Рождённые из крови и пепла

      Моя агрессия продолжалась несколько дней, даже недель. Я раздражалась, когда Егор подходил ко мне в перерыве между парами, поделиться своими переживаниями на счёт того, как погибла его девушка, ведь он на самом деле страдал от того, что она рассталась со своей жизнью из-за него, как сказали её родители. Теперь он чувствовал себя виноватым, но мне было плевать. Я знала, что Уолсингем выполнил мой приказ и сделал это довольно изящно. Одно я не могла себе представить – как сильно я буду мучиться от угрызений совести, когда мои чувства вернутся ко мне.       Учебный семестр уже подходил к концу, и студенты были отпущены на новогодние праздники. Это показалось мне довольно удачным случаем, чтобы немного позабавиться. Подарок на рождество я заказала себе сама – массивный дубовый гроб, который был установлен позади трона в костёле. В квартире я теперь появлялась редко, а место для сна в католической церкви у меня не было. Поэтому, по моему приказу, Артур организовал покои королевы вампиров прямо в месте убежища клана.       Увидев мою новую кровать, Нина посчитала, что я сошла с ума, но мне было плевать. Я позволяла себе то, что не могла бы позволить, обладая эмоциями. Уолсингем и прочие мои подданные смирились с моими выходками, как мне казалось, но, я видела это, несмотря на всё своё безразличие к окружающим, Алекса тревожила месть, которую он долго готовил для меня.       Разумеется, у него были на то основания: почти год он был моим ближайшим советником, приближенным и другом, его выходки прощались ему, а теперь... Он оказался в немилости, будучи отстранённым мною от дел, в связи с появлением сэра Френсиса рядом со мной.       Именно обида натолкнула Алекса на идею о том, как можно вернуть мне мои эмоции.       – Миледи, – рано утром Артур пришел в подвал костёла, который они между собой называли бункером, логовом или гнездом, – Атоль сообщил, что мэр хочет встретиться с Вами лично. В городе появился маньяк.       – Мне-то что до проблем смертных? – фыркнула я, открыв глаза, ведь я до этого момента спала в своей "постели".       – Но, миледи, есть договор, который мы обязаны исполнять, – напомнил он.       – И что нам сделают люди? Призовут охотников? Этих бездарных тварей? – усмехнулась я, сев в гробу так, что ноги свисали с его бортика.       Артур не стал со мной спорить. Он покорно поклонился и ушёл.       По рассказу Нины, поведанному мне спустя некоторое время после описываемых событий:       Артур поднялся в церковь, нашел Алекса и Уолсингема, обсуждавших сложившиеся обстоятельства.       – Если так дальше дело пойдёт, то город ополчится на нас, – заметил подошедший к ним вампир, рассказав о моей реакции на его слова.       – Нам пора бы уже начать действовать. Нужно вернуть ей здравый смысл, – подхватил Алекс.       Телефон Артура зазвонил, и он покинул собеседников.       – Не стоит судить её за подобное. Ей пришлось нелегко из-за предательства дочери, – попытался оправдать меня Уолсингем.       – Сэр Френсис, – с ехидной ухмылкой заговорил его спутник, – я так понимаю, что Вас с Иоанной скрепляет не только дружба и общие цели. Верно?       – Смотря, что именно Вы имеете в виду, – достаточно туманно ответил мой советник.       – Признаюсь, Вы – бесконечно мудрый и глубоко мною уважаемый человек... Хм...вампир, но... Взгляд подделать не способно даже самое древнее существо, а уж взгляд, адресованный такой женщине, как наша хозяйка... Поверьте мне, говорит о многом.       – И о чем же Вам сообщил мой взгляд? – с лёгкой иронией уточнил Уолсингем.       – Вы влюблены, сэр Френсис, не стоит это отрицать. Вы прекрасно осознаете, что вы с ней не одного поля ягоды, поэтому желаете подарить ей тепло хотя бы так... Посредством помощи ей.       – Что ж... Благодарю за краткий экскурс в мой психоанализ, – заключил его собеседник. – А теперь, позвольте откланяться.       Тайный агент Елизаветы первой направился прочь от Алекса, но тот окликнул его.       – А Вы, сэр Френсис, не желаете узнать, испытывает ли она что-либо к Вам?!       – С недавних пор она не испытывает ровным счетом ничего, – повернувшись к нему, отвечал мужчина.       – Тогда, возможно, если в её сердце есть к Вам какое-то чувство, то она включит эмоции, когда Вам будет угрожать опасность...       – Предлагаете мне сделку?       – Кажется, я нашёл выход из ситуации, – оскалил хищные клыки молодой вампир.       – В таком случае, я согласен. Разумеется, Ваш подход к проблеме нестандартный и шансы на успех ничтожны, но других вариантов у нас нет.       Уолсингем покинул костёл. Алекс громко рассмеялся, посчитав, что теперь он остался один.       – Идиот! Неужели ты думаешь, что она испытывала хоть что-то к тебе?! – воскликнул он в пустоту.       Вечер закрался в город, укрыв своими черными крыльями смертных, дабы защитить их от леденящей душу прохлады, но не от нас, ведь для вампиров не было преград в Тольске.       Я лежала в своем гробу, бесполезно и бестолково глядя в потолок. Часы практически неслышно тикали на моей левой руке.       Сложив руки на груди, я закрыла глаза, и в этот момент в заднем кармане моих узких джинс зазвонил телефон. Я неохотно достала его, приподнявшись над уровнем своей специфической постели, и ответила Артуру, чьё имя высветилось на экране.       – Слушаю, – умирая от скуки, как это происходило у всех вампиров в мифологических сказках, произнесла я.       * Миледи! Вы срочно нужны здесь! – почти кричал он мне.       – Зачем? – хмыкнула я.       * Уолсингем! Сэр Френсис... Он в беде.       – Он не такой человек, чтобы попадать в беду. Не звони мне больше по пустякам! – хмыкнула я и отключила звонок.       Продолжив прерванное занятие, а точнее погружение в бессмысленные сны, я наслаждалась беззвучной тишиной, если, конечно, можно назвать моё безразличное ко всему состояние наслаждением. Через пятнадцать минут после разговора со своим подопечным я услышала чьи-то шаги глубоко в подвале костёла. Они приближались, отражая звук от каменных стен подземного лабиринта.       – Иоанна! – Нина вбежала в бункер, остановившись возле моего гроба. – Скорее! Бежим!       Я без особого интереса взглянула на неё.       – Куда и зачем? – совершенно сухо прозвучал мой вопрос.       – Алекс! Он собирается убить Уолсингема! Скорее! – она и впрямь была встревожена, а значит всё это было не шуткой.       Я стремительно поднялась со своей "кровати", накинула на плечи длинный чёрный плащ, прикрывший довольно мрачную кружевную блузку, и, отчеканивая каждый шаг тяжёлыми берцами, направилась к выходу из церкви.       – Никто не смеет принимать подобные решения, кроме меня! – прошипела я, натягивая на ходу рукава верхней одежды.       А на улице было веселье. Через пару дней уже наступал новый год, поэтому большинство улиц было перегорожено, а по центральной площади возле кремля устраивались гуляния: был открыт каток, ярмарка и большая праздничная ёлка, украшенная от верхушки до земли разноцветными огнями. Под ярким светом фонарей бегали дети, а позади гирлянд, украшавших верхний фасад здания администрации города, что находилось здесь же, прямо на крыше местного министерства разворачивалась драма.       Нина провела меня позади строения, вдали от глаз толпы смертных. Прожекторы с верхних краёв стен ярко слепили людей, поэтому всё, что происходило высоко над ними было им недоступно.       – Что здесь происходит?! – мой голос нёс в себе неприкрытую смертельную угрозу.       Передо мной был Алекс, Артур, Дмитрий и Уолсингем. Первый из них держал деревянный пол у сердца моего советника, готовясь нанести удар.       – Вы несправедливы, миледи! – усмехнулся Алекс. – Одних отдаляете, других делаете своими любимчиками. Женщины глупы, не смотря на то, сколько им лет. Хоть двадцать, хоть две тысячи!       – Отпусти его! – потребовала я. – Ты не посмеешь перечить моей воле!       – Посмею! – усомнился мой оппонент и, подведя сэра Френсиса ближе к краю крыши, вонзил кол ему в грудь.       Я кинулась в их сторону, а Уолсингем, вопреки желанию Алекса, упал не на площадь, а к его ногам.       – Я уничтожу тебя! – завопила я, ухватив бунтаря за горло, держа его одной рукой над пропастью.       – Ну, давай! – прохрипел он.       Но я не смогла. Я вдруг почувствовала сильнейшую боль под ребрами. Это щемило сердце. Оно снова чувствовало всё!       – Ха-ха-ха, – томно засмеялась Аливера, оказавшаяся позади меня, медленно аплодируя нам, – как правдоподобно!       – Ты что здесь делаешь? – я была недовольна её появлением.       – Зашла на огонёк, а то у смертных праздник, а у нас что..? Цирк, да и только...       Я вернула Алекса в устойчивое положение и направилась к Уолсингему, что лежал без движений. Коснувшись его, я почувствовала, как он пошевелился, а после даже попытался подняться, но Аливера оказалась в один миг позади него, схватив за волосы и занеся над его сердцем ещё один деревянный кол.       – Я добью его, будь уверена! – засмеялась она.       – Чего ты хочешь? – немного устало, но по-прежнему уверенно спросила я.       – Включи эмоции! – потребовала молодая вампирша.       – Какое тебе дело до моих эмоций?!       – Включи эмоции, Иоанна, – обратилась ко мне Нина.       – Включите, миледи, – услышала я голос Артура и Дмитрия.       Алекс стоял молча, но мольба в глазах Уолсингема, что был на краю смерти, убедила меня сделать то, что я совершила через мгновение.       Быстрое движение – смерть для моего врага. Аливера была схвачена мною и, с вонзенным в её живот деревянным заострённым куском, полетела вниз, но не в сторону площади, где гуляли смертные, а на задний двор администрации. Свернув шею Алексу, я отправила его следом за его сообщницей. Артур и Дмитрий ретировались сами, покорно поклонившись мне. Нина же довольно улыбнулась.       – Что в этом забавного? – не поняла я её выходки.       – Пусть сэр Френсис тебе всё объяснит, – ответила она и, подойдя к краю крыши, спрыгнула вниз, туда, где лежали два тела, которые, впрочем, оживут и вернутся в строй через, максимум, час.       Я повернулась к Уолсингему. Он по-прежнему стоял на коленях, как и был оставлен Аливерой. Несколько шагов к нему навстречу сократили расстояние между нами.       – Говорите, сэр Френсис, – попросила я без тени приказа или требования.       – Всё было запланировано, миледи, – признался он. – Отсутствие Ваших эмоций могло повлечь за собой необратимые последствия. Вы пренебрегали договором с мэром города. Что нам оставалось делать?       – Почему вы все решили убить именно Вас? – удивилась я, опустившись на его уровень.       – Алекс предположил, что Вы... Впрочем, это уже неважно...       Я заглянула в его глаза. В них мне удалось прочитать почти все ответы на мои вопросы. Осознав всю глубину сложившейся ситуации, я перевела взор на детей, что бегали там, внизу, на шесть этажей ниже нас.       – Благодарю Вас за то, что вывели меня из этого ужасного состояния, – вдруг произнесла я слова, полные искренней поизнательности.       В его взгляде просияла надежда на прощение, но ожидания не оправдались, ведь мне не за что было его прощать.       – Вот только... – начала я. – Я на самом деле испугалась за Вас, сэр Френсис, – улыбнулась я.       – Иоанна, – впервые он назвал меня по имени, а голос слегка сорвался на шёпот.       – Френсис... – поддалась я этому давнему зову, влечению, что преследовало меня во снах с момента отъезда из Венгрии.       Холод. Затем лёгкое сомнение, разрушенное от нежданной уверенности в завтрашнем дне, которая уже давно не могла почтить нас своим присутствием.       В миг моя ладонь легла на его шею, а он привлек меня к себе. Без единого шанса на спасения, мы отдали в тот момент друг другу наши сердца... Ледяные, мертвые, безжизненные, но у нас не было больше ничего, кроме них. Губы обжигались пламенем снежинок, сыпавшихся на наши головы. Все бы ничего, но я никогда не чувствовала в себе столько свободы, ведь ложь наконец-то покинула меня. Это ощущение, возникшее в моей груди заставляло души снова трепетать от неясных и совершенно спонтанных эмоций.       – Миледи, – прошептал он, то ли попытавшись остановить это безумие, то ли просто от желания утвердить своё нынешнее положение.       – Довольно, – тут же возразила я. – Забудьте о званиях и регалиях. Эта тьма отныне принадлежит только нам.       