Соловей

А в подземельях, кроме отощавшего, но весьма воинственного короля Нарготронда, был обнаружен и Берен, сын Барахира, виновник всех выпавших на долю окружающих приключений. Финрод признал сородича сразу, по заковыристой ругани на Синдарине, и, хотя опасался вампирши, заметно повеселел. Даэрон клятвенно пообещал вытащить эльфийского владыку из плена Саурона, расстроив планы Тхурингветиль на хороший отдых в хорошей компании. - То есть, ты предлагаешь тащить блондинку через весь Белерианд? – скептически уставилась на Фелагунда шпионка Некроманта. - Смертного куда, в Валинор? - Не обязательно в Нарготронд, не так далеко находится Гондолин, - оживился златовласый Лорд. – Только тёмную тварь я рядом не потерплю! - Тогда останетесь здесь, - обиделся за Тхурингветиль менестрель, весьма растрогав клыкастую даму. – Берена куда угодно, хоть в Чертоги Мандоса, только бы в Ангбанд не лез. - Отлично, пойдёт на еду, - улыбнулась вампирша. Смертный вздрогнул, когда музыкант согласно кивнул и попытался отползти за Финрода. Тщательно взвесив свои перспективы, Финрод отпихнул неудачника и согласился на любое сопровождение. Когда они поняли, что Лутиэн нет в крепости, Даэрон осознал, куда сбегала принцесса. - Какой он, Моргот? – неожиданно поинтересовался Синда у Тхурингветиль во время срочного побега с Тол-ин-Гаурхота. Финрод, опирающийся на его плечо, запнулся, а Берен, тащившийся за вампиршей на верёвке, сплюнул в сторону Севера. - Владыка одержим вашей Лутиэн. Уж не знаю, что в ней особенного, сладкий, но последние годы Мелькор не отрывал взгляда от Дориата и даже безуспешно послал туда целый отряд для похищения этого «сокровища». Смерть ей не грозит. - Тогда я спокоен, - мысленно Даэрон пожелал подруге удачи и, быть может, настоящей любви. *** Лутиэн прижималась к волчьей шерсти, стараясь спастись от пронизывающего ветра. Они ехали без остановок, с каждой лигой становилось холоднее, кое-где лежали островки грязного подтаявшего снега, а ветер всё крепчал, будто Манвэ гневался на спешащую в ловушку к Врагу девчонку. Драуглуина пропускали обходящие территорию орочьи банды, бросаясь врассыпную, стоило волколаку кровожадно завыть. На горизонте уже маячили пики Тангородрима, но у Лутиэн всё точно заледенело в груди под стать пейзажам. И лучше бы она волновалась, чем равнодушно признавала, что у неё нет плана. Вообще никакого, даже настолько плохого, как в случае с Сауроном. Плащ остался на шее Тёмного Майа, силы – слишком мало, чтобы усыпить даже кошку. При худшем развитии событий ей не удастся сбежать, стоит ли надеяться? Горы были именно такими высокими и суровыми, как она их и представляла. Прямо у подножия вулкана виднелись гигантские распахнутые врата, охраняемые не менее гигантским волколаком. Кархарот поднялся во весь рост и угрожающе зарычал, вздыбив шерсть, однако, Драуглуин смело огрызнулся и прикусил стража Ангбанда за ухо. Чёрная бестия виновато заскулила и отошла, виляя хвостом. - Мой непутёвый сын, - пояснил эльфийке Драуглуин, горделиво проходя сквозь врата. – Горазд только есть, в остальном весьма дурной. Это был эксперимент Владыки. Выяснилось, вселившиеся в волков Майар гораздо эффективнее потомства. - Так ты тоже Майа! – обрадовалась Лутиэн. – Поэтому умеешь говорить? Но разве на тебе нет никаких ограничений? - Сравнила с валинорскими шавками! – фыркнул зверь, обиженно замолчав. Слезть с себя Драуглуин не позволил, провозя через множество уровней крепости к одному ему известной цели. Встречные орки, люди, вампиры и прочий сброд не обращали на них внимания, спеша по поручениям. Лутиэн следила за жутковатыми фресками на стенах и мерцающими красным цветом диковинными фонарями, не разгоняющими вездесущую тень. В зале с множеством устремляющихся ввысь колонн Майа сбросил свою ношу. Чарующий глубокий голос вывел принцессу из ступора: - Умница, Драуглуин, ты будешь щедро вознаграждён! Волколак довольно рыкнул и покинул зловещее место. Лутиэн озиралась, стремясь выяснить, где же прячется хозяин. Большая змея, маскировавшаяся