Бойся своих желаний II

      Небо Кингсленда заслонили тяжёлые грозовые тучи, они пленяли местных бардов своей загадочностью и пугали остальных жителей, что стремились поскорее скрыться в своих небольших домишках, освещаемых слабым светом дрожащей свечи, и укрыться в объятиях своих любимых.       Однако, невзирая на непогоду и людские волнения в самом замке стояла тишина: рыцари наравне с остальными немаловажными служащими обсуждали положение дел в королевстве, советник то и дело наведывался в казарму, тем самым выводя из себя сэра Гарольда, который с первых дней встречи воспылал к нему чистой ненавистью. — Не нравится он мне. — томно проговорил мужчина, проведя ладонью по тактической карте и описав территорию королевства. — Одного непонятно, за какие заслуги народ чтит и уважает столь тёмную личность? За его мнимым благородием кроется нечистая душа. — последние слова он произнес с чувством крайнего разочарования и некоего смирения. — Мой король! — после недолгого молчания встал из-за своего места сэр Арчибальд и, по-обычаю поправив свои рыжие волосы и убедившись, что с ними все в порядке, продолжил пародировать столь неполюбившегося страже королевского советника. — Прошу вас не уходить далеко от замка без сопровождения. Мой король! В мои обязанности входит оберегать вас, а потому не уходите далеко без стражи! Казарма между тем залилась смехом, умелое пародирование советника раззадорило рыцарей, и даже до сего момента встревоженный сэр Гарольд расплылся в довольной ухмылке. — Рыцари должны строго соблюдать кодекс и не отклоняясь выполнять свои обязанности, иначе… — продолжил Арчибальд, однако был перебит резким и весьма неожиданным для всех голосом из-за своей спины. — Иначе будете посажены в колодки за невыполнение своих прямых обязанностей. — спокойно продолжил советник, убрав обе руки за спину и выпрямив спину. — Чего изволите? — Отскочив на добрых полметра, а после нехотя поклонившись, Арчибальд с лёгкой растерянностью взглянул на мужчину, чей взгляд отражал равнодушие, но все-же таил некую загадку. Слышал ли он сказанное? До сего так и осталось неизвестным. — А мы здесь как раз вас вспоминали. — холодно проговорил Гарольд, убирая тактическую карту и прислоняясь спиной к холодной каменной стене. — Это льстит... — расплывшись в хитрой улыбке, Адельман поклонился, а после обратился к оставшимся рыцарям, - Полагаю вам стоит приступить к своим обязанностям. Негоже оставлять сокровищницы, тронный зал, а также конюшни без охраны, а потому спешу вас поторопить.       Ушёл он также незаметно как и появился, впрочем, оставить за собой гнетущую атмосферу, при том не прилагая как таковых усилий ему удалось. Ненадолго в казарме повисла тишина, что попеременно нарушали раскаты грома бушующей снаружи непогоды.       Тем временем в тронном зале во всю носились слуги, а причиной тому - железная люстра, что с грохотом упала от очередного раската грома. В то время, как слуги прибирали зал, изредка встречаясь с озлобленным взглядом советника, Алекс стоял вблизи окна, наблюдая как раз за разом небо озаряется ярким светом, а то и вовсе разрывается линиями на несколько частей.       Мысли о давно минувшем заполонили голову юноши, с тоской в глазах и болью в сердце вспоминал он те дни, когда не являлся королём, когда был свободен от царских дел, когда он был с друзьями, когда был жив один из близких ему людей, когда… — Юный король. — вдруг вмешался в размышления Алекса столь «полюбившийся» всем советник. — Слушаю вас, сэр Адельман. — в голосе юноши звучало крайнее раздражение, что не было удивительным, ибо навязчивость служащего и его мелочность относительно многих вещей могла любого вывести из себя. — Прибыл посол из соседнего королевства, сегодня следует провести переговоры касательно нашего союза, это является взаимовыгодным ходом для обеих сторон. — протянув небольшой свиток и пробежав по нему глазами, Адельман выпрямился, как бы ожидая ответа, а после продолжил. — Касательно приёма крестьян, его можно перенести, мой король, ибо политические дела важнее.       Резко развернувшись и поправив упавшие на глаза волосы, Алекс сделал пару шагов навстречу советнику, от чего тот невольно попятился назад. — Мой отец всегда говорил, что одна из клятв короля — чтить свой народ и своих поданных, ибо на их благополучии строится великое королевство. А потому ваш посол подождет, думаю вам все понятно?       Презрительно взглянув на юного короля, советник лишь вынужденно поклонился, а после пошёл прочь, держа в руках свиток и что-то бормоча под нос. — Вашего отца здесь нет. И не будет никогда. — это было последнее, что сказал Адельман, покинув пределы тронного зала.       