Притяжение

На Атлантик авеню находился самый большой аквариум в Новой Англии*, по крайней мере, так прочитал Донхэ в брошюрке, попавшейся ему сразу после приезда в Бостон. Мимо аквариума сложно было пройти, потому что он находился на берегу гавани, в которой стояли белоснежные яхты. Донхэ часто приходил на берег, посидеть на скамейке и подумать, как только у него появлялось настроение или свободное время. Но за два года жизни в Бостоне он ни разу не посетил аквариум — слишком дорого для его худого, потрепанного кошелька. Слоняясь по набережной туда-сюда, Донхэ наткнулся на бар, о котором говорил Чжоу Ми. Вывеска оказалась скромной: ниже уровня взгляда, темно-коричневые стройные буквы на лакированной деревянной доске. Ничего удивительного, что бар он раньше не замечал. Донхэ постоял у скромной двери, почти сливавшейся цветом с домом, но так и не решился зайти. Всё-таки прошло две недели. Он не хотел вот так вдруг появиться перед Хёкджэ и его друзьями и сделать вид, что зашёл совершенно случайно. А вдруг их там вообще не окажется? Тогда он будет выглядеть ещё глупее, если развернется и уйдет. Сколько бы Донхэ не пытался освободиться от зависимости от чужого мнения, у него никогда это не получалось. Наверное, сказывалось влияние брата, мнение которого было для Донхэ мерилом всего, что он делал. Он снова прошёл мимо аквариума, лавируя между туристами и семейными парами с детьми. Остановился только у лотка с напитками, снэками и мороженым, чтобы купить воды и пакетик вредных чипсов. Продавец-весельчак завёл с ним бодрую беседу о погоде, пока искал мелочь для сдачи. Кто-нибудь другой махнул бы рукой на один доллар, но у Донхэ с собой не было других денег. — Турист? — спросил он. Донхэ замер на секунду, не зная, что ответить, словно он сам ещё не определился. С его языка слетело тихое «да». — О, откуда? — Корея, — пробормотал Донхэ, чувствуя себя не в своей тарелке. Продавец улыбнулся, порылся в карманах и дал ему сдачу юбилейной монетой в один доллар. Донхэ впервые попалась такая — раньше он чаще всего расплачивался карточкой. — На удачу, — бросил ему вслед продавец и повернулся к парочке девушек-туристок, разговаривавших между собой на незнакомом Донхэ языке. На причале катались скейтбордисты, но они не обратили никакого внимания на Донхэ. Он тихо сел за их спинами и уставился на развевающийся флаг на мачте большой яхты. Его жестоко трепал сильный ветер. С чипсами Донхэ покончил быстро, а открытую бутылку с водой поставил рядом с собой. В правой ладони приятной тяжестью лежала большая монета, он смотрел на неё и думал о том, почему до сих пор не считал себя частью этой страны. И почему его так тянуло к Хёкджэ, который был слишком высоко, но он даже не решился зайти в бар. — Погода портится, — вдруг сказал кто-то из мальчишек. Компания недовольно застонала. Донхэ повертел головой и увидел, что с запада надвигалась большая черная туча. Он готов был поклясться, что всего пятнадцать минут назад её не было. Пока Донхэ разглядывал тучу, почти все небо посерело. Люди стремительно разворачивались и шли в обратную сторону от гавани — к метро. Первые капли дождя упали Донхэ на лицо, он отряхнулся, как щенок, и опустил голову вниз — асфальт покрывался тёмными пятнами. Зря он в очередной раз поверил оптимистичному прогнозу погоды с двадцати процентной вероятностью дождя. Мимо промчались скейтбордисты, громко ругаясь и прикрывая головы ветровками. Донхэ был в одной фланелевой рубашке, и та быстро промокла насквозь. Пытаясь отлепить ткань о тела, он поспешил к ближайшему входу в метро. На небе что-то громыхнуло, и Донхэ облило водой. Волосы тут же облепили его лицо и шею. Прибавив шаг, Донхэ почти сразу угодил в лужу, быстро образовавшуюся на старой, выложенной камнем, дороге. Один из кроссовок Сонмина окрасился в тёмный цвет из-за впитанной влаги. — У тебя есть лишний четвертак? — спросила девушка у своей подруги. Они выскочили откуда-то прямо перед Донхэ. Вторая девушка начала рыться в карманах на ходу. Донхэ замер и понял, что у него не хватало на поездку. Он сжимал в руке юбилейную монету и не мог поверить, что попал в такую глупую ситуацию. Дождь барабанил по его голове и плечам, капли попадали под рубашку и стекали по груди и спине. Донхэ поежился. Компания