Через пятнадцать минут мы уже были в моей квартире. Кровать скрипнула под тяжестью двух ледяных тел, но в тот же миг постель воспламенилась от острой и настойчивой цели поскорее избавиться от всех ненужных преград.       – Я не хочу, чтобы Вы жалели об этом, – заметил Френсис.       – Не стану, ведь я – одна из немногих, кто знает, чем опасна ночь.       Разодранная в кровь спина Уолсингема. Стон, вырвавшийся из моей груди. Трепет отчаяния и предвкушение финала. Я чувствовала. Даже больше, чем до отключения эмоций. Я хотела провести остаток своей невероятной жизни именно с ним, ведь в его объятиях я находила покой и лишь его видела в своих снах.       К рассвету я оказалась сидящей на краю постели, укутавшись белоснежной простыней. В голове вдруг всплыли воспоминания: голова Малика на шпиле костёла, труп невинной девушки, что спрыгнула с крыши многоэтажки.       – Боже, каким зверем я стала! – прошептала я, полагая, что Уолсингем ещё спит.       Он поровнялся со мной, прикрыв свою наготу пледом, бережно коснулся губами моего плеча.       – Вы всё верно сделали, миледи. Они угрожали клану, и Вы защищали своих подданных, – его попытка оправдать меня в моих собственных глазах не увенчалась успехом.       – Я приказала ее убить без колебаний, без угрызений совести... Это ужасно! – я запутала пальцы в своих коротких волосах.       – И поступили единственно правильным способом.       Я вдруг повернулась к нему и заглянула в его глаза.       – Как же сильно ты способен меня любить, если готов уничтожить всех невинных людей, сровнять с землёй города и села, заставить смертных страдать?       – Даже больше, миледи, чем Вы можете себе представить, – ответил он.       Телефонный звонок прервал неловкое молчание, которое, возможно, через несколько секунд переросло бы в горячее пламя наших давно остывших тел.       – Да, Артур, – приняла я входящий вызов.       * Миледи, курьер принёс... Письма... – сообщил он. – На них герб Вольтури. Мы не вскрывали их. Ждём Вас.       – Так вскрой и прочитай мне хотя бы одно из них сейчас, – настояла я.       Наступила пауза, и лишь тихий шелест бумаги доносился из динамика смартфона.       * Пишет Аро, миледи... "С тех пор, как я покинул тебя, в голове моей всё никак не мог уложиться твой образ строгого правителя. Я знаю, что теперь уже поздно сожалеть о случившемся, и Люциан навеки в твоём сердце – привилегия, которой я, увы, не заслужил..." Миледи, мне кажется, что это чересчур личное послание.       – Ты прав, – согласилась я. – Брось его в огонь. Пусть сгорит. Все остальные тоже. Я больше не желаю иметь с этим кланом ничего общего! – мой взгляд скользнул по телу Уолсингема, а потом остановился на его великолепных глазах. – Теперь у нашего ковена всё будет иначе. Я вернулась в себя, а значит, я дам вам свободу и величие над остальными.       Вечером на пороге костёла, в который я и сэр Френсис прибыли ещё засветло, появилась хрупкая девушка лет двадцати. Артур принял её и привел ко мне. Она представилась, как Рената. Темно-карие глаза, почти черного оттенка подтверждали её восточное происхождение.       – Зачем пришла? – спокойно уточнила я, поняв, что передо мной истинный вампир, поскольку крайне медленное биение практически мертвого сердца заверило меня в этом.       – Миледи, я ищу убежища, – неуверенно пролепетала она.       – Убежище? – усмехнувшись, повторила я. – Среди безжалостных тварей?       – Но я принадлежу их виду, – возразила она мне, что меня несколько удивило, хоть, впрочем, больше позабавило.       – Что ж... – после непродолжительной паузы заключила я, – я могу позволить себе поверить твоим словам, но...       – Я безумно Вам благодарна! – тут же воскликнула она.       – Но тебе придется поучиться манерам и, для начала, не перебивать старейшину клана, членом которого ты теперь являешься, – в лёгком возмущении я приподняла бровь, демонстрируя своё недовольство её наглостью.       – Прошу прощения... – замялась она.       – Артур, – обратилась я к своему помощнику, что находился неподалеку от неё, – займись ей, пожалуйста.       