Мой красивый сенсей

      Сакура, играя с пышной пеной и закидываясь последним бокалом белого вина, чтобы не оставалось следов преступления на губах, вдыхала лавандовые пары банной соли и мысленно составляла дальнейшие планы на вечер. Даже будучи приглашённым гостем, она оставалась при исполнении служебных обязанностей, потому, тоскливо застонав, поднялась из горячей воды, чтобы везде успеть.       Ступив на холодный кафель и замотавшись в полотенце, Сакура просушила тело и волосы, забытые хозяйкой на несколько лет и отросшие едва ли не до бёдер. Прикинув, что уложить их и привести в приличный вид заняло бы непозволительно долго, Харуно выудила из отделения под раковиной ножницы и резким движением укоротила до лопаток. Ино, увидь подобное, треснула бы её по рукам.       Девушка сгребла с пола почти тридцать отрезанных сантиметров и выкинула в урну. Живыми концами проще орудовать. Расчесав и подкрутив локоны, чтобы спрятать неровности, Сакура, в традициях восточных женщин Суны, навела угольные стрелки и тени вокруг глаз, скрывая дымчатым макияжем тёмные круги, а глянцевым блеском покрыла треснувшие губы. Зеркало не обманывало — она красива. Брызнув напоследок шлейфовым парфюмом, перед тем, как облачиться в платье и туфли, Сакура удовлетворённо подсчитала, что уложилась всего в один час, и, направившись к Хатаке, вышла из дома.       Жизнь наставника до недавних пор оставалась покрытой мраком, чему способствовали его собственная осторожность и недвусмысленный кодекс, регулирующий тип и границы их отношений. Харуно не доводилось бывать у бывшего капитана дома. В смысле, быть-то доводилось, но давно, в одиночестве, и тот об этом не знал. Ирьёнин собирала для него одежду и книги в госпиталь, где учитель иногда подолгу гостил. Ему лгала, будто отправляла медбратьев или медсестёр, дабы избежать неловкости между ними.       Сакура рассматривала там книжные полки с коллекцией эротики и фотографии, на которых изображены она и Наруто, а в шкафу с нижним бельём могла бы взять первое подвернувшееся под руку вместо того, чтобы выбирать. Совесть точила за небольшой грешок, но не съедала, ведь Харуно ограничивалась лишь необходимостью, и всячески оберегала учителя, находящегося в уязвимом положении, от посягательств. Узумаки, когда попытался заглянуть под больничную простынь, закрывающую лицо мужчины, лежащего на койке без сознания, был незамедлительно выруган и наказан за дурачество.       Какаши, тем временем, не столь радовался отдыху в горячей ванне, сколь Сакура, не испытывая привычных ощущений. Вместе с болью и истощением покидали и воспоминания о старой жизни. Избыток чакры, бьющей через край, пробуждал жажду выплеснуть энергию и разливающееся желание, на которое раньше обращать внимание банально не хватало сил. Сакура, частенько высушенная досуха пациентами, справедливо сказала бы, что учитель бесится с жиру. Метка Бьякуго была её проклятьем. К сбережённым запасам ученица не притрагивалась ради собственных нужд, опасаясь, что в критический момент поступок будет стоить её товарищам жизни, и сделала себя сосудом, выживая иногда на одном энтузиазме.       Сакура заслужила хорошо провести время и выгулять роскошное изумрудное платье. Шестой не сомневался, что девушка в нём смотрелась бы превосходно, прямо как настоящая героиня любовных романов. Сам же Хатаке опрометчиво забыл взглянуть на предложенное ему облачение, удовлетворившись лишь одобрением Харуно.       