мальчишек пронеслась мимо него, толкнув несколько раз, как подвешенный мешок с мукой. «The living room» гласила вывеска, в сторону которой теперь смотрел Донхэ. Всего-то добежать до соседнего дома. — Мне понадобится твоя удача, — прошептал он монете и опустил её в нагрудный карман рубашки. Дверь в бар оказалась тяжелее, чем выглядела, поэтому Донхэ пришлось навалиться плечом. Сначала ему показалось, что бар вообще закрыт, ведь рядом не было даже часов работы, но изнутри лилась тихая приятная музыка. Наконец, дверь поддалась, и он ввалился в помещение, нелепо запнувшись на пороге. Сначала он увидел небольшую комнату с экранами на стенах, несколько столиков по углам, всё остальное место занимали диваны с торшерами. Потом Донхэ повернулся к барной стойке, и жар прилил к его лицу: Кюхён стоял за стойкой, через его руку было перекинуто полотенце, и слегка склонившись, целовал кого-то. Этот кто-то точно был мужчиной, судя по его широким плечам и короткой стрижке. Кюхён взял его за подбородок, углубляя поцелуй, и Донхэ увидел знакомые черты лица: длинный острый нос, точеный подбородок, высокие скулы. Чжоу Ми. Первым побуждением Донхэ было выбежать на улицу, поэтому он попытался тихо попятиться назад, но снова запнулся (на этот раз о ступеньку). Чжоу Ми вздрогнул и обернулся. — Какого хрена? — буднично спросил Кюхён. — У тебя посетители, — улыбнулся Чжоу Ми, отодвигаясь от стойки, чтобы удобно вытянуть длинные ноги, затянутые в белые джинсы. — Я вижу, — Кюхён шлепнул полотенцем о лакированную поверхность и уставился на Донхэ. Тот, в свою очередь, не мог понять, за что именно на него злились в данный момент. Просто так, по старой памяти, или он снова что-то сделал не так? — Налей ему что-нибудь тёплое, — попросил Мими, подманивая Донхэ жестом, — а то он выглядит, как бездомный кот. Донхэ действительно чувствовал себя котом, попытавшимся спрятаться от дождя в чужом доме, где один из хозяев был категорически раздражен его вторжением, а второй был бы не против его оставить. Он подошел к барной стойке и с трудом вскарабкался на высокий стул. Это был его первый раз в подобном заведении. — Я только… Эм… Там дождь. — Мы заметили, — хмыкнул Чжоу Ми, постукивая ногтями по телефону на стойке, корпус которого был полностью обклеен забавными блестящими наклейками, а на месте брелка был какой-то плюшевый зверёк. Донхэ невольно улыбнулся. Телефон Мими очень походил на своего хозяина. Откуда-то вернулся Кюхён и стукнул высоким стаканом по стойке. Донхэ вдохнул запах подогретого молока. — Куйсянь! — Оно же теплое, — невозмутимо отозвался Кюхён и поставил в стакан трубочку с зонтиком. — Я люблю молоко, — ответил Донхэ и закашлялся. — Тебе надо снять рубашку, пока она не высохнет, — запричитал Чжоу Ми. — Давай-давай, раздевайся. Он схватил Донхэ за ворот и невозмутимо начал расстегивать мелкие пуговицы одну за другой. — Эй. — Кюхён взглянул на них исподлобья. — Это бар, а не стриптиз-клуб. Чжоу Ми всё же стянул с Донхэ рубашку и протянул её своему другу: — Повесь в сушилке в раздевалке. Донхэ сидел красный с ног до головы и пытался не смотреть Кюхёну в глаза. В баре было тепло, и без рубашки не было так холодно, как в ней; он чувствовал себя неуютно, сидя по пояс голым. Мими на минуту пропал, как и Кюхён, и вернулся с цветной кофтой на молнии. Она оказалась Донхэ как раз впору. — Я так и думал. Ты его чуть больше, так что это как раз твой размер. Вернулся Кюхён и принялся сосредоточенно вытирать бокалы в баре. Донхэ подумалось, что каждый раз, когда в кино или сериале показывали барменов, те только и делали, что до скрипа протирали стаканы и бокалы. — Донхэ, скажи, ты пять минут назад пытался убежать из-за нас с Кюхёном? — спросил Чжоу Ми, рассматривая лицо Донхэ. — Потому что мы целовались? Донхэ едва не поперхнулся молоком и отвел взгляд. Кюхён усмехнулся и посмотрел на него через стекло широкого бокала. Чжоу Ми не улыбался, и Донхэ стало не по себе, словно он смертельно его обидел. — Я, — Донхэ запнулся, — не ожидал. Просто… Я думал, что вы друзья. — Мы не только друзья, — мягко ответил Мими. Он сделал Кюхёну знак рукой, и тот налил в его опустевший бокал красное вино. — У меня такое ощущение, что мы травмировали его девственные глаза, — язвительно заметил