Услышав сказанное, Алекс, несомненно, готов был ответить на столь громкое и горькое заявление, однако, звук захлопнувшейся двери внезапно оборвал гневный поток мыслей. Погода все так же бушевала, будто отражая внутреннее состояние юноши, она то затихала, то с неминуемой скоростью вспыхивала с новой силой, озаряя небо и беспощадно разрывая его на куски.       Пройдя по темному малоосвещенному коридору, едва ли не столкнувшись с юной служанкой, что спешила на кухню с корзиной свежих фруктов, Алекс поднялся в свою прежнюю комнату. Отворив массивную дубовую дверь и пройдя внутрь небольшого помещения, юноша облегчённо выдохнул. Обстановка комнаты ничуть не отличалась от той, что была еще во времена правления отца, когда не нужно было заниматься царскими хлопотами, разбираться с неугодным советником и ставить политические принципы превыше своих. Небольшой тренировочный манекен с надетой кольчугой, комод, дубовый стол, кровать, что в ту пору редко заправлялась, и занавешенное зеркало — все это навеивало о давно минувшем, вселяя в сердце тоску, печаль и дикое чувство одиночества. И все же жаль, что время невозможно повернуть вспять.       Пройдя к столу и стерев с него хороший слой пыли, Алекс потянул на себя одну из его полок. С противным скрипом старой древесины полка поддалась вперёд, предоставив владельцу своё содержимое — небольшую фотокамеру Технополиса, на которой тоже скопился слой противной пыли.       Заветная кнопка, на удивление, в одну секунду запустила устройство, которое, казалось, должно было отказать за столь долгое время. Сенсорный экран содержал в себе несколько фотографий, на которых была запечатлена вся команда: 1) Очередное неудачное заклинание Твинкл, впоследствии чего Хамелеон был превращен в… Нечто крылатое, блестящее и с крыльями? Ну это же Твинкл. А сзади можно наблюдать озадаченное выражение лица Джина, что рьяно пытался скрыть его ладонью от камеры. 2) Чёрный Барон был в очередной раз повержен, а Руби не упустила возможности запечатлеть столь неловкую для захватчиков ситуацию, когда вся армия пустилась в бегство, атакуемая насекомыми. Естественно не обошлось без феи. 3) Джин доказывает Твинкл, что ее магия требует научных доказательств, а волшебства не существует. На заднем плане можно наблюдать явно измученных Алекса и Руби. 4) Владение мечом — явно не занятие для учёного Технополиса. На снимке ехидно улыбающийся Алекс и весьма уставший Джин. 5) Современная техника? Для рыцаря эта вещь довольно специфический предмет, особенно когда она прибыла из самого Технополиса. Все попытки принца разобраться с необычным прибором, что доверил ему учёный, сошлись в один итог — бедная техника обреченно сдалась и благополучно отключилась...навсегда... На снимке Джин иронично хлопал в ладоши, ну, а Алекс неловко чесал затылок, растерянно улыбаясь.       Последние два снимка заставили юного короля расплыться в лёгкой улыбке, однако, тоска не заставила себя долго ждать, а потому обреченный на страдания юноша упал на кровать и, прижав к груди небольшое устройство, провалился в сон. — Ступай в конюшни и приберись там, жалкая девчонка! — звонкий и весьма грозный голос со двора заставил принца открыть глаза. Сколько он спал? Неизвестно, однако не так давно бушующий ливень стих, лишь капли, что попеременно стекали с крыш и гром, что издали напоминал о своём присутствии навеивали мысли о прогремевшей непогоде. — Утри свои слёзы и исполняй приказ. Своим плачем ты сбиваешь меня с мысли, а ведь я занимаюсь важными государственными делами! — по мере того, как Алекс приближался к главным дверям, голос становился все громче и громче.. — Ах ты... — Сэр Адельман. — внезапно раскрывшиеся двери заставили советника оборвать свою явно не доброжелательную речь на полуслове и сделать растерянный шаг назад. — Ваше Величество! — лёгкий поклон, хитрая улыбка и вот он уже вблизи принца. — Вас что-то тревожит? Что желаете на ужин, слуги непременно выполнят моё поручение. — Вы пытались ударить ребёнка. — холодно произнёс Алекс, неодобрительно глянув на мужчину, чья улыбка выражала одну благосклонность и непоколебимую «честность». — Да ну что вы, мой король! Как вам могло придти такое в голову! — воскликнул Адельман, подскочив к до сего момента плачущему ребёнку и плавно проведя ладонью по светлым волосам. — Девочка просто испугалась грозы, вы ведь сами знаете, что не так давно бушевала непогода. А дети, вы сами знаете какие восприимчивые. Вы ведь в детстве тоже боялись… — Сэр Адельман, насколько я понял вы были чем-то заняты? — тут же оборвал его на полуслове Алекс. — Быть может вам следует заняться своими прямыми обязанностями?       Ответа не последовало. Выпрямив спину и горделиво поправив волосы, мужчина лишь быстрым шагом направился обратно в замок и лишь поровнявшись с Алексом тихо ответил. — Не опускайтесь до их уровня, юный король. Вам еще многое предстоит узнать.       