Впервые вскрыв чехол со своим костюмом, мужчина поклялся бы, что дар речи не вернётся к нему в ближайшее время. Видимо, портной, восторженный экзотической внешностью Копирующего Ниндзя, позволил своему воображению пуститься во все тяжкие и не брать в расчёт сдержанные вкусы Шестого, а тот, не подозревая, что его ждёт, уже пообещал Сакуре надеть. Повёлся, как мальчишка. Стоило догадаться, что существовал подвох и неспроста девушка так пылко нахваливала увиденное. Хатаке, растирая ладонями лицо, дал себе несколько мгновений, чтобы смириться и приготовиться к тому, что этот выход в свет будут обсуждать несколько месяцев. И пусть. Он выбирался и не из такого. С достоинством.       Мужчина нисколько не удивился, услышав стук в дверь. В полотенце на бёдрах, дабы вытеснить в голове работу, Какаши пролистывал новый роман. Не эротический. Он покончил с непотребными книгами с того памятного вечера у Наруто. Отложив том на тумбочку, он извлёк из шкафа майку, свободные форменные брюки и маску. Даже если девушка уже видела, что под маской, Хокаге пока и помыслить не мог о том, чтобы открывать лицо без причины.       Сакура же, постучав настойчивее, обеспокоилась, что Шестой её не слышит. Замаячив у окна, отбрасывающего на траву тонкую полоску света, Харуно попыталась разглядеть что-нибудь в щели между железными створками. Прозрачные стёкла, как всегда, были полностью задёрнуты жалюзи. Куноичи, наконец, вспомнила, что давеча без доказательств сломала пару костей Наруто за вуайеризм, и быстро вернулась к двери, а Хокаге массивной рукой с татуировкой АНБУ внезапно открыл. Радует, что не окно, иначе сгореть ей со стыда.       — Здравствуйте.       — Здравствуй, — приветствовал её Какаши и, ошеломлённо выдохнув, произнёс. — Сакура, ты прекрасно выглядишь.       Сложнее всего было забыть, что прошло десять лет и Сакура уже взрослая женщина, когда шёлк не скромно струился по каждому изгибу высокой груди и округлых бёдер, изумрудные глаза слишком броско тлели из черноты, а губы вызывающе блестели. Она и бровью не повела, услышав вежливость. Сенсей бы не сказал ничего другого, даже если бы Харуно выглядела плохо.       — Имею право, — улыбнулась девушка. — Я же сегодня сопровождаю Хокаге. Вы, я вижу, ещё не готовы?       — Не готов, — согласился Шестой, приглашающе отходя в сторону, и Харуно зашла внутрь, придерживая недлинный подол. В нос ударил аромат розы с глубинной ноткой лаванды. — Ты обвела меня вокруг пальца. Я не представлял себе, что это за костюм, когда соглашался.       Сакура, на мгновенье, повернулась к нему и коротко посмеялась.       — Мне кажется, вы преувеличиваете. Это, конечно, не то в чем вас обычно увидишь, но заставать врага врасплох разве не ваша любимая тактика? — девушка отвернулась, дабы не следить за тем, как стекает с мокрых пепельных волос вода вдоль ключиц, крепкой груди и торса, оставляя следы на майке. Куноичи озиралась по сторонам и рассматривала гостиную, будто впервые. Пустые стеллажи любовных романов вызвали у неё вопросы, которые медик не могла задать, не раскрыв себя.       — Ты помнишь мои уроки? — спросил Какаши, потирая шею. Ничто так не выделяет плавное покачивание женских бёдер, как высокий каблук.       — Все до единого, — просто подтвердила Сакура, заставив наставника подавить импульс привлечь её в объятия, и как в старые добрые времена потрепать по волосам, но она не оценила бы мокрые разводы на своём шёлке и испорченную причёску. Волосы Сакуры стали подозрительно короче, но, может быть, виной всему завитые кудри. — У вас красивый дом.       — Спасибо, Сакура. Мне жаль, что не приглашал вас раньше, просто…       Оправданий не находилось. Хатаке такой человек, с собственным нутром ничего не поделаешь. Сакура же напряжённо замедлила шаг, путешествуя по гостиной. Она хотела сознаться, что уже была здесь, но не смогла бы правильно объяснить, почему солгала.       — Ничего страшного, — заверила ученица. — Мы и так были вездесущими. Я понимаю, что вы нуждались в отдыхе.       — Да, — засмеялся учитель, откидывая со лба пряди. — Я сам немало досаждал своему сенсею, и, пожалуй, был для него самым трудным учеником.       Сакура, по-прежнему стоя спиной к нему, делала вид, что увлечена незатейливой настенной декорацией.       — Не скромничайте. Уверена, вы были совсем не таким, как я и Наруто. Мы родились без жизненного компаса, но вы помогли нам с этим, — формулировка насторожила в том виде, в каком была изречена. Сакура будто сравнивала его с Саске. Вполне вероятно, сходство имелось. Он и сам это признавал. — Не возражаете, если я присяду?       — Конечно, нет, — Какаши указал на диван. Харуно, прокатившись пальцами по ручкам, очевидно, проверяя на пыль, аккуратно села, чтобы не помять шёлк.       Шестой бы оскорбился, будь он в праве. Хатаке всегда имел упорядоченный быт, опрятные вещи и безукоризненное жильё — проявления чрезмерного педантизма, но, унося прощальный подарок Обито, он поклялся себе, что унесёт и часть дорогой души. В дань уважения к чужой жертве, человек создал себе маску, научился вынуждать целые отряды ждать себя по несколько часов, и, скрепя сердце, нарушать целые секции уставов. Так чему же теперь удивляться, что его считают разгильдяем?       — Здесь чисто, — просто сообщил учитель.       — Я не сомневалась. Мне просто нравится кожа наощупь, — с поразившей его непоколебимой уверенностью парировала Сакура. Мужчина ожидал скорее поддёвки или шутки. — Вы хорошо умеете запутывать, но не думайте, что я не знаю вас.       — Неужели?       Занимательно. Уж в этом самый загадочный шиноби Конохи считал себя профессионалом настолько, что и сам бы не ответил себе, кто он такой. Тот, кому не удалось воссоздать Обито, ровно, как и не удалось сохранить себя. Он — в середине.       — Я подцепила некоторые трюки Ибики Морино и его людей, — поведала Харуно с гордостью. — И могу точно сказать, что вы не тот, кем кажетесь.       В то время, когда Сакура отдалилась от всех, определённо, происходило нечто странное. К примеру то, что некогда брезгливая и довольно поверхностная девушка могла счесть мастера пыток с которого не сходили шрамы, гримасы и запахи железа с кровью, подходящей себе компанией.       — Тебя восхищает Морино? — Хатаке в неверии закатил глаза и склонил голову набок. — Чем?       — Он всегда прав.       — Такие наблюдения требуют близкого знакомства.       — Мы не слишком близко знакомы, — Сакура поняла, о чём сенсей завуалированно её спрашивал. — Но в очередной раз, когда отряд спецджонинов попал к нам в больницу, я спросила, как ему удавалось справляться со своей… должностью. Мне-то и моя казалась слишком грязной.       — И что он ответил? — голос Какаши стал строже и суше, готовый её отчитывать. Учителем он считал себя паршивым, если после него её новым духовным наставником стал Морино.       — Ибики сказал, что люди для него не больше, чем материал, что всё они лжецы, похожие друг на друга. Сказал, что я буду удивлена, сколько не знаю даже о тех, кем дорожу больше всего, — Сакура смерила окружение пронзительным до самого кровотока взглядом, который, определённо, имитировала по подобию главы отдела дознания. — Я научилась на многое смотреть сквозь пальцы благодаря ему.       — Бездушно и хладнокровно. Ожидаемо от Морино, но меня пугает, что теперь ты его цитируешь, — протянул Хатаке, только изредка моргая.       — Не бездушно, а честно, — возразила девушка. — Почему вас это пугает?       — К чему ты ведёшь, Сакура? — шутливо осведомился бывший джонин, тем не менее, чувствуя приближение к серой зоне и необходимость если не обороняться, то держать удар. — Ты думаешь, я что-то скрываю?       — Каждый что-то скрывает. Это и объяснил мне Ибики, — заключила медик. — Наруто скрывает, что вовсе не так глуп, как кажется. Он, конечно, наивный и добрый, но достаточно умён, чтобы разыгрывать полного идиота и пользоваться снисхождением, которое ему оказывают. А вы, сенсей, прячете намного больше.       Он опирался спиной о стену, подпирая её ногой. Однажды девушка использовала отрывок из романа «Райское наслаждение», чтобы отобрать колокольчик и нейтрализовать Шаринган под угрозой рассказать учителю концовку. Не стоило удивляться, что она любила бесчестные методы.       — С чего ты взяла?       — Как же не взять? Участвуете в сомнительных миссиях, действуете на нервы начальству и… имеете интересные вкусы, что, конечно, даёт представление о чертах характера, но мало кто решился бы, к примеру, светить на всю деревню такими книгами. Обычно их покупают втихую, если только это не показательная провокация, крик о том, что вы не хотите сохранить репутацию, — Сакура покачала головой, красиво полоснув завитыми концами по впавшей от худобы ключице. — Тем не менее, когда дела принимают серьёзный оборот, то придерживаетесь строгих правил и не даёте спуску другим. Вы дисциплинированы, но мечтаете прослыть небрежным. Всегда всё было так или стало в какой-то момент?       — В какой-то момент, — отрезал учитель, не намеренный продолжать разговор в этом русле. — Только зачем ты говоришь мне об этом?       — Наверное, я хочу сказать, что дорожу вами даже несмотря на то, что вы не всегда честны, — сообщила непринуждённо, будто говорила о погоде, а не о сомнениях в человеке, кому не раз доверяла свою жизнь.       Мужчина, толкнувшись бедрами вперёд, приблизился, и протянув руку, большим пальцем погладил ученицу по щеке. Чтобы отвлечь. Та блаженно закрыла зелёные глаза, не подозревая даже какой огонь разожгла и какую боль причинила.       — Спасибо, Сакура.       Девушка тяжело сглотнула, почуяв неладное. Вино в крови рассеивалось, и на смену ему приходило сухое горло.       — Хочешь пить? — предположил учитель.       — Хочу.       — Что?       — Вино, — выпалила, не успев подумать. Тут же прикусила язык. Начальство не было осведомлено о её проблемах с алкоголем, но было слишком погружено в свои размышления, чтобы придать значение.       Хатаке зашёл на кухню в молчании, откупорил бутылку и налил в бокал, который никогда не был использован раньше. Харуно приняла из его рук, но не спешила отпивать, поскольку Какаши, несмотря на то, что удовлетворил её просьбу, не составил в этом компанию и уж больно сосредоточенно хмурил пепельные брови. В воздухе витали странные вибрации.       — Я расстроила вас? — Сакура разозлилась, что позволила себе дерзость, повелась на поводу у любопытства.       — Нет, — Хокаге облокотился на спинку дивана, бедром к бедру с ней. — Просто… сегодня я узнал то, о чем даже не мог догадываться.       — Вы разочаровались во мне?       — В себе.       Сакура недоумённо замерла с бокалом у блестящих губ, почти готовая сделать глоток и унять нервы:       — Зачем вы так?       — Ты многому научилась, Сакура, — пояснил Какаши, растирая переносицу, — когда сменила наставника. Я не смог дать тебе столько же, сколько другие. Прости меня.       — Неправда! — возмущённо воскликнула девушка. — Вы единственный, кто оберегал меня! Другие бросили меня в грязь, а так научиться несложно.       Девичьи пальцы, не предупредив хозяйку, сомкнулись теснее на хрустальной ножке, переломив ту пополам. Звук заглушился её повышенным голосом. Харуно лишь порадовалась, что держалась не за стенки бокала, иначе роскошное платье было бы испорчено кровью и разлитым вином. Кроме того, её конфуз не был замечен.       — Я благодарен тебе за эти слова, — в серых глазах видно, что легче Шестому не стало, но он дышал чуть свободнее. Она понимала. Сакура не была счастлива в те времена, когда Какаши был её наставником, но точно была тогда счастливее, чем когда-либо.       — А я жду свой сюрприз, — протянула ученица, мило, но наигранно хлопая ресницами, и указывая глазами в сторону спальни.       — Сейчас оденусь, — сдался Какаши, веселея. — Подожди.       Он удалился, а Сакура, удерживая части бокала пальцами, чтобы не распались, залпом его осушила, и осторожно, не создавая шума, спрятала в сумке, чтобы избавиться, когда будет возможность. Несколько мелких осколков остались в её плоти. Сдув стеклянную пудру, зелёным свечением ирьёнин затянула поверхностные раны.       Куноичи вслушивалась в шорох, доносящийся из его спальни и старалась ничего не представлять, но образы предательски всплывали один за другим, разогревая живот, чего не происходило бы, не выпей она для храбрости. Отвлекаясь на интерьер, Харуно даже не заметила, как учитель возвратился, пока тот не попал в поле зрения. Надо сказать, что мастер не ошибся ни в единой детали, создавая образ. Какаши, светлокожий и светловолосый, в белой лоснящейся материи с алой накидкой и нашивкой, походил на ангела, могучего, будто обагрённого кровью.       — Ох! — только и смогла выдавить Сакура, сожалея, что лицо, вызывающее самые низменные инстинкты с пошло пухлыми губами, завлекающе полуприкрытыми глазами и украшенное родинкой, оставалось скрытым маской и вечно закрытым веком с продольным шармом.       С другой стороны, именно интрига побуждала отряды генинов, чунинов и джонинов регулярно охотиться на Копирующего Ниндзя, и шёлковая, не плотно прилегающая вуаль с шансом на доступность, оставляла куда больший простор для фантазии. Кажется, стоило только смахнуть и секрет раскрылся бы. Манящая иллюзия. Хатаке не позволил бы никому смотреть себе в лицо, если бы сам не захотел.       — Вы очень красивый мужчина. Жаль, никто не видит вашего лица, — Сакура нашлась только с самым искренним.       — Это интимное, — наставник улыбнулся, и в то же время, слегка порозовел в щеках. — К тому же, я знаю тех, кто видел.       — И для нас это большая честь, — девушка блаженно зажмурилась, вслушиваясь в смягчившийся голос, тот самый, что звучал в её голове отдельно от Хатаке иногда, размеренный, приглушенный, уверенный; мужчина погладил её по плечу, а ирьёнин ближе придвинулась к дымчатому сандаловому запаху чужой кожи. — После всего, что произошло с Саске, мне стало легче, когда вы пришли к нам. Будто… вы, наконец, нас признали и не сбежите.       Прикинув, что короткие и жёсткие волосы почти высохли, вернув его причёске обычную лохматость, Какаши привлек Сакуру в объятия, не боясь попасть брызгами на платье, а она, запутавшись в руках, положила ладонь ему на талию, вместо спины, приятно чувствуя позвонки.       — Сакура, я никуда не денусь, — заверил Шестой. — И Наруто тоже. Тебе пора бы понять, сколько бы его не пытались выгнать, он тоже никуда не собирается.       Она смеялась, недолго уткнувшись в широкую грудь. Какаши пахнет не только сандалом, а ещё и чем-то головокружительно сладким, вроде миндаля. Точно парфюм, ей не показалось.       — Пора идти, — обречённо прокомментировал учитель, отступая на несколько шагов назад и давая больше места, чтобы подняться, не сталкиваясь с ним.       — Да.       