Кюхён, закупорив бутылку вина. — Он нравится мне всё меньше и меньше с каждой встречей. — Куйсянь, — начал Чжоу Ми, и они перешли на китайский язык. Когда их эмоциональное обсуждение закончилось, Донхэ уже опустошил стакан с молоком и грустно смотрел на него. В желудке уже не было так пусто, но все равно очень хотелось есть. — За мой счет, — сказал Мими, показывая на пустой стакан. Донхэ благодарно кивнул и смутился. — Я не хотел показаться грубым, — пробормотал он. — Я не ожидал… В моей семье— — Верующие, да? — с пониманием спросил Чжоу Ми. Донхэ кивнул. — Родители Кю отказались от него, когда узнали про меня. Донхэ открыл рот от удивления и просмотрел на помрачневшего Кюхёна: он покусывал губы и усиленно тёр невидимое пятно на поверхности стойки. Донхэ вспомнил, как на него давили в семье из-за скандала в колледже, и он искреннее понимал каждую эмоцию на лице бармена. — Не обязательно было ему об этом рассказывать, — выдавил из себя Кюхён. Чжоу Ми погладил его по руке и вдохнул, чтобы что-то сказать, но решил промолчать. Они лишь посмотрели друг на друга, и Кюхён немного смягчился. — Ещё молока? — буркнул он в сторону Донхэ. — Нет, спасибо. Донхэ повернулся к Чжоу Ми и несколько раз поклонился: — Я не хотел показаться грубым, простите. — Проехали, — вздохнул Чжоу Ми, чувствуя себя не комфортно от старательных извинений. Он совсем не хотел вынудить Донхэ чувствовать себя виноватым. — Как на тебя вообще можно сердиться? — Я знаю, как, — Кюхён поднял руку. Все трое рассмеялись, и Донхэ стало ещё теплее. Чжоу Ми вернулся к своему вину, а Кюхён вытащил из-за стойки тарелку с крекерами и придвинул к Донхэ. — Крекеры дружбы, — сказал Мими и подмигнул. Донхэ без лишних раздумий набил ими рот и принялся шумно пережевывать. Кюхён налил ему чашку чая и посмотрел на Чжоу Ми: — Хочешь его оставить? Ты же всегда хотел щенка или котёнка? — Не смешно! — возмутился Донхэ, мигом проглотив печенье. Но парочке так не казалось, поэтому они снова залились смехом. — Что вы тут раскричались, а? — раздался чей-то голос. Донхэ обернулся и увидел Хёкджэ, который протирал глаза и смотрел на них, сморщившись от электрического света. На его лице были полоски, словно он отлежал их на чем-то, а волосы напоминали птичье гнездо. Хёкджэ на ходу разглаживал помятый свитер приятного мятного цвета. Донхэ едва не забыл сделать вдох. — И почему на нём моя кофта? — нахмурился Хёкджэ, когда их взгляды встретились. Он несколько раз сонно потянулся и забрался на стул. — Мы не могли тебя разбудить, — закатил глаза Кюхён. — Или к тебе вернулся слух? Хёкджэ выхватил из тарелки несколько крекеров и кинул ими в своего болтливого друга. Кюхён стерпел эту выходку, видимо, посчитав это достойным наказанием за свою грубую шутку. — Вы настолько шумные, что даже я услышал, — саркастически ответил Хёкджэ. Он несколько раз подряд широко зевнул, чем заразил Донхэ. — Так что он тут делает? — Там дождь… И я зашёл… А они тут… И в общем… Чжоу Ми дал мне твою… кофту, — забормотал Донхэ, склонив голову. — Я не знал, что она твоя, — закончил он, разглядывая свои колени. Хёкджэ громко застонал: — Я не вижу твоих губ. Что ты там бормочешь? Донхэ поднял голову, опасаясь встретиться с ним взглядом, но Хёкджэ внимательно смотрел только на его рот. Донхэ попытался повторить, стараясь делать это четче, чтобы легче было читать по губам. — Понятно, — протянул Хёкджэ, и Донхэ облегченно выдохнул, как студент после экзамена. — Кофту можешь не возвращать. — Но— — Я всё равно собирался её выбросить. Донхэ опустил взгляд на кофту, которая выглядела вполне приличной, но ему не надо было ничего от Хёкджэ, он не был настолько бедным. — Налей мне чего-нибудь, Кю, — обратился Хёкджэ к бармену. — Чтобы кости не ломило, а то спать на ваших диванах ужасно неудобно. — Спал бы у себя, — фыркнул Кюхён, открывая пузатую бутылку с темной жидкостью. Он плеснул немного в широкий стакан и поставил перед Хёкджэ. — Твой долг в этом баре скоро будет совсем необъятный. — Попрошу Шивона заглянуть к вам. — Я думал, мистер Гарвардская Школа Бизнеса ещё весной вернулся в Лос-Анджелес, — удивился Кюхён и долил Хёкджэ ещё немного алкоголя, словно тот только что показал ему пачку денег. — Он решил открыть свой бизнес в Бостоне, — пожал плечами Хёкджэ и отпил немного из своего стакана. Он несколько секунд перекатывал жидкость во рту, наслаждаясь вкусом. — Завалился ко мне пару недель назад, забил мне холодильник едой, денег предлагал, еле выгнал, и то — на следующее утро, потому что дождь полил. Почему в этом городе постоянно так не вовремя начинает лить как из ведра? Донхэ сидел тихо и напряженно прислушивался к разговору, не понимая абсолютно ничего. Как только появился Хёкджэ, он почувствовал себя лишним. Больше всего ему не хотелось уходить именно сейчас, когда канатоходец наконец-то объявился (Донхэ даже не надеялся застать его здесь), но атмосфера стала напряженной — троица не знала, что делать с заблудшим щенком. — Я, пожалуй, пойду, — пробормотал Донхэ, тронув Чжоу Ми за плечо, и соскользнул со стула на пол. — Дождь наверняка уже закончился. — Да ладно тебе, не бойся Хёкджэ, — усмехнулся Мими. Он повернулся спиной к своему другу, чтобы тот не видел его губ. — Нехорошо шушукаться, — хмыкнул Хёкджэ и поднял свой стакан, пристально посмотрев на Донхэ. — За знакомство, Ли Донхэ. — Ох, он помнит моё имя, — пробормотал Донхэ, когда Хёкджэ снова отвернулся. — Я только что сказал это вслух, да? — он покраснел, потому что Кюхён насмешливо взглянул на него, а Мими тихо засмеялся. — Хёкджэ, — Чжоу Ми похлопал друга по плечу. — Мммм? — отозвался Хёкджэ, не оборачиваясь. — Кю, спроси его, можно Донхэ прийти завтра к Пруденшал? Он очень хочет, но стесняется. Донхэ попытался прикрыть Чжоу Ми рот, но тот очень ловко увернулся и соскочил со стула. Кюхён бросил в них полотенцем. — Мы завтра идем к Башне? — спросил он у Хёкджэ. Тот пожал плечами и протянул: — Если дождя не будет, а канат успеет высохнуть после сегодняшнего, — по его телу пробежала заметная дрожь. — Черт, я уже несколько дней туда не забирался из-за этих бесконечных ночных дождей. Ещё плечо ноет, — добавил он, потерев вывихнутое ранее плечо. — Я могу посмотреть, — пробормотал Донхэ. Кюхён кивнул на него, чтобы Хёкджэ обернулся. — Я посмотрю? — спросил он. Хёкджэ без лишних слов закатал рукав лёгкого свитера. На первый взгляд плечо казалось нормальным. Кожа под пальцами Донхэ была бледной и тонкой, зато под ней чувствовались крепкие мышцы. Он потрогал плечо, подвигал, пока что-то не щёлкнуло. Хёкджэ выдернул руку и попытался восстановить сбившееся дыхание. Донхэ заметил у него на лбу капельки пота, которых не было всего пару секунд назад. — Что это было? — прохрипел Хёкджэ, поглаживая себя по плечу. — У меня перед глазами одни круги. — Сустав опять не так стоял. Я же просил воздерживаться от нагрузок на эту руку. Стоит заглянуть к хирургу, мой тебе совет, — назидательно произнес Донхэ, чувствуя себя немного уверенней, потому что оказалось, что даже Ли Хёкджэ мог выглядеть беззащитным. — Это может снова случиться. — У меня нет страховки, — буркнул Хёкджэ. Он одним махом допил напиток из своего стакана, используя алкоголь вместо обезболивающего. На какое-то время это помогло — по телу растеклось привычное тепло. — Ты здесь нелегально? — осторожно спросил Донхэ. — Типа того, — нехотя ответил Хёкджэ. Он старательно избегал взгляда Донхэ, сосредоточившись только на его губах. Все тело напряглось. — Слушай, ты не похож на плохого парня, но мне не хочется откровенничать на такие темы. Донхэ кивнул. Хёкджэ снова дал четко понять, что между ними не только много метров в высоту, но и большая бетонная стена. — Я всё-таки пойду, — сказал Донхэ, взглянув украдкой на спину Хёкджэ — тот сильно сгорбился над своим пустым стаканом и тарелкой с крекерами. Кюхён кивнул и буркнул что-то на прощание, а Чжоу Ми помахал и виновато улыбнулся. Донхэ вышел на улицу, где все ещё моросил дождь, но возвращаться назад не хотелось — ему все равно вряд ли обрадовались бы. Несмотря на невысохший кроссовок, Донхэ отправился домой пешком, и только на подходе к Чайнатауну понял, что забыл в баре свою рубашку и ушёл в кофте Хёкджэ. . . — Когда мне было шестнадцать, парень из баскетбольной команды одолжил мне свою форменную куртку. — Лора стирала голубой лак с ногтей на кухонном столе, закинув ноги на соседний стул. В воздухе стоял сильный запах ацетона и лака. — И я с ним переспала после этого, потому что так привыкла к его аромату… — К чему ты клонишь? — нервно спросил