощаде.       – Мама! Нет! Не трогай его, прошу! Это плод нашей любви, как и я когда-то была плодом любви отца к тебе! Умоляю, прости нас! Я должна была тебе все рассказать! Я просто боялась! Накажи меня, а не его!       Я обхватила ледяными пальцами её подбородок, слегка сдавив кости, запрокинув её голову назад, обращая её лицо к себе.       – Ты дёшево себя продала, моя милая! Единственное, что я могу для тебя сделать – не выдать вас двоих отцу, но и со мной ты не останешься! Не желаю видеть твоего позора и бесстыжих глаз того, кто...оплодотворил тебя!       – Не смейте так говорить о ней! – зарычал Майкл, сделав рывок, чтобы, вероятно, отомстить мне физически за мои нравоучения, но мои подданные удержали его гнев цепями.       – Ах, тебе мало было! – прошипела я и, пробив пальцами его грудную клетку, взяла в ладонь его бьющееся сердце, не вынимая его из анатомически верного ложа. – Что скажешь на это?! – ехидно усмехнулась я, с силой сжимая ещё живой орган.       – Нет! – закричала Элина, обхватив руками мою ногу, обливаясь слезами.       – Вы смелая, пока я закован! – изнывая от боли, простонал гибрид.       – Ах, так? – недовольно фыркнула я, тут же вынув руку из его груди, окровавленную, но пустую, поскольку сердце осталось невредимым на своем законном месте. – Отпустите его, – приказала я своим стражам.       – Миледи, Вы уверены? – испугался Дмитрий.       – Да, – решительно ответила я. – И уберите её отсюда! – бросив презрительный взгляд на свою дочь, добавила я.       Все мои распоряжения были выполнены, и Майкл предстал предо мной в полной красе, обратившись в свою истинную сущность.       Я выпустила острые клыки, а линзам не удалось скрыть настоящий алый цвет моих глаз, кожа вокруг которых покрылась серой паутинкой проступавших сосудов. Ногти стали ножами...острыми клинками, способными разделать любой кусок мяса, даже такой огромный, как гибрид.       – Ну, что, приступим? – мой голос прерывался на утробное рычание.       Я уже готова была выпотрошить его, вынув все внутренности наружу и обезглавив, но Элина вырвалась из рук моих соратников и преградила мне путь, закрыв собой своего любимого.       – Отойди! – приказала я ей.       – Нет! – отказалась она. – Хочешь убить его, убей сначала меня и своего будущего внука.       – Он обесчестил тебя! – хрипела я, не возвращаясь в привычный человеческий облик.       – Я сама этого хотела! – заверила она меня и сделала шаг вперёд.       – Тогда ты не лучше его! – заявила я, став через пару секунд снова собой. – Если таков твой выбор... Несмотря на то, что я его категорически не одобряю, то забирай свою псину и уходи из моего города! Я не желаю видеть, как порочное дитя появится на свет и будет воспитываться моей дочерью, которую я так любила и люблю до сих пор! Ты низко пала в моих глазах! И я не вижу способа изменить своё мнение о тебе!       – А ты не задумывалась, что все твои дети не оправдали твоих ожиданий? – перешла она в наступление. – Агнесса покинула родное гнездо, предав своих родителей, отправилась с моим сводным братом неизвестно куда, полюбила ликана... И ты ничего не посмела сделать, ровно как и Аро Вольтури! Адам... Он выбрал вместо тебя своего отца, а ты осталась на втором плане! Никто из них не слушал твоих слов, и я не стала! Теперь я ухожу от тебя! Ты слишком строга к нам, вот мы и ищем способа избавиться от твоего контроля, Иоанна!       – Не забывайся, я – твоя мать! – возразила я. – К тому же я не контролирую вас. Даю достаточно свободы, чтобы вы могли сами выбирать свою судьбу!       – Ну, так мы и выбираем! Не будем же мы вечно сидеть под твоим крылом!       – Как ты заговорила! Видимо, мы слишком много тебе позволяли, что теперь ты так категорична в отношении своих родителей!       – Я люблю его, мама! И не откажусь от него даже под страхом смерти!       – Ты унаследовала слишком много бессмертия, чтобы эта клятва имела для тебя хоть какое-то значение!       – Тем более! Теперь я, как и мои сводные брат и сестра, выбираю сама свою судьбу!       – Ну тогда уходи! Забирай своего ненаглядного! Это животное, в чьих клетках есть и мои гены, ведь я дала ему бессмертие, которое "спало" в его генотипе! Проваливайте из моего города! Порочная дочь с порочным чадом в утробе своей!       – Ты больше никогда о нас не услышишь! – прошипела Элина и, ухватившись за руку Майкла, повела его прочь.       Мои подданные стояли поодаль, будучи шокированы происходящим.       – Алекс, – махнула я рукой своему помощнику.       – Да, миледи, – отозвался он, подойдя ближе.       – В Ярославской области есть одно поместье. Мы там жили пару лет назад, когда Вольтури прятались от расправы в России. Отвези туда Элину и этого... Гибрида... – недовольно фыркнула я. – Пусть поселятся там. Сделай им документы и разберись с остальными их проблемами, смотря какие появятся в процессе их переселения.       – Понял, – отозвался он.       Я дала ему точные координаты места нахождения резиденции, и через минуту он уже покинул помещение.       Я посмотрела на оставшихся вампиров.       – Пошли вон! – приказала я.       Они не двинулись с места, словно окаменели от событий, случившихся здесь.       – Вон! – прохрипела я снова.       Через пару секунд комната оказалась пуста. Опершись на стол, я медленно сползла на пол, сев на каменные плиты. Слёзы сами полились из глаз, ведь Элина была права: все мои дети предали меня. Я проклинала себя, Люциана, Аро, будто они были виноваты в моих неудачах, хоть сама прекрасно осознавала, что это только мои ошибки. Сообщить вожаку ликанов о том, что наша дочь нашлась, я не собиралась – это был очередной повод для встреч, которых я больше не желала.       Мысли гудели шумным роем, не давая покоя. По крупицам я пыталась собрать всё то, что сейчас произошло, но каждый обрывок воспоминаний превращался в минуту безутешных рыданий...и так по замкнутому кругу.       Лёгкий шорох не потревожил мой разум, что весь пылал от горести пережитых несколько минут назад событий.       – Миледи? – Уолсингем всегда появлялся в тот момент, когда я так остро в нём нуждалась.       Я устремила заплаканный взгляд на него.       – Прошу простить меня, я, видимо, не вовремя, – его учтивость заставила меня ещё больше погрузиться в печаль.       – Напротив, сэр Френсис, – моя нелепая попытка взять себя в руки удивительным образом увенчалась успехом. – Вы случайно не знаете, как в экстренном порядке снять душевную боль?       – Будь мы с Вами смертными, я предложил бы Вам глинтвейн и старый комедийный фильм, но, поскольку нам вряд ли удастся насладиться всеми этими средствами, то, пожалуй, есть один вариант для первородного вампира нашего вида.       – Какой же? – вытирая слёзы и поднимаясь с пола, спросила я.       – Моя прежняя сущность позволяла "отключить" эмоции. Сейчас же Ребекка предупредила меня, что новый вид создан на основании всех прежних, а значит, скорее всего, эта функция теперь имеется и у нас.       – Я что-то слышала об этом, – заметила я.       – Вам стоит лишь попытаться избавиться от переживаний, тогда Вы станете несокрушимой.       – У всякого действия есть противодействие, – догадалась я о наличии побочных эффектов такого метода лечения.       – Вы всегда сможете вернуться, – улыбнулся он.       – Что ж... Я подумаю над этим, – заключила я. – Что с Маликом? – вспомнила я о задании Уолсингема.       – Я навел справки и выяснил, что он встречается с неким, – мой советник достал небольшой блокнот и открыл его на одной из страниц, – Мстиславом. Их беседы состоялись в прошлую среду и в этот понедельник, – завершил он начатое.       – Кто это? – удивилась я.       – Посланник Авалона, – пояснил Френсис.       – Твою мать! – впервые за последние годы выругалась я. – Насколько я знаю, это один из самых жестоких охотников на вампиров.       – Да, миледи. И, что самое странное, вряд ли за две их встречи продолжительностью в две минуты Ваш подданный успел передать стратегически важную информацию неприятелю. Видимо, Ваш сон предупредил нас о надвигающейся опасности.       – Вопрос в другом. Зачем он это делает, ведь в случае моей смерти, он сам погибнет...       – Позвольте мне это узнать? – уточнил мой собеседник.       – Не нужно, – моя невыносимая печаль сменилась мягкой гримасой. – Просто приведи мне его на суд. Хочу узнать всё самолично.       Он слегка поклонился и ушел.       