Всю дорогу до выставочного центра они шли почти молча, изредка обсуждая оживленность на улицах, и с официальными лицами обменивались любезностями с жителями деревни, соблюдая при этом формальную дистанцию друг от друга. Слухам не нужно огня, хватит и искры, а иногда не нужно и вовсе ничего, кроме нескольких скучающих на смене сплетников. Деревня, к счастью, была загипнотизирована необычным видом Какаши, и, пребывая в шоке, была не в состоянии выстроить логическую цепочку.       Уже на месте Шестой и его ассистентка сразу разошлись: Хатаке — на высший ярус, откуда ему предстояло драматично спуститься вместе с четырьмя Каге, прошлым вечером размещенными с их свитой в отдельных поместьях Конохи, а Харуно — в главный зал, выполнять свою работу.       Сакура с удовольствием обнаружила, что ленивый Шикамару, на которого ирьёнин даже не рассчитывала, несмотря на равноправный с ней статус ассистента Шестого, взял на себя труд явиться заранее и самолично, до её прихода, проверить готовность агентов АНБУ, охраняющих периметр. Сакуре же оставалось проверить обслуживающий персонал.       Белобрысую проблему Харуно решила, специально усадив рядом, чтобы держать в узде и не дать лучшему другу испортить кропотливо подготовленный ею вечер. Он, не имеющий родни, и она, из семьи гражданских, будут только вдвоем. Сай, обручённый с Ино, сядет с невестой, десятой командой и их семьями. Ямато, которому Сакура не доверяла, поскольку даже не знала его настоящего имени, останется вместе с агентами тайной службы, а Хината, пусть и грезящая оказаться возле Наруто, обязана быть с кланом Хьюга.       Ирьёнин сочувствовала ей и догадывалась, чем закончится печальная история. Узумаки любил свою напарницу, и, замечая чувства наследницы к себе, делал вид, что даже не подозревал. Он, конечно, сдастся рано или поздно, когда поймёт, что Сакура не изменит своего решения, и согласится на брак с нелюбимой, но счастья такой выбор никому не способен принести.       Пятерых Каге, спускающихся с огромной мраморной лестницы, встретили оркестровый аккомпанемент и всеобщие бурные овации. Наруто приготовился завыть в поддержку сенсея, сложив руки в подобие граммофона, но Сакура успела под столом надавить каблуком на его ногу, заставив напарника жалобно всхлипнуть и оставить затею. В погасшем зале огни осветили лидеров великих стран, приветствующих публику, смотрящую на вполне ожидаемое представление для всех, кроме местной элиты.       Какаши, мысленно выругавшись, полоснул взглядом по отведенной им части зала и лицам, красноречиво демонстрирующим изумление. Он мог благодарить хитрую ассистентку, которая невольно поймала учителя в сети обещания, и теперь, оглядываясь вокруг на зашумевших товарищей, была собой очень довольна. Разумеется, что была, ведь её стараниями с Хокаге сравнился бы лишь Казекаге. Сакура считала, что Гаара хорош, но не чета лицу с самыми чувственными и пошлыми чертами, которое только могла нарисовать фантазия. Увы, этого никто не знал, кроме неё и напарника.       — Ух ты! Сакура, ты только посмотри на сенсея, даттебаё! — взвизгнул Узумаки, незамедлительно обратив на себя взгляды присутствующих, а Сакура настолько резко и сильно толкнула его локтем в ребро, что тот закашлялся.       — Веди себя, как подобает, идиот! — рычала девушка, не теряя надежды обучить напарника манерам, крайне необходимым, чтобы однажды возвести его до Седьмого Хокаге.       Пока Каге шествовали ко своим местам, Какаши определил источник шума и беззвучно рассмеялся. Дрогнула вуаль, открывшая участок скулы, заставив некоторых поперхнуться, некоторых уронить челюсть, а Наруто бороться с собой, чтобы ненароком не похвастаться своей просвещённостью. Сакура, не обращая внимания на едва не лопнувшего от напряжения друга, прятала улыбку, уверенная, что Шестой ещё не раз будет дразнить толпу в отместку за то, что его заставили выступать главным развлечением вечера.