Донхэ, стараясь часто не вдыхать. Сонмин хихикнул, но сразу же сделал серьезное лицо, будто ничего не было. Кофта Хёкджэ лежала у Донхэ на коленях, пока они пили свой утренний кофе и разговаривали. Это было необычным явлением для всех жителей квартиры, потому что девочки и Сонмин в это время обычно спали. Но в этот день они вернулись немного позже обычного и застали Донхэ на кухне. — Ни к чему, — пропела Лора, закручивая бутылёк бесцветного лака. Она подула на руки и с улыбкой посмотрела на растерявшегося Донхэ. — Мне нравится над тобой подшучивать. Донхэ опустил взгляд на кофту и провел по ней ладонями. Вернувшись из бара два дня назад, он сразу же принял душ и завалился спать, несмотря на ранний час. Сонмин вернулся немного позже и накрыл его кофтой Хёкджэ, потому что Донхэ явно было холодно под одним только одеялом. Он, конечно, не знал, кому принадлежала кофта. Утром Донхэ проснулся, вдыхая приятный запах дождя и чего-то ещё. Позже он понял, что это был сам Хёкджэ и его горький одеколон. — Я же не собака, — принялся оправдываться Донхэ. — Ты вернулся с ночной смены в этой кофте, — сказал Сонмин и отхлебнул свой кофе с тремя ложками сахара. Они покупали очень дешевый кофе, горечь и привкус которого можно было сбалансировать только большим количеством сладкого. — Я… — у Донхэ не нашлось подходящего оправдания. Он не хотел признавать, что наличие у него этой кофты давало повод ещё раз заглянуть в The Living Room или прийти ночью к Башне. Ему нравился Хёкджэ. Хотя Донхэ был уверен, что в этом не было ничего неправильного, ничего, похожего на отношения Кюхёна и Мими. Только необъяснимая тяга к тому, кто смог оторваться от земли. Но весь рабочий день на своих руках он невольно чувствовал запах, оставленный кофтой Хёкджэ. . . Чжоу Ми и Кюхён должны были возненавидеть Донхэ, потому что тот, кажется, обрел привычку появляться в неподходящие моменты и мешать им. Появление постороннего они заметили не сразу, поэтому Донхэ ещё какое-то время наблюдал, как голова Кюхёна лежала на плече Мими, и они о чем-то молчали. Хёкджэ лежал наверху, как всегда. Его нога и рука свисали, но тело не двигалось, словно это была фотография или картина. Донхэ почувствовал, как у него снова закружилась голова, а земля ушла из-под ног. Он покачнулся на месте и едва не запаниковал. Такое иногда случается со многими людьми во сне: когда снится, что делаешь шаг, но под ногами не оказывается ступеньки. Для Донхэ это было самым страшным ночным кошмаром. Кюхён услышал его прерывистое дыхание и с трудом поднял голову, чтобы обернуться. Задремавший Чжоу Ми встряхнулся и попытался вернуть его обратно, как будто чувствовал себя неуютно без тяжести чужого тела. — Он опять пришел. — Кто? — сонно спросил Мими на китайском и увидел Донхэ. Его взгляд смягчился. — Привет, — произнес Донхэ, пряча руки в карманах джинсов. — Он спит, — сказал Кюхён без каких-либо предисловий или пояснений, будто Донхэ не мог подойти к ним просто так. — Я просто шёл с работы, — ответил Донхэ и поймал себя на мысли, что ему опять приходилось оправдываться. — Останешься посмотреть рассвет? — предложение Чжоу Ми могло показаться заманчивым в любой другой день, но Донхэ опять валился с ног после смены, которая закончилась на два часа позже обычного из-за аварии на Тремонт стрит; им доставили шесть пострадавших, и все они оказались второкурсниками-студентами разных колледжей. Поэтому Донхэ покачал головой и не стал мешать им с Кюхёном. — Не говорите, что я приходил, — попросил он, смутившись. — Очень надо, — тут же откликнулся Кюхён, бесцеремонно роняя голову на плечо Мими, который поморщился, как будто его ударили кирпичом. Донхэ вернулся домой, где с радостью увидел ждущую его постель, но стоило ему упасть и укрыться, как сонливость отступила. Он провалялся, бесконечно ворочаясь, до самого восхода солнца. . . Если Донхэ и был в чем-то уверен — так это в своем упорстве. Ему никогда не надоедало пробовать, несмотря на сомнения или боязнь. Он точно знал, что будет приходить к Пруденшал, даже если ему запретят. Поэтому Донхэ продолжал проходить мимо Башни после работы. Иногда он даже не задерживался — только здоровался с Чжоу Ми и Кюхёном, смотрел несколько секунд на Хёкджэ и шёл домой. Сонмин считал это первым шагом