Осколки памяти

Златолесье окрасилось в осенние цвета. Листья ярко светились в своем желтом обличии на полуденном солнце. Андуину было непривычно видеть столько красок после мрачного Дарнаса. То и дело, мужчина хмурился, закрывая глаза рукой. Широкая тропа извивалась и шла к Штормграду. Раньше здесь было не протолкнуться от торговцев и странствующих, что искали убежище для сна и торговли, а потом уходили дальше, оставляя после себя лишь пыль, что еще долго летала в воздухе, ожидая дождя. Но сейчас здесь было пусто. Одиноко стрекотали сверчки, словно плача за уходящим летом, невесело пели птицы, нагоняя тоску на юного короля. Лес терял свои краски, тихо ожидая будущего, не смея загадывать наперед. Он проходил мимо таверны "Гордость Льва". Широкий проход, высокие стены из дерева, что покрыли лаком. Синяя крыша могла бы сливаться с небом, не будь здесь столько многовековых деревьев. Король вспоминал, как сбегал сюда от отца, как сидел на дубовом стуле и слушал байки рабочих и старых вояк. Особенно, он лелеял в памяти день, когда ему только исполнилось тринадцать лет, когда третья война подходила к своему концу. Отец был занят на северном фронте у берегов Нордскола и парень был предоставлен сам себе, не считая многих соратников, что следили за порядком в городе, в том числе и за ним. Однажды на площади он увидел невысокую эльфийку, что спешно покидала город, и он поймал себя на мысли, что его щеки покраснели. Не зная почему, он следовал за ней в эту самую таверну. Когда девушка заметила принца, она не поклонилась ему, не поприветствовала, а влепила подзатыльник и повела обратно в город. Он злился на нее весь день, до тех пор, пока девушка не пришла к нему с пакетом конфет, в честь его праздника. Вален была его старшей сестрой долгое время, и он не простил отцу того, что прогнал ее. Будь он там, а не на обучении, он бы ни за что не позволил ей уйти. А теперь она его ненавидит. Тишина леса была необычной, он не сразу заметил, что все звуки исчезли, оставляя только лязг его брони. Андуин остановился и вытащил клинок из ножен. Чувство тревоги переполняло его так сильно, что он слышал стук сердца в ушах. Листья зашелестели, и в этом шуме он услышал слова. Резко обернулся, перед ним стояла женщина, сгорбленная, дряхлая, словно облезлая кошка. Рваная роба оголяла желтые кости, глазницы пусты, лишь магический огонек плясал в них, показывая, что существо живо. Гортанный голос шел из рваного рта, напоминая собой скрип двери. — Королева прислала послание, — губы нежити едва шевелились, ей не требовалось дышать, но привычка не позволяла ей оставить это дело. Мужчина напрягся, отставил одну ногу назад, становясь в устойчивое положение. Он неотрывно смотрел в пустые глазницы и ждал нападения. Но женщина лишь скривилась в усмешке, перед тем как ветер унес ее тело, как осенние листья, превращая силуэт в пепел. Только теперь он понял, почему лес замолчал. Мертвые птицы лежали на земле, звери выбегали из гущи, но недуг сковывал их тела и они падали замертво. Ему стало тяжело дышать. Кислотно-сладкий запах витал в воздухе, трава стала липкой от яда. — Андуин! — к нему бежала Джайна, за ней тянулась синяя дымка. — Скорее, пока яд не отравил твою кровь! Женщина схватила его за руку и вмиг они оказались на подходе к городу у каменного моста. Люди столпились на нем, не решаясь выйти. Город был защищен магией, а все что вокруг — умирало. Деревья иссохли, пожелтели и скрючились, как та, что появилась перед ним. Зеленая трава стала темно-бурой, как в бесснежную зиму. Чума оградила город от внешнего мира. — Нужно предупредить тех, кто снаружи, что в город возвращаться опасно, — Андуин шел в замок, суматошно продумывая дальнейший план. — Я пыталась, птицы умирают, поднимаясь над куполом, — Джайна бежала за королем. — Я отправлюсь в Стальгорн, пошлю известие тем, кому успею. — Будь аккуратна, никто не знает, где скрывается враг, — король хмуро смотрел на пустой тронный зал. — И в ком он скрывается. В тронном зале стояли обеспокоенные советники, они громко обсуждали про исходящее, ругаясь и крича друг на друга, словно каждый из них виноват в том, что чума заразила лес. Король слишком устал, чтобы слушать каждого, кто вместо решения обвиняет другого, он снял тяжёлый латный шлем и поставил его на трон, после чего вышел в сад. У мраморной белой колоны стоял Генн. Ворген стучал когтистыми пальцами по рукояти меча, перед тем как увидеть Андуина. — Мой король, — мужчина кивнул, — я разговаривал со шпионами, они засекли вспышки чумы не только у нас, но и во всех крупных городах Альянса, что находятся в Восточных королевствах. Андуин скрестил пальцы и помолился, взывая к свету. Он не был набожным и не ждал помощи от тех, кому, скорее всего, все равно на их жизни, но в эту секунду, он думал о людях, что остались по ту сторону, одиноко блуждая в пропитанном ядом воздухе. Взывая к свету, он просил лишь приютить их души. — Нам нужно избавиться от чумы, — король хмуро смотрел на Тириона. — Во время третьей войны, Вы были там, как солдаты одолели чуму? Палладин старался не вспоминать то, что происходило раньше, ворошить старые раны было неприятно. Но у него был ответ на вопрос Андуина, который явно ему не понравится.