Он покорно увел её в соседнее помещение, чтобы ознакомить с законами ковена, порядком и правилами.       – Алекс, – мой голос призвал другого моего подручного, – скажи мне, пожалуйста, какова численность клана на данный момент?       – Около десяти особей, – ответил он.       В его голосе чувствовалось недовольство, однако, как мне казалось, он смирился со своей участью, хоть и другого выбора у него не было.       – Так мало? Разве нас не было больше? – в голове всплывали отчётливые воспоминания о докладах моих секретарей, будто количество вампиров в Тольске превышало два десятка, а теперь...       – Охотники, миледи. С ними ничего нельзя поделать. Словно с цепи сорвались. Узнав о том, что мэр города в заговоре с нами, решили взять всё в свои руки, – пояснял мне Алекс ситуацию. – Они возлагали большие надежды на вербену, что должны были пустить по водопроводным трубам, а сейчас у них будто... "Крышу сорвало"...       – Введите Ренату в курс дела, и пусть она займётся подборкой кадров, – приняла я решение. – Мне нужны воины, настоящие бойцы, а не рваное отродье кровососов, что даже свои территории отстоять не в силах!       – Почему именно её? Разве нельзя это поручить кому-нибудь из нас? – удивился Алекс.       – Я по глазам вижу, что голова у неё забита не тем, чем надо, а лучшим способом избавиться от бесполезных мыслей – труд, – заключила я, добавив напоследок латинский афоризм (труд побеждает всё). – Labor omnia vincit.       – Да, миледи, – слегка кивнув, отдавая дань уважения, согласился он.       "Иоанна, срочно приезжай! Мне ужасно плохо!" – сообщение от Егора, что напомнило о себе громкой вибрацией моего смартфона в заднем кармане, несколько встревожило меня. Что такое особенное могло произойти с обыкновенным юношей–студентом?       – Дмитрий, – обратилась я к одному из своих приближенных, – будь добр, отвези меня по одному адресу.       Он поклонился мне и последовал за мной по длинным и мрачным коридорам, что паучьей сетью скрылись под городом.       – Что у тебя стряслось? – спросила я Егора, когда он открыл мне дверь своей квартиры изнутри.       Я была одна – стояла на лестничной клетке.       – Проходи, – предложил он, освобождая мне путь.       Я уверенно проникла внутрь его жилища. Он запер замок на ключ.       – У меня очень серьёзные проблемы, – прошептал он, словно боялся, будто его слова услышит кто-то лишний.       – Хотелось бы конкретики, – заметила я.       – Я убил человека, вернее... – он замялся. – Я не уверен, что это был человек...       – Ммм, как интересно, – усмехнулась я, после чего он схватил меня за руку и затащил в гостиную, посадив на кресло спиной к окну.       – Я...не знаю, что это было... – неуверенно начал он, словно задыхался от нехватки воздуха и сил признаться в преступлении. – Я собирался сесть на последнюю электричку до небольшого городка в тридцати километрах от Тольска... Шел к вокзалу... Решил сократить путь, пройти по дворам. А потом... Мне дорогу преградил неизвестный. Он был среднего роста, но в темноте мелькнул свет красных глаз. Я тут же подумал, что он такой же, как ты... С недавних пор я ношу при себе деревянный ножик. Я вытащил его из петли, которую соорудил на своем ремне. Незнакомец приблизился ко мне, ухватил меня за горло и приготовился испить моей крови, но я вонзил в его грудь своеобразный кол. Он упал замертво. Потом я уже ничего не помню. Кажется, я оттащил его к открытому подвалу, сбросил его тело на цокольный этаж и убежал домой. Это было вчера. Сегодня я уже написал тебе... Иоанна, – он тяжело вздохнул, – я должен тебе признаться... Во мне растет невыносимое желание убивать. И убивать вампиров.       Я презрительно поморщилась, но ничего не ответила. К чему были слова? И так всё было ясно: в мальчишке дремал охотник, ведь он был в его крови, а теперь, после смерти первой жертвы-вурдалака, он проснулся и с каждой секундой всё больше и больше овладевает разумом юноши. Разве могла я ему помочь? Если только убить его, но в моем окружении в последнее время оказывается слишком много трупов, поэтому нужно было искать другой выход. Какой? Я ещё не знала. Мне нужен был совет Уолсингема, если он, разумеется, согласится мне помогать. В противном случае, мне придется брать всю ответственность на себя, ведь от моей фантазии и способа её распоряжения зависела теперь жизнь не только смертного, но и моих подданных.       – Твоё предназначение настигло тебя вопреки твоим желаниям, – заключила я, равнодушно сложив руки на своих коленях. – Теперь ты должен убивать бессмертных. Это довольно трудное и опасное ремесло. Зато, у тебя появятся новые друзья, такие же охотники, как и ты...       – Ты с ума сошла?! – простонал он, упав на пол, обхватив пальцами голову. – Я не могу этого делать!       – Сам подумай, мы – слуги тьмы, воины крови, хищники, чьих жертв находят обескровленными в подворотнях и канавах. Разве мы не заслуживаем смерти?       – Я не стану этого делать! – отказывался он, уже начиная плакать, как маленький мальчик.       – Охота на вампиров заложена в твоих генах. Ты сам – охотник! Ты не сможешь противостоять инстинктам так же, как не можем и мы сдержаться при виде крови. Вот, какова цена твоей жизни! Если хочешь её сохранить – убивай!       – Я хочу, чтобы все это прекратилось! – он встал на ноги, подошёл к дивану возле северной стены, лег на его сиденье, прижав колени к животу, и закрыл глаза. – Разбуди меня от этого сна, скажи, что всё это только кошмар, который явился мне среди ночи.       Я поднялась с кресла, подошла к деревянному стулу, что находился рядом со столом, ударила его о пол так, что ножки отлетели в сторону, оставив на своих окончаниях острые осколки. Через мгновение я приблизилась к Егору, схватила его за горло, стащила с дивана.       – Действуй, иначе я – последняя, кто видел тебя живым! – прошипела я, вдавливая его в межкомнатную перегородку.       – Нет! Прошу! – хрипел он от невозможности свободно вздохнуть.       – Считаю до трёх: раз! – предупредила я.       Он попытался вырваться, но ему это не удалось, тогда я немного ослабила хватку, чтобы упростить ему задачу, но незначительно, ведь на моем месте мог оказаться тот, кто не стал бы церемониться.       – Два!       Он выскользнул у меня из руки и, подбежав к останкам кухонной мебели, поднял одну из его ножек, зажав её в руке так, словно это был кол. Я настигла его, но он, трясясь от страха, абсолютно инстинктивно, вонзил мне деревяшку в грудь со всей силы.       Жгучая боль разлилась по моему телу. Я тихо застонала, а потом, взяв пальцами рукоятку оружия, вытащила её из своей плоти.       – Отлично, – заключила я, оскалив клыки в довольной улыбке, – первый урок усвоен.       – О чем ты? Ты только что пыталась меня убить! – залепетал парень.       – Если бы хотела, убила бы... Ты забываешь, что я – первородная, а значит, почти неуязвимая! А теперь собирайся, я познакомлю тебя кое с кем!       Он оделся за считанные минуты, мы спустились вниз, где нас ждал Дмитрий. Через полчаса мы уже были в костёле. Как только мы вошли в тронный зал, я сразу же приказала посадить Егора за решётку, как опасного дикого зверя, способного причинить мне и моему клану вред.       – Теперь тебе предстоит обдумать свои действия и согласиться на мои условия, – пояснила я, когда Лазарь запер его за металлическими прутьями.       – Какими условиями? – покорившись своей судьбе, спросил пленник.       – Ты станешь одним из них, прильнешь к гильдии охотников и будешь работать на нас. Я буду милосердна к тебе, найду достойную девушку, возможно даже из моего окружения... Ты не будешь обделён материальными благами, лаской женщин и прочими прелестями жизни, только дай клятву и присягни на службу первородному вампиру.       В его глазах вспыхнуло зелёное пламя, хотя сами они были карие. Я слегка отстранилась от решётки. В нем проснулся неведомый мне доселе зверь.       – Нет! – злобно прорычал он, и я не узнала голоса Егора, ведь это говорил кто-то вместо него, тот, кто теперь живёт в нём, словно дьявол в бесноватом, а сущность охотника тем временем всё больше и больше овладевала его телом, разумом и подсознанием.       – Тогда сгинешь во мраке тюрьмы, голодный и забытый всеми друзьями и близкими! – совладав с собой, хмыкнула я и, подойдя к каменной арке, вводящей во тьму, поднялась по крутой лестнице наверх, покинув помещение для размещение пленников.       Я знала, что для покорения зла, поселившегося внутри юнца, нужны радикальные методы, а не сиюминутная слабая попытка причинить боль и внушить страх. Мне необходим был шпион в стане врага, а Егор подходил на эту роль настолько идеально, что лучше я бы и представить не могла. Мне нужно было время, и оно у меня было, правда, не так уж много, как хотелось, если быть откровенной.       В тронном зале привычно горел камин, за столом сидели несколько моих приближенных и Уолсингем. Я заняла своё кресло, а через минуту Артур подал мне небольшой конверт.       – Что это? – удивилась я.       – Вам письмо, миледи, – пояснил он. – Смертный доставил час назад.       Я приняла бумагу. На стыке двух её краёв красовала алая печать с гербом Вольтури. Увидев это, я недовольно фыркнула. Неужели Аро и его братья решили просить милости? Но содержимое послания разубедило меня в этом.       Старейшина итальянского клана вновь писал мне о своих чувствах, которые в данный момент интересовали меня меньше всего.       "Иоанна, – обращался он ко мне, – я верю, что в твоём сердце ещё осталось место состраданию к моей истерзанной вечностью душе. Отныне я заперт в Вольтерре вместе со своими слугами по твоей воле, но это не мешает мне любить тебя по-прежнему горячо и страстно. Боль, которую мы так часто причиняли друг другу, стала для меня чем-то гораздо приятным, чем разлука с тобой. Теперь мне не остаётся ничего, кроме как проклинать Люциана за то, что в конечном итоге он занял моё место в твоей жизни. Осознание этого терзает меня и заставляет желать смерти, но, к моему великому сожалению, я бессмертен. Как бы мне хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя, чтобы мы, как и раньше, владели землями вдвоем, не считаясь ни с Майклсонами, ни с ликанами, а только ты и я... Клянусь, что не посмел бы даже думать о посягательстве на твои территории. Мне они не нужны, ведь моему клану достаточно лишь власти над Италией и ковенами, что издавна подчинялись нам. Я готов признать твое величие и силу, и уже признаю это. Мне ничего не нужно. Только ты. И самое ужасное во всем этом, что ты знаешь о тех мыслях, которые терзают мой разум, но при этом не стремишься изменить существующей действительности. Этот факт убивает меня, режет без ножа, жжёт без пламени. Ты всегда знала, чего я хочу, а теперь я хочу только тебя. Прошу принять это к сведению, и, возможно, если на то будет твоя воля, вернуться в Вольтерру, получить венец всевластия над бессмертными и моё скромное подношение – сердце древнего вампира. С любовью, навеки твой Аро Вольтури".       Дочитав последние строки, я опустила руки на подлокотники, откинув голову назад.       – Всё в порядке, миледи? – сэр Френсис, как и всегда, тактично обратился ко мне, оказавшись рядом.       – Да, – отозвалась я, протягивая ему конверт. – Будьте добры, бросьте это в огонь. И впредь прошу сжигать письма от клана Вольтури без промедлений, не давая мне знакомиться с их содержанием.       – Да, госпожа, – поклонился Уолсингем и поместил кусок бумаги в камин, который тут же охватил послание горячим пламенем.       – Где Рената? – уточнила я у Артура, что только встал из-за стола, за которым несколько вампиров играли в карты, попивая терпкое вино.       – Здесь. Я позволил ей осмотреть костёл, – ответил он мне.       – Нам нужно пополнять ряды клана, – сообщила я. – Пусть она займётся этим. Киньте клич по городу и району. Найдите мне достойных кандидатов для вступления в ковен. Отошлите послания в другие центры. Пускай приезжают к нам из Москвы, Питера и прочих крупных регионов. Займитесь делом! – недовольно выпалила я.       – Слушаюсь, миледи, – покорно согласился Артур и удалился через пару мгновений из тронного зала.       С этого дня начиналась кропотливая работа моих ближайших соратников по отбору той самой "свежей крови" для нашего клана.