на пути к «выздоровлению» от сомнительного увлечения странной компанией людей, которых Донхэ толком не знал. — Этот Хёкджэ тебе уже наскучил, так? — спрашивал Сонмин. Донхэ неопределенно пожимал плечами. Он так и не вернул канатоходцу его кофту и каждый раз нарочно «забывал» это сделать. Сонмину об этом не стоило знать, конечно. Но в одну из ночей Донхэ не застал ни Кюхёна, ни Чжоу Ми. Но Хёкджэ был на своем месте: прогуливался по канату широкими шагами, опасно подпрыгивал и даже сделал колесо. Донхэ заметил, как потом канатоходец трогал своё плечо и не двигался с места, замерев по центру. Хёкджэ увидел его через минуту, и Донхэ только тогда понял, что завис на месте, глядя на пасмурное небо и фигуру на нем, и потерял счет времени. Если бы не тучи, то уже, наверное, светало бы, потому что канатоходец направился к приоткрытому окну (только потом он понял, что ночь была в самом разгаре). Сложно сказать почему, но Донхэ решил его дождаться, несмотря на жгучее желание уйти. — Давно стоишь? — спросил Хёкджэ, подходя к нему. Донхэ заметил, что по твердой земле он ходил не так легко и уверено, словно не принадлежал человеческому роду, который чувствовал себя лучше на твердых поверхностях. — Не знаю, — честно ответил Донхэ, невольно четко выговаривая слова. Он надеялся, что Хёкджэ не принимал это слишком близко к сердцу. Донхэ где-то вычитал, что глухие не любят, когда так делают — некоторым кажется это излишним. — Я видел тебя здесь позавчера, — заметил Хёкджэ, повозившись в ближайших кустах. Он вытащил небольшой рюкзак и переодел обувь, крепко зашнуровав потрепанные ярко-красные кеды. — Ты можешь не стесняться. Многие приходят на меня посмотреть, но обычно им быстро надоедает. — Как быстро? — Ты держишься дольше всех, — Хёкджэ рассмеялся, запрокинув голову назад. Возле его глаз появилось множество мимических морщинок, и пришлось мысленно стукнуть себя, чтобы не попытаться рассмешить его снова. Хёкджэ хотел сказать что-то ещё, но вдруг ему на лицо упала капля, затем вторая. Они с Донхэ одновременно вытянули ладони, подставив их небу. Заморосил дождь. — Опять, — простонал Донхэ. В конце августа начинался сезон дождей, который мог на несколько дней смениться прекрасной погодой, но только чтобы подразнить. А впереди был ещё более мрачный сентябрь. — Иногда я жалею, что у меня проблемы с полицией Сан-Франциско, — усмехнулся Хёкджэ, который явно тоже думал о неприветливом климате в штате. — Хороший город, — кивнул Донхэ. Он неуклюже переминался с ноги на ногу, не решаясь закончить разговор. — Не стоит тут так стоять, да? — дождь набирал силу, и их волосы были уже мокрыми. Хёкджэ кивнул. — Донхэ, — вдруг окликнул он, как только тот неловко помахал ему и развернулся, чтобы спуститься вверх по улице. — Да? — Донхэ на секунду забыл, что Хёкджэ его не слышал, и повернулся. — Да? — Будет очень странно, если я спрошу, можно ли у тебя переночевать? — спросил Хёкджэ. Сначала его голос звучал уверенно, но к концу фразы опустился до шепота. Ему было неловко просить, но он смотрел Донхэ в глаза. — У меня только одна кровать, — пробормотал Донхэ. — Но есть запасной матрац, — тут же добавил он, когда плечи Хёкджэ едва заметно сникли. — Я легко помещаюсь в любом углу, — ответил Хёкджэ, и для Донхэ эти слова прозвучали, как что-то очень личное. Канатоходец оказался в отличной спортивной форме и бежал к Чайнатауну в быстром темпе, иногда останавливаясь, чтобы дождаться Донхэ. Насквозь продрогшие, они наконец-то добрались до нужного дома. Хёкджэ сказал, что почти не бывал в китайском квартале, потому что в нем всего один корейский ресторан, а китайскую еду можно поесть где угодно. Они отряхнулись на пороге, Донхэ пропустил гостя в квартиру, смущаясь бедной обстановки и беспорядка. Ни он, ни Сонмин не приводили домой посторонних, поэтому за порядком толком не следили; гости девочек обычно прокрадывались под покровом ночи в полной темноте, спотыкаясь на ходу, а утром были под кайфом, чтобы на что-то обращать внимание. — Ты можешь первый пойти в душ, — вежливо предложил Донхэ. Он не был уверен, что потом ему хватит горячей воды, потому что Мэй и Лора уже были дома (их туфли небрежно валялись на пороге), но не хотелось малодушничать перед Хёкджэ. Но тот ничего не ответил, и