под рельеф на колонне, стремительно юркнула куда-то во мрак. - Кто ты? – спокойно спросил её голос. - Моё имя Тхурингветиль, Владыка, я прибыла с острова оборотней, - тихо промолвила эллет. Часть темноты бесследно растворилась, и Лутиэн увидела равнодушный светлый лик, точь-в-точь из сна, исполосованный шрамами. Под троном Мелькора копошились змеи, а самая крупная свешивалась со спинки, скользя дальше вниз, обвивая руку Тёмного Вала. - Ты лжива, Лутиэн, как и весь эльфийский род. Предстань передо мной в истинном облике! – повинуясь чужим могущественным словам, личина вампирши немедленно уничтожилась, разоблачая настоящую гостью. Мелькор молчал: бесстрастный, недоступный, освещаемый сиянием Сильмариллов в Железном Венце с острыми зубьями, а Лутиэн хотелось разрыдаться от беспомощности. Она сама всё испортила и должна срочно всё исправить. - Я проделала долгий путь, чтобы предстать перед вами… - оправдания звучали жалко. Лутиэн едва держалась на ногах, заглядывая во всеведущие ясные глаза и не находя в них привычного восхищения. Даже Саурон не смог устоять перед её красотой, а Мелькору было всё равно, как будто небольшой обман превращал эльфийку в отвратительную старуху. Отчаяние невыносимо давило на плечи. - У Тингола не нашлось шпионов получше? Что творится с ним, если он не бережёт собственное дитя? – со скукой полюбопытствовал повелитель Ангбанда. - Отец не знает ничего о нашей встрече. Я пришла сама, - как можно увереннее заявила Лутиэн. Во всей внешности Властелина Тьмы проступило новое чувство, похожее на сожаление. Змеи расползались по углам, точно знали, Хозяину не до них. - Зачем? Обескураженная таким знакомым вопросом, терзавшим и её, эллет не уследила за собой, открыв часть давней мечты: - Танцевать для вас. Маска равнодушия на мгновение треснула, и взор Мелькора полыхнул гневом: - У нас не очень-то любят танцы, и, даже будь у меня такое желание, по малейшему зову сюда явились бы лучшие менестрели и танцовщицы со всех уголков Эа! Твоя участь предрешена, глупышка. Лутиэн поняла причину злости Вала, наткнувшись взглядом на чуть более аккуратно вытянутую по сравнению с правой его левую ногу. Раны, которые оставил Финголфин, тревожили всеобщего Врага. Предоставь Мелькор ей возможность дотронуться до себя, Лутиэн использовала бы её для лечения – не даром она тщательно запоминала любые целительные заклинания, которыми скупо делилась Мелиан и обычные знахарки-эльфийки. Но пока это было невозможно. - Пусть так, - смиренно кивнула эллет. Девушку протащило через весь зал, бросив всего в паре метров от трона на холодные каменные ступени. Тёмный Вала представлял собой олицетворение немого протеста, опасно перемешанного со страстным негодованием. Каждая чёрта Мелькора воспринималась бесподобно красивой, Лутиэн не испугали даже заострённые зубы. - Глупая-глупая эльфийка! Дни таких как ты скоротечны. Разве сумеешь ты притушить пожирающий меня вечный голод? Принцесса увидела протянутую к ней кисть в чёрной перчатке, дополняющую безнадёжный и пугающий образ Моргота, и нашла силы встать. Она ощущала, что сумеет, надо лишь отпустить себя. Нечто, так отчаянно им искомое, притаилось в самой сути Лутиэн, уютно переплетаясь между рёбер и заразив каждую клеточку с далёкого детства. Все заданные родителям вопросы, исписанные кипы листов, воображаемые разговоры – всё было о Мелькоре. А раз ему не всё равно, она уже победила. Руки ожили, описав полукруг в воздухе: полы позаимствованного плаща раскрылись подобно большим кожистым крыльям. Какое-то немыслимое притяжение сорвало Лутиэн с места, но это была вовсе не чужая сила, а внутреннее пламя, подсказывающее как лучше всего двигаться. От взмаха ногой край её белых одеяний зацепил кончики пальцев Мелькора, словно закаменевшего в том положении, в котором его застала необычная выходка эллет, посмевшей начать танцевать без дозволения. Заметив, как Тёмный Вала попытался ухватить прозрачную ткань, принцесса усмехнулась, отпрянув ровно на то расстояние, чтобы подразнить. Удивлённо