Я села на свой трон, положив руки на подлокотники ладонями вниз. Вся моя поза говорила о сильном эмоциональном напряжении: прямая спина, стиснутые зубы, расширенные зрачки на фоне побагровевших радужек, спазмированные мышцы конечностей... Я словно была готова к прыжку, но нет. Я лишь искала в себе кнопку выключения чувств.       Погружаясь в себя всё глубже и глубже, я копалась в подсознании, словно в сырой могиле. Всё это наводило дикий ужас, но мне были необходимы безразличие и холодность. Казалось, будто я на мгновение погрузилась в транс, поглащая каждой клеточкой своего мертвого тела тяжёлый воздух вокруг себя. Когда я открыла вновь свои глаза, то увидела всё совершенно по-новому, словно добавили резкость к очертаниям предметов и теней.       Я попыталась найти в себе долю сожалений о том, что произошло здесь сегодня, но мои старания оказались напрасными. Я совсем ничего не чувствовала: ни разочарований, ни сострадания, ни желания всё исправить. Хотелось лишь крови. Свежей человеческой крови. Как оказалось, теперь я стала ледяной не только в физическом плане, но и в моральном, ведь больше не нуждалась в поддержке и сопереживании.       Твёрдыми шагами я покинула зал, преодолела за мгновение длинные подземные тоннели, вышла в католическую церковь, где на скамейках для богослужений сидели мои подданные.       – Ты плакала? – увидела Нина некоторые признаки в моих глазах, оказавшись рядом.       – Больше такого не повторится, – оскалила я голодные клыки.       – Всё в порядке? – испугалась она за моё психическое благополучие.       – Предельно, – сухо бросила я и подошла к Алексу, закинувшему ноги на спинку впереди стоящей скамьи. – Чего ты здесь рассеялся? – недовольно фыркнула я. – Езжай на станцию переливания крови.       Ко мне домой мы с Ниной ехали на такси. Молча. Ни единого звука, ни взгляда, ни, даже, шороха. Я на всё смотрела иначе.       – Да что с тобой случилось? – воскликнула моя подруга, зайдя ко мне в квартиру.       – Ничего такого, о чем можно было бы беспокоиться, – абсолютно безэмоционально заверила я её. – Можешь идти. Тебя ждут смертные дела.       Она оставила меня одну, по-прежнему не понимая, что произошло. Я же села в кресло возле окна и минут сорок бесцельно смотрела в одну точку перед собой.       Первые сутки, обычно, после отключения эмоций вампир не испытывает ровным счетом ничего. В нём царит чёрно-белая реальность, а в сердце не зарождаются совершенно никакие чувства. Потом наступает второй день, когда просыпается сущность хищника, существа, которому простые человеческие эмоции, свойственные нам, не нужны, но зато у него есть агрессия, злость, гнев, похоть и голод. В тот момент я не знала о следующей стадии своего нового агрегатного состояния, а зря. Будь я чуточку осведомлённее, я бы не прислушалась к словам Уолсингема, но, к сожалению, он и сам не знал об этом побочном эффекте.       В морозилке я нашла упаковку второй отрицательной, залпом осушила её и без особого желания легла спать. Завтра по расписанию поставили одну лекцию, и то недостаточно важную, чтобы я почтила преподавателя своим присутствием.       Алекс заехал незадолго до рассвета, когда все мои соседи ещё спали. Он осторожно постучал в дверь моей квартиры.       Я резким движением спрыгнула с постели, на которой сидела до этого, будучи одетой в узкие джинсы и облегающую футболку. Мои движения можно было сравнить с повадками больших кошек, что охотятся на жертву. Я выглянула из-за угла, посмотрела в глазок, щёлкнула задвижкой и впустила гостя в свою обитель.       Он уверенно зашёл внутрь и, не поворачиваясь ко мне, заговорил в тот момент, когда я находилась позади него.       – Иоанна, между нами происходит то, что не позволяет мне думать о чем-либо, кроме тебя. И нам пора бы это обсудить.       Я уже чувствовала, как во мне закипает гнев.       – Обсудить? – лёгкое рычание вырвалось из моей груди, словно мой разум ещё был способен сдержать зверя внутри меня.       Он резко повернулся и окинул меня тревожным взглядом.       – Я без памяти влюблен в тебя, – признался он.       Я сделала шаг вперёд, что, возможно, ввело его в заблуждение относительно моих намерений       – А я... – я перехватила губами воздух, – безумно хочу тебя... – мой голос был томным, усыпляющим, – ...