Донхэ понял, что опять сглупил — они друг на друга не смотрели. — Здесь очень мило. По-домашнему, что ли, — заметил Хёкджэ, пытаясь приободрить Донхэ, которому было явно стыдно за свой дом. — Не стоит недооценивать крышу над головой. Донхэ кивнул: он любил их квартирку, пусть она и была похожа на наркоманский притон из-за своего состояния и расположения. Здесь он чувствовал себя лучше чем дома, где его долгое время осуждали за то, чего он даже не делал. — А у тебя есть крыша над головой? — осмелился спросить Донхэ. Он стоял посреди гостиной в мокрой одежде и пытался понять, насколько приличным было бы раздеться на месте. — Я живу в трейлере за городом, — ответил Хёкджэ. — Иногда туда очень сложно добраться. Обычно я ночую в съемной квартире Кюхёна с Мими в Кембридже, если не удается поймать машину или метро ещё закрыто рано утром. — Настоящий трейлер?! Ничего себе! — Донхэ искренне восхитился. Он никогда не встречал кого-либо, живущего в трейлере, всё-таки это было старомодно и больше распространено в других штатах. Так что ему очень хотелось хотя бы раз переночевать в таком месте. Хёкджэ пожал плечами, мол, ничего особенного, и снял промокшую ветровку — под ней оказалась измятая черная футболка. — Можно в душ? — Д-да, конечно, — пробормотал Донхэ в ответ. Через минуту в душе зажурчала вода. Пока Хёкджэ мылся, Донхэ наконец-то расслабился и переоделся в сухую одежду, наскоро протершись запасным полотенцем. Только он понял, что не отдал его Хёкджэ, как тот вышел из ванной. Полностью голый. Донхэ невольно начал его разглядывать, будто видел мужское тело впервые. Но больше всего его удивляло полное отсутствие комплексов у Хёкджэ, которого не смущал его взгляд. Донхэ никогда не выходил из ванной даже в полотенце — только в одежде, даже когда был дома один. Сонмин тоже никогда не позволял себе выходить совсем без ничего. — Там всего два полотенца, — невозмутимо начал Хёкджэ, не обращая внимания на стекающую по его телу воду, — и они, очевидно, используются… У тебя нет запасного? Донхэ смотрел на него широко открытыми глазами и молчал. Хёкджэ заметил в его руках полотенце и медленно, чтобы не испугать впечатлительного хозяина дома, потянул полотенце на себя. Донхэ послушно выпустил его и наконец-то нашел в себе силы отвернуться. Хёкджэ усмехнулся и вытер сначала волосы, потом тело. — Можешь повернуться, — разрешил он, обмотав полотенце вокруг узкой талии. — Я все повесил сушиться, так что ты не против, если я похожу так? — Лучше я дам тебе свои запасные пижамные штаны. — Донхэ, всё ещё красный от смущения, вытащил из тумбочки с бельем светло-серые штаны. Хёкджэ тут же надел их к его облегчению. Донхэ принимал душ долго — под конец горячая вода действительно закончилась, и пришлось скорее выходить. Хотя ему очень хотелось остаться в ванной комнате навсегда и не видеть Хёкджэ, потому что из-за него с ним творилось что-то неладное. — Я вскипятил чайник, — объявил Хёкджэ, как только Донхэ показался на кухне. На столе стояли две кружки с кипятком. — Но не нашел чай. — Он в шкафчике. — Донхэ открыл шкафчик над плитой и достал коробку пакетированного чая. — Мой любимый, — протянул Хёкджэ, и Донхэ не понял, издевался он или действительно любил дешевый зеленый чай. В холодильнике нашлись вчерашние бутерброды; Донхэ на скорую руку подогрел их на сковородке, чтобы они не были ледяными. Хёкджэ ел быстро и почти глотал еду, не прожевывая, как утка. Это показалось даже забавным, хотя Донхэ не решился озвучить свою мысль вслух. — Ты можешь забрать свою кофту, — вдруг вспомнил Донхэ. Кофта висела на спинке его стула, и он не сразу это заметил. — Я так и не постирал её, но… — Можешь оставить, — махнул рукой Хёкджэ, доедая бутерброд. — Я же говорил. — Это как-то неправильно. Хёкджэ закатил глаза и сдался: — Хорошо, возьму с собой. На что-нибудь сгодится. — Мне показалось, что ты часто её носил. — Да, бывало, — ответил Хёкджэ и подлил себе в кружку ещё кипятка, чтобы запить слишком солёную колбасу, с которой был сделан бутерброд. — А что? — На ней сохранился сильный запах твоего одеколона. — Я не пользуюсь ничем таким, — нахмурился Хёкджэ. — Это, наверное, Шивона. Мускус и древесина. Какой-то парфюм за триста долларов. Никогда не подозревал, что духи могут столько