Хотел Алекс ответить ему, уж слишком колкими словами распоряжался мужчина и неизвестно, считал ли он себя выше или им правили гордость и самолюбие. Как бы то ни было пытаться исправить колкий нрав столь скользкого типа было непосильно даже юному королю, быть может именно по-этому его прислали с другого королевства в качестве так называемого помощника? — Что случилось? — встав на одно колено перед девочкой, Алекс кротко взглянул в ее полные слез глаза от которых вели две влажные дорожки. Она молчала, прижимая к груди небольшой платочек и попеременно всхлипывая. Лишь спустя некоторое время маленькая ручка поднялась вверх, указывая на крышу конюшни, где неизвестным образом оказался маленький котенок, чьё пищание заглушалось ржанием лошадей. — Я..хотела его достать, но я не могу...— тихо начала девочка, утирая слезы и смотря в землю. — Но я не достаю... Я просила помочь, но тот господин начал кричать, он хотел ударить меня, хотел чтобы я шла в конюшни... — крошечный платочек, что она мяла в руках уже успел пропитаться слезами. Взглянув на Алекса, ребёнок лишь в очередной раз всхлипнул. — Но ведь он ещё такой маленький...       Для юноши достать котёнка не доставило особого труда. Цепляясь маленькими лапками за одежду принца и слабо пища, маленькое существо всем видом показывало свою беспомощность. И лишь оказавшись на руках своей юной хозяйки он перестал пищать, начав издавать слабое мурчание. — Линдси! Маленькая моя, куда же ты сбежала от отца, ведь я просила быть рядом с ним! — тут же выбежала с кухни одна из слуг. — Ваше Величество, прошу вас простить и не гневаться, она еще ребёнок. — поклонившись и взяв дочку на руки, женщина поспешила скрыться. — Больше не теряй. — расплывшись в улыбке, Алекс лишь утёр влажные щечки девочки и провел ладонью по серой шерсти уснувшего на руках зверька. — У вас доброе сердце. — послышался голос откуда-то позади, на что юноша рефлексивно развернулся. — Вы воистину славный король, Александр.       Недалеко от конюшни в старом и ветхом закутке, куда стража обычно складывала всякий хлам, сидел мужчина на вид пожилых лет. Его одежда была помята, а местами и вовсе порвана, на руках виднелись мозоли, а на лице блестел шрам от удара розгами. Всем видом старик показывал то, что за свои годы пережил немало горестных событий, но его лицо выражало непоколебимое спокойствие и смирение. — Вам нужна помощь. — тут же отозвался Алекс, подойдя ближе и достав сверток с золотыми монетами. — Я могу отвести вас к королевскому лекарю.       В ответ старик лишь рассмеялся, утерев дряхлым платком выступивший на лбу пот. Оперевшись на побитую временем клюку и дрожа всем телом, он встал и пристально взглянул на принца, прищурившись так, будто его одолевала слепота. — Из нас двоих помощь нужна не мне. — с усмешкой начал тот, слегка закашлявшись. — А тебе...       На минуту Алекс застыл, не решаясь даже моргнуть или вздохнуть глубже обычного. В его голове проскочили события минувших лет, а в груди ненароком сжалось так, будто по самую рукоять в нее вогнали кинжал. — Десять лет назад я потерял жену. Болезнь одолела ее стремление жить. Она сгорела на моих глазах и умерла на моих руках с улыбкой на лице. — продолжал старик, тихо подойдя к Алексу. — Я проливал слезы на ее могиле, день за днем приходил и высаживал полевые цветы, она так любила их. Но цветы вяли, как и моё желание жить. Кто я без неё? — по щеке старика потекла слеза, а Алекс стоял, чувствуя как в груди сжимается всё сильнее, будто кинжал, что вогнали по рукоять начал вращаться, разрывая плоть и доставляя нечеловеческую боль. — Ведь она обещала быть рядом. — слабо улыбнувшись, старик лишь положил левую руку на сердце, а после взглянул на принца. — Мне далось несколько лет, чтобы познать истину. — Прикрыв глаза, он лишь сжал в районе сердца свою и без того мятую одежду. — Она не уходила... Нет. Она всегда была здесь, рядом. Всем своим существом была со мной. И даже сейчас она рядом, моя Клара.       Рассмеявшись, а после закашлявшись, старик покачал головой. — Считаешь меня сумасшедшим? Так считали все, потому король не обязан слушать слова какого-то старого изжитого временем бездомного. — приложив ладонь к груди Алекса, старик вновь взглянул ему в глаза. — Мы теряем людей, но они всегда будут с нами. Здесь — прямо под сердцем. — Мой король! Вам непременно следует пройти в тронный зал и переговорить со стражей! — раздался звонкий голос советника на что Алекс раздражённо проскрипел зубами. — Я подойду, сэр Адельман, начинайте без меня. У вас это отлично получается. — отмахнулся юноша, а после вновь повернулся к старику.       Однако ни бездомного, ни его старой клюки уже не было. Долго юноша метался взглядом по двору и лишь после заприметил фигуру, что мирно удалялась прочь со двора, минуя людей и рабочих, минуя кареты с лошадьми, минуя слуг. Он удалялся навстречу солнцу, что садилось за горизонт. Он шел к ней, той, что всё время была рядом. Здесь. Прямо под сердцем.