убить, – резко изменился мой тон на угрожающий.       Один рывок и мой подданный отлетел на пару метров, ударившись спиной о стену, а после упал на пол. Ровными шагами я становилась всё ближе и ближе, прекрасно понимая, что моей жертве некуда деваться.       – Что с тобой?! – завопил он.       – Я нашла лазейку, чтобы стать неуязвимой. Правда, теперь уязвимыми оказались все вы, – оскалила я клыки, несшие смерть моему сопернику.       – Ты же не станешь лишать меня жизни? – я чувствовала запах страха.       – А зачем ты мне теперь нужен? – усмехнулась я, хоть эта эмоция была совершенно фальшивой.       Через мгновение я уже собиралась наброситься на загнанного в угол, но кто-то сбил меня с ног, повалив на пол.       – Беги, Алекс! – услышала я голос Артура.       Мой бывший помощник поднялся и в одно неуловимое движение оказался возле двери. Его спаситель покинул мою квартиру следом за ним.       Судорожными движениями я схватила свой телефон и позвонила Уолсингему, потребовав у него привезти кровь. Он прибыл через час с черным пакетом.       – Миледи? – позвал он меня, зайдя в открытую дверь.       – Где тебя черти носят? – прошипела я, выглянув из-за угла.       – Пробки, – сообщил он, вытаскивая из сумки упаковку с алым содержимым.       – Где Малик? – вспомнила я о предателе.       – Мои люди ищут его, но пока тщетно. Он покинул Тольск вчера днём. Вероятно, догадался о том, что его подозревают.       – Мне плевать, о чем он там догадался. Я хочу, чтобы ты принёс мне его голову.       – Да, миледи. Но хочу напомнить, что Вы по-прежнему в опасности.       – Я не в опасности. Я сама – опасость, – усмехнулась я. – Что нового от мэра? – кровь, которую я пила ничуть не успокаивала меня, а делала лишь агрессивнее, хоть я и сдерживала свои порывы ярости.       – Артур накануне вечером познакомился с его дочерью. Как я понял, девушка симпатизирует Вашему подданному, но о серьезных чувствах пока говорить рано.       – Меня не интересуют брачные игры Артура. От самого мэра никаких вестей?       – Атоль, тот, кто теперь подле главы города, один из нас, он докладывает обо всём. Два дня назад состоялось собрание городского совета относительно добавления вербены в водопроводную воду. Решение было отменено, поскольку господин Филатов не подписал указ, а голоса его коллег оказались в соотношении пятьдесят на пятьдесят.       – Что на счёт платы нам в виде донорской крови? – я помнила все уговоры с мэром, поэтому требовала от него исправного выполнения обязательств.       – В полночь он призвал своего начальника охраны и приказал ему забирать двадцать процентов, как он Вам обещал, запасов каждый месяц. Пока это требование не осуществлено, но я уверен, что в ближайшие дни Атоль сообщит нам о готовности главы города поставлять нам продовольствие.       – Ясно, – сухо бросила я.       Мой телефон зазвонил, и я ответила на входящий вызов.       * Иоанна, у нас ЧП! – быстро говорила Нина. – Девушка Егора узнала о том, кем ты являешься на самом деле! Он хвастался перед ней, идиот! Что будем делать?! Ситуация критическая!       – Прекрати эту девчачью панику! – презрительно фыркнула я, выключив диалог.       Пройдясь по коридору, я снова остановилась напротив Уолсингема.       – Убей девчонку! – приказала я. – Она слишком много знает. Среди нас ей нет места, а значит, ей оно найдется на кладбище.       – Как пожелаете, – покорно склонил он свою голову и удалился.       Вечером по новостям был репортаж: юная особа восемнадцати лет от роду покончила жизнь самоубийством, прыгнув с крыши девятиэтажного дома, в котором она жила со своей семьёй.       Утром следующего дня я должна была прийти на занятия. Даже не подозревая и не отдавая себе отчёт, сколько вреда я могу нанести смертным, окружающим меня, я отправилась на пары.       Вчера я приказала Уолсингему убить совершенно беззащитную и безобидную девушку, а сегодня без каких-либо угрызений совести, я снова вернулась к обычной жизни.       – Привет, чего вчера на лекции не была? – староста явно нарывалась на грубый ответ, как я расценила тогда.       – Дела были. Не смогла отменить, – соврала я.       – Понятно, просто в следующий раз предупреждай, пожалуйста, – попросила она.       – Постараюсь, – сухо ответила я и направилась в аудиторию.       Хотелось убивать. Вокруг меня было так много бьющихся сердец, что я с трудом сдерживала голод.       – С тобой всё в порядке? – уточнила Нина, видя моё внутреннее напряжение.       – Нет, – зло прошипела я и выбежала из аудитории посреди пары.       Опершись спиной на холодную стену, я сползла на пол, прикрыв лицо руками, чувствуя, как оно меняется от жажды: клыки стали длиннее, а черная паутинка сосудов ярче проступила под глазами.       – Иоанна! – Нина опустилась рядом со мной, положив свои ладони на мои колени. – Тебе нужна помощь! Я звоню Уолсингему!       – Не смей! – возразила я.       – Ты отключила эмоции, я знаю, но теперь это угрожает жизни смертных!       – Только попробуй, слышишь? – видя, как она достала из кармана телефон, прорычала я.       – У вас всё нормально? – уточнил Егор, зачем-то проследовав за нами.       – Уходи! Скорее! – воскликнула моя подруга, пытаясь защитить его, но было слишком поздно.       Я уже поднялась с пола и, сдавив его горло, приподняла, скользя его спиной по стене. Он громко захрипел, но мои клыки уже были готовы вонзиться в его кожу, как вдруг Нина прокусила своё запястье, и я почувствовала запах её крови. Через секунду я отпустила его и оказалась возле неё, прокусив её вены на руке.       – Уходи! Быстро! – крикнула она Егору.       Я лишь слышала, как его шаги всё сильнее отдаляются от нас, но остановиться сама не могла.       – Ты убьёшь меня, – её стон не вернул мне ясность сознания, я продолжала опустошать её кровеносную систему.       Вдруг мою шею сковала боль, и я упала на каменные плиты институтского коридора. По моим артериям разлилась вербена, введённая шприцом через тонкую иглу. Я потеряла сознание.       Очнулась я в подвале костёла в полном одиночестве, и лишь две утонченные женские фигуры сидели за столом.       – Кто ты? – я села на полу, опираясь на руки, обратившись к девушке, оказавшейся напротив Нины.       – Аливера, если ты спрашиваешь, кто я на самом деле. Среди смертных моё имя – Алина, – довольно дерзко отвечала она.       – Как смеешь обращаться ко мне на "ты"? – резко поднявшись, прорычала я.       – Прошу прощения, миледи, но в свете последних событий, Вы должны мне быть благодарны за спасение Вашей подруги, – хмыкнула она.       – Ты охотница? – уточнила я.       – Нет, – ответила девушка, – я – вампир. Просто всегда на всякий случай ношу с собой ампулу с вербеной и шприц. Всякое может случиться.       – Вербена не должна была на меня так подействовать, – заметила я.       – О, там целый букет... – с восторгом добавила она.       – Ну как? – подала голос Нина. – Эмоции не вернулись?       – Я надеюсь, что этого никогда не случится. Такой свободной я прежде никогда себя не чувствовала, – злорадно усмехнулась я.       – Придется взывать к помощи Уолсингема... – тяжело вздохнула она.       – Не смей! Я тебя предупреждала! – воскликнула я.       – Кто такой Уолсингем? – уточнила Аливера.       – Не твоё дело! – бросила я ей. – Пошла вон отсюда!       – Когда она вернет себе способность чувствовать, позвони мне, – обратилась гостья к моей подруге, – хочу побеседовать с ней в адекватном состоянии.       – Хорошо, – согласилась Нина, и девушка покинула нас.       – Миледи! – в помещение вбежал Артур. – Вам стоит это увидеть.       Когда мы вышли на улицу, уже сгущались сумерки. Мой подопечный вывел нас на площадь перед католической церковью и указал на самый высокий шпиль костёла. Там красовалась голова Малика, отделенная от тела, которого не находилось в округе.       – Кто до этого додумался? – испугалась Нина.       – Сэр Френсис лично сотворил это во славу нашей королевы, – ответил Артур.       – Что ж... – я ехидно оскалила свои клыки, – я довольна результатом! Пусть повисит там пару дней, чтобы охотники увидели, что мы делаем с врагами и предателями!       – Миледи? – Уолсингем оказался у меня за спиной.       Мы все обернулись к нему. Он же кивнул в сторону довольно жестокого зрелища, задав мне вопрос:       – Как Вам? – уточнил он.       – Пожалуй, скажу, что это – шедевр! – усмехнулась я и, одобрительно кивнув ему, направилась обратно в костёл.