стоить, — он хмыкнул. Донхэ не особенно горел желанием узнать, кто такой этот Шивон, поэтому промолчал — и без того чувствовал себя идиотом. Он отдал кофту Хёкджэ, тот на секунду принюхался — парфюм уже почти весь выветрился — покачал головой и повесил на спинку своего стула. — Я постелю тебе на полу. — Донхэ вскочил из-за стола, не в силах слушать тишину между ними и видеть ухмылку на лице Хёкджэ. Будто тот знал, что Донхэ несколько дней ходил с его кофтой, преследуемый запахом незнакомого мужчины. Донхэ засуетился в гостиной: постелил на полу жесткий матрац, накинул сверху простыню и достал из шкафа старый плед. Запасной подушки не было — пришлось подложить толстый вязаный свитер. — Я могу спать без подушки, но спасибо, — сказал Хёкджэ и продолжительно зевнул. — Готов поклясться, что пять минут назад не хотел спать. Донхэ согласно кивнул и первым лег в постель. Как только Хёкджэ опустился на свое место, он погасил настольную лампу. Глаза Донхэ слипались, но почему-то он не решался их закрыть и прислушивался к ровному дыханию Хёкджэ. Сам он боялся начать вертеться, потому что его выдвижное кресло скрипело, и только через несколько мучительных минут в одном положении, Донхэ понял, что его даже не услышат. Странно, но он всё ещё не мог привыкнуть к тому, что Хёкджэ был глухим. Это было почти не заметно, если не считать те моменты, когда Хёкджэ не видел губ говорящего и просто-напросто игнорировал вопросы. В комнате было ещё темно, хотя Донхэ казалось, что он не мог заснуть целую вечность, и вот-вот должно было рассвести. Он громко вздохнул и перевернулся на спину. Рядом что-то зашуршало, и Хёкджэ поднялся с пола, видимо, направляясь в туалет. Донхэ замедлил дыхание и закрыл глаза, чтобы тот не заметил его бодрствования. Но вместо шагов послышался скрип кресла, и Донхэ распахнул глаза. Хёкджэ склонился над ним, расставив ноги над узким креслом, и медленно опустился. Донхэ охнул, почувствовав его тяжесть. В комнате было темно, но слабые огни с улицы освещали красивое и пугающее лицо Хёкджэ и его обнаженную грудь. Кресло снова скрипнуло, когда Хёкджэ двинул бедрами, и Донхэ почувствовал, как их члены соприкоснулись сквозь ткань. Он невольно приподнял ноги, чтобы удержать чужой вес. Хёкджэ продолжал покачиваться на нем, и Донхэ было почти больно и нестерпимо жарко. — Я не хочу, — едва слышно пробормотал он, и его рука уперлась Хёкджэ в грудь, останавливая его плавные, но сильные толчки. — Нет, — повторил он, не уверенный, что в темноте было видно его губы. — Почему? — так же тихо спросил Хёкджэ, нависнув над ним так низко, что кончики их носов соприкасались. Донхэ был страшно напуган, но не хотел этого показывать, поэтому он промолчал, надеясь на понимание Хёкджэ. Они выдыхали друг на друга несколько секунд, и Донхэ с трудом боролся с желанием провести пальцем по чужим пересохшим губам. Неожиданно Хёкджэ улыбнулся и коснулся губами его лба. Донхэ вздрогнул. — Мими был прав. — А? — Ты и вправду невероятно невинное создание для своего возраста, — пояснил Хёкджэ и выпрямился. Он до сих пор сидел верхом на Донхэ, и последний закрыл рот руками, чтобы не застонать. Донхэ хотелось, чтобы Хёкджэ с него слез. Немедленно. Но вместо того, чтобы сказать об этом, он лежал и ждал, пока тот поднимется сам. Ноги Донхэ подрагивали, и Хёкджэ, почувствовав это, резко поднялся. — Я не хотел тебя напугать, Донхэ, но я не знаю, как по-другому расплатиться с тобой за твою доброту, — сказал он, погладив того по ноге. — Иногда я делаю очень глупые вещи, если за мной не присматривать. Донхэ смотрел на него и ничего не говорил, во рту все пересохло, а его тело горело. Он не двигался, пока Хёкджэ не вернулся на свой матрац. Донхэ смотрел на его спину несколько минут, пока не услышал тихое сопение через нос. Сбросив с себя горящее на его коже одеяло, Донхэ бросился в ванную. Он запер дверь изнутри и без сил опустился на унитаз. Ему хотелось принять холодный душ, но вместо этого его рука нерешительно скользнула под резинку трусов. Донхэ громко застонал и в отчаянии пнул дверь. Впервые он был рад, что Хёкджэ не мог его услышать. ========================================================================== *Новая Англия — регион на северо-востоке США, к которому относится и Массачусетс