***
— Кача-а-ан, — скромно тянет Мидория. — Ты случайно не с Ураракой на свидание идёшь? — Нет, — коротко отзывается тот, поправляя манжеты пиджака. — А зачем тогда цветы и костюм? — не унимался веснушчатый. — Тебе на похороны, если не заткнешься. Их отношения начались как-то внезапно. Вот прошёл художественный фестиваль, а вот они уже сидят вместе и разговаривают. Просто что-то переклинило и это началось. Все говорят именно «это», потому что сказать вслух о том, что Бакуго и Урарака встречаются, значит получить по маковке от блондина. Сам же Кацуки заметно изменился. Он всё меньше и меньше использовал обидные прозвища, Изуку стал для него второстепенной проблемой, гнев практически сошёл на нет. Однако появляться в художественной школе стал намного реже.***
Бакуго поднял глаза. В коридоре белым призраком стоял завешанный тканью мольберт. Парень давно хотел его выбросить, порвать, сжечь. Главное, чтобы не мозолил глаза.***
На улице апрель. Очако поняла свою ошибку в выборе одежды уже после получасовой прогулки на ветру. Рановато для платьев… — Урарака… Я… Я хочу нарисовать тебя, — Кацуки чувствует тепло, опаляющее его щеки. — Сейчас? — небрежно интересуется девушка. — Да… Но нет. Пойдём ко мне, — шатенка меняется в лице. — Очако, ты вся синяя. Пойдём согреться, у меня есть горячий шоколад. ----- Быстрые шаги стучат по ступенькам подъезда, затем резко стихают. Урарака пялится на разукрашенные стены вокруг одной из квартир. Над дверью блестит золотой краской мандала с причудливыми узорами, слева яркий алый дракон, поджигающий чью-то деревню, а справа лохматый дикарь с обнаженным торсом. — Легко догадаться, где я живу? — блондин со спины обнимает подругу за талию. — Ты всё это сам нарисовал? Бакуго опускает руки на бедра. — Ты… — он касается губами мочки уха. — Сомневаешься? В этот момент у обоих сносит крышу окончательно… Девушку впечатывают и, в последствии, вжимают всем телом в яркую стену, буквально вгрызаются в губы. Очако не против, она тут же подключается и начинает кусаться в ответ. Щелкает замок входной двери. В полумрак квартиры выплывают две тёмные фигуры. — Стоит включить свет? — интересуется Бакуго. — Не смей… Блондин ощутил коротко пробежавшую по спине дрожь. Он в первый раз в жизни услышал такой голос Урараки. Короткая небрежно брошенная фраза на глубоком выдохе и Кацуки готов потерять сознание. Глаза привыкают к темноте. Ловкие руки опутывают тело девушки, сминая лёгкое летнее платье. Кацуки не один год орудует кистями и палитрой, ему ничего не стоит справиться с молнией на спине. — Ты вроде хотел, чтобы я согрелась… Вода горячими струйками стекает по волосам и телу. Очако ритмично подскакивает, полируя спиной и затылком поверхность душевой кабины, ловя между стонами короткие поцелуи с привкусом проточной воды. Урарака приоткрывает глаза и утопает в алом море глаз напротив. В них не играет звериная похоть или ехидный огонёк. Бакуго сосредоточен, ловит каждое движение, каждую эмоцию. Руки начинают уставать и Кацуки поудобнее перехватывает девушку, царапая короткими ногтями бархатную кожу ягодиц. ----- Шатенка делает большой глоток из кружки и перелистывает страницу альбома. После душа блондин разрешил ей надеть лишь кружевные трусики, усадил в большое кресло, вручил обещанный горячий шоколад и уже начал выдавливать краску из тюбиков на палитру.***
Руки не слушаются… Белая ткань летит на пол. Бакуго не извращенец, чтобы рисовать голых девушек. В тот момент Кацуки просто хотелось насладиться, просто использовать возможность полюбоваться. С холста на него зло смотрит тот самый лохматый дикарь. В его объятиях прекрасным хрупким цветком нежится девушка в малиновом платье, он оберегает её. Огонь в глазах так и кричит: «Только тронь!». Урарака не увидит это творение, не посмеется над нелепостью прически и не осознает смысл, посыл, который включил сюда блондин. Почему? Да потому что он не тот дикарь, он не смог защитить, не смог порвать глотку тому, кто обидел его цветок. Бакуго хватается за раму и яростно пытается сломать пополам тонкое дерево. Бесполезно… Может не хватает физических сил, а может силы воли. Кацуки падает на колени и отбрасывает холст. Горячие слезы струятся по щекам. Кацуки смотрит на свои ладони в мозолях и подрагивающие пальцы и видит её. Очако задыхается, давится собственной кровью. Ограбление ювелирного магазина. Парень очень хорошо всё помнит. Они решили выбрать подарок на день рождения шатенки, а заодно Бакуго в тайне присматривал обручальные кольца. Прошло не больше 10 минут. Пальба в воздух, крики, плачущие дети. Урарака единственная стояла перед кассой, любуясь золотыми серёжками в зеркальце на ножке. Кацуки не успел. Просто не успел... Девушка испугалась, закричала. Рука с оружием дернулась, дрогнула или что-то там ещё, Бакуго так и не понял. Всего несколько секунд... Красное пятно расплывается на белоснежной футболке, просачивается сквозь пальцы блондина и капает на пол. Она улыбается. Тепло, нежно. Именно такую улыбку Кацуки нарисовал на холсте. Именно с такой улыбкой его на утро находит Киришима в ванне крови.