проследив, как Владыка Мрака дёрнулся за ней, с трудом усидев на троне, Лутиэн выгнулась особенно обольстительно. Тяжёлый взгляд преследовал всюду, пробегая по бёдрам, пояснице и даже шее. Девушка игриво стянула с себя плащ и бросила Мелькору. Теперь она казалась обманчиво-беззащитной: белый мотылёк, оставшийся без маскировки. - Ты не покинешь Ангбанд ни живой, ни мёртвой, - предупредил Вала, сминая вещь и прикрывая глаза, точно стараясь навсегда запомнить её запах. - Ты уверен, что хочешь видеть меня именно пленницей? – Лутиэн почти по-змеиному подползла к его ногам и нависла над ним, не решаясь коснуться. Мелькор не дышал. Вблизи лицо Врага Мира виделось ещё более совершенным, глубокие шрамы – единственный чужеродный элемент в этой гармонии – просто необходимо было излечить. Лутиэн чувствовала, что её губы неумолимо тянутся к страшным следам от когтей. Ещё немного и она прикоснётся… - А чего хочешь ты? – вопрос Мелькора заставил эллет оцепенеть. О, она хотела многого. Настолько многого, что за дерзость ему пришлось бы казнить её и затем воскрешать для новой казни. Выбрав из своих желаний самое невинное, Лутиэн попросила: - Покажи мне свои владения! В складке над переносицей Властелина Тьмы приютилась тень разочарования. Лутиэн побоялась спросить, чего на самом деле хотел он. Надо было сдвинуться с места, позволить напряжению, разлившемуся в воздухе, лопнуть, но она не могла. Мелькор почти решился спросить у неё что-то, когда в зал ворвался разъярённый Саурон. Испуганно ахнув, эллет спряталась за чёрным троном. - Дрянная девчонка, от меня ещё никто не уходил, а ну иди сюда! – эльфийку потянуло из укрытия, но почти тут же отпустило. Мелькор неловко шагнул навстречу слуге, загораживая Лутиэн. - Майрон, тебе не кажется, что ты много на себя берёшь? Или должность коменданта Тол-Сириона уже наскучила? Саурон швырнул на пол знакомый волшебный плащ и, зло покосившись в сторону трона, без возражений удалился. Когда Мелькор с интересом нагнулся за плащом, Лутиэн бросилась ему наперерез. Их руки на секунду столкнулись, и Повелитель Тьмы тут же уступил девушке право забрать предмет одежды. Эллет прижала руку с плащом к груди, не до конца веря, что это мимолётное прикосновение состоялось в реальности. Кожу то ли слегка покалывало, то ли сработало самовнушение, убеждавшее, что Валар недосягаемы и за свою вольность Лутиэн получит заковыристое проклятие. Но Мелькор только любопытно обратился к ней: - Чем ты так обидела Майрона? При воспоминаниях об острове оборотней принцесса смутилась: - Всего лишь усыпила. В этот плащ я вплела сонные чары, лучше его не трогать. - Значит, усыплять меня ты не собираешься? – мятежный Айну сделал вид, что не заметил недосказанности. Эльфийка не обмолвилась о происходившем до усыпления Майа. Данный пробел в знаниях почему-то настораживал Тёмного Вала. Не зря же слуга настолько распалился, покинув пост только чтобы догнать «дрянную девчонку»? - Клянусь Илуватаром, никогда! – заверила его Лутиэн. Ещё никто из Светлых не клялся ему ни в чём. Что не так со знаменитой эльфийской принцессой? - У нас здесь не клянутся именем Эру, - ухмыльнулся Мелькор. - Тогда клянусь вечной Тьмой, царящей за гранью. И его ухмылка тут же пропала. Тьмой Светлые не клялись тем более. Несмотря на раздрай в мыслях, Мелькор пригласил свою необычную не то пленницу, не то гостью пройтись по Ангбанду. Хотела же она посмотреть владения? Пусть. А он проверит её ещё. Первым делом Лутиэн повели на нижние уровни. Звучавшее повсюду тёмное наречие только заставляло волноваться. Орки и даже балроги не пугали её, как пугала неизвестность. Вот Мелькор объявил встречным что-то на незнакомом языке, от которого в исполнении превосходного голоса Вала у эльфийки по спине бежали мурашки, а орки хрипло расхохотались, посматривая на неё раскосыми мутными глазами. Говорят о ней, но что? Можно ли будет выучить местный язык? Плохо освещённые коридоры сменялись всё более зловещими и мрачными. Вместо дверей стали попадаться пустые камеры с крепкими железными прутьями. В этом месте только Мелькор казался средоточием света, и Лутиэн очень надеялась, что он не откроет сейчас одну из решёток. Вскоре им встретилась большая обитаемая камера. Оборванные заросшие люди загомонили: кто-то тщетно бросался на прутья и тряс их, кто-то отходил в темноту, игнорируя пришедших, кто-то просто выкрикивал ругательства. - Ты боишься! – оскал Владыки Тьмы наводил жути. – Теперь я похож на чудовище? Ты пожалела о своих клятвах? Лутиэн отрицательно качнула головой, пытаясь мыслить рационально и вспомнить бережно хранимые факты о нём. - Эти люди мятежники, так? Они устроили бунт на рудниках? Мелькор выглядел растерянным и вовсе не ужасающим: - Как ты догадалась? Эллет не стала раскрывать осведомлённости матери о многих делах, творящихся на Тёмной стороне, лишь тихо предложив помощь в убеждении смертных. Они могли бы сослужить Ангбанду хорошую службу, но предпочитали звать себя «друзьями эльфов». Возможно, эльфийке удастся их переманить и заставить отречься от идеалов? - Признавайся, чего ты хочешь! – посерьезнел Мелькор, неумолимо надвигаясь на неё, чуть прихрамывая. – Власти, денег? Хочешь заполучить Сильмариллы? Забирай, только скажи, что в тебе особенного, какая тайна? Смертные умолкли. Отступив к самой стене, Лутиэн с изумлением смотрела на протянутый ей Железный Венец. Белоснежные волосы Мелькора растрепались, когда он стаскивал с головы корону, поэтому приходилось сжимать кулаки, только дабы удержаться и не заправить ему за ухо выбившуюся прядку. То, что желает Лутиэн, невозможно. Она желает заполучить его, Тёмного Вала. Неслыханная наглость для полукровки. Глаза Мелькора казались совсем больными и усталыми. Принцесса на мгновение была уверена, что он с необъяснимой досадой бросит Венец к её ногам. Однако Владыка надел корону вновь и поспешил прочь. Лутиэн приходилось почти бежать, чтобы успевать за ним. - Оставь меня! – бросает через плечо Тёмный Вала и Лутиэн послушно замирает, глядя как он растворяется в темноте. Что-то в груди рвётся за ним, но она не может ослушаться. Не обращая внимания на проходящих мимо обитателей крепости, эллет опускается на колени там, где и стояла. Наверное, она должна была ответить правду? В щёку девушки ткнулся прохладный чёрный нос. - Не сиди на полу. - Драуглуин! – оживилась Лутиэн. – Я думала, ты уже вернулся на остров вместе с Сауроном. Волколак раздражённо рыкнул: - Саурон с меня теперь мечтает шкуру спустить. Сплошные проблемы из-за вас, женщин! Пойдём, покажу, где ты будешь спать. Майа привёз её в роскошные покои на самом верхнем ярусе Ангбанда. В наличии было даже окно, выходящее на ледяные склоны Тангородрима. Взгляд приковывала большая кровать с балдахином из тяжёлого плотного бархата винного оттенка, неровно застеленная покрывалом. Также в комнате напрочь отсутствовали зеркала, а беспорядок на письменном столе у окна демонстрировал, что здесь кто-то обитает. - Ты ошибся, - расстроилась эллет. – Эти покои уже заняты. Волколак зловредно оскалился: - Других королевских не имеем. Думаю, с Владыкой ты уживёшься! Махнув на прощание хвостом, Драуглуин выскочил за дверь. Лутиэн нервно осмотрелась, как будто из любого угла мог выскочить Мелькор, и с сомнением поглядела на кровать. Майа подставил её или выполнял поручение хозяина? Дверь оказалась не заперта, хоть сейчас выходи и беги. Только Лутиэн зашла обратно и присела на краешек кровати. Им всё равно надо поговорить, почему бы не подождать Мелькора тут? Эльфийка честно ждала, пока за стеклом окончательно не сгустилась ночь. Усталость одолела принцессу, и она прилегла, укрывшись волшебным плащом. Наутро плащ висел на спинке кровати, а Лутиэн обнаружила себя под покрывалом. Мелькора не было. И на следующий день, и даже через месяц, когда в поисках Владыки эллет обшарила весь Ангбанд. Ей регулярно поставляли еду, в её распоряжении были лучшие наряды, купальни и служанки-сородичи. Но Мелькор исчез, лишь мелкие изменения в комнате демонстрировали, что тот приходил ночью. Терпение Лутиэн истончилось. Она решилась нарушить клятву и всё-таки усыпить ночного визитёра, чтобы иметь возможность увидеть его снова. Сложная паутина чар выплеталась ей весь день напролёт, пологом окружая кровать. От нахождения рядом с самым сильным волшебством, сотворённым за свою жизнь, Лутиэн самой хотелось спать. Если это не свалит с ног Тёмного Вала, она сдастся и попытается уйти. Чтобы Мелькор точно подошёл к ловушке, она забрала со стола все его бумаги, переместив на ложе. Смысла бодрствовать всю ночь напролёт не было, так как это уменьшало шансы на успех предприятия, поэтому Лутиэн заснула в обнимку с планами новых сражений. Утром принцесса открыла глаза с непривычным волнением. Чары уже истончились и готовы были вот-вот спасть, а Мелькор явно предпринимал попытки очнуться. Он лежал поперёк кровати на животе, в короне и полностью одетый, сжимая рукой карту Средиземья, испещрённую пометками. Магия победила его за пару мгновений, и Лутиэн очень гордилась результатом. Сладко потянувшись, эллет осмелилась на святотатство: перевернув Тёмного Вала на спину, она неустрашимо уселась на его ноги, отрезая пути к отступлению, и сняла остатки колдовства. - Прости, так было нужно! – всё, что сумела выдавить Лутиэн под укоряюще гнетущим взглядом. Мелькор безмолвствовал и продолжал смотреть, так что эльфийка почувствовала себя обнажённой вопреки тому, что оставалась в ночной сорочке. Судорожно вздохнув, Лутиэн начала рассказывать о своей жизни, не утаивая, зачем пошла в Ангбанд. По выражению лица Врага Мира невозможно было понять, о чём тот думал, но, когда девушка дошла до своего плена в Нарготронде, он положил ладонь на её колено, молча поддерживая. Продолжать стало в десять раз труднее, ведь Лутиэн ощущала даже сквозь его перчатку каждую неровность и воспаление, впаявшиеся в Хроа. Но она продолжала, и под конец Мелькор едва заметно улыбался. - Значит, ты проделала весь путь ради меня? Уверена, что я тот, кого ты себе представляла? А вдруг я жажду обладать тобой, как и все остальные? – рука Вала провоцирующе поползла вверх по бедру Лутиэн, но та не отодвинулась. Она уже знала, что жаждет того же самого, только с ним. И всё-таки ладонь в перчатке осязалась как одно сплошное больное пятно. Лутиэн осторожно перехватила её за запястье и спросила: - Можно я вылечу это? Мелькор горько усмехнулся, впрочем, не отнимая руки: - Бесполезно. Я пробовал, заставлял лучших эльфийских лекарей. Проклятия Валар неизлечимы. - Я смогу, - коротко отозвалась эллет, снимая его перчатки. Мелькор вздрогнул от искренней уверенности в её фразе. Другие не смогли, но она сможет? Почему? А по щекам Лутиэн вдруг потекли слёзы. Настолько противно или жалеет? Она бережно обхватила обгоревшие ладони и прижала к губам, что-то зашептав. Мелькор разобрал: «Какие же они Светлые, если не прощают ошибок?». Тёмный Вала готов был терпеть ожоги и дальше, ведь, кажется, его вечный голод, толкающий на безумства, могла утолить эта глупышка. Как называется испытываемое ей чувство? Сострадание? Тем временем эллет запела вполголоса. Владыка Ангбанда поражённо опознал древний эльфийский мотив – жёны исцеляли с его помощью раненых мужей. Почему именно так? Слёзы Лутиэн капали на обуглившуюся плоть, и каким-то чудом она восстанавливалась. Мелькор не верил в происходящее: чистая, светлая девочка, прекраснейшая из детей Эру, лечит его, страшного Моргота, и не боится рук, убивавших её сородичей. Как называется это невероятное чувство? Как? - Любовь! – ошеломлённо понимает Повелитель Тьмы и жадно целует Лутиэн, обнимая настолько крепко, что эллет приходится дышать через раз. Руки больше не покрыты незаживающими ранами и теперь могут изучить каждый миллиметр её тела, на Фэа же легко, как не было до Великого Хора. Всё завоёванное и совершённое, всё не важно, он нашёл единственное сокровище, ценнее которого нет в Арде. Лутиэн проворно сняла с Мелькора корону и зашвырнула в дальний угол спальни. Железный Венец с обиженным лязгом покатился по полу, но больше не был нужен хозяину. А Лутиэн ненавидела Сильмариллы.