Осколки памяти

Туман медленно опускался на палубу, окутывая все молочной пеленой, что не позволяла видеть дальше вытянутой руки. Корабль медленно дрейфовал в водах, паруса свисали без единого намека на ветер, что прогнал бы морок. Тишина давила на уши, нарушаемая лишь тихим гулом волн, что ударялись о корму. Вечерние сумерки сгущались намного раньше чем должны были, сказывалась близость Водоворота. Тралл напряжённо стоял у руля корабля, не давая тому свернуть с курса. Он чувствовал разлом, даже будь он трижды слеп, такую магию невозможно не заметить. Он помнил как пытался сдержать его разрушительную силу, кажется, именно после того времени, орк задумался о том, чтобы отойти от дел. Эльфийка стояла облакотившись о борт, ее пронзительные зелёные глаза издавали слабое свечение. Она всматривались в даль, надеясь увидеть хоть что-то, что отвлечет ее от мрачных мыслей. От влажного воздуха было тяжело дышать, девушка была бы рада увидеть даже Джайну, если она избавит их от тумана. Медленно, подбирая нужные слова, к ней шел Генн. Его седая грива была насквозь мокрой, шерсть отдавала рыбой, и он морщился каждый раз, когда выходил из трюма. Камзол неприятно стягивал кожу. Раз за разом, он отгонял от себя звериную суть, что хотела бросить все и сбежать. Мужчина встал рядом, так же уперевшись руками о борт, подражая эльфийке смотря в даль. Она не обращала на него внимания, лишь изредка наблюдая за его волнениями краем глаза. — Как ты? — внезапно спросил он, неловко прочистив горло. — Хороший вопрос, — ответила девушка, продолжая наблюдать за горизонтом. Наступило молчание. Было видно, что Седогрив хочет о чем-то поговорить. Он шумно дышал от волнения, а в его жёлтых глазах виднелась неуверенность. — Почему ты не станешь человеком? — поворачиваясь а нему, произнесла эльфийка. Ворген замешкался. — Мне сложно быть человеком. — Как и мне, — она пожала плечами. — Я хотел поговорить о Лиаме, — собравшись с духом, произнес Генн. Ему было тяжело вспоминать то, что произошло, но он не мог не рассказать ей об этом. Вален снова смотрела на горизонт, сердце быстро билось в груди, словно хотело вылететь. — Мы проигрывали, стена была разрушена и нежить во главе с Сильваной пробралась а город. Мы держали оборону до последнего, во многом благодаря проклятию, мои люди выигрывали, но потом, — он шумно выдохнул, — я был молодым дураком, победа вскружила голову. Тогда, на стене, я стоял и смотрел как нежить отступает, забыв, что враг ещё скрывается в городе. Сильвана такой ошибки не допустила. Я увидел ее слишком поздно, уже когда стрела летела в мое сердце. Лиам... Он закрыл меня собой. Эльфийка видела слезы в глазах воргена, она видела как его руки дрожат, сжимая борт парусника. Ей было невыносимо больно, но она продолжала слушать. — Я хотел отомстить, я держал его на руках, он улыбался, говорил, что мы все же победили, мне пришлось увести людей из Гилнеаса, он так о них заботился.. мой сын, — вместе с горечью а его голосе звучала гордость. — Он всегда верил в победу, — голос эльфийки дрожал. — Верил, даже больше чем я, — ворген задумался. — Он любил тебя Вален, я точно это знаю. Девушка невесело улыбнулась, стараясь не плакать. Она вспоминала, как Лиам держал ее за руку и вел по темному тоннелю. Как они держали оборону стены, отбиваясь от армии нежити. Генн достал из кармана небольшую серебряную цепочку, с кулоном в виде герба Гилнеаса. — Он хотел бы, чтобы она досталась тебе, как память о нем, — ворген протянул его девушке. Вален приняла цепочку, и не успела ничего сказать, как ворген ушел обратно в каюту. Подальше от ненавистного тумана, что прятал не только его но и боль, что штормом бушевала в нем. Воспоминания открывали старые раны и девушка долго смотрела на кулон, в надежде, что боль немного утихнет. — Ты веришь в меня? — шепотом спросила она. И ответом ей был шум поднявшегося ветра. Саурфанг сидел на бочке с порохом, он держал топор в руках, очищая тот от засохшей крови и грязи. Ему было неуютно находиться здесь, под присмотром сотен солдатов Альянса. Но он надеялся, что союз, что они заключили будет длительным, и война, что терзала Азерот столько лет, наконец будет закончена. Его план был рискованным, и очень долго Андуин отговаривал орка, но только достойный может стать настоящим лидером Орды, и заслужить эту честь можно с помощью поединка, и лучше он умрет с честью, чем будет сидеть за спиной человеческих солдатов с бесчестьем. Орк так много вкладывал в эти слова, так жаждал вернуть прошлое, что боялся посмотреть в будущее. И раз за разом ему в голову приходила мысль о том, что уже ничего нельзя вернуть. Невольно он вспоминал Вол'Джина, у тролля нашлось бы столько объяснений всему. Духи нашептывали ему о настоящем и будущем, но Саурфанг до сих пор не знал, на чей стороне был Вождь племени